Название: Способный на все
Автор: Ellfella
Бета: Nnatta
Фэндом: Naruto
Дисклеймер: Kishimoto
Пейринг/Персонажи: Neji/Hinata
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP с элементами стеба и срывами на флафф
Размер: mini
Размещение: с этой шапкой и высланной мне ссылкой
Предупреждения: POV Недзи, ООС в кубе, инцест
Саммари: Фик написан по нарутокинковской заявке Кто-нибудь/Хината.
Акцент на большой груди Хинаты. "Кто-нибудь" поначалу долго думает о
груди Хинаты, предается эротическим фантазиям, следит за Хинатой из-за
угла, затем переходит к решительным действиям. Без свиданий и прелюдий.
POV преследователя.
Впервые
я обратил на них внимание в тот день, когда Хината по собственной
глупости рискнула жизнью. Ради этого придурка Узумаки, кто бы
сомневался.
Когда я увидел, как она там валяется, полумертвая, мне
сразу же захотелось вправить ей мозги. Вытравить мысли об этом идиоте
любым способом. Да хоть кислотой. На хрен нужны чувства, если они влекут
за собой неприкрытый суицид?
Ками-сама, какая дура. Можно хоть раз головой подумать?! Умереть же могла!
Вот
как я подумал – и думал ровно до того момента, когда розоволосая
напарница болвана в оранжевом костюме расстегнула «молнию» на куртке
Хинаты.
Тогда-то я их и увидел.
Нет, я всегда знал – что-что, а
они у Хинаты на месте. В отличие от мозгов, с которыми у моей красотули
явные проблемы. Вечно бы ей лезть на рожон. Всегда идет путем
наибольшего сопротивления. Как ниндзя – ноль, а на другую профессию не
согласна. Просто боится, что у нее не получится. Отец ей велел в ниндзя
идти, она и пошла. Будто сама себя хотела наказать.
Да научись ты наконец говорить «нет», Хината!
Хотя…
ее единственное «нет», по всем законам подлости обращенное именно ко
мне, меня как-то не обрадовало. И Узумаки этот влез, как по заказу.
Будто его просил кто.
Так, что-то я отвлекся. О чем там речь шла?
Ах да, они.
Они
у Хинаты всегда были больше, чем надо. Даже в подростковом возрасте,
когда мы с ней вместе тренировались. Она и тогда лифчик не носила, так
что я мог видеть их во всей красе. Например, когда она поднимала руку. У
Хьюговских темных футболок достаточно широкие рукава. Если знать, куда
смотреть, есть шанс увидеть все. Можно бы и бьякуганом, конечно… но
потоки чакры отвлекают. И вообще, в спектре бьякугана цветов не увидишь.
А это совсем не так интересно. Кто же предпочтет черно-белую порнуху
цветной.
Надо сказать, меня порнуха тогда не шибко прельщала. И
бросающиеся в глаза нескромные прелести Хинаты – тоже. Ну, сиськи, ну и
что? С ними тренироваться неудобно. Потому Хината такая слабачка.
Тен-Тен вон и Ханаби тоже девчонки, а дерутся гораздо лучше. Им спереди
ничего не мешает.
Но однажды мне приснился Сон.
Догадайтесь, кого я в нем увидел и что потом пришлось делать с простыней.
В
общем, после Сна сиськи перестали быть для меня просто сиськами. Я даже
слово это произносить не могу… ну, почти. Лучше «груди». Еще лучше –
«они». Все-таки часть тела почти сакральная… части?
Да и не поймет тогда никто, о чем я, если вдруг прокомментировать вслух захочется.
Комментировать-то
было особо и нечего. В Конохе у девчонок с ними большие проблемы. А с
женщинами старше связываться не хочется. Цунадэ-сама, конечно, всем фору
даст, зато и удар у нее поставлен как надо. Да и потом… старейшина она,
не зря ее идиот Узумаки «бабушкой» называет. А про старейшин в плане
грудей думать как-то не принято.
И вот теперь – Хината. Совершенно
неожиданно. Увидеть ее в первый раз за Ками весть сколько времени и
убедиться в том, что она… подросла. Лично.
На такую удачу я и рассчитывать не смел.
Когда
напарница Узумаки исцеляла Хинату, у нее руки прямо над ними
находились. Так и казалось – сейчас схватит. Меня аж зависть взяла.
Захотелось эту Сакуру-как-ее-там отшвырнуть от красотули моей подальше.
Все-таки у меня больше прав, чтобы Хинату… трогать.
В этот момент у
меня что-то в мозгах сдвинулось. Рациональной частью сознания я понимал,
что лучше забыть обо всем этом безлифчиковом великолепии, чуть
прикрытом сетчатой водолазкой, но иррациональная половина меня во весь
голос вопила: вот они, груди! Как раз нужный размер! Они божественны!
Не
очень меня порадовал тот факт, что такое богатство досталось именно
Хинате, конечно. У нас с моей красотулей отношения и так ни к Ками, а
груди все только усложнят. Дружить с Хинатой затруднительно будет,
собственно, как и всегда. Не получается у нас ничего ровного и
непринужденного. Она ж будто создана, чтобы ее в охапку сгрести и…
Так, потом додумаю.
А
насчет грудей у меня есть неплохой шанс. Я Хинату вроде как оберегать
должен. Значит, смогу следить за ней – где захочу. И увидеть ее груди
еще не раз и не два, рассмотреть их во всех ракурсах.
Не подумайте, я
оду им писать не собирался, и вообще, у нас с моей красотулей война на
двоих – все так трагически, пафосно и порядочно, какие там сиськи. Да
только от гормонов никуда не деться. Ли в этом плане проще – у него
тренировки, тренировки и еще раз тренировки. А я от них уже почти не
устаю – дзенин, вот фантазии с Хинатой и поперли. Как им не попереть,
после таких-то видов.
Вообще-то, большинство одежды моей красотули
этим видам изрядно мешает. С одной стороны, приятно понимать, что
видеть ее в Хьюговских фирменных футболках могу только я (ну, еще другие
соклановцы, но они не в счет), с другой... Одежда на Хинате кажется
мешковатой и скрывает великолепную фигуру; как всегда.
Всегда – в тени.
Только
когда она двигается, ее груди, не стесненные лифчиком, тяжело
покачиваются; спелые, налитые плоды, которые так и хочется обхватить
руками.
Как, интересно, она бы отреагировала? Застонала, подаваясь навстречу, с красными пятнами на щеках?
Или забормотала бы что-то невнятно-протестующее, вскрикивая от каждого нового прикосновения?
Что она сделает, если сжать ее груди сильнее, прямо под сосками, просунув колено между шикарных бедер?
Сдавить
ее соски сквозь тонкую водолазку, повернуть их, выкручивая – заплачет
ли она? Струйка слюны из уголка ее рта – может, она разведет ноги шире,
потираясь?
Расстегнуть ее куртку, как Сакура недавно, медленно
потянув за «язычок» «молнии»; грудь Хинаты пахнет молоком и тмином,
легко сминается под пальцами; податливая, нежная плоть. Мягче бархата,
нежнее шелка, слаще тростникового сахара…
Грудь совершенной девственницы.
Интересно, она когда-нибудь дотрагивалась до себя там, внизу? Хотя бы из интереса?
-
Поласкай себя сама. Я хочу услышать твои стоны, - говорю я... или
представляю, что говорю, и, прикрыв глаза, ясно вижу, как она дрожащими
руками стягивает водолазку, снимает брюки. Тянется, было, к трусам…
- Нет. Только верхнюю половину тела.
Ее глаза закатились, трусики намокли; она жаждет моих прикосновений и совсем потеряла голову от страсти.
Соски ее грудей – прямо напротив глаз, кажется, они тоже смотрят вверх – взбухшие, покрасневшие, каменно-твердые.
- Я не потрогаю их, пока ты сама не попросишь.
А
может, пусть лучше ляжет на стол, лицом вниз, плюща груди о холодную
металлическую поверхность; жаркие затвердевшие соски – на твердый холод,
как изменится выражение ее лица?
Из одежды на ней – только протектор
на шее; надеть бы перчатки – те, без пальцев, – и потрогать ее. Везде.
Столько, сколько захочется, жадно прислушиваясь к ее крикам и
участившемуся невольно дыханию.
Покачать ее груди в руках, изучая
собственные ощущения, а потом забрать в рот сразу оба соска, сжимая их
губами, пачкая вязкой слюной… не забудет ли она, как дышать?
Или нет.
Лучше так: она заглатывает головку моего члена и сама двигает своими
грудями. Я таю – они такие мягкие, а ее язычок нежный и проворный.
Залить
ей полный рот… или лучше кончить на ее лицо? А может, на соединенные
кончики пальцев – она всегда соединяет их, когда смущается?
Ее руки
связаны за спиной, а соски маленькие и аккуратные, чуть сладковатые на
вкус. Она стоит ко мне спиной и трется грудью – практически единственной
обнаженной частью спелого тела – о стену.
Я раздеваю ее – на этот
раз сам, от начала до конца. Лобок у нее не выбрит; смазать ее кремом
там – напряженную, влажную, утопить в ней пальцы, глядя, как пытается
прикрыть руками сначала великолепную грудь, потом, когда не вышло –
лицо.
И первым забрать ее девственность – до того, как сообразит идиот Узумаки…
Сжимаю зубы при этой промелькнувшей мысли.
Это
все чушь, конечно. Половое созревание, не больше, не меньше. Мы с моей
красотулей совсем разные, и я предпочел бы видеть ее как можно реже;
может, тогда это дурацкое наваждение прошло бы быстрее, но, но, но…
- Хината, - забывшись, выдохнул я.
Несколькими
секундами позже брезгливо посмотрел на испачканную ладонь. Удержавшись
от того, чтобы неблаговоспитанно вытереть ее о стену душевой – быстрее,
быстрее избавиться, – подставил руку струям воды.
Я знать не хотел о том, что представлял себе минуту назад.
Тен-Тен
такой реакции не вызывала, хотя я проверял – с сосредоточенностью
настоящего синоби. Прижал ее как-то после миссии в углу, начал тискать.
Она и сопротивляться не стала, только хихикала. Навоображала, наверное,
себе невесть чего. Она всегда была хорошим напарником, и мне вдруг стало
стыдно. Так я и ушел. Она меня окликала, кричала что-то, а на следующий
день первая сделала вид, будто ничего не случилось. Говорю же – хороший
напарник…
Я зациклен на Хинате. Вернее, на ее… нда.
Наверное, это наказание.
А вы как думаете?
***
Первый раз получился как бы и случайно.
Да,
я собирался следить за Хинатой, чтобы получше рассмотреть их и добавить
красочности в свои беспорядочные фантазии. Во всем должен быть порядок,
даже в том, что представляешь, когда подолгу сидишь в душе, а себя
принимать нужно вместе со всеми вывихами мозга, иначе начнется
шизофрения. В результате мотанешь из Конохи без всяких миссий и попадешь
в международный розыск, как некоторые. Кому это на фиг надо?
Несдержанность – порок куда хуже периодических уединений в душевой.
Опять
отвлекаюсь. Короче, я уже все спланировал. Моя красотуля тоже часто душ
принимает – чистоплотная. А когда-то у нее была привычка по ночам на
воде танцевать. Она так какую-то технику тренировала, не особо
эффективную, впрочем, и после купалась.
Комната, сопредельная с
душевой, и берег озера неподалеку были идеальными наблюдательными
пунктами, но первый раз я увидел Хинату в чем мать родила в ее
собственной комнате. После того, как наша команда вернулась в Коноху,
мне опять пришлось бегать по высочайшим Хьюговским поручениям. В
частности, передать моей красотуле: где-то там ее ждут на какой-то
церемонии. Что за церемония, мне было плевать, у них в старшей семье
свои порядки.
Тот факт, что я иду к Хинате, тоже меня не особенно
тревожил. Я мог думать только о том, как буду за ней следить. Я говорил,
что нам практически невозможно найти общий язык? Думаю, все из-за ее
первого и последнего «нет». После него для меня Хината раздвоилась как
бы. С одной, реальной, могли быть только «чистые» и безнадежно фальшивые
отношения, поэтому перед встречей с ней я разве что возмущение ее
глупостью испытывал. Может, из-за комплексов. А вот другая Хината...
Единственная точка соприкосновения двух Хинат находилась в груди моей красотули. Во всех смыслах.
Я так много думал о груди Хинаты, что начисто забыл постучаться. Отодвинул фусума, вошел в ее комнату, как к себе домой.
И замер.
Она
была совсем голая. Стояла ко мне спиной, ну прямо как на одной из тех
картинок, которые я представлял недавно. Жаль, груди видно не было, но
сама Хината...
Это было как несколько лет назад, когда я ее за той
тренировкой случайно застукал. Ну, за танцами на озере. Занесла же меня
туда нелегкая ночью. Вроде тоже тренироваться собирался... Хорошо,
Хината меня не заметила.
На озеро я был больше не ходок, зато
представление о том, что она красотуля, и притом именно моя, где-то с
того времени закрепилось надежно. А ведь тогда я даже ее груди не видел.
Как и сейчас.
Хината явно не ожидала, что кто-то к ней вломится.
Увидела меня, пискнула что-то, покраснела, поскользнулась, чуть не
упала. Хорошо, я ее поймал вовремя.
А теперь догадайтесь – за что
поймал. Она ж спиной ко мне стояла, так и упала, стало быть. Можно было
ее и за подмышки поддержать, но угол падения не тот выдался. Так что я
их потрогал, как и хотел, только прислушаться к ощущениям не удалось –
на писк Хинаты мелкая прибежала. Ханаби то есть. Как увидит, как
завизжит! На ультразвук перешла, а потом меня вытолкала взашей. Я и
сопротивляться не мог – в шоке был. Так всегда, когда сбываются мечты.
Не
знаю, о чем там Хината и Ханаби толковали, только мелкая передо мной
после извинилась, и никто из соклановцев ничего не узнал. Что узнала
Хината, я так и не понял, но следить за ней какое-то время поостерегся.
А
потом как-то на нее в коридоре наткнулся. Задумался тогда не на шутку –
о том, почему она лифчики не носит. У нее на одной груди царапина была –
я кончиками пальцев почувствовал. Все оттого, что защиты нет. Такую
объемную красоту беречь надо, и что она себе думает...
Вот так я
размышлял – и не заметил, как прямиком на мою красотулю налетел. Она
из-за поворота выбежала, я и среагировать не успел. Помнится, было уже
такое, давно, только тогда она сама уклониться сумела. А тут или не
смогла, или не захотела.
Ага, как же.
Ну да не в этом дело. Суть в
том, что она прямо в меня врезалась и с ног сбила. Это ж надо было так
задуматься, гормоны – фирменное зло. Дзенин пасует перед
девушкой-недониндзя. Правда, у этой девушки на редкость большие...
В
том, что они большие, я мог убедиться в очередной раз. Хината умудрилась
упасть так, что ее грудь оказалась прямо напротив моего лица. Сама она
руками по обе стороны от моей головы уперлась, только потому я носом в
ее сокровище и не уткнулся.
Она, конечно, сразу давай извиняться и
краснеть. Встать с меня попыталась, это у нее не сразу получилось.
Выпрямиться ей удалось, а вот подняться – далеко не с первого раза. Она
еще на мои бедра пятой точкой плюхнулась с размаху. Как раз нужным
местом прижалась.
Тут я очухался и ретировался во избежание конфуза. Ни с кем у меня еще столько промахов не было, как с моей красотулей.
Когда
через пару дней она ко мне в комнату заявилась, я чуть в обморок не
хлопнулся. Нет, не потому, что тоже как раз переодевался – я
стеснительностью не страдаю, да и скрывать мне нечего. Груди-то нет, с
полом промашка.
Просто делать Хинате в моей комнате было нечего. Как
и в самом доме – подавляющая часть старшей семьи отправилась на
какое-то длительное собрание. Я собирался использовать эти редкие часы
абсолютного покоя для того, чтобы выспаться как следует. А то за этими
«грудными» тревогами забудешь, что такое сон. Как тогда на миссии
ходить?
Хинату мои планы насчет сна волновали не особо. Даже не
поздоровавшись, она на негнущихся ногах прошествовала в помещение и
опустилась на мою постель – так, будто стоять ей невмоготу было.
И тут я понял, что краснею. Чуть ли не в первый раз в жизни.
Было
похоже на то, как я раньше себя после совместных миссий чувствовал,
когда Хината, устав, опиралась на мое плечо. Страшно дышать становилось.
Плечо как отнималось, я его переставал чувствовать, и переставал
чувствовать себя – собой. Сердце начинало биться тяжело и глухо, а в
горле отчего-то появлялся теплый комок. Она мне доверяла... Хоть и
сказала «нет».
Я не мог предать ее доверие; но грудь есть грудь.
- Т…так… жарко, нии-сан, - сказала Хината, не поднимая глаз.
Глубокий вырез ее халата открывал прекрасный вид на соски, которые были много светлее, чем мне запомнилось.
-
Ты возбудилась, - ляпнул я и тут же прикусил язык. Но было поздно. Я
слишком часто представлял другую Хинату, чтобы не спутать ее с
настоящей.
Если бы она мне сейчас врезала, я бы и сопротивляться не
стал. Да и потом, отведи она руку для удара, вырез ее халата наверняка
разошелся бы сильнее, и я бы смог увидеть даже больше. Может, ее грудь
вывалилась бы из этого выреза целиком...
Хината мне не врезала. Только лицо ладонями прикрыла.
- Н-нет… этого н-не может быть!
-
Да. Посмотри на свои соски, они такие твердые, - я решил – раз идти, то
до конца. С той, другой Хинатой я на все был способен.
- Что же
делать, - моя красотуля наконец на меня посмотрела, притом так, будто
увидела что-то интересное. – Так неловко... Изв... Извини.
Прежде чем я додумался, к чему это она и что вообще творит, Хината встала.
Сбросила халат – розовый.
Под халатом ничего не было. Вообще.
Я онемел и застыл на неопределенное время.
Какая
у нее красивая грудь. Большая, тяжелая, но удивительно
пропорциональная. Даже красивее, чем я себе представлял. И заводит, с
одной стороны – больше, а с другой...
Это же Хината-сама. Хината.
-
Т… Т-тебе… Тебе нра… вится то, что ты в-видишь? – наконец решилась
Хината. Выглядела она как тогда, когда мне «нет» сказала. Из-за этого
Узумаки, чурбана бесчувственного.
Может, я не понял чего? Может, это было не то «нет», о котором я подумал?
Так
или иначе, сейчас думать я не мог. Тактика общения с настоящей Хинатой
подсказывала, что пора мою красотулю назад в халат заворачивать и
выставлять, пока не поздно. А то опустит взгляд ненароком, и тогда
сдержаться точно не получится.
С другой стороны, сдерживаться совсем
не хотелось. Грудь-то была здесь. Настоящая. А почему Хината так себя
ведет... с этим можно было позже разобраться.
- Ты правда этого хочешь? – я вопросом на вопрос ответил. Мне нужно было оправдание.
Ресницы Хинаты дрожали:
- Д-да.
Она сразу поняла, о чем я, и сопротивляться даже не подумала – первая навстречу подалась. Такая гладкая кожа...
Поначалу это как сон было. Или нет – как фантазия. Все будто в тумане, невозможно сконцентрироваться, страшно провалиться.
А потом Хината мне помогла.
-
Н… нии-сан… Не надо стесняться, - сказала, хотя сама стеснялась не в
пример сильнее – как обычно. – Т-ты… М-можешь делать со мной все, что
угодно.
Честно – я не верил. Думал – вот-вот она исчезнет, потому начал с того, на что мог решиться только в самых смелых мечтах.
Два пальца вошли в нее легко. И она действительно застонала.
- Ты влажная, - сказал я. Замолчал – ее грудь на меня как магнит действовала. Сопротивляться никакой возможности.
-
Нии... Нии-сан! – она вздрогнула в моих руках, напрягаясь. Я продолжил;
прикусил ее сосок, услышал вскрик. На какой-то миг мне стало очень не
по себе, почти до тошноты. Не думал, что так бывает, но Хината меня
снова успокоила.
- Н… Ничего, - она по-прежнему дрожала. – В… все в порядке, нии-сан.
Тогда
я продолжил и продолжал еще долго, не так, как представлял; иначе. В
моих фантазиях Хината всегда была униженной. Сейчас мы неожиданно
оказались на равных, разделив инициативу пополам, и я очень удивился,
когда в какой-то момент она попросила, неожиданно внятно:
- Сними… повязку, нии-сан.
-
Это приказ старшей семьи? – мой ответ резанул по ней, прямо по
выставленной напоказ груди, но Хината не стала прикрываться. Даже не
попыталась отстраниться.
- Это... просьба, - опущенные ресницы, невнятный лепет.
Я
не мог не выполнить ее просьбу. Для меня открыть лоб было все равно,
что для Хинаты раздеться, и, если она пошла на это, я не мог сделать
меньше.
Ну а тому, что было потом, все мои фантазии, вместе взятые, и в подметки не годились.
Много
позже, когда старшая семья должна была уже вернуться, а Хината вытирала
влажные волосы моим полотенцем, она сказала странную вещь.
- Нии-сан, знаешь… Я люблю тебя.
- Что? – я ушам своим не поверил.
-
Но не волнуйся, мы можем просто... – она тут же осеклась, морковно
покраснев. Я знал, почему она так сказала – не хотела тревожить. Она
никогда и никого не хотела тревожить; глупая! Хорошо, что это я, а не
придурок Узумаки; как хорошо, что она выбрала меня... Уж я от нее не
откажусь ради «высших идей».
Ни одна идея не стоит такой груди, как у моей красотули.
