Название: Fighting Emotions или Поглощённая Страстью
Автор: Natsumi
Бета: Отсутствует
Фандом: Naruto
Категория: Гет
Жанр: Ангст, экшн
Пейринг: Итачи\Микоми (OFC)
Персонажи: Большинство персонажей "Naruto”, в частности Саске, Дейдара, Тсунаде...
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер: Все права на использованных персонажей принадлежат Кишимото Масаши
Предупреждения: Смерть ОС, IC, лимон, грейпфрут, спойлеры, макси.
Содержание: Идеальная, казалось бы, шиноби, следующая всем канонам и правилам своей профессии, оказывается в эмоционально-неустойчивом состоянии по причине появления одного, определённого человека. История о том, как хладнокровная куноичи проигрывает своим эмоциям и становится с головой поглощена ими – жизнь её рушится. Оказывается, она вовсе не идеальна, а совсем наоборот. Быть идеальным снаружи не значит быть идеальным внутри Прочтите – узнайте всё сами.
Статус: Не закончен

Всё это было неправильно. Всё было неверно. Ты не должна была допускать такой судьбоносной ошибки – проникнуться глубокой привязанностью и заиметь неудержимое и безграничное влечение к кому-то, особенно к кому-то нормальному, кто ещё не потерял свой рассудок из-за таких глупых вещей. Но ступать назад возможности не было. Каждый сам в ответе за свои поступки. Натворила – исправляй. Однако если избавиться от привязанности не получится, то остаётся просто жить с ней, что ли? Не самое перспективное будущее…лично для тебя. Человек, который овладел твоим когда-то трезвым и здравомыслящим разумом, плевать на тебя хотел с Гор Хокаге. Само собой разумеется, сей факт приносил тебе боль. Боль моральную, душевную, к которой ты дотоле не привыкла, которую прежде не чувствовала. Ты всегда ненавидела себя за свои чувства к старшему представителю наследия шарингана, и ненавидеть будешь. Ты вовсе не идеальная убийца, что уже и говорить о почтенном звании истинного шиноби. Три месяца назад ты считала иначе: ты считала себя созданной для этой профессии. Бесспорно, это так и есть, но не во всех аспектах. У тебя прирождённый талант, уникальный талант, но ты в итоге сломалась. Машина для убийств сломалась; идеальная шиноби нарушила священное правило номер двадцать пять – проявила эмоции – вещи, строго-настрого запрещёны шиноби. Это табу, нарушение которого приведёт шиноби к краху. Что ж, тогда ты потерпела крах. Казалось бы, ты потеряла что-то важное, но обрела что-то даже лучше. Ты нашла для себя новые ценности, изменила свои некоторые жизненные принципы, результатом чего стало преображение твоего мировоззрения. Вещи предстали под иным углом, теперь ты смотрела на них иначе. Конечно, большинство твоих характеристик не поддалось внутренним метаморфозам, но отнюдь не малая часть тебя изменилась. Относительно твоей личности, как шиноби, это было плохо, но относительно твоего наконец проявившегося "я”, что так долго пряталось за той холодной сущностью, это не было так уж печально. Ты всегда считала, что твои чувства к Итачи формируются исключительно эмоциями, но теперь, казалось, что и разумом. Он, конечно, не одобрял всего этого, но, похоже, принял. И это была одна из последних стадий этого наваждения, которое породил нагоняющий страх и ужас своей силой, заставляющий самых сильных, непреклонных и стоических пасть на колени пред своим авторитетом и властью, играющий с умами людей своим гениальным интеллектом, хитростью психологии и мудростью, убивающий лишь своими неповторимыми, уникальными глазами – легендарный Учиха Итачи.
«Прекрасная погодка после дождя, не находишь, детка? Мощкащте, мне составить тебе компанию?» тебя перекосило, передёрнуло и вывернуло наизнанку. Нет, подышать свежим воздухом и подумать не удалось. Очередной парень, не самой приятной моральной ценности, решил сделать то же, чего хотели остальные – заполучить себе красивую вещь. Это отвращало тебя до состояния того, что хотелось кого-нибудь беспричинно убить, причём со всеми полагающимися жестокостями и садизмом. Почему мы никогда не замечаем внутренних изъянов человека, лишь восхищаясь его наружной идеальностью? Почему не замечаем внутренних достоинств, брезгливо нахмуриваясь при виде наружной неполноценности? Собственно, это диалектика. Всё это, как и борьба противоположностей,­ была и будет существовать. Так повелось, и не мы придумывали нравственные устои и законы морали, но мы обречены им всецело подчинятся. Человек, обратившийся к тебе, и понятия не имеет, какой ты ужасный человек, какая ты несовершенная внутри. Да ему и плевать. Красивая, и хватит с тебя. В постели ни ум, ни мораль не нужны. Жалкий экземпляр с тестостероном вместо мозгов и половым органом, как двигателем ментального прогресса его скудного внутреннего мира. Дайкираи… Как же мне хочется вонзить катану ему прямо в грудь…хотя, нет, лучше кастрировать, чтоб уж наверняка. Я не знаю, что видел во мне Итачи, может просто красивую вещь, трофей своего рода, дакэдо…он совсем другой. Он не такой. И пусть он считает меня сентиментальной дурочкой, привязавшейся к недосягаемому, я всё равно не откажусь от того, что сделала. Я слишком далеко зашла. Я должна сделать то, что должна.
«Крошка, не томи меня молчанием. Знаешь, мне нравится этот грозный взгляд. А ты стервочка, нэ? Мы с тобой поладим. Люблю таких крепких штучек» томно возвестил незнакомец. Свежий ветер порывом ударил по лицу, растрепав твои волосы из пучка почти полностью. Ты подошла к парню и схватила его за ворот, его ступни оторвались от сырой земли. Отбросив его на десяток метров, ты уверенно и решительно направилась в сторону гостиницы. К моменту твоего возвращения, уже стемнело. Обидно, конечно, что тихую и мирную прогулку, что могла бы способствовать твоему прозрению, нарушил какой-то самец, ищущий стандартного совокупления. Но это не было такой уж проблемой.
Приоткрыв­ дверь, ты лицезрела лежавшего на кровати Итачи. Окно было настежь раскрыто, и лёгкий, совсем тонкий свет полумесяца освещал комнату, в особенности надменно лежавшего на постели брюнета. Его шёлковые эбеновые волосы несли в себе свойственный им блеск, что был более заметен при свете молодого месяца. Лицо Учихи было расслабленно и непоколебимо, демонстрируя безграничный пофигизм, но тщательно и мастерски пряча глубокую задумчивость. Легкая тень от его длинных ресниц была заметна под полузакрытыми глазами, голова была высокомерно вздёрнута вверх, а волосы полностью распущенны, рассыпаны по подушке, на которой он и обустроился. Странно видеть его с распущенными волосами, видимо он так и не собрал их после душа. Лежал Итачи в типичной наплевательско-само­довольной позе: одна нога согнута в колени, а другая вытянута вперёд. Он, очевидно, тебя почувствовал, но никак не реагировал. Ты же, не снимая плаща, медленно подошла к кровати и села на её край. Тебе было сейчас очень тяжело, волнительно и страшно. Показать себя в таком амплуа очень не хотелось, поэтому ты намеревалась придать всей грядущей ситуации самый незначительный, не обременённый чем-либо вид. Вот только гения шарингана не провести. Бело-голубой свет, к счастью, тебя не достигал. Тебя это радовало, ибо пряча своё лицо в темноте и мраке комнаты, придавало некой уверенности, так как создавалось впечатление, что тебя никто не видит. Но ведь брюнет и без того слеп. Но парадокс: ему глаза не нужны, чтобы видеть сквозь тебя. Ты немного нервозно запустила руку в волосы, что расплелись из пучка. Это было слишком сложно. Ты никогда и не думала, что придётся делать что-то подобное. Мало того, что ты боялась выглядеть перед ним не такой, так ещё и терзало опасение, что он отвергнет твои слова. Итачи же всё о время думал о случившемся, но пока для себя ничего не решил. Его даже удивляло это внутреннее ощущение, что ему вообще что-то нужно решать. Хотелось выкинуть всё из головы, но как-то не получалось.
Ты, собравшись с силами и втянув воздуха в себя побольше, вымолвила лишь его имя, что как-то нехорошо сошло с твоих губ – с какой-то невыгодной для того вида, который ты хотела, чтобы это ситуация имела, мягкостью.
«Итачи…» брюнет обернулся.
В действительности, тебе в жизни не приходилось делать что-то такое, такое тебе не свойственно, не переплетающееся с твоим характером. Но человек, лежащий перед тобой, изменил тебя полностью. Теперь ты знала, какого это, жить ради кого-то одного и иметь к нему безграничное влечение, тягу, нужду, беспокоиться о его благополучии и чувствовать боль, когда ему нехорошо. Странное ощущение, не свойственное тебе, но ощущение, которое нужно принять, иначе нормально жить не получится. Ты усвоила это за все два месяца, что страдала за "мёртвым” Итачи. Тогда, ради его воскрешения, ты бы пошла на всё, а сейчас, чтобы вернуть ему зрение, ты готова даже на большее, чем всё. Кажется, что за эту неделю с ним, ты привязалась к нему даже крепче, даже сильнее.
Учиха продолжал лежать на кровати, немного опершись на локти. Он слегка приподнял голову, чтобы полностью позволить тебе лицезреть его идеальное лицо, окутанное сумрачным мраком комнаты. Его безжизненные глаза с безразличием окинули тебя взглядом. Ты знала, что пути назад нет, и что голову ты не повернёшь. Собственно, как это можно сделать, когда Учиха-старший ждёт, что ты продолжишь. Его чёрная, идеальная бровь немного приподнялась. Ты покачала головой, словно пытаясь перетрясти мысли в голове.
«Я знаю, что не имела никакого права вмешиваться в твою жизнь и возвращать тебя к жизни. У тебя была миссия, которую ты успешно завершил, а я влезла не в своё дело и оживила тебя, не зная, правильно ли поступаю, ведь жизнь твоя – не моя, а я ей распорядилась, подобно Ками. Это неправильно, глупо. Теперь ты слеп и не можешь использовать шаринган. Я не оправдываюсь и не извиняюсь, так что не обольщайся, я просто констатирую факт. Поэтому я считаю, что вполне естественно будет сделать тебе предложение» закончила ты. Твой голос всё это время звучал стойко, непоколебимо, вполне естественно. Ты собрала все свои забытые таланты скрывать эмоции и высказала всё не дрогнув, не позволив Итачи распознать, что ты чувствовала. Хотя, имело ли это смысл, после случая с ожерельем?
Сказать, что Учиха был удивлен – ничего не сказать. Он был очень удивлён. Очередная новая страница в книге твоей души, что он непременно прочитает. Такую тираду о своей ошибке, о вмешательстве не своё дело, он ожидал услышать от кого-кого, но не от тебя. Это мало того, что с тобой не ассоциировалось, так и вовсе уму не поддавалось. Да, он сам признал, что ты изменилась, но не на столько же!! В голосе твоём молодому шиноби ничего не удалось распознать, но он знал, что что-то был скрытом за ним. Видел бы он твои глаза… Он осознавал, что ты говорила правду, но почему-то, где-то глубоко внутри его подсознания он был рад, что снова жил. И именно ты вернула его к жизни. Странно, всем всегда было либо наплевать на его жизнь, либо (чаще всего) люди мечтали плюнуть на его могилу. А тут кто-то вернул его к жизни, кто-то вмешался с благим намерением. Это в голове не укладывалось, но случай с ожерельем действительно разъяснил Итачи многие вещи. Итачи немного привстал и теперь находился в полу лежачем положении. Одену руку он положил на колено, а на другую опёрся. Его чёрные волосы тёмным, шёлковым покровом опустились на плечи, его лицо по-прежнему выглядело пассивным. Он лишь немного озадаченно и с лёгким, не заметным твоему взору любопытством, приподнял бровь вновь.
«Донна*?» вопросил он тебя своим глубоким голосом. Ты не удивилась его спокойной и незаинтересованной реакции. Вот если бы он ещё и согласился так же пассивно и отрешённо! Однако он откажется, более вероятно. Даже хуже: он мог принять твою речь, как намёк на его слабости, и теперь он, не показав виду, намеревается тебя неожиданно убить. Но это вряд ли.
«Вернуть тебе зрение» наконец выдавила ты. Как же долго ты держала это в себе, как же долго боялась произнести. Итачи не показал удивления, которое окутало его. Ты сегодня его удивляешь. Если со всей историей с аксессуаром, он знал твои шаги заранее, то сейчас наоборот – ты его удивляла. Такое, казалось бы, заманчивое предложение, которое разумно было бы непременно принять. Такие целуемые губы Итачи продемонстрировали фирменную ухмылку. Похоже, все "особи породы” Учиха имели при себе это чёртову ухмылку, что сводит с ума. Хотя, насчёт Учихи Обито возникают сомнения: этого гиперактивного альтруиста, должно быть, подкинули, а шаринган имплантировали. Ты сидела и созерцала, как брюнет, сидящий напротив, надменно ухмыляется. Тебя сей жест ввёл в недоумение, а потом и в лёгкий страх. Мало ли, что пришло ему в голову… Он же, как-никак, непредсказуемый убийца, и тут не дать, не взять. Сердце в твоей истощённой тревогами и болью груди забилось сильнее; страх ожидания напрягал мышцы тела.
«Это невозможно» высокомерно заметил Итачи, немного наклоняя голову в сторону. Он констатировал факт, который ты мечтала, чтобы не был правдой. Тебе хотелось верить, что ты можешь ему помочь, всё же можешь. Ты хотела сделать для него что-то полезное, что сделает его хоть капельку довольнее, что облегчит его страдания. Итачи почувствовал лёгкое непонимание, исходившее от тебя, потому продолжил: «Вернуть зрение в моём случае невозможно. Есть только один способ – другого нет. На протяжении множества лет мои предки пытались найти способ, но потерпели фиаско. Поэтому Мадара и получил глаза брата. Здесь никакой медик не поможет. Такова цена за силу, которую всем приходиться рано или поздно платить. У каждого своя цена за силу, в моём случае это вечная слепота и боль глаз, которыми я убил тысячи людей. Может ты и вернула мёртвого к жизни, но зрение вернуть мне ты не сможешь» абсолютно равнодушно растолковал профи в гендзютсу. По его голосу казалось, что ему всё равно. Слеп он, и пусть, он смирился. Учиха немного опустил свои ресницы, закрывая наполовину глаза. Они были немного прикрыты, веки еле опущены, что придавало ему ещё более спокойный, равнодушный вид. Ты с удивлением смотрела на своего пациента, переваривая им сказанное. Ты и так это всё знала, но из его уст слова приобретали ещё более правдивый оттенок. Как это всё угнетало тебя, как печалило. А мысль о том, что он будет до конца жизни слеп приносила неописуемую боль. Ты не слышала отказа из его слов, но он дал понять, что предложение, поставленное тобой, не имело смысла. И он был прав. Но ты не могла повернуть назад. Сегодня ты не намерена сдаваться.
«А если мне удастся тебя разубедить…»

*Донна – Какого рода?
Учиха молча глядел на тебя. Ты его, похоже, не убедила.
«Можешь считать, как угодно, но у меня есть подходящая техника, которая, возможно, вылечит твоё зрение. Результат я гарантировать не могу, но… Я училась у лучшей, и по её словам я её превзошла. Так что не стоит утверждать так прямо» самодовольно и надменно начала ты. Итачи это начинало даже забавлять. То, как ты себя вела, определённо его инспирировало на что-то. Учиха вновь ухмыльнулся.
«Вот как, соу дэс нэ?» протянул он также высокомерно. Ты нахмурилась.
Это начинало раздражать, выводить из себя. Но сегодня у него это не получится. Ты будешь держаться статуей, если понадобится.
«Конечн­о, выбор целиком и полностью принадлежит тебе, однако я могла бы попробовать. Всё же – это я здесь медик» промолвила ты. Ты не надеялась на его согласие, просто решила попробовать в последний раз. Но после сказанной тобой фразы, ты ожидала, что вот-вот будешь придавлена к стенке его горячим телом, а лезвие куная будет соприкасаться с твоей шей. Однако ты это не дождалась. Черноволосый нукенин всегда действовал наперекор твоим планам и теориям. Он лишь окинул тебя безразличным взглядом, словно ему нечего было терять.
«Недооценива­ть кого-то всё равно что переоценивать себя. Что ж, мне всё равно, можешь попробовать. Если у тебя получится, то ты меня разубедишь. Кто его знает, всё здесь – ты же здесь медик, не так ли?» с очевидным сарказмом процитировал гений клана Учиха, взирая на тебя с каким-то интересом. У тебя даже создалось впечатление, что он бросает тебе вызов, хочет проверить, чего ты стоишь, на что горазда и получится ли у тебя. Учиха-то то при этом ничего не теряет. Ему же лучше, если у тебя получится. На самом деле его не так волновал результат, ибо он подозревал, что ты с треском провалишься в этом начинании, а его скорее воодушевлял сам процесс. Если ты провалишься, то он вдоволь насладиться твоими разочарованиями и лишь докажет свою правоту, а вот если всё увенчается успехом, он наконец сможет сделать кое-что, что ему всё это время почему-то хотелось сделать – посмотреть в твои дико-карие лаза. Последний раз он их запомнил каким-то странными, демонстрирующими лёгкое сомнение и недоумение. Это было как раз тогда, когда ты узнала, кто истинный лидер организации. Итачи ещё тогда по непонятным тебе причинам поцеловал тебя. На самом деле он это сделал, чтобы попрощаться, чтобы запомнить тебя, чтобы почувствовать это странно-приятно чувство, когда он целует тебя. Именно поэтому он это сделал – чтобы получить от тебя всё, что он тогда мог забрать. Знал бы он, что за время его смерти появилось гораздо больше того, что он мог забрать, что ты хотела ему дать.
Ты, не в состоянии больше спокойно смотреть на это лицо, что одновременно демонстрировало сейчас и надменность, и безразличие, отвернулась. Если глаза демонстрировали второе, то ухмылка – первое. Ты знала, что это ещё не всё, есть ещё кое-что.
«Хорошо. Мы договорились, щикащи… Мне нужна неделя. Мне нужно кое-что найти, прежде чем я использую эту технику. Это может занять дней пять» проговорила ты холодно, зная, что собралась на страшный риск. Итачи немного озадачился: ты определённо куда-то собралась. Ему это как-то не понравилось, в голове всплыли подозрения. Не в его природе кому-то доверять, может быть, это всё было с само начала задуманный план и теперь ты приведёшь к нему Коноху или даже Мадару, кто его знает. Однако он откинул эти мысли прочь, когда вспомнил о предмете, что висел на его шее. Ты же ждала его ответа, не имея понятия, каковой будет его реакция.
«У тебя есть неделя. Я никуда не спешу, пока что…» вымолвил брюнет холодно. Ты стояла и смотрела на него; твой разум не мог не задаться вопросом: почему ты столько делаешь, стольким рискуешь ради человека, которому на тебя всецело плевать? Ты знала ответ и искренне его ненавидела. И не только ответ, больше всего ты ненавидела себя.
«В таком случае…» ты подошла к лежавшей на столе сумке и схватила её. «Мата ащта» промолвила ты как-то скудно, тоскливым голосом. Ты-то знала, что можешь и не вернуться вовсе. Но ты не позволишь себе умереть, пока не попробуешь его вылечить. Теперь у тебя есть цель, есть причина жить, и ты никому не позволишь стать на твоём пути. Если придётся, ты перережешь каждого, только ради него… Ты не дождалась ответа Итачи и покинула почти родную уже тебе комнату. Учиха просто сидел. Всё как-то странно. Ему почему-то не нравился факт того, что ты куда-то уходишь. А если Мадара найдёт тебя, тогда… А какая ему разница, так ведь? Будь с тобой, что будет. Он-то тут при чём? По какой-то причине ему не было так уж безразлично, как ему хотелось. Признаться себе в этом было тяжело. Но вспоминая обо всём, он немного принимал этот факт. Ты вернула его к жизни, ты зачем-то взяла вещь, принадлежащую ему, ты зачем-то её носила. А теперь ты предлагаешь ему что-то такое, что почти невозможно. Ты изменилась, но в тоже время осталось прежней. Ты продолжала нести в себе эту интригу, эту загадку, свойственную малому количеству девушек. Некоторые твои поступки определённо были не в том характере, в котором он привык тебя видеть. И он был уверен, после сегодняшнего случая, что все эти перемены не обошлись без его участия. Хотелось бы поглубже в этом разобраться, и он это непременно сделает, но не сейчас. Сейчас он просто закроит глаза и попытается заснуть. Глаза болели слишком сильно, что сил просто не было, даже думать было в тягость. Кроме того в голове всплывал его глупый отоуто. Как он там, успел ли Мадара уже получить от него то, что ему нужно, когда его бывший дом будет уничтожен? Он знал, что даже с вылеченными глазами он не сможет помочь защитить свою деревню, ведь он был мёртв, он должен быть. И пусть по причине одной блондинистой куноичи он сейчас лежит живой на кровати, он всё равно должен оставаться мёртвым для всех, особенно для Саске. Его миссия окончена, и смысла вмешиваться нет. Он должен быть мёртв. Конечно, дальнейшее развитие событий его жизни ему было неизвестно, но что уж поделать? Если по какой-то причине ему была дарована жизнь, то смысл от неё отказываться? Смысла нет, это удел морально слабых - желать смерти себе лишь потому, что они более не такие сильные, что они не имеют былой мощи и власти. Саске, Мадара…они все на самом деле морально слабые, но Итачи не один из них. Он сильный человек во всех понятиях этого слова. Черноволосый нукенин откинул голову на подушку – вспомнилась ты. Аа, мата ащта.
Ночной лес не издавал почти ни звука: деревья тихо колыхались, убаюкивая безмолвных птиц, а лёгкий ветерок шептал что-то всему лесу. Ничего не предвещало беду или опасность, всё было тихо и спокойно. Хотя, может это и было скрытым знаком приближающейся опасности?
Ты не знала, ты не обращала внимания. Было плевать. Так или иначе опасности избежать тебе не удастся, ведь пункт твоего назначения – Конохагакуре, также известное как Селение Скрытого Листа , твой дом родной. Дом, который ты предала; дом, ради которого Итачи пожертвовал всем. Дом, который тебе пришлось оставить, но ты больше не жалела об этом, ибо если бы ты не ушла тогда, то умерла бы с петлёй на шее, с повязкой на глазах, на эшафоте перед жаждущим крови предателя народом, так и не узнав о его жизни. Теперь ты направляешься туда, зная, что тебя могут поймать, и вот тогда непременно казнят. Но ты этого не допустишь, ведь ты должна вернуться к Итачи, вылечить его глаза, доказать ему обратное. Твои ноги несли тебя в сторону Страны Огня со всей подвластной тебе скоростью, ты должна была закончить всё как можно быстрее. Твой капюшон немного спал от скорости, с которой ты бежала, так что твои волосы запутались у лица. У тебя перед глазами повисли светлые нити своих волос, которые ты и не думала поправлять. В голове творилось невероятное, поэтому ничего не волновало. Кроме… Я не должна попасться, что бы ни случилось. Я докажу ему… Но дело не в этом, мне-то плевать на его вызов, самоутверждаться я не хочу в его глазах, я просто хочу, чтобы он видел. Это всё. И если понадобится, то я использую все силы, только чтобы добиться желаемого результата. Порой мне кажется, что я совсем потеряла рассудок, ведь мой рассудок теперь думает, как и я. Это конечная стадия. Я готова на всё ради него. Это ненормально. Я ненавижу себя за это, каждой клеточкой тела ненавижу, но он слишком дорог мне. Не знаю, как же я буду жить, когда он уйдёт? Как-то буду, наверное. Выбора-то нет. Главное, что он жив и зряч, это всё, что мне нужно знать. Интересно, он уже догадался? Ну конечно, ожерелье всё объяснило. Ками-сама, какой стыд, какой позор…!
Ты кляла себя за то, кем ты стала, во что превратилась. Ты ведь испортила свою жизнь, ибо привязанности лишь придвигают нас ближе к краю, на шаг ближе к смерти. Мало того, что разум атрофируется из-за этих странных чувств, так ещё это всё сопровождается странной болью…в груди. Нет, это не одиночество, что приносит боль, ибо одиночество ты приветствовала, это что-то другое…а может, кто-то другой?

«Тсунаде-баа­чан!!!!­» пронзительный крик оглушил уши Тсунаде. Её сонные глаза открылись, а голова медленно отлипла от бумаг, к которым она приклеилась, пока Хокаге мирно дремала на столе. Блондинка протёрла глаза, проморгалась, и перед её спящим взглядом предстал блондин, с отчаянным, разгневанном и шокированном видом.
«Нандэ ксо, Наруто?! Сейчас час ночи, ты хоть пони-»
«Да плевать мне, даттебайо!!! Саске сбежал!» выкрикнул Узумаки. Его голос стал сиплым.
«Смешно, ты издеваешься? Он не мог сбежать. Ты переел рамена, нэ?»
«Ииэ, Хокаге-сама, к сожалению, как бы невероятно это ни звучало, но он действительно сбежал» не к месту спокойно промолвил сероволосый пофигист с зелёной книжкой в руке. Глаза Тсунаде расширились, а потом сузились. Этого она не ожидала. Всё ведь, казалось, так хорошо шло. Да и Саске хорошо охранялся. Тсунаде приподнялась со стула, оперлась руками о стол и грозно нахмурила брови; между ними показались морщины, то ли мимические, то ли возрастные.
«Икага??­!! Как АНБУ допустили...?»
«Да ваши АНБУ и рё жалкого не стоят, даттебайо! У Саске Мангекё, баа-чан, Мангекё! Но как? Короче, ему ни фига не стоило выбраться!» Наруто озлобленно посмотрел в сторону окна. Тсунаде-то уже знала, что у Саске Мангекё.
«Ты говорил, что у тебя всё под контролем, что ты достучался до него. Так какого ЧЁРТА тогда…!!!!!» освирепела Королева Слизней.
«Не надо так орать, даттебайо!! Да, я до него достучался, и наверно так его достал, что он мне всё сказал, он чуть меня не убил, крича о том, что я его не понимаю, даттебайо!!!!» навзрыд сломался носитель Кьюби. Тсунаде, немного покачав головой, успокоилась.
«Ками-с­ама…» она оглядела Какаши, что стоял с невозмутимым видом.
«Мы должны вернуть его, Тсунаде-баачан, немедленно, иначе…» парень еле сдерживал накатывающиеся слёзы. Руки его дрожали, а ладони сжались в кулаки.
«Да знаю я…» сказала Хокаге с отчаянием.
«Ииэ, не знаете! Он сказал мне, что уничтожит всех, он сказал, что не простит деревне то, что она сделала с его братом, что сделала с кланом. Я не врубился, о чём он, даттебайо, но он был взбешён… Он не контролировал свои эмоции, на него это не похоже, даттебайо» парень опустил голову. Микоми сказала мне, чтобы я наведалась к Данзо. Почему я до сих пор этого не сделала? Тут что-то не так, я сейчас же пойду и всё узнаю. «И ещё…», страх появился в лазурных глазах любителя рамена «он сказал…что убьёт всех»

Прошло три дня. Ты передвигалась достаточно спокойно. Ни одного столкновения с каким-либо шиноби не произошло. Твой путь продвигался очень гладко. Ночью третьего дня, часа в два или три, ты достигла ворот Конохи. Мурашки почему-то пробежали по телу, но не от страха. Странно, но за три недели отсутствия ты даже соскучилась за селением. Однако ты знала, что на такие глупости просто нет времени, поэтому, откинув мысли в сторону, просканировала район. Ничего не обнаружив, ты самым незаметным способом пробралась в селение. Оно спало, как и полагалось. АНБУ не заметили тебя, ибо ты обвила их вокруг пальца. Тебе это ничего не стоило. Вскоре ты достигла своей квартиры. Тихо и незаметно проникнув внутрь, ты осмотрелась. Ничего не изменилось. Как ни странно, но твои вещи никто не трогал: все лежало так, как ты это оставила. Возникло странное желание сесть на кровать и немного побыть здесь, ведь тебе придётся покинуть это место навсегда. Но эта идея была полностью бредовая, да и ты не была сентиментальна, поэтому мысль сгорела в никуда. Медленными шагами ты приблизилась к столу, где оставила свои записи – вот они, твои спасительные каракули! Ты резким движением схватила их и крепко сжала в руке, как люди сжимают пачки денег: с таким же трепетом, беспокойством, что их у них отберут, с жадностью.
«Ты здесь…» с ноткой вопросительности промолвил знакомый голос. Ты обернулась. Вот и всё, попалась!