Название: Fighting Emotions или Поглощённая Страстью
Автор: Natsumi
Бета: Отсутствует
Фандом: Naruto
Категория: Гет
Жанр: Ангст, экшн
Пейринг: Итачи\Микоми (OFC)
Персонажи: Большинство персонажей "Naruto”, в частности Саске, Дейдара, Тсунаде...
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер: Все права на использованных персонажей принадлежат Кишимото Масаши
Предупреждения: Смерть ОС, IC, лимон, грейпфрут, спойлеры, макси.
Содержание: Идеальная, казалось бы, шиноби, следующая всем канонам и правилам своей профессии, оказывается в эмоционально-неустойчивом состоянии по причине появления одного, определённого человека. История о том, как хладнокровная куноичи проигрывает своим эмоциям и становится с головой поглощена ими – жизнь её рушится. Оказывается, она вовсе не идеальна, а совсем наоборот. Быть идеальным снаружи не значит быть идеальным внутри Прочтите – узнайте всё сами.
Статус: Не закончен

Итачи послушно выполнил просьбу своего личного медика и закрыл глаза. Ты положила ладонь на его веки, чувствуя, как длинные ресницы нежно и мягко касаются её. Он был тёплым, вечно тёплым. Откуда в таком жестоком, хладнокровном человеке столько тепла? Такое ощущение, что оно безгранично. Вполне возможно, что это так. Что может отдать такая безнадёжно поглощённая этим человеком девушка, чтобы это тепло сопутствовало ей по жизни? Всё, без исключения. И такая девушка отдала бы взамен всё, что могла дать, вот только черноволосому нукенину ничего не нужно от неё, помимо полезной техники. Нет гарантии, что с восстановившимся зрением Итачи надумает тебя убить – так, нам всякий случай, вдруг ты что-то, да взболтнёшь. Абсурдная мысль и только, ибо Учиха никогда не поверит, что ты сделаешь подобное. Он доверяет тебе так или иначе, даже пусть ему это даётся с трудом и в тягость, но это так. Доказательство тому то, что он остался на лишних два дня. Он просто знал, что ты явишься, это для него была истина. Да и ты девушка обязательная, ответственная, это твоя характерная черта. Пока твоя ладонь находилась на глазах гения доудзютсу, Итачи чувствовал себя умиротворённо и спокойно. Не было ни дискомфорта, ни боли, вопреки его ожиданиям. Ты как всегда была с ним нежна и осмотрительна, твоя чакра имела успокаивающий эффект. Процедура была достаточно приятная, но это пока что. Пока ты лишь наполнила глазные нервы своей чакрой, чтобы они исцелились. Затем ты аккуратно повернула голову Итачи вбок на себя, как будто нечаянно коснувшись его щеки в процессе. Аккуратно приоткрыв веко, ты прислонила палец к глазному яблоку и начала надавливать, напрямую направляя поток чакры в зрачок. Это было, мягко говоря, очень больно, ибо донельзя повреждённый глаз с мучительными последствиями реагировал на твою чакру. Учиха даже не шелохнулся. Он терпел боль, не показывая её абсолютно никаким образом. Казалось, он просто спал в напряжённом состоянии. Через некоторое время ты повторила процедуру, но уже с другим глазом. Потом, сложив очень сложную печать, состоявшую где-то из сорока знаков руки, ты приложила указательные и большие пальцы рук на его вески, по обе стороны его головы. Последняя часть процедуры не была такой болезненной, как предыдущая, но это не значило, что Учихе было приятно. Как раз наоборот. Но в таком состоянии ему придётся пробыть на протяжении ещё двух часов. Пока что прошёл где-то час, а тебе казалось минут десять. Странно, но когда знаешь, что это твой последний день с дорогим человеком, время как специально летит быстрее. Обидно.
Пока Итачи безмолвно лежал, ты неотрывно на него смотрела, запоминала его лицо, его волосы, Его. А главным было – запомнить его глаза, но для этого у тебя всё должно получится, к сожалению, на это гарантию дать ты не могла. Внимательное обследование глазами лежащего на твоих коленях Итачи привело к тому, что ты обнаружила, что на его руке больше нет кольца Акацуки "сю”. Также ты не наблюдала этого смехотворного лака на ногтях, что свидетельствовало о том, что Итачи этот глупый дресс-код Акацуки недолюбливал (ещё бы он любил ногти красить!), и как только появилась возможность от него избавиться – он это сделал. Его лоб по-прежнему украшал всё тот же протектор Листа, перечёркнутый символ явственно вырисовывался на нём. А ты свой протектор спрятала, он лежал где-то в сумке. Отчего-то не хотелось его носить. Сейчас ты сидела перед искушением во плоти своей: так хотелось провести рукой по Его шёлковым волосам, по его тёплой щеке. Но…ты же дорожила своей рукой, не так ли? После двух часов напряжённой работы ты убрала руки с его висков и бережено сняла с него протектор. Итачи не отреагировал на это.
«Приподнимись, пожалуйста, щикащи…глаза не открывай» проинструктировала ты. Итачи приподнялся и находился так, что лицо его было прямо рядом с твоим. Ты медленно повязала его хитай-ате ему на глаза, легонько завязывая повязку сзади.«Через минут сорок я сниму её, и мы посмотрим, получилось или нет…» тоскливо произнесла ты, отодвигаясь от Итачи подальше и опираясь спиной о стену. Длинноволосый брюнет лишь кивнул в ответ, отворачивая голову куда-то и продолжая сидеть. Он прекрасно прочувствовал тембр твоего голоса: в нём были отчаяние, неуверенность, страх потенциального провала. И это было так. Тебе редко бывало по-настоящему страшно, а сейчас это был один из таких моментов. Если Итачи было лишь любопытно и присутствовало значительное желание успеха, то тебе было страшно, очень. И не позора за свою никчёмность ты боялась, и не прощания с ним, а его слепоты, факта, что он не увидит свет. Вот чего ты так боялась. Учихе твоё состояние на данный момент было очевидно, и оно привносило дополнительную ясность в то, зачем ты его спасала, зачем взяла его ожерелье, зачем предложила вылечить… Вот только чтобы убедиться, ему нужно было лишь взглянуть в твои глаза, тем самым обнажив твою душу…и узнать всё.
Убийственные сорок минут ожидания…как они сыграли на твоих нервах!
Ожидание, которое постигло тебя, когда ты узнавала, беременна ли ты, было ничем по сравнению с этим ожиданием. Оно уже вымотало тебя сильнее, чем любая битва. Самое страшное – конечный результат. Медленно, ты пододвинулась к Итачи, а он отпрянул от стенки. Расположившись сзади него, ты начал развязывать его хитай-ате. Знал бы он, как билось твоё сердце, как дрожали колени от страха. Если честно, ты и сама не знала, отчего же ты так реагируешь? Волнение – волнением, но доходить до таких крайностей…! Тем не менее это значило для тебя гораздо больше, чем для него. Сам черноволосый мастер иллюзий чувствовал лишь сильное любопытство, но до волнения было очень далеко…почти непреодолимо далеко. Когда ты полностью освободила Учиху от протектора, его глаза, прежде чем открыться, были готовы встретить всепоглощающий мрак, нежели несущий надежду свет. И что же он встретил, когда открыл глаза?
Когда Итачи обернулся к тебе, ты увидела – белые, безжизненные глаза человека, обречённого всё свое существование провести в слепоте. На лице Учихи не было кого-либо выражения – стоицизм – всё, что он проявлял. Он был готов к этому, был почти уверен, но ты…ты нет. На данный момент тебя посетило ощущение, словно тебя растягивает в разные стороны, потом тянет и тянет, пока не разорвёт на куски. Или же как будто на тебя свалился булыжник, который давит и давит. Хотелось убиться, в прямом смысле. Ты смотрела на мужчину пред тобой, глазам которого больше не суждено увидеть свет, и хотелось кинуться к нему и слёзно вымаливать прощение. Но почему? Ты же сама говорила, что не гарантируешь эффективности ниндзютсу, а теперь превращаешься в Ками знает что. Ты просто сейчас находилась в состоянии аффекта. Корнем всех проблем считала ты себя, и только себя. Сердце словно размозжило о что-то, а потом его растоптали, а чтобы было совсем хорошо – пропустили через мясорубку. Тебе хотелось провалиться сквозь землю. Итачи был слеп. Ты потерпела полный провал. Ты не смогла, не справилась. Только не это доставляло неимоверную боль, а то, что он слеп. Почему так? Он достаточно искупил вину! Он тоже заслуживает шанса…почему Саске всё: выбор, дорогие люди, все силы на халяву, а Итачи ничего, кроме страданий и тяжёлой жизни? Ведь это неправильно!
Итачи спокойно сидел, "всматриваясь ” в темноту вокруг себя. Всё было как раньше, только теперь присутствовало лёгкое чувство неудовлетворения. Ведь всё могло быть иначе, всё могло быть не так, всё могло быть…лучше. Но это жизнь. Против природы не попрёшь, а ты не добрая фея из сказки. Чудес не бывает, и даже лучшему медику в истории простительно ошибиться. Он не винил тебя. Если уж на то пошло, то, скорее, где-то в подсознании, жалел. Для него вся ситуация вовсе не являлась новостью. В каком-то смысле и для тебя, просто сложно было твоему поглощённому чувствами разуму представить, что он больше никогда не увидит. Ведь быть лишённым зрения гораздо хуже, чем быть лишённым слуха или голоса. Человек становится неполноценным, не может использовать свои возможности на полную. Он больше не видит ни красоты ни уродства, ни солнца ни луны, ни жизни ни смерти. Он ничего не видит, кроме темноты, пугающей и непобедимой темноты, приносящей лишь горечь. А в случае со слепотой, вызванной шаринганом, Итачи придётся ещё и терпеть страшную боль, никуда не уходящую, перманентную. Благо, что Итачи не был человеком, который видел во всём надежду, иначе его мир бы рухнул, как минуту назад это случилось с твоим. Ты, конечно, значению своего имени не соответствовала, но в этот раз ты всё же наделась, и раз уж Итачи не умел надеяться на чудо, то ты это делала за него. Но всё напрасно… Не было мыслей, что ты ничтожество, слабая, никчёмная, а лишь мысли о том, что он слеп. Уже минуты две вы оба молчали. Итачи, понимая, как тяжело тебе даётся эта издевательская пауза, думал по началу сказать что-нибудь. Ты же наоборот – боялась слово проронить. Ты не знала, что можно сказать. Было так же паршиво, как и когда он был "мёртв”. Какая неприятная ситуация. Ты должна была стать его спасением, а в итоге лишь заняла его время, рисковала своей жалкой, по твоему мнению, жизнью, а в итоге ничего, кроме ещё одного мёртвого Акацуки и предупреждение Конохе, не дало желаемых результатов, все напрасно. Бессмысленная трата времени, сил, нервов. Всё, что у вас с Итачи есть – большое ничего. Однако гений Учиха смотрел на это более зрело и разумно, нежели ты.
Итачи медленно встал с кровати. Он стоял к тебе спиной, а лицом – к зеркалу. Пару секунд он просто стоял, но потом резко схватился рукой за лицо. Ты ничего не поняла. Итачи держал обе ладони на глазах, сквозь пространство между пальцами начала течь кровь, которая текла по его руке. Ему, похоже, было невыносимо больно, но он по-прежнему не показывал это, а лишь держал руку у лица. Его глаза кровоточили, причём тяжело. По какой причине, ты не знала. Волнение за дорого человека охватывало по самую глубину души, что ты хотела броситься к нему и узнать, что же с ним происходит. Однако ноги не двигались. Ты словно окаменела, ты просто стояла и смотрела на эту душераздирающую картину, как Учиха-старший терпел страшную муку, не издавая ни звука. Мужеству этого мужчины позавидовал бы любой. Истребитель своего клана, наверное, в данный момент чувствовал, будто его глаза выдёргивают. Именно так предположительно мог чувствовать себя Саске, если бы Итачи действительно намеривался забрать его глаза. Брюнету никогда ещё не было так больно. Если ему теперь всегда придётся это чувствовать, то, может, зря ты его возвращала к жизни? Внезапная мысль прокралась в голову, что твоё дзютсу только усугубило и без того мучительную ситуацию. Неужели ты виновата? Корощтекудасай*, корощте! Щинитаи*… Эти фразы беспрерывно прокручивались в мозгу. Ты сделала лишь хуже. Ему ещё хуже. Ты смотрела, бездействуя, а Итачи аккуратно убрал окровавленную ладонь с глаз и открыл их. Как ему ещё не больно было смотреть?!.. Поскольку Итачи стоял лицом к зеркалу, ты в отражении увидела ошеломляющую вещь – глаза его были…чёрными.
После привычной темноты последовала боль, непонятная и необъяснимая, Итачи не имел ни малейшего понятия, что это было и почему глаза начали кровоточить. Однако открыв их вновь, сквозь кровь, в алом цвете, Итачи увидел…увидел! Свет – то, за чем он так скучал, чего жаждал. Свет приятно слепил пока ещё не освоившиеся глаза. Странно; он не ожидал – получилось, всё получилось! Ты вернула ему то, чем ему пришлось заплатить за силу. Он, как и Мадара, избежал этой страшной участи, что неизбежна для пользователей Мангекё Шарингана – он избежал вечной темноты. Конечно, по предположению Учихи, об использовании шарингана можно было забыть. Но, по крайней мере, он видит. Надо довольствоваться тем, что есть. Да и Учиха Итачи один из сильнейших шиноби истории и без шарингана. Кто сомневается в его силе, пусть рискнёт бросить ему вызовы. Сомнительно, что найдутся отчаянные добровольцы. Медленно контуры начали проясняться, чёткость, яркость и контрастность усилились на полную. Он видел всё. Самое необычное было тем, что он видел лучше, чем когда-либо, чем до того, как у него пробудился шаринган. Он видел идеально, даже лучше. Итачи это удивило. Он обернулся в сторону окна и подошёл к нему, оглядывая ландшафт за ним. Судя по низкому положению солнца, было часов шесть. Солнце…как давно он его не видел! С тринадцати лет ему было больно на него смотреть, а сейчас…сейчас всё было по-другому. Он вновь мог видеть лазурность неба, яркость солнца и зелень деревьев. Это не единственное, что он мог видеть. Это было меньшее, что он жаждал лицезреть. Он хотел увидеть нечто другое, что видел он последний раз три месяца назад, за день перед смертью…
Ты сидела, перевёрнутая в собственных чувствах. До тебя не сразу дошло, что он видит. Сначала состояние одного аффекта, потом другого. Ты начала собираться в одно целое, камень с плеч улетучился в мгновение ока. Вся эта боль, тоска, горечь просто переставали существовать. А когда ты поняла, чем был вызван весь этот случай, тебе убить себя захотелось. В который уже раз?! Идиотка…слишком рано сняла повязку с глаз, идиотка!!! Я идиотка! Хех, но я это сделала…да…я это сделала. Больше ничего не имело значения. Твою радость сложно было передать. Ты всё сидела на кровати, смотря на его профиль, выглядывающий из окна. Теперь ты можешь с чистой совестью откланяться. Ты всё же послужила своей цели, твоё существование не было напрасным. Риск был оправдан. Жертвы принесены не зря. Ты вернула ему зрение. Вернула то, чего он сам себя лишил. Ты вернула ему свет. Как оказалось, при некоторых обстоятельствах калейдоскоп не обязательно должен забрать свет… Черноволосый нукенин обернулся.

*Корощтек­удасай - Убей(те) меня, (пожалуйста).
*Щинит­аи – Я хочу умереть (сдохнуть).
Тебя словно молнией ударило: чёрные, как оникс, глаза насквозь пронзали дико-карие. По телу пробежал холодок, в груди словно всё перевернулось. Чёрный слился с тёмно-коричневым. Глаза растворялись в глазах. Время для обоих замедлилось. Как долго вы этого не делали – не смотрели друг друга в глаза. В этих бездонных чёрных очах ты видела всю ту же всёпоглощающую пустоту, что так манила и притягивала. Итачи же видел совсем другое… Глаза – зеркало души, и только исключительные индивидуумы способны затуманить это зеркало, отражая лишь пустоту. Такие, как Итачи. И ты когда-то принадлежала к их числу…когда-то. Теперь у Учихи был пропуск в твою душу, в твой внутренний мир, твою сущность… Теперь он всё знал. И больше всего его поражало, как несмотря на всё, что он видел, ты изо всех сил пыталась это скрыть. И сейчас он отчётливо улавливал, как немного дрожали твои ресницы, как глаза пытались утаить все чувства, что отражались в них. Сейчас, под натиском его взгляда, такого гнетущего и стального, ты тратила все силы лишь на то, чтобы не раскрыться, не позволить себе продемонстрировать всё это… Смысл это показывать, если оно никому не нужно? Смысл это скрывать, если Учиха смотрит сквозь объект, а не на него?
И именно это Итачи и нравилось сейчас. Он изумлённо наблюдал за девушкой, за единственной девушкой, что привлекла его взгляд с самой первой встречи. То, как она отчаянно старалась скрыть всё это, понимая всю неправильность и неразумность своих чувств, где-то глубоко внутри трогало нукенина. Он научился практиковать такие вещи ещё с детства. И вот теперь эта когда-то каменная, равнодушная и бесчувственная куноичи стояла перед ним, страдала под давлением его взгляда, демонстрируя всю свою внутреннюю несовершенность, всю свою человечность, всю свою…привязанность,­ которую она так старалась скрыть. Это не просто прельщало Учиху, это вызывало у него уважение к тебе. Ты знала, что не бывать ничему этому, и вместо того, чтобы толкнуть душещипательную речь о том, каким адом была твоя жизнь без него, ты всячески скрывала эмоции, считая их лишними. Для этого тоже нужна немалая сила воли. Итачи видел, как ты пыталась отстраниться от него, отдалиться, чтобы не было хуже. Но ведь на самом деле тебе хотелось сделать совсем противоположенное. И он, как не кто другой, это знал. Конечно, всё это не имело смысла, ведь перед Итачи ты была душевно обнажена. Он видел всё, и как ни странно, это не вызывало отвращения или потехи, как это обычно бывало. Он не упрекал тебя в глупости, в привязанности. Отнюдь. Возможно, такое неожиданное развитие твоего внутреннего мира была даже интересным. Он оглядел тебя: всё та же хрупкая и женская фигура, имеющая несвойственные куноичи округлости; всё те же белые волосы, на этот раз собранные вверх с парами прядей, выбившимися из пучка, придававшие тебе зрелость; всё те же алые губы, прочерченные идеальными контурами - всё та же, как и тогда, но теперь… Всё различие было более всего уловимо в твоих глазах, которые были другими; они были живыми. Вот только в них была видна ещё одна эмоция – неутолимая печаль. И причиной ей был Учиха Итачи. Видео бы он, какими твои очи были до того момента, как он вернулся. Хотя, хорошо, что он этого ее видел.
Не выдержав этого изъедающего взгляда дорогих глаз, ты взяла кусочек бинта и медленно начала подходить к нукенину. Тот не двигался. Он обратил внимание, что топ твой был изорван, а одежда имела тёмно-багряный оттенок. Похоже, ты была сильно ранена тогда. Ты взирала на Итачи: с его глаз стекала кровь рдяными слезами. Он не плакал. Он плакал лишь раз, единственный, первый и последний, после того как зарубил собственных родителей, а потом издевался над психикой брата. Та единственная солёная капелька восьмого чуда света – его слёз, давно уже в прошлом. Сейчас с его глаз лишь стекали алые капли крови, несущей в себе всю боль, что он испытал во время слепоты. Ты, приблизившись к нему, аккуратно протянула руку и стёрла кровь с его глаз бинтиком в своей руке. Немного отойдя, ты спросила:
«Как?». Учиха ещё более глубоким взглядом на тебя посмотрел.
«Лучше, чем когда-либо» с равнодушием проговорил он. Это был лучший комплемент в твоей жизни, несомненно. Итачи всегда говорил прямо. Раз он такое сказал, значит, Тсунаде права – ты гений медик-нин. Однако Итачи не знал главного…
«Активируй­ свой шаринган, пожалуйста, чтобы я могла проверить, навредит ли он зрению» попросила ты. Это было небольшим сюрпризом, скорее комплементом от заведения. У Итачи о шарингане и мыслей не было. Он надеялся лишь на зрение, а тут… Брюнет послушно активировал свой геном. Кровавые очи с тремя чёрными томоэ внутри смотрели на тебя выжидающе.
«А теперь Мангекё. Используй его». Итачи активировал последнюю стадию шарингана. Рядом с ним в воздухе появился чёрный огонь – Аматерасу. Через секунду Учиха деактивировал своё кекке генкай. Глаза ни каплю не болели. Вообще. Чудо? Нет – медицина.
«Позволь мне взглянуть». Ты аккуратно взяла его голову и наклонила к себе: тебе было не дотянуться. Высокий, сволочь! Другой рукой ты приоткрыла его веко – никаких следов. Всё лучше, чем ты предполагала. Однако от такой близости тебе стало немного нехорошо, вскруживающее голову ощущение, однако. Особенно, если на тебя смотрят так интенсивно. Отстранившись от Итачи, ты выбила из себя пофигистичное лицо - бессмысленные старания.
«Теперь ты можешь свободно использовать шаринган, Мангекё включительно. Это ни чуть не навредит твоим глазам, могу заверить тебя в этом» с полной серьёзностью убедила ты. Это была очередная новость для Итачи. Он медленно наклонился к тебе; его волосы щекочут шею, а жар распространяется по телу. Его губы в миллиметрах от мочки твоего уха. По телу пробежали мурашки при звуке его хриплого шёпота.
«Аригато» глубокий баритон прошептал. Момент – Итачи уже у двери, покидает помещение, уходя прочь, а ты стоишь в расстаянном состоянии, не зная, что думать. Нет, это же Учиха Итачи – по-другому он не мог поблагодарить! Нужно было обязательно поиграть на твоём рассудке! И даже несмотря на то, что ваши отношения уже давно прошли ту стадию, когда всё, что Итачи делал – это издевался над твоим сознанием, ему до сих пор нравилось ставить тебя в неудобное положение, будоражить твои чувства даже простым, недвусмысленным "аригато”. Это, наверно, врождённая черта его характера. Да и объект, над которым он "издевается”, сам напрашивается на подобное поведение по отношению к нему. Влюбиться в Учиху – потерять здравомыслие. Это – аксиома, которая, увы, тебе теперь была известна не понаслышке.
Проходя по этой затхлой местности, черноволосый шиноби вглядывался в окружающие его вещи. Никогда он не виде так хорошо, никогда. Он и не предполагал, что можно до такой степени хорошо видеть. Он тебя никогда не недооценивал, просто не ожидал. Сейчас он просто шёл по улице, осматриваясь. В голове был лишь его лекарь, что уже не выглядело странным, ведь он думал о тебе часто. С тех самых пор, как в ту самую ночь… Ты была его первой близостью. Сначала казалось, что это просто влечение на почве гормонального подъёма (он давно не мальчик, однако), но потом это перешло во что-то очень нехорошее – большее. Сам факт уже напрягал холодный, расчётливый ум Итачи. Одно дело, что твоё тело имеет наркотическое свойство. Другое – если ты имеешь наркотическое свойство. С того самого момента, как у Итачи появилось желание попрощаться с тобой перед смертью, у него появились сомнения в исключительно, как он думал, физической связи. Собственно, она с самого начала не была только физической, ведь Итачи слишком благороден и воспитан, а также горд, чтобы спать с кем-то из-за зова тела. В таком случае он мог ещё давно воспользоваться услугами гейш, но он этого не делал, у него и в мыслях не было. Хорошо ему вполне было без физических контактов, но потом…потом что-то изменилось. Захотелось обладать чем-то, казалось, таким необузданным, недосягаемым. Это что-то, то бишь кто-то – ты. Именно ты, а не любая другая. Дело вовсе не в роковой красоте, а чём-то другом, что тянуло Учиху к тебе. Подумав, что он получил то, чего у других нет, он полагал, что всё это пройдёт. Но он ошибся. Все ошибаются. Ничего не изменилось с тех пор. И когда он встретился с тобой взглядом два часа назад, он в очередной раз пришёл к выводу, что по-прежнему хочет владеть этим чем-то, теперь уже обузданным, порабощённым. И дело не в удовольствии физического контакта, а в моральном. За то время, что ты была в Конохе, Итачи был один, и, ему пришлось заметить, с тобой было…как-то комфортнее, что ли. Он уже привык к твоему обществу, независимо от того, что разговаривали вы крайне редко. А привыкать к человеку для него немыслимо.
Сейчас он как-то подумал, сколько ты для него сделала. Прежде он никогда не задумывался над этим. Ведь в действительности, для него никто никогда ничего не делал – он всё делал для деревни, для своего глупого маленького отоуто – самых дорогих ему вещей, – а для него никто ничего не делал. Только ты. Ты сделала столько, сама не подозревая. Ты вернула ему жизнь, зрение, шаринган. Он не чувствовал себя обязанным, отнюдь, просто в его представлении не было даже мизерной возможности, что кто-то может сделать такое ради него. Ты рисковала жизнью, отправляясь в Селение Листа – всё, чтобы вернуть ему зрение. И ты чуть не погибла, но вернула его ему. Скажи кому – не поверят. Это вовсе не ты. Ты была другая. Однако если кто-то сомневается в твоём холоднокровии, то он поплатится за это жизнью. Эмоции проявляются, лишь когда Он рядом, когда что-то касается Его. Он – то, что высвободило на волю поддавленное давным-давно. Он всему причина. Благодаря ему ты начала проявлять человечность, исчезли эти безграничные цинизм и деморализованность.­ Мировоззрение поменялось, жизненные принципы модифицировались, сила потеряла своё грандиозное значение. Важнее силы стал человек, один-единственный человек, на фоне которого блекло всё. Ты была другая. Ты смирилась с обретёнными чувствами, но ты их больше не подавляла, ты их скрывала, старалась не придавать значения. И, конечно, за их существование ты себя ненавидела. Ты уже не знала, морально сильный ты человек или слабый? Определённо, сильный, но роли это не играло в твоих глазах. Всё блекло, был лишь он.
Итачи не терял рассудок, не поддавался слабости, не изменился… Однако он совершил для него недопустимое – он привязался к человеку. Да, пусть совсем немного, но это было так. Привязанность, большая она или малая – привязанность. Эта привязанность имела место в его жизни, значила что-то. К привязанности просто не получалось оставаться равнодушным. Но теперь привязанности, тебе, пришло время уходить. Стоит ли тебя отпускать? Стоит ли тебя держать? Что ему вообще делать? Нужно ведь начинать жизнь с чистого листа, но как?
Тем временем ты сидела на кровати и перебирала вещи в сумке, выбрасывая ненужный хлам. Только ненужного хлама не нашлось. Или ты не могла его найти, ведь старший Учиха обитал в твоей голове, не намереваясь оттуда выходить. Ты была одновременно и рада, и печальна. Ты вылечила его глаза – радость. Тебе нужно идти – горечь. Как только ты думала, что больше никогда не увидишь его чёрных глаз, не прикоснёшься к смоляным прядям, не почувствуешь его тепла, становилось так невыносимо паршиво, так больно. Ты даже не представляла себе это возможным. Но… Это возможно, и это свершиться минут через двадцать. Ты уйдёшь, никогда его больше не увидишь. Всё – это конечный пункт назначения. Он больше не появится в твоей жизни. Да даже если бы ты осталась…ему-то это на что? Ему на тебя плевать. Ты послужила своей цели – отчаливай! Что ж, ты так и сделаешь. Ками его знает, сколько тебя будут мучить сердечные боли, но не вечно же! Могилы зарастают травой – давностью зарастают раны. Время всё лечит, вот только ты в это не верила. Сейчас, когда он жив, тебе есть ради кого существовать, но когда его не будет рядом? Именно, не для кого. Просто жить ради человека, который где-то там, и он даже не помнит о твоём существовании – тупость. Твоя рука рефлекторно потянулась к шее, чтобы найти там успокоение, но там ничего не было. Ты и забыла, что вернула ему ту верёвочку, к которой до били привыкла. Теперь ты жив, и она вновь твоя. Я просто…просто хранила её…наверное. Ками-сама, какая я жалкая…такая дура…привязаться к Учихе – билет в один конец. И мне конец. Я одна, никому не нужна, а если и нужна, то я всех предала. Может, пойти, сдаться и прямым рейсом на эшафот? Нееет, что же я несу такое! …. Как же мне жить дальше? Куда мне идти? Моя жизнь некому не нужна… А что будет с ним? Куда он пойдёт? Хотя, это не моё дело. Я к ему не имею никакого отношения. Он недосягаем…как всегда.
От мыслей тебя отвлекла раскрывшаяся дверь. Черноволосый обладатель стального взгляда вошёл в комнату, снимая с себя плащ, мимолётно окинув тебя отрешённым взглядом. Ты пассивно ответила своим. Сейчас он мало что выражал, потому что было так плохо, да и ты устала. Ты старалась смириться с неизбежным, поэтому хоть на прощание решила выглядеть достойно. Итачи не наградил тебя вниманием и отвернулся. Ты же медленно застегнула сумку и перекинула её через плечо. Накинув плащ, ты посмотрела в окно – темень. Наверно часов десять. Долго же ты просидела на кровати, долго ужинала, долго собиралась, да и Итачи долго не было. Безрассудно отправляться в путь в ночь, но чем быстрее, тем лучше. Встав с кровати, ты оглядела его спину: похоже, он даже не обернётся, чтобы сказать тебе "сайонара”. Но этого его проблемы. Ты скажешь.
«Ну что же, похоже, мне пора» тихо произнесла ты. Итачи медленно обернулся. Как всегда – никакой экспрессивности на лице. Просто кивок – равнодушный, пофигистичный, наплевательский. Твои карие глаза взглянули в его в последний раз, прежде чем ты развернулась к двери.
«Сайонара…Ита­чи-сан­» последними были твои слова. Суффикс, что бы он значил? Неважно, что бы то ни было, это Итачи не прельстило, как бы он не пытался не обращать внимания. Он-то понял, что это значило. Тут всё заканчивается, невозвратимо и бесповоротно, навсегда, здесь и сейчас. Конец. Owari. El fin de la comedia. The end.
Ты шла к двери, казалось тебе, медленным шагом, но это было вовсе не так. Ты оказалась у двери быстрее, чем ожидалось. Итачи просто стоял и смотрел тебе в спину. Он вспоминал всё, о чём думал накануне, он вспоминал всё, что между вами было за всё время вашего знакомства. Он теперь всё точно решил. Как и ты. Вы оба решили для себя всё. И вот ты уходишь…осталось лишь опустить ручку… Вот ты и исчезаешь из его жизни, а он – из твоей.