Автор: Хана_Вишнёвая
Фэндом: Bleach
Персонажи: Гин/Рангику,Ичиго/Рукия,Улькиорра/Орихиме
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Юмор
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 3 страницы, 3 части
Статус: закончен
Описание:
Три коротких драббла о моих любимых пейрингах. Три зарисовки об играх. Три разных ситуации.
...в прятки(Гин/Рангику)
Рангику была удивительной женщиной. Красивая, смелая, сильная, она воплощала в себе все мужские идеалы. Коварная, изобретательная, хитрая; а кроме того, с огромнейшим бюстом, считавшимся достоянием всего Сейрейтея, и прекрасной внешностью в целом. Она была великолепна, даже Гину было сложно это отрицать, но он почему-то всё равно не боялся, что её уведут.
И молчал, молчал, молчал, как партизан, который даже щекотки не боится.
Просто откладывал до последнего: с одной стороны не веря, что на его чувства можно ответить взаимностью; с другой стороны, не боясь, что она куда-то от него денется. Куда? Это же Рангику его детства… вроде бы.
А оказывается, нет. За ней сильная половина Готея стелется – все любят её фигуру, глаза светлые, вихляющую походку и родинку под губой. Это сейчас она – красавица, а тогда была маленькой девочкой. И, как не крути, Гин всё равно её любил.
– Я сегодня вечером занята! – слышится её низкий смех. – Друзья, друзья…
А и правда – у неё сегодня очередная лейтенантская попойка, где, опять-таки, есть её поклонники. «Чёрт бы их побрал, – ворчит мысленно Ичимару, не замечая, что уже до слежки опустился из-за неумения чувства выражать, – Не тем я занимался, не тем».
– Работа, работа, – машет рукой Гин перед очередным сопляком из десятого отряда, который посмел заговорить с его женщиной. Вроде бы улыбка и не меняется, а сопляк пятится, чтобы потом повернуться и запетлять по переулкам.
– Распугал мне всех поклонников, – обиженно надувает губы Рангику, однако, послушно следуя за ним. – Ты плохой человек, Гин.
Рангику – удивительная женщина. Взрослая, красивая, уверенная в себе, но, вопреки этому, часто ведёт себя как ребёнок. Немного инфантильна, не всегда желает воспринимать действительность, и играть любит, как ребёнок. Только вот игры взрослыми получаются, чего сама Мацумото пока не осознаёт.
Игра с Гином – тоже опасно, словно с огнём играешь.
Но почему-то эта рыжая женщина ни капельки не боится. Ну да. Это же Гин её детства… вроде бы.
– Я люблю тебя, Рангику.
А она в ответ только смеётся своим смехом неповторимым, указательным пальцем губы касается – словно вызов бросает.
– Давай поиграем, Гин, – шепчет она, подходя к нему.
– Ммм?
– В прятки, – ладонь по щеке ведёт, потом по шее, отодвигает капитанское хаори; чуть щекочет ногтями шею. – Если ты меня найдёшь, то я твоя.
Идея заманчивая, однозначно. Гин же капитан – рейацу чувствует лучше, чем она его маскировать умеет.
– А если нет, – продолжает чертовка с улыбкой настолько довольной, что её с губ сорвать хочется. – То я в шкафу.
Ичимару нужно несколько минут, чтобы осознать, что ему ответили взаимностью.
...найди меня(Ичиго/Рукия)
Не смотря на то, что они знают друг друга чуть больше года, Ичиго в курсе – если Рукии что-то взбредёт в голову, то всё – труба. Это надолго, если не навсегда, и никуда ты от этого не денешься. Увлечение Кучики готовкой стоило семейству Куросаки ремонта кухни, любовь к рисованию – нескольких сотен блокнотов и потраченных нервов Ичиго, тяга к учёбе – кучи ночей без сна. А то, что Рукия сама по себе была натурой увлекающейся, стоило Ичиго спокойной жизни, которую он, бедненький временный шинигами, наверное, больше и не увидит никогда. Но это что – самое страшное произошло сегодня утром.
Куросаки, как образцовый семьянин в ну-очень-очень-очень-далёком-будущем, вышел в магазин за хлебом. И самым страшным было не то, что по пути он встретил Кейго и с трудом от него отвязался, и даже не то, что Исида какого-то хрена вызвал его на дуэль, и даже совсем не отсутствие глупых родственников и присутствие Рукии, нет… бумажки. Листики формата А4, расклеенные по дому, и, судя по всему, по направлению от входной двери к спальне. И надписи на листиках каллиграфическим почерком:
«Меня раздражает: Куросаки Ичиго. Причина: он самовлюблённый»
И, что самое обидное, каждый раз причина была новой. Ичиго, печалясь и матеря тех, кто придумал канцелярские товары, начал сдирать эти листики. А кому понравится?
«Меня раздражает: Куросаки Ичиго. Причина: он идиот»
«Меня раздражает: Куросаки Ичиго. Причина: он не ценит хорошую живопись»
Дойдя до своей комнаты, Ичиго сорвал четырнадцать листовок. И даже посчитал их, чтобы выглядеть, как укоризненный-страдающий-бедный-мальчик-которого-обижает-плохая-девочка.
– Рукия, что за… – распахнул он дверь с твёрдым намерением поругаться, и замер. Слова как-то в горле застряли – Рукия спала за его рабочим столом.
А она красивая, осозналось внезапно и очень некстати. Лицо во время сна безмятежное, и волосы такие растрёпанные, и хрупкая она очень, и, если вдуматься, даже и девушка.
Кучики тихо сопела – наверное, четырнадцать рисунков было перебором даже для неё. «В руке карандаш зажала, дура» – с нежностью подумал Ичиго, аккуратно поднимая девушку и перенося на кровать. Даже не проснулась – и лёгкая, как пёрышко. И мысли совсем неадекватные в голову лезут, что-то в стиле: «давай-придурок-поцелуй-её-пока-она-не-видит» или «ляг-рядом-с-ней-это-же-так-романтично». Оу, а что это за листик такой?
«Поиграем, Ичиго? –––>»
Куросаки вовсе не любопытный… именно поэтому и перевернул лист.
«Меня раздражает: Куросаки Ичиго. Причина: я его люблю»
Так оригинально ему девушка признавалась впервые – Ичиго с воем вылетел из комнаты.
Почерк у него корявый, буквы некрасивые, размашистые, но разобрать можно – тем более, листик прямо на лицо «спикировал».
«Куросаки Ичиго нравится раздражать Кучики Рукию. Причина: ему нравится Кучики Рукия».
Рукия с воплем вылетела следом.
...в утюг(Улькиорра/Орихиме)
Хуэко Мундо – мир настолько странный, что даже самое нормальное кажется странным уже потому, что оно нормально.
Появление утюга в камере Орихиме было великим событием, и радовалась она ему так, будто ей джип подарили, ну или Куросаки. Ну а что – утюг же полезный какой! Им можно: а) гладить одежду, б) защищаться, в) стучать по стенам, и ещё много чего полезного. И, в конце-концов, он так прикольно шипит, когда на него вода попадает!
В этот день всё пошло наперекосяк. Сначала Улькиорра-кун, несмотря на все протесты, кормил её с ложечки, потом, когда она направлялась к Айзену-сама, ей прищемили волосы… правда, чем и как, она не поняла, но прищемили так капитально, что пришлось звать на помощь. Помощь появилась почти сразу, и чёртов Улькиорра, наверно, шпионящий за ней, высвободил её из плена загадочных любителей волос. Потом платье порвалось прямо на груди, и, Иноуэ, краснея и оправдываясь, вынуждена была просить Улькиорру что-нибудь придумать.
Наверное, его куртка ей очень идёт – вон, как изучающе разглядывает.
– Тебе придётся подождать нового платья, женщина, – говорит он равнодушно. И выходит, бесшумно затворяя дверь.
– Ой, какая курточка мятая, – лепечет Орихиме, разглядывая себя в зеркале. И правда – жутко мятая, как будто Улькиорра-кун её не с себя снял, а из одного места вытащил. «Интересно, а что подумают о том, что Улькиорра-кун вышел от меня полуголым?» – подумалось рыжей мимолётно, и она залилась стыдливым румянцем. Но курточку всё равно погладить надо.
Этот день был ужасен, определёно – откуда-то взялась вода, как-то Орихиме на ней поскользнулась и почему-то утюг выпал из её рук… «Это конец, – печально подумала Иноуэ. – Я умру в бою с утюгом, и никто даже не вспомнит о моей тушке».
Она зажмурилась, и… почему-то обо что-то ударилась, а когда открыла глаза, ей захотелось обратно в лужу, к утюгу.
– Улькиорра-кун? – спросила она сдавленно-виноватым голосом. И правда, Куатро спас её от бытовой смерти, и теперь навис над ней… мамочки, да что же это такое!
Орихиме взвыла нечеловеческим голосом, боднула его лбом в нос и забилась в угол.
– Улькиорра-кун постоянно видит меня в глупых положениях, и совершенно точно считает меня самой глупой на планете, – бормотала она удручённо, совершенно не собираясь покидать закуток между диваном и стенкой.
А Шиффер, между тем, пришёл в себя.
– Вылезай, женщина, – приказал он, вставая и подходя к дивану. – Я туда не пролезу.
– Да ещё и без утюга осталась, – откровенно разнылась Орихиме. – Какая же я глупая!
– Замолчи, женщина, – Улькиорра опустился на колени, чтобы Иноуэ видела его лицо. – Никто не смеет называть тебя глупой, кроме меня.
Глаза у неё красные от слёз, но почему-то полны надежды.
– А, Улькиорра-кун… давай поиграем? – улыбается она ему неожиданно. – В утюг!
– Это как?
– Ну, я буду плевать – а ты шипеть!
Джагерджаг, верно, всё просто не так понял…
