Автор: Your Song
Фэндом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Персонажи: Нами, Аокидзи
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Юмор, Флафф, AU
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: Разрешена (присылайте, пожалуйста, ссылку).
От автора: Это категорически не романтика. Мне просто захотелось сделать Нами хорошо )))
Описание: Нами делают неожиданный подарок. Частичное АУ.
Сегодняшнее дельце прошло как по маслу, до ста миллионов осталось всего ничего, на улице сияет солнышко, в уютном ресторанчике царит приятная прохлада, и утка с мандариновым соусом хоть и совсем не такая вкусная, как готовила Белльмер-сан, но тоже очень даже ничего. Одним словом, у Нами есть все причины для того, чтобы быть в прекрасном настроении, и никакая зараза не посмеет сегодня ей его испортить - так думает Нами, отодвигая тарелку и делая первый глоток душистого обжигающего чая.
Голос, внезапно раздавшийся у нее за спиной, заставляет ее поперхнуться и закашляться, забрызгав чаем белоснежную скатерть и собственную новенькую блузку.
- Арара... какая шикарная девочка. Ты свободна сегодня вечером?
Негодующая Нами открывает рот, чтобы послать непрошеного ухажера куда подальше, поворачивается, поднимает глаза... выше... выше... еще выше... и наконец упирается взглядом в лицо высоченного дядьки с повязкой для сна на лбу, который беззастенчиво пялится в ее щедро открытое декольте. Кажется, она видела его утром на пристани, думает Нами отстраненно. Еще бы, такую орясину трудно не заметить.
Нельзя сказать, что Нами начинает паниковать.
Вовсе нет.
С чего бы ей паниковать?
Ну ладно, у нее действительно слегка начинают трястись поджилки. К счастью, она сидит, так что ее внутренняя сумятица остается незамеченной. По крайней мере, так думает Нами, пытаясь принять как можно более уверенный вид - до тех пор, пока дылда в повязке не вытирает салфеткой все еще текущий у нее из носу чай, мимоходом промакивая и блузку у нее на груди, и не повторяет свой вопрос:
- Эй, красотка. Я спросил, не хочешь ли ты сегодня развлечься?
Потрясенная подобным нахальством Нами вновь обретает дар речи и раскрывает рот, готовая просветить дядьку насчет маршрута, по которому ему следует отправиться, но, еще раз оценив его рост и ширину плечей, слегка меняет формулировку:
- Извини, парень, но у меня сегодня немного другие планы. А сейчас, если не возражаешь...
Мужик в повязке упирается носком ботинка в ножку плетеного кресла, которое Нами начинает было разворачивать, стремясь выбраться на свободу, и как ни в чем не бывало продолжает:
- Что, неужели даже часика не найдется? Ты разбиваешь мне сердце, детка.
Похоже, так просто от него отделаться не удастся, думает Нами.
- Ни единой минуты. Я очень занятая девушка, парень, так что будь так любезен, дай мне пройти...
- Ну надо же, - произносит тот сокрушенно. - А я-то как раз получил жалованье и думал немного оторваться в компании красивой девушки...
Нами обрывает его лучезарной улыбкой и приторным до зубной боли голосом говорит:
- Ну, раз так, то конечно же, я не могу бросить тебя одного. Но учти, парень, ты мне должен за испорченную кофточку! - в глазах ее сияют белли.
- А? Какую кофточку?
- Вот эту! - Нами выразительно дергает за ворот залитой чаем блузки, в процессе совершенно нечаянно демонстрируя пышную грудь.
- Что ж... тогда начнем с магазинов, - судя по лицу мужчины, открывшаяся ему картина вовсе не оставляет его равнодушным. - Кстати, девочка, я тут подумал... как твое имя?
- Нами. И как же зовут этого настойчивого кавалера?
- Хм... пожалуй, можешь называть меня Кузаном.
Их набег на магазины длится не меньше четырех часов. За это время Нами успевает скупить половину того, что ей предлагают услужливые продавщицы - все-таки не зря этот городок называют модной столицей Ист Блю. Кузан флегматично бредет вслед за ней, выглядя скучающим и, пожалуй, слегка сонным, и без единого звука протеста расплачивается за все ее покупки. Когда она в очередной раз исчезает в примерочной, возглавляя процессию продавщиц, нагруженных платьями, блузками, юбками, джинсами, он усаживается на диванчик для ожидающих, вытягивает ноги и задремывает, надвинув на глаза повязку. Нами выпархивает из примерочной, приглаживая растрепанные волосы и оправляя одежду, и начинает крутиться перед зеркалом под аккомпанемент восхищенных охов продавщиц; иногда она окликает его, чтобы спросить, какая сумочка ей больше идет - кожаная с бисером или шелковая со стразами, и он лениво отвечает, открывая, кажется, только один глаз. Впрочем, когда она затаскивает его в магазин нижнего белья, сон с него мигом слетает - правда, и польза от его присутствия начинает стремиться к нулю: на каждое ее появление он реагирует восторженным присвистыванием и поднятым кверху большим пальцем. В конце концов раздраженная, хотя и слегка польщенная Нами отвешивает ему тумака и отправляется переодеваться. Когда она возвращается из примерочной, в его глазах все еще стоят неподдельные слезы - то ли от тяжести подзатыльника, то ли от вида полностью одетой Нами.
Кузан терпеливо дожидается, пока Нами увлеченно торгуется с продавщицей, легко подхватывает одной рукой ее бесчисленные пакеты с покупками, оставляет на кассе крупную бумажку, отмахнувшись от сдачи, и они выходят на улицу. Солнце уже садится, и закатное небо будто охвачено пожаром. Нами восхищенно ахает, не заметив, как Кузан кривится и переводит взгляд с неба себе под ноги.
- Эй, Нами, не хочешь оставить покупки у себя дома? Вряд ли нас пустят с ними в ресторан.
Нами рассеянно кивает, не отводя восторженного взгляда от алой дорожки на золотящейся морской глади - море сейчас кажется жидким огнем, лучащимся своим собственным светом, - и поворачивается, направляясь к гостинице, номер в которой сняла сегодня утром.
- В каком номере ты остановилась?
Этот вопрос выводит Нами из задумчивости, заставляя ужаснуться собственной опрометчивости. Она только что показала почти незнакомому человеку, где она живет! А что, если он маньяк-преследователь? А что, если он из Дозора?! В номере у нее почти на самом виду (задвинутые так глубоко под кровать, что для того, чтобы дотянуться до сумки, Нами приходится вооружаться шваброй, но разве это надежное укрытие?) лежат два миллиона белли. Только сегодня с утра она пересчитала их - новенькие хрустящие купюры, пусть и слегка запачканные землей и кровью. Эти два миллиона белли - еще одна ступенька на пути к ее цели. Что, если у нее отнимут эти деньги? Что, если ее раскроют? Что, если она никогда больше не сможет вернуться домой, не увидит Ноджико, Ген-сана, не сможет выкупить свою деревню? Не отведает мандаринов из рощи Белльмер-сан? Не сможет положить цветы на мамину могилу?
Что, если этот Кузан - и впрямь маньяк, ворующий девичье белье?!
- Спасибо, парень, дальше я сама, - сладко улыбается Нами и перехватывает пакеты. - У меня там... не убрано. Да-да, ужасный беспорядок, просто кошмарный!
- В самом деле? - с сомнением переспрашивает Кузан. - Ну, как хочешь. Сама-то утащишь?
- Конечно, парень, даже не сомневайся, - Нами пробует помахать ему рукой, на которой висит десяток пакетов, но в конце концов сдается и прекращает свои бесплодные попытки.
Кузан, нахмурясь, глядит, как Нами взбирается по лестнице на второй этаж, слегка пошатываясь под тяжестью покупок. Раздается приглушенный звук звонка; Кузан не глядя вытаскивает откуда-то из недр пиджака маленького ден-ден-муши, снимает и немедленно кладет трубку, растягивается на облезлом диване и надвигает повязку на глаза.
Нами спускается через полчаса - переодетая в шикарное новое вечернее платье со шлейфом, как вода струящееся на ее теле, с волосами, уложенными в элегантную прическу, и в туфлях на десятисантиметровых каблуках, - и тут же выволакивает не до конца проснувшегося Кузана из гостиницы, только на улице останавливаясь и давая ему возможность ее рассмотреть. Оценивающе оглядев ее с ног до головы, Кузан присвистывает, расплывается в улыбке и говорит:
- Сегодня у меня будет самая красивая девушка во всем Ист Блю!
- Само собой, - без тени сомнения отвечает Нами. - Куда мы сейчас?
- Ну, я думал о том, чтобы посмотреть уличное представление.
- Уличное... представление? - над головой Нами сгущаются почти видимые тучи; Кузан сглатывает и на всякий случай отступает на шаг. - Какое еще уличное представление? Кто здесь обещал мне вечер в самом дорогом ресторане города?
- Э... я ничего не говорил насчет... Хорошо-хорошо, как скажешь, - немедленно идет на попятный Кузан, видя, как в глазах Нами загорается нехороший огонек. Он жестом подзывает извозчика - местные извозчики запрягают в свои повозки странных полосатых лошадей, золотистых в черную полоску и белых в темно-красную, - помогает ей подняться и тихо говорит какое-то название. Нами, озабоченная тем, чтобы усесться, не порвав каблуками подола и не помяв тонкого шелка, ничего не замечает.
Когда она наконец устраивается достаточно удобно, возница вдруг останавливается, и Кузан сообщает:
- Приехали.
Возмущенная такой несправедливостью Нами открывает рот для протеста, но Кузан, вздохнув, легко перемахивает через борт повозки, извлекает Нами и перекидывает ее через плечо, по дороге расплачиваясь с извозчиком. Все время, пока он ее несет, Нами громко негодует, заставляя Кузана морщиться и отводить голову подальше от источника звука.
В конце концов он останавливается и ставит ее на землю, одергивая на ней платье. Прежде чем разъяренная Нами начинает наступать на него с оскаленными зубами и когтями наизготовку, он успевает развернуть ее за плечи, тихо сказав: "Смотри!"
Нами бросает взгляд туда, гуда указывает его рука, и застывает.
Гибкие полуобнаженные тела извиваются, застывают на мгновение и вновь бросаются в стремительный танец; на блестящей от пота коже мерцают отблески факелов и огненных шаров. Нами слышала о таком, но никогда не видела своими глазами - люди, умеющие жонглировать огнем. Она восхищенно распахивает глаза, завороженно глядя на пляску огней в глубокой бархатной тьме тропического вечера и на грациозные движения жонглеров.
Танец пламени сменяется пантомимой, и печальный мим со слезами, нарисованными на выбеленных щеках, дарит ей белую розу. На ее лепестках еще дрожат капельки воды, огненно вспыхивающие в свете факелов. Мокрый стебель холодит ладонь Нами, голые плечи покрываются гусиной кожей, но по телу почему-то разливается тепло.
- Это значит, что он молчаливо тобой восхищается, - говорит Кузан, набрасывая ей на плечи свой пиджак, в котором Нами немедленно утопает чуть не до колен. В ответ на ее непонимающий взгляд он поясняет: - Роза. Белая роза значит восхищение.
После мима на импровизированную сцену выбегают танцовщицы. Их наряды почти не скрывают красоты молодых сильных тел, их кожа, натертая маслом, блестит в пламени факелов, а волосы, убранные цветами и дешевыми бусами, развеваются на холодном вечернем ветру. Они немедленно начинают плясать в бешеном темпе, так что взгляд не успевает уследить за их резкими, хищными движениями, - и неожиданно из тигриц превращаются в змей, гипнотизируя собравшуюся вокруг них толпу плавными покачиваниями бедер и изгибами рук. Голос певицы, сплетаясь с музыкой лютни, возносится к бездонному небу, перечеркнутому мерцающей полосой Млечного пути, обволакивает и убаюкивает - и внезапно вновь срывается в ритм безумной погони, заставляя сердце Нами стучать в такт движениям танцовщиц.
Песня обрывается, и Нами, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, словно это она танцевала сейчас на дощатом помосте, присоединяется к обрушивающейся на актеров буре криков и аплодисментов. Когда восторг зрителей немного утихает, она слышит рядом тихое похрапывание, оборачивается... и изо всей силы всаживает локоть в ляжку Кузана, находящуюся где-то на одном уровне с ее плечом. Доносящееся сверху шипение ее спутника сигнализирует, что тот проснулся, и удовлетворенная Нами вновь сосредоточивает свое внимание на сцене, где шут, стоя на руках, уже жонглирует с помощью ног разноцветными шариками.
- Ты чего, Нами? - Кузан потирает пострадавшее место.
- Потом будешь дрыхнуть! - рычит Нами и немедленно начинает восторженно хлопать в ладоши, когда шут подбрасывает все шарики в воздух и ловит их руками и ногами в прыжке через голову. Тот раскланивается и под звуки веселой польки вытаскивает из толпы девушку... которой оказывается сама Нами. Немного ошеломленная, она тем не менее тут же сбрасывает туфли, подбирает подол и пускается в пляс. Кружась на помосте, с несущимся вокруг нее хороводом огней, впитывая аплодисменты и восторженные крики толпы, растворяясь в ритме музыки, Нами чувствует себя... счастливой? Да, кажется, это чувство называется именно так. Нами забыла - уже семь лет прошло с тех пор, как она чувствовала что-то подобное.
Представление закончено, и зрители начинают расходиться. Нами с ее шлейфом уже собирается обреченно нырнуть в толпу и начать работать локтями, попрощавшись с новеньким платьем, когда кто-то поднимает ее и усаживает на плечо, словно ребенка. Она вмиг оказывается высоко-высоко, как тогда, когда в детстве лазила на деревья, росшие возле их с Белльмер-сан дома. Кузан нагибается и поднимает с помоста ее туфли, выносит ее из толпы и ставит босыми ногами прямо на землю, сунув туфли ей в руки - за что и получает острым каблуком по лодыжке. Но Нами тут же забывает о необходимости злиться - с блестящими глазами она начинает громко восхищаться представлением. Кузан, периодически поддакивая, за руку заводит ее в небольшой ресторан, где царит полумрак и играет тихая музыка, усаживает за столик и вручает ей прихваченное по дороге с барной стойки меню.
Ресторан этот явно не из дорогих - официантам не хватает вышкола, а обстановке изысканности, - но Нами сейчас слишком счастлива, чтобы обращать на это внимание. Юноша-официант робко улыбается ей - не потому что так велит служебный долг: в его глазах написано откровенное восхищение феей, которая соизволила осчастливить своим присутствием скромное заведение, в котором он работает, - и Нами улыбается в ответ, не забывая заказывать самые дорогие блюда в меню.
Готовят здесь на удивление вкусно, и Нами, только сейчас ощутившая зверский голод, совершенно неизящно уписывает еду за обе щеки. Официантик млеет за стойкой, Нами расправляется с очередным деликатесом, запивая его хорошим старым вином и прикидывая, как бы сбежать от своего спутника. Спору нет, он оказался отличным парнем, но ведь не просто же так он скупил ей половину магазинов города? Теперь он потребует вознаграждение, а в планы Нами вовсе не входит расставаться сегодня с невинностью...
Кузан лениво обгрызает баранью ногу, задумчиво глядя на Нами. Нами уже было собирается агрессивно поинтересоваться, в чем, собственно, дело, но в это время где-то поблизости звонит ден-ден-муши. Поперхнувшийся Кузан долго прокашливается, старательно игнорируя звонок, но в конце концов сдается, выуживает из пиджака ден-ден-муши и снимает трубку.
Из которой немедленно доносится громоподобный рев:
- ДИСЦИПЛИНАРНОЕ ВЗЫСКАНИЕ!!!
Слегка сбледнувший Кузан преувеличенно удивляется:
- Сенгоку-сан? Что вы...
- КУЗАН!!! НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИЛ ПРОХЛАЖДАТЬСЯ И ВЕРНУЛСЯ В ШТАБ-КВАРТИРУ! ТЕБЕ ТВОЕ ЗВАНИЕ НАДОЕЛО?!
- Э... Сенгоку-сан, это всего лишь небольшая прогул...
- А если все начнут прогуливаться когда им вздумается?! Пираты, знаешь ли, сами не выстроятся и не пойдут в Импель Даун стройными рядами! И КАКОГО ЧЕРТА ТЕБЯ ПОНЕСЛО В ИСТ БЛЮ?! Я еще понимаю - какой-нибудь остров на Гранд Лайне, но зачем тебе это задрипанное Ист Блю?!
Нами, все это время сидящая с открытым ртом и понявшая из разговора только одно: "Все-таки дозорный", - на этих словах оживляется.
- Знаешь, братишка, я, конечно, не знаю, кто ты такой, но только попробуй еще раз назвать Ист Блю "задрипанным", и я засуну эти слова тебе в задницу, - сообщает она в трубку истекающим елеем голосом.
После ошеломленного молчания в трубке раздается тяжелый вздох:
- ...И девушку снял. Честное слово, Кузан, я даже не разочарован. Потому что дальше уже некуда. У меня только один вопрос - когда ты успел?
- Это все мой неотразимый шарм и обаяние, Сенгоку-сан, - ухмыляется Кузан, откидываясь на спинку стула. Похоже, буря уже миновала.
- А НУ ТАЩИ СВОЮ ЗАДНИЦУ В ШТАБ-КВАРТИРУ, ИДИОТ! СЕЙЧАС ЖЕ!!!
...Или нет.
- Ну за что мне эта... копия Гарпа? - тихо и почти жалобно произносят в трубке, и почти сразу из нее доносятся оглушительные раскаты хохота и сердитое: "Заткнись, Гарп!"
- Я сочту это комплиментом, Сенгоку-сан, - усмехается Кузан, вешая трубку прежде, чем прозвучит ответ загадочного Сенгоку.
- Похоже, мне пора. Жаль, но что поделаешь, - он поднимается, оставив на столе деньги, которых явно хватило бы на то, чтобы оплатить три подобных заказа. - Отлично провели время. Повеселись здесь как следует, Нами.
Нами моргает. Она не думала, что все окажется так просто. Она ошеломлена, она испытывает облегчение... ей немножко, самую чуточку грустно.
- Ты настоящая красавица, Нами, - говорит Кузан. - Особенно когда улыбаешься. Тебе определенно стоит делать это почаще.
Он выходит из ресторана, подняв руку в знак прощания. Дверь за ним закрывается, и Нами обретает дар речи.
- Тебе тоже... спасибо, - произносит она.
