Автор: Урсула
Бета: sowa-sama
Название: До первого поцелуя
Фендом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Пейринг: Зоро/Нами
Жанр: Гет, Ангст, Драма, Психология, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Размер: мини
Статус: закончен
Размещение: Только с разрешения автора
Предупреждения: OOC
Посвящение: моим накама: Рису-чан, Несуразность, Hlekk и sowa-sama
От автора: Написано для Битвы Пейрингов One Piece
Описание: Первому поцелую придают особое отношение и мужчины и женщины, просто особенность эта разная.
Они никогда не целовались в губы.
С самой первой их «встречи».
Ни разу.
Какой бы бурной ни была страсть, как бы ни теряли они голову, захлебываясь в ней, они ни разу не целовались.
И в этом была виновата Нами.
В тот раз, когда это случилось впервые, она всего лишь отвернулась однажды, и поймав пристальный, непонятный взгляд Зоро так и не смогла отделаться от ощущения, что сделала что-то неправильно. А после Зоро ни разу, ни единым жестом, словом, взглядом, ничем не намекал на поцелуй. Казалось, что он забыл об этой важной части отношений. Хотя, назвать то, что с ними происходило «отношениями» или даже «связью»… это было слишком опрометчиво.
Это просто секс. Эмоциональная разрядка. Обычная физиология. Банальная вещь, откровенно говоря.
Это началось после отплытия из Кокояши. Он пришел высказать ей все, что думает о ее бездарных попытках строить из себя бесчувственную стерву. Ему было что сказать. Он с самого начала видел ее как открытую книгу, а она… просто плыла по течению, как привыкла за десяток лет жизни под давлением Арлонга.
Нами уже не помнила, как они оказались у той стены в ее каюте на Мэрри, но помнила, что пальцы у Зоро тогда дрожали. А голос был хриплым и с каким-то непонятным надрывом, когда он, продолжая говорить о ее безрассудстве задирал ей юбку и мял ягодицы. Она шипела сквозь зубы ругательства и призывала на его голову все проклятия, какие знала, но выгибалась под его руками, чтобы ему удобнее было входить в нее.
Тогда он единственный раз хотел поцеловать ее, а она единственный раз отвернулась. Тогда были еще свежи ее воспоминания о «веселье» с Арлонгом и его парнями. Рыбочеловек всегда заставлял ее целоваться с ним, царапая ее губы своими акульими зубами, а потом сплевывал кровавую слюну со словами: «Какая же мерзость…» Тогда, всего лишь на мгновение, ей показалось, что она снова в тех холодных скользких руках, и Нами просто не выдержала.
Первое же движение Зоро, резкое, на грани боли, его горячее дыхание, опалявшее кожу в районе ключиц, вернули ее к реальности. Больше нет Арлонга и его банды, Арлонг-парка и комнаты заваленной картами.
Другое место.
Другой мужчина.
Другие чувства.
Зоро ушел через несколько минут, поправляя харамаки и одергивая рубашку. Все случилось так быстро, но Нами запомнила каждое мгновение. Ведь впервые за долгие десять лет, всего на несколько минут она почувствовала, что прогрелась до самого мозга костей. Громадный ледяной айсберг внутри нее растаял от жара, принесенного Зоро. Это было восхитительное чувство. И она поняла, что совсем не против это повторить. Главное вынудить Зоро снова рассердиться и прийти выяснять отношения.
Такова была ее стратегия на будущее.
Прошло несколько месяцев. Позади остались Виски-Пик, Литл Гарден, остров Драм, Арабаста, Скайпия, база Морского Дозора G-8, Ватер-7, Энис Лобби, а теперь можно считать, что и Триллер Барк они успешно преодолели.
Там было много пота, крови, слез, победной эйфории и секса. Много жаркого, безудержного, временами совершенно безбашенного, от которого адреналин бьет в голову не хуже крепленого вина, секса.
И ни одного поцелуя.
Они знали тело друг друга лучше, чем собственное – каждую впадинку, выпуклость, родинку, шрам. Зоро знал, что она боится щекотки и сходит с ума от возбуждения, когда он проводит языком по задней стороне ее шеи. Нами выяснила, что самое чувствительное место у него – поясница, и что он возбуждается, едва ли не больше чем от минета, если она трогает его мечи.
И все это без поцелуев.
А иногда и в полном молчании, ведь нельзя же считать за связную речь стоны и возгласы?
К тому же, ее гениальный план потерпел сокрушительное фиаско. Зоро к ней так и не вернулся, а вот она к нему - да. Каждый раз, когда позади оставалась большая драка, она приходила к нему, раздевалась, забиралась в объятия и, покрепче обхватив руками, грелась, утопая в жарких ласках и обоюдной страсти. Они никогда не говорили об этом, но тонуть в ней вдвоем было приятно. Со временем это стало походить на ритуал и каждый раз, когда Нами появлялась перед Зоро, с сосредоточенным лицом расстегивая пуговицы на топе, это уже действовало на него похлеще любого афродизиака.
Сейчас, когда всем на острове вернули их тени, а с Морией и его кошмарными планами покончено, мугивары празднуют – поют и пьют в честь победы и присоединения нового накама. Почти все…
- Эй, кактус… тут столько выпивки, а ты не у дел… Приходи в себя поскорее, – Нами, едва касаясь, проводит пальцами по бинтам на груди Зоро. Ей все еще страшно и больно, ей холодно как никогда прежде, ведь ее личный жаркий очаг сам холоден и пуст. И она ужасно боится, что все так и останется. Она не верит в это, естественно, но боится по привычке. Подхватила от Усоппа, наверное…
- Нами, тебе нельзя так волноваться, – несмотря на то, что Чоппер с удовольствием наворачивает пятое пирожное подряд, олененок все еще остается доктором, и кому как не ему знать все о ее состоянии.
Она беременна.
И да, все говорят, а Чоппер даже показал ей абзац в одной из своих медицинских книг, где пишут о том, что беременным женщинам нельзя подвергаться стрессу. Что ж, те ученые мужи в белых халатах, что писали эту книгу, явно не брали в расчет то, что плавание с командой мугивар для их штурмана уже один сплошной стресс, от которого некуда деваться.
Так что приключение в Ватер-7 и Энис Лобби принесло их команде не только двух накама, но и послужило зачатию третьего. Робин бы на такое лишь улыбнулась украдкой, Фрэнки разразился бы прочувственной тирадой сквозь слезы, а Луффи воспылал бы энтузиазмом. Хотя говорить кому-то Нами пока не собиралась. Сначала предстояло порадовать будущего отца, а для этого…
- Очнись, Зоро… Ты должен узнать кое-что очень важное, – она прислоняется своим лбом к его и очень надеется, что ее слова, а тем паче мысли, так дойдут до него быстрее.
Она скорее угадывает, чем чувствует его вдох и трепет век. Ророноа силится прийти в сознание и Нами, наконец, расслабляется. Она чувствует как под ее ладонями, лежащими на его руке, разгорается привычный жар, который согреет ее лучше полуденного солнца Арабасты.
Прошла неделя с того момента, как они подняли якорь у Триллер Барка. Хмурое штормовое небо Флорентийского треугольника сменилось ясной синевой и теплым бризом, зовущим к веселью и приключениям. И Нами вдыхает его полной грудью. Впитывает всем, словно обледеневшим, телом. В груди саднит и сердцу больно при каждом ударе.
- Ты знаешь, что только шлюхи не целуются во время секса?
Она не знает.
И не знает, как смогла пережить эти слова.
И не хочет даже думать о том, зачем Зоро это сказал.
Ведь все, казалось, шло так хорошо. Он стремительно, как впрочем, и всегда, выздоравливал. И вечером, во время ее вахты внезапно появился на палубе, выдернул ее из-за руля и бесцеремонно затащил в воронье гнездо, где…
Даже просто от одного воспоминания начинает сладко ныть внизу живота, и колени принимаются дрожать. А потом…
«Шлюхи не целуются во время секса».
Вот так вот просто. Ясно до банальности. Спасибо за разъяснения.
Она нашла в себе силы тогда улыбнуться и ничем не показать, как ее это не задело, не ранило – убило. Нами сейчас хуже любого зомби доктора Хокбака. В тех хотя бы жизнь была, а в ней…
Тоже есть ведь.
Только не ее. Свою ей уже почти совсем не жалко, а вот эту, другую – очень даже. В первую очередь, потому что мать у нее такая дура. А отец – бесчувственная сволочь и мстительная скотина!
На рее непозволительно громко хлопают паруса, и Нами выныривает из темноты собственного отчаяния. Окружающий мир кажется ей слишком ярким, но она безрассудно бросается в его объятия. Нужно чем-то занять себя, чтобы забыться.
Вынырнувший из пучины морской король для этого подходит идеально.
Сабаоди. Аукцион. Пацифиста. Остров Погодия. И три дня, растянувшиеся на два года.
За это время Нами многое узнала и обрела покой в душе. Пепел отгоревших чувств сдул свежий ветер знаний и удовольствия от работы. Она многое получила за эти два года, но и пожертвовать пришлось многим.
Ребенка Нами потеряла. Она помнила лишь внезапную резкую боль, а после – ошеломительное сочувствие на лицах стариков-погодников. Ее тело не выдержало резких перепадов давления, что было нормой для Погодии. Потому на этом небесном острове и не было женщин – риск для их здоровья слишком велик. Но ей-то терять уже было нечего, так что после длительных уговоров, шантажа и прочих штучек ей разрешили остаться.
Из нее получилась бы плохая мать, совсем не такая как Бельмере-сан, думала Нами. Ведь в глубине души она испытывала постыдное облегчение от того, что потеряла ребенка. Нет, горечь тоже была, ведь она уже представляла себе маленькую рыжую, как мандарин, девочку (ни в коем случае не зеленоволосого мальчика!), ее звонкий смех и первый неумелый веночек из полевых цветов, похожий на тот, что она подарила Бельмере-сан в четыре года. Теперь не будет ни девочки, ни тем более мальчика, ни полевых цветов, ни застенчивой улыбки. От этих мыслей на глаза Нами наворачивались слезы. И она плакала навзрыд, сжимая зубами уголок подушки, ночь за ночью, неделя за неделей. Пока слезы просто не кончались.
Время пролетело так быстро, что Нами едва успела это заметить. Она, конечно, по всем скучала, и радости от встречи не было предела. Ее убедила в этом теплая улыбка Робин, ворчание Усоппа и восхищенные вопли Луффи и Санджи, сумасшедшие изменения Фрэнки, радостный, с оттенком профессионального беспокойства, взгляд Чоппера, пошлые намеки Брука и даже поджатые губы Зоро.
Она не забыла, но, наверное, простила. Обида истаяла, оставив о себе едва заметный след, что колет тоненькой иголкой каждый раз, когда Нами проходит мимо мечника или просто оказывается слишком близко. Тот как всегда не многословен, а она просто улыбается – ее чувств хватит и на его хмурую физиономию.
- Почему ты не сказала?
На заднем плане шумит вечеринка, а одна из колонн дворца Рьюга приятно холодит разгоряченную кожу спины.
- О чем?
- Не делай из меня дурака, женщина, – глаз Зоро светится свирепой яростью. Хорошо, что один, а то он мог бы и поджечь ее.
- Ты с этим и сам прекрасно справляешься. А лапы распускать я разрешения не давала, – по руке мечника скакнул разряд электричества, и он поспешил с шипением ее отдернуть.
Взгляд у него все еще злой, но и настороженный тоже, словно он ждет, что еще Нами вытворит.
- Почему не сказала о… ребенке, – он выталкивает последнее слово с усилием и прячет глаза в тени. Ему стыдно? Неприятно?
Ей все равно. Уже не больно. Ну, может быть, чуть-чуть.
Перегорело.
- А какая разница? Нет никакого ребенка, – она научилась безразлично пожимать плечами и не давать губам безвольно дрожать. Она теперь сильная.
- Но Чоппер… – растерянность проступает на его лице, и он выглядит донельзя глупо сейчас.
- Ни с кем не обсуждает проблемы пациентов. Врачебная тайна, слышал о таком? – Нами отворачивается и демонстративно любуется подводным пейзажем. Ведь он и правда нечеловечески красив. А ее спина выглядит достаточно прямой и непоколебимой в отличие от лица, и можно произнести все до конца, не опасаясь потерять остатки с таким трудом собранной гордости.
- После прибытия на Погодию у меня случился выкидыш. Стресс, перегрузки, физическое истощение и…
Она не успевает договорить, потому что ее разворачивает с потрясающей стремительностью. Нами успевает открыть рот, но буря ее негодования гасится поцелуем.
Неистовым.
Глубоким.
Почти болезненным.
Первым.
Они целуются до тех пор, пока не кончается воздух, пока легкие не начинают кричать смертным криком. И все равно Нами этого мало. Она ошеломлена и оглушена, окутана полузабытым жаром и чувством безопасности.
- Шлюхи ведь не целуются…
Зоро смотрит на нее пристально, держит ее лицо в ладонях, проводит большими пальцами по гладким щекам, чуть влажным от незамеченных слез.
- Да, хорошо, что ты не одна из них.
