Если Вы нашли в тесте ошибку, выделите её мышкой и нажмите Ctrl + Enter. Мы будем Вам очень признательны.
|
Автор: Хана_Вишнёвая Бета: Вишня же Фэндом: Katekyo Hitman Reborn Персонажи: Гокудера, Тсуна (можно и пейрингом) Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, POV, Hurt/comfort, Songfic Предупреждения: OOC Размер: Мини, 3 страницы, 1 часть Статус: закончен Описание: Все ООСные,особенно Хаято. Ну да ладно, мне нравится. Хотя и сюжета особого нет... Сонгфик ещё,да.На мою любимую песню. И ешё...кто догадается, почему POV?Затянись мною в последний раз, Ткни меня мордой в стекло. Дави меня, души мою страсть – Буду дымить назло.
За окном – зима. Настоящая холодная зима, которую так сложно застать в Италии – но, тем не менее, зима же. И снег, и сугробы чуть ли не до колен, и небо тёмно-серое – в тучах всё. И детвора, визжащая в сугробах – вполне логичное завершение. Тсуна дышит на стекло и выводит на нём линии – и ничего-то забавного в этом нет; глупо, скучно, по-детски – почему же тогда те же линии на стекле с Гокудерой получались до невозможности забавными? Саваде хочется зажмуриться и выбить лбом стекло.
Боль на фильтре грязным бурым пятном – Всё, что мне от тебя останется. Урна – мой будущий дом, И вряд ли мне там понравится.
Гокудера-кун в последнее время был не просто странным. Сам не свой, задумчивый и слишком тихий для человека, который в широких кругах известен как «Дымовая Бомба Хаято»… будто и не он вовсе. На вопросы отвечал невпопад, не ругался с Ямамото и старшим братом, и даже почти не смотрел в сторону его, Джудайме. И только курил вдвое чаще, нервно прикусывая фильтр зубами. И пепел стряхивал, даже не глядя – а по поводу нового ковра и не вспоминал никто. Да и Хаято молчал – только непривычно белели костяшки пальцев.
Серым пеплом осыплются вниз Те мечты, что не сбудутся никогда. Меня вряд ли раскурят на бис. Шанс если и есть – то один из ста.
Над Сицилией повисли серые грозовые тучи – будто странные, обесцвеченные временем пиньяты, вместо игрушек набитые водой в разных агрегатных состояниях. То ли снег, то ли дождь – и не разберёшься сразу. Только туман повис, будто Мукуро опять чудит. Но нет – у иллюзиониста дела поважнее Тсуны. А у Тсуны – Хаято.
Тебе травиться никотином моим, Тебе кашлять моими смоллами. Выдыхай скорей мой последний дым И закрывай окно, а то холодно.
Он исчезает совсем внезапно, оставив только клочок бумаги на прощанье – четвертинка мятого тетрадного листа в клеточку. И у полей – «прости». Маленькое такое, никчёмное словечко. Тсуна давным-давно стал Десятым, и его разумом должна владеть холодная логика, но… …в глазах почему-то щиплет.
Выдыхай скорей мою душу наружу – ей тесно. В твоих лёгких так мало места…
Тучи будто прорвало – казалось, сотни тысяч подушек наверху распотрошили перочинным ножом. И падают, падают белые перья на холодный серый асфальт… В голову почему-то приходят глупые девчоночьи цитаты, которые они – уже такие взрослые, вроде бы, – с Гокудерой-куном когда-то печатали, рыдая от смеха и оттаскивая друг-друга от клавиатуры. А снег идёт уже третий день без остановки, и одноэтажки вскоре заметёт полностью.
…но, если честно, во всём виноват я сам.
Вступая в ряды мафии, нужно быть готовым ко всему, ведь ты отдаёшь ни больше ни меньше – свою жизнь. Это старинное правило, которое поддерживают альянсы по всему миру – правило чёткое и неизменное с тех самых пор, как только появилась мафия; это закон, который есть испокон веков. Закон, который не обсуждается. Уходишь из мафии? Пожалуйста. Жизнь на кон – и вали хоть в Гималаи. Гокудера Хаято объявлен в розыск, и Тсуна дрожащей рукой подписывает приказ о его поимке. Доставить. При сопротивлении – убить. Приказ, кажется, приносит даже не кто-то из Хранителей, а человек совершенно посторонний… даже Кёя отказался от подобного. А что – ни с кем не договоришься. Найдут и убьют. Всё, конец. Баста.
Наша лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой, Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку. Но я готов был и по ней карабкаться к облакам Назло запретам и закрытым изнутри замкам.
Как-то вскользь Реборн замечает, что у Тсуны есть два пути. Впрочем, не конкретизирует – он же хитрый, этот аркобалено, и знает, что Тсуне объяснять не нужно. Множество лет бок о бок, тот понимает уже с полпинка… и с полувзгляда бывшего учителя.
Порой казалось: цель близка, скоро доползу, И я с собой тебя звал, но ты оставался внизу, Поднимал глаза, просил вернуться назад, А я не слезал – всё твердил тебе про небеса.
Когда-то отец говорил, что жизнь – это полумеры, и юношескому максимализму тут не место; нужно мыслить шаблонизировано, кубиками, отлитыми задолго да его рождения. Делать то, что будет правильно… но Тсуна в этом разубеждается. Первый раз – когда узнаёт о решениях себя из будущего во время заварушки с Мельфиорре. Второй раз – когда взрослеет. Есть два пути – позволить Гокудере-куну умереть, или найти его, чтобы… Тсуна уже знает, что сделает ещё до того, как мысль успевает оформиться. …умереть вместе с ним. Это очень эгоистично, но почему-то именно сейчас Саваде плевать абсолютно на всё.
Думал, что сам могу решать за двоих людей, Думал, что нам станет лучше от моих идей, И, цепляясь за надежду, как за одежду репей, Становился дальше от тебя ещё на ступень.
И он слепо тыкается по всей Италии, даже не представляя, где можно искать свою бывшую Правую Ру… нет, не так. Своего Гокудеру-куна. Находит совсем неожиданно, в бакалейном какого-то маленького района, пользующегося дурной славой – Хаято шарахается назад, как от проказы, и застывает, почему-то закрыв глаза. – Убьёшь? – спрашивает он, криво улыбаясь. Сам знал, на что шёл… Тсуне нестерпимо хочется ему врезать. Но лестница в небо оказалась расшатанной стремянкой, Годной лишь на то, чтоб достать с антресоли банку. Возьму под мышку, отнесу в кладовку – пусть пылится. Прости за всё, и, ради Бога, перестань мне сниться…
– Придурок, – отзывается Тсуна нервно, хватая его за ворот грязно-бежевого пиджака и встряхивая. – Не убьёшь, – констатирует Хаято. – С тобой умру, Гокудера-кун.
Выдыхай скорей мою душу наружу – ей тесно, В твоих лёгких так мало места. Но, если честно, во всём виноват я сам.
Они прячутся долго – а их и не находят. Кавалоне пускает слух, что Вонгола проводит специальное задание, спроектированное ещё Девятым Боссом, и самыми главными фигурами в нём являются Дэчимо и его Правая рука, Хаято Гокудера. Девятый подтверждает слух. – Ты просто придурок, Хаято, – шепчет Тсуна, выдыхая колечко сигаретного дыма. Гокудера кивает. Сердце почему-то бьётся чаще обычного.
Категория: Яой | Добавил: Ohiko (28.12.2012)
| Автор: Хана_Вишнёвая
