Автор: Your Song
Фэндом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Пэйринг: Луффи/Нами
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, драма
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: Разрешена (присылайте, пожалуйста, ссылку).
Описание: Два минифика о Луффи, Нами и острове Драм.
Не останавливайся
Иногда сквозь заволакивающую разум Нами мутную дымку горячечного бреда пробивается ощущение холодных прикосновений. В лицо ей бьет ветер, горстями швыряя комья мокрого снега, завывая тоскливо, как голодный зверь.
В бреду Нами, сжавшись в комочек, обхватив плечи руками, открывает глаза и видит: это злой бука, про которого рассказывала им с Ноджико Белльмер-сан. Он пришел, чтобы забрать ее. Потому что бука забирает девочек, которые плохо себя ведут, а Нами вела себя очень, очень плохо. И приспичило ей заболеть, аккурат когда нужно мчаться в Арабасту на всех парусах! Надо же было так подвести Виви... Ничего, Луффи обязательно отыщет доктора, и Нами непременно выздоровеет - она уж постарается, чтобы это произошло как можно скорее, даже не сомневайтесь, - и они все вместе поплывут спасать Арабасту. Так что извините, господин бука, вам не по этому адресу...
Нами медленно приподнимает веки, всем телом ощущая мерный, убаюкивающий ритм бега Луффи, и удивленно моргает.
Она не думала, что бука будет выглядеть как... кролик. Огромный и зубастый, но все же кролик.
Буке все равно, что там думала Нами. Он прыгает.
Нами встряхивает, когда Луффи уворачивается от когтистой лапы - он их тоже видит? Ну и не удивительно - разве этот идиот кого-нибудь когда-нибудь слушался?.. Изо всех непослушных детей Луффи наверняка идет в списке буки первым...
Тяжелая волна лихорадки вновь накатывает на воспаленное сознание Нами, и Нами-в-бреду поднимает голову.
Она сидит на лужайке, залитой солнечным светом. Кроликобуки нет нигде - наверное, Луффи его прогнал... Сочная трава достигает Нами до плечей. Одна травинка щекочет ей нос, и Нами наморщивает его, чтобы не чихнуть. Скосив глаза к переносице, она рассматривает травинку - совсем как в детстве - и видит солнце, бьющееся у той в жилках.
По травинке ползет божья коровка. Но Нами так просто не обманешь - она же видит, что никакая это не божья коровка, а мандарин, ярко-оранжевый в черный горошек, лаково блестящий. Нами сердито оборачивается, ища взглядом Луффи и Усоппа - только эти двое могли до такого додуматься, нет, ну надо же, раскрасить мандарин, вот ведь балбесы!
На нос Нами падает легкая седая пушинка, и Нами, не удержавшись, все-таки чихает и поднимает глаза.
С ослепительно-синего неба медленно падают пушинки, тысячи, миллионы пушинок, кружатся, подхваченные шаловливым летним ветерком, танцуют, сплетаясь с солнечными лучами. Нами поднимает запачканную зеленым травяным соком руку, раскрывает ладонь... Серебристый комочек ложится на нее едва ощутимым прикосновением, словно маленький пушистый котенок. Нами бережно закрывает ладонь и поднимается. Уж конечно, это дело рук Луффи - у него одного хватит легких столько дуть на отцветшие одуванчики, не зря же на корабле что ни день уши разрываются от ора. Забрался на небо и дует, и думает, что спрятался от Нами? А вот и нет, сейчас Нами найдет его и скажет... скажет...
Но сначала надо придумать, как добраться до солнца. Луффи с его резиновыми руками просто - дотянулся и запрыгнул вместе с охапкой одуванчиков. Уселся небось на солнце, ноги свесил и дует, а шляпу вместо солнца повесил. То-то Нами глядит, в солнце как будто прореха... Вот растяпа, не мог ей сказать? Она бы сразу починила, а теперь шляпа еще больше порвется...
Прореха на солнце расползается, растет, и мир перед глазами Нами затягивает чернотой.
Нами открывает глаза.
Что-то изменилось.
Они больше не движутся.
Нами чувствует прикосновение: Луффи укутывает ее своей курткой. Зачем, жарко ведь, думает Нами и уплывает.
Луффи опускает ей на грудь солнце. Его теплота отгоняет прочь жар, которым охвачена ее кровь, в котором плавятся ее кости. Солнце протягивает ладонь - большую, с обкусанными ногтями, пахнущую резиной, мясом и приключениями - и подхватывает сердце Нами, догорающее на углях лихорадки. Осторожно сжимает, словно напоминая: ты не можешь остановиться.
Бейся.
Раз...
Два...
Раз-два, раз-два, стучит сердце Нами, вырываясь из груди. Раз-два, раз-два - она поднимается и опускается, паря между небом и землей, и гаснущим сознанием понимает: Луффи вновь взвалил ее на плечи. Луффи вновь бежит.
Не останавливайся.
Луффи никогда не останавливается.
Вновь вынырнув из душной тягучей темноты, Нами понимает: ветер больше не дует ей в лицо. Мерный ритм исчез.
Внезапно они летят вниз.
Сердце Нами обрывается и падает в черную холодную пропасть. Это конец, думает она равнодушно. Прости, Виви. Я могу сделать только то, что в моих силах. Я же не чудотворец.
У своего уха Нами слышит хриплый вздох и из последних сил приоткрывает глаза. Прямо перед ее лицом - ладонь, уже не смуглая, а синяя от холода, с зияющими ранами на месте ногтей, с замерзшей на коже кровью. На отвесной скале над ладонью - пять кровавых полос. Они начинаются из пальцев и уходят ввысь, исчезая в метели, словно указывая путь.
Нами шевелит пересохшими губами, из которых вырывается белое облачко. Больной стук сердца эхом отдается в висках; в ушах начинает шуметь, будто Нами прижала к ним ракушки.
Им надо вверх.
Но это невозможно, доказывает Нами-рационалистка. Такое не под силу никому.
Это Луффи, улыбается Нами - навигатор пиратов Соломенной Шляпы. Скажи ему, что значит "невозможно", потому что он не знает этого слова.
Нами смежает веки и погружается во тьму, расцветающую серебристыми пушинками одуванчиков.
Прикасайся рукой
Мечущаяся в лихорадке Нами то проваливается в пышущую жаром темную бездну, то с титаническим усилием выныривает, цепляясь за ощущение холода на пылающем лбу - эти балбесы, верно, сначала утопили полотенце в ледяной воде, а потом шлепнули ей на лоб, даже не подумав отжать, думает она, чувствуя, как ползут по щекам и затекают в уши студеные капли, щекоча кожу и не давая уснуть; за доносящиеся откуда-то издалека глухие голоса - спокойный (Зоро - чего это он не спит?), истерический с неизменным страстным придыханием (почему Санджи-кун не на кухне, ведь скоро обед?..), сердито-взволнованный (Виви - ах да, им же надо спешить, родина Виви в беде...), встревоженный (Усопп - надо бы надавать ему по ушам, чтобы поторопился с оружием, иначе в предстоящей заварушке она окажется для ребят бесполезным балластом), беспокойно-недоумевающий (Луффи... беспокоится? Неужели что-то случилось?).
Странное дело - она сама выбирала себе из приготовленных Кайей запасов простыни потоньше (и подороже), но сейчас обнаженная кожа ноет от соприкосновения с тканью, будто по ней прошлись рашпилем. Все тело Нами ломит, голова раскалывается, распухший, пересохший язык, кажется, с трудом помещается во рту, а сердце бьется с таким мучительным усилием, словно гнать по жилам кровь для него - почти непосильная задача. В те редкие моменты, когда Нами удается с натугой приподнять веки, слабый свет бьет по глазам резкой болью, так что на них проступают слезы. Нами не может вспомнить, зачем она цепляется за этот свет, почему не позволяет себе забыться и раствориться в горячей тьме, но когда прохлада на лбу исчезает, а затем сменяется новой, и ласковые руки поправляют под ее головой мокрую насквозь подушку, и тихий голос выговаривает кому-то, наказывая не лезть под руку, Нами слабо улыбается и пытается сказать им, что у нее все хорошо, она просто немножко расклеилась, но к утру все пройдет, вот увидите, так что вовсе незачем из-за нее переживать, лучше в Арабасту поспешите - но из перехваченного болью горла вырывается только сдавленный сип. Свет перед глазами Нами меркнет, и она забывается в полудреме, не слыша голоса Виви, не видя попыток Луффи ее рассмешить - впрочем, последнее, наверное, к лучшему.
Она просыпается в чужой постели, в странной незнакомой комнате с высокими потолками, под уютное потрескивание камина и шуршание пестика - неужели Белльмер-сан трет корицу для своего коронного мандаринового пирога? М-м-м, вот бы отведать... Нами поворачивает голову и видит странное пушистое существо - то ли зверя, похожего на ребенка, то ли ребенка, похожего на зверя. Она спешно соображает, как расспросить существо, не спугнув его, и одновременно недоуменно пытается вспомнить, как она здесь оказалась.
В памяти всплывают смутные, расплывчатые отрывки: "Ну же, улыбнись для меня, Нами", - говорит Луффи умоляюще, как обиженный ребенок; Луффи деловито зовет ее, хлопая по щеке; Луффи заявляет, что им придется взбираться за доктором на какую-то гору, и все немедленно начинают яростно спорить; Луффи уверенно улыбается, услышав из последних сил произнесенное согласие, и звучно ударяет ладонью о ее ладонь; Луффи бежит, ровно и размеренно, на ходу препираясь о чем-то с Санджи-куном, и резкий ветер бьет ей в лицо, а обжигающе холодные снежинки укусами впиваются в разгоряченную кожу; Луффи кладет ей на грудь Шляпу - Нами чувствует это даже сквозь бред, ощущает тепло прямо над сердцем, успокаивающее и ободряющее; Луффи медленно, мучительно поднимается куда-то вверх, и кожа его под щекой Нами все холоднее; они наконец остановились, над Нами раздаются незнакомые голоса, и Луффи где-то неподалеку страшно хрипит то самое слово, которое навеки соединило ее путь с его.
"Накама".
"Это мои накама".
Капитан, думает неспособная даже пошевельнуться Нами, когда тьма вновь застилает ее глаза, не давал приказа умереть.
Она беседует сначала со странным пушистым существом, затем с еще более странной бабкой, одетой совершенно не по возрасту - хотя фигуру, надо признать, она сохранила отличную, думает Нами, невольно задаваясь вопросом, как в этом возрасте будет выглядеть она сама, и тут же отвечая себе: разумеется, сногсшибательно и никак иначе; она строит планы побега из этой полубольницы-полутюрьмы, попутно пытаясь сообразить, сколько времени ребята из-за нее потеряли, но ее размышления прерываются диким грохотом и оглушительными воплями откуда-то из соседней комнаты, и миг спустя мимо нее проносится ураган из бурого меха и забинтованных конечностей.
Еще пара секунд, и к ее постели, пятясь, шлепает забывший на время об обеде капитан. Смотрит на нее своими громадными глазищами и говорит:
- Нами?
Не проходит и миллисекунды, как к ее кровати подпархивает Санджи - тоже весь обмотанный бинтами, и Нами на миг чувствует острый укол вины.
- Тебе уже лучше! - радостно восклицает Луффи, и Нами улыбается.
Она и не сомневалась: эти ребята не дадут ее в обиду ни Арлонгу, ни даже самой смерти.
Луффи и Санджи замечают крадущуюся к выходу зверушку и вновь галопом уносятся вслед за добычей. Улыбка на лице Нами все никак не желает гаснуть.
Они пьют, горланят песни и восторженно ловят языками розовый снег - он чуть сладковатый на вкус и слабо пахнет вишней. Зоро опрокидывает одну кружку за другой, Усопп оживленно рассказывает о своих удивительных приключениях на Северном полюсе, и его, похоже, не останавливает то, что его никто не слушает, Санджи тащит на палубу один поднос с едой за другим, Луффи учит Чоппера танцу с корзинами, а Нами в сторонке потягивает вино и вместе с Виви со смехом следит за выходками мальчишек.
Внезапная слабость заставляет ее на миг прислониться к стене и подождать, пока палуба перестанет уходить из-под ног - может, Куреха и была права насчет того, что Нами стоит отлежаться пару дней, но у них сейчас нет времени на подобные пустяки! Виви тут же начинает обеспокоенно ее расспрашивать, и Нами, занятая обороной от обрушившегося на нее вала заботы, не замечает устремленного на нее внимательного взгляда черных глаз. Спустя мгновение Луффи неожиданно опускает свою корзину на пол и говорит Чопперу попробовать самостоятельно. Танец Чоппера встречают улюлюканьем и аплодисментами, и Нами чуть не подскакивает, почувствовав на своей руке горячую, не очень чистую ладонь.
- Эй, Нами, ты в порядке? - в глазах Луффи тревога.
- Конечно, капитан, - улыбается Нами. Луффи все еще сжимает ее руку, недоверчиво на нее глядя, и она вздыхает и прислоняется к его лбу своим.
- Видишь? Температура нормальная, а остальное скоро пройдет. Смотри, Санджи-кун принес еще мяса!
Луффи оживляется и с гиканьем несется уничтожать седло барана с бобами. Нами улыбается, не делая попыток отойти от стены.
Тепло капитанской ладони еще долго остается на ее коже, словно незримая печать.
