Автор: Your Song
Фэндом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Пейринг: Джябура/Каку
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор,
Статус: закончен
Размер: мини
Размещение: Разрешена (присылайте, пожалуйста, ссылку).
От автора: Помните, как Джябура обзывал Каку в 296 серии? )))
Описание: Двенадцать лет, двадцать дорики и один полет.
Когда на тренировочной базе появляется новый кандидат в члены СР9, Джябура спешит поглядеть на него, чтобы оценить возможный уровень конкуренции. Но новичок оказывается угловатым голенастым мальчишкой, с виду едва научившимся ходить на горшок, и Джябура презрительно фыркает, разворачиваясь, чтобы вернуться в додзе и продолжить тренировку.
- Вы ведь Джябура, сударь? - говорит ему вслед мальчишка тонким голосом. - Меня зовут Каку.
Уже вызнал, значит. Может, сосунок и впрямь небезнадежен.
- Каку? Подходящее имечко, ничего не скажешь, - Джябура заходится от хохота, хлопая себя по бокам. Пацана сюда, конечно, прислали не за красивые глаза, но уж больно он уморительный - нелепый весь, несуразный с этим его квадратным носом и старомодно-вежливым "сударь". Книжек он, что ли, начитался каких? Да и с виду хлипкий такой, тощенький, чихнешь - сдует его. Мальчик-одуванчик, рыжие завитки падают на лоб, почти закрывая глаза. А глаза и вправду красивые - совсем как у девчонки. Большие, черные, с длинными густыми ресницами - когда Каку прикрывает веки, ресницы темными полукружьями ложатся на покрытые нежным персиковым пушком щеки, словно бабочка невесомо садится на цветок. Дурацкие реснички: кто его с такими за мужика посчитает?
- Ладно... Каку. Ты, главное, под ногами не путайся, а то пришибут ведь ненароком и не заметят, - Джябура выходит за дверь и потягивается, подставляя лицо утреннему солнцу. Новенький вылетает у него из головы минуты через две, когда наставник застает Джябуру пинающим балду и устраивает ему знатную выволочку вкупе с получасовой лекцией о необходимости упорного труда на благо Правительства. После Каку почти не попадается Джябуре на глаза, и постепенно Джябура о нем забывает.
Через полгода, когда ему исполняется семнадцать, его переводят с тренировочной базы на Эниес Лобби, а имя стирают изо всех документов. Принося присягу "вершить правосудие, защищать мирных жителей и бороться с врагами Мирового Правительства любой ценой", Джябура по-волчьи ухмыляется.
Спустя двенадцать лет на Эниес Лобби появляется новый агент. В совершенстве владея всеми шестью техниками Рокушики, он сумел поднять технику Ранкяку на качественно новый уровень. Он прирожденный инфильтратор, обладающий прекрасными коммуникативными навыками, а также естественным талантом вливаться в коллектив и вызывать у цели эмоциональную привязанность. Он исполнителен, легко обучаем и, несмотря на молодость, может быть рекомендован к выполнению заданий наивысшей степени сложности.
А еще у него длинный квадратный нос.
Джябура, к своему стыду, узнает его не сразу. Разумеется, когда они виделись в последний раз, Каку был пятилетним мальчишкой, но для члена СР9 это не оправдание. Память секретного агента должна быть безукоризненна: малейшее упущение может стоить агенту жизни, а миссии - провала.
Каку подобного упрека предъявить нельзя:
- Здравствуйте, сударь. Джябура, кажется? - он кланяется - формально, чопорно, - и Джябура вспоминает. Ну надо же, этот парень до сих пор не забыл дурацкую привычку через слово вставлять "сударь".
- Привет, молокосос, - несмотря на молодость и внешнюю безобидность, от Каку исходит ощущение спокойной, сдержанной силы - Джябура, двенадцать лет почти без перерывов работавший под прикрытием, такие вещи чует сразу: агент не может позволить себе проворонить потенциальную угрозу. А значит, Каку может угрожать его позиции в СР9. Его статусу сильнейшего (ладно, ладно, почти сильнейшего - черт бы побрал этого Луччи).
А значит, Каку нужно поставить на место.
- Ну, пацан, - Джябура панибратски приобнимает Каку за плечи, - и сколько же у тебя дорики?
- Тысяча шестьсот тридцать, сударь, - отвечает тот, не выказывая ни удивления, ни возмущения, ни раздражения.
- Тысяча шестьсот тридцать?! Да ведь это же... - поперхнувшись, Джябура отдергивает руку от чужого плеча и отскакивает от Каку, оглядывая того с головы до ног, словно впервые увидев.
- Это на двадцать дорики меньше вашего собственного результата в тысяча шестьсот пятьдесят дорики, сударь, - любезно продолжает за него Каку. - Прошу прощения, мне необходимо тренироваться, - и удаляется, оставив ошеломленного Джябуру подсчитывать урон, нанесенный его авторитету.
Начиная с того дня Джябура часто видит по утрам черный силуэт, то движущийся с ошеломительной скоростью, то замирающий в боевых стойках. Новоявленный конкурент и его самого заставляет вставать на час-другой раньше, чтобы не проиграть в силе новичку. К концу месяца Джябура предлагает спарринг, надеясь вызнать у Каку какую-нибудь слабость, изъян, и Каку соглашается.
Оказывается, что их силы и впрямь почти равны; один берет опытом и физической мощью, другой - быстротой и ловкостью молодого тела. Каку насквозь видит все хитрости и уловки Джябуры, либо игнорируя их, либо делая вид, что поддается, и оборачивая действия Джябуры в свою пользу. К концу тренировки оба тяжело дышат, время от времени утирая ползущие по лицам струйки пота. Каку предлагает ничью, и Джябура, скрипя зубами, соглашается.
Каку улыбается, учтиво благодарит за "великодушно предоставленную возможность усовершенствовать его боевые навыки" - вся невеликая выдержка Джябуры уходит на то, чтобы проглотить эту вежливость - и стягивает через голову черную водолазку, прежде аккуратно сложив куртку от своего спортивного костюма и пристроив ее на лавке.
Линии тела Каку такие же резкие, как и двенадцать лет назад - ни одного плавного изгиба, сплошные углы и прямые. Каку водолазкой вытирает с лица пот, и его мускулы ровно ходят под гладкой, загорелой, блестящей от пота кожей. Его руки уже не похожи на тощие прутики, и лопатки больше не выпирают на худой спине, но когда Каку потягивается, похрустывая суставами, над животом явственно проступают ребра, и внезапно Джябуре кажется, что Каку вовсе не изменился. Остался прежним нескладным длинноногим мальчишкой, с этим его странным носом, допотопной манерой выражаться и дурацкими длинными ресницами. Каку жизнерадостно улыбается и подбирает куртку с лавки, собираясь идти в душ.
Через год группу из четырех человек под началом Луччи посылают на длительную миссию. Говорят (точнее, Фукуро говорит), что перед тем, как приступить к работе, агентам из этой группы придется пройти ускоренный курс обучения плотницкому мастерству.
Каку - один из этих агентов.
На прощание Джябура звонко хлопает его по спине с прощальным напутствием:
- Раз ты теперь у нас плотник, чтобы вернулся с нормальным носом - а то мне всякий раз мерещится, что у тебя посреди лица ножка от табуретки.
- Позволю себе заметить, сударь мой, - прохладно ответствует Каку, - что, несмотря на бесспорную важность для физической привлекательности особы правильной формы носа, последняя тем не менее не имеет решающего значения. Взять хотя бы тебя, сударь мой Джябура: несмотря на то, что твой нос может быть охарактеризован как с минимальными отклонениями подпадающий под определение "нормального", тебе все же не удалось добиться у мадемуазель Аманды хоть сколько-нибудь серьезного успеха - если, разумеется, не считать таковым полученную тобою два дня назад пощечину.
Больше в этот день полностью деморализованный Джябура не реагирует ни на что, предаваясь в буфете отчаянию и тоске по очаровательной горничной Спандама Аманде... пока не обращает внимание на новую официантку - обворожительную деву по имени Гятарин.
Последующие пять лет проходят в череде заданий, и среди слежек, убийств и ухаживаний за Гятарин Джябура почти забывает скучать по дракам с Луччи (разозлить его было проще пареной репы, нужно было только знать, за какие рычаги тянуть) и перепалкам с Каку (вывести того из себя было легче легкого, надо было только знать, на какие кнопки нажимать).
Спустя пять лет они возвращаются, привезя с собой двоих преступников государственной важности и проблему колоссальных размеров по имени Монки Д. Луффи. Соломенная Шляпа бомбой врывается в их размеренные, упорядоченные жизни, в один день превратив Эниес Лобби в руины, а агентов СР9 - в безработных. Джябура не успевает даже как следует осознать, что он уже не второй, а третий, и вновь разница - в двадцати жалких дорики.
Зализав раны, они возвращаются в единственное место, которое еще могут назвать домом, - на их старую тренировочную базу, где уже подрастает новое поколение СР9. Раз уж они вне закона, решают они, значит, и действовать они будут незаконными методами.
В конце концов, ни одному из них не хочется, чтобы этими детьми воспользовались так же, как ими, а потом выбросили, словно надоевшую игрушку.
Джябура вновь вволю дерется с Луччи и ругается с Каку, и жизнь его течет почти как обычно - не хватает только разрывания глоток преступников и пленительного общества чаровницы Гятарин. Однажды он слышит, как Блуно обещает одной из мелких, что покажет ей "горный ветер", и настораживает уши. Блуно чувствует на себе его недоуменный взгляд и, не оборачиваясь, говорит:
- Так горожане Вотер 7 прозвали Каку. Его Геппо произвело на них большое... впечатление.
После обеда они все вместе - взрослые и дети - отправляются в горы, и там Каку дает мастер-класс по Геппо. Даже Джябура слегка впечатлен отточенностью его движений - Каку летает так, словно родился в воздухе; дети же приходят в совершенный восторг. Джябура не понимает, в чем дело - все они раньше видели Геппо, и не раз, - но, взглянув на Каку, парящего в ослепительно-синем небе, вровень с облаками, Каку, чьи волосы в солнечном свете вспыхивают червонным золотом, Каку, чем-то немного похожего на ласточку, Джябура прекращает протестовать.
Глядя на Каку, он понимает, что хочет взлететь.
Вслед за Джябурой, промедлив лишь пару секунд, в воздух устремляется Луччи, за ним Фукуро, Калифа, Блуно и наконец Кумадори. Парящий в воздухе Кумадори - картина странная, причудливая и слегка пугающая, но все к ней давно привыкли, и внимание детей обращено лишь на стремительные гонки, разгорающиеся сейчас между небом и землей.
Однажды Каку задевает щеку сучком, и на смуглой от солнца коже выступает капля крови. Джябура, находящийся в это время в полузвериной форме, шутки ради слизывает кровь горячим шершавым языком. Вместо ожидаемых воплей возмущения Каку вздрагивает, удивленно смотрит на него и отворачивается. Джябура разочарованно вздыхает, состроив рожу в ответ на презрительную гримасу Луччи.
Однажды Джябура после изнурительной тренировки, стоя в одних пропитанных потом штанах, опрокидывает на себя ведро воды, и случившийся рядом Каку проводит пальцем по его спине, задумчиво говоря:
- А здесь у тебя синяк, сударь. Стоит намазать мазью.
И уходит, а Джябура остается стоять с почему-то полыхающими ушами.
Однажды Джябура удачным Теккаем валит Каку на жесткую циновку додзе и усаживается сверху, оскалив зубы в самой глумливой ухмылке из своего обширного арсенала. Он совершенно не ожидает того, что следует потом: Каку подается ему навстречу, приподняв бедра, и неспешно проводит кончиками пальцев по его обнаженной груди. Джябура забывает ухмыляться. Каку задумчиво глядит какое-то время на его ошарашенное лицо, прежде чем притянуть его к себе и впиться губами в рот, каким-то образом умудрившись не выбить Джябуре глаз своим уникальным носом.
- О... э... а... - Джябура пытается поинтересоваться, в чем, собственно, дело, и не тронулся ли ты, Каку, часом, и не напекло ли тебе голову, хоть ты и в шапке постоянно - но у него возникает такое чувство, что получается не особо.
- Бэ, - отвечает Каку и принимается разматывать на нем кушак.
Джябура глядит на Каку, тихо посапывающего на его плече, и боится, что тот сейчас воспарит в воздух и улетит.
Когда они уходили из разрушенного Эниес Лобби, тяжесть тела Каку на спине Джябуры была вполне реальной и ощутимой. Когда сегодня утром они в очередной раз выбивали друг из друга дерьмо в додзе, удары Каку были самыми что ни на есть весомыми. Когда полчаса назад Каку стонал под ним, выгибаясь и вонзая пальцы в его плечо, мускулы под ладонью Джябуры были твердыми, напряженными и вещественными.
Джябура вспоминает ласточку в залитом солнцем небе и боится: эта птица умчится прочь, оставив его одного - и крылья ей не подрежешь, и в клетку не запрешь.
Каку рассказывал ему о Вотер 7, и в его глазах Джябура видел тоску. Птица хотела вернуться в обжитое гнездо, здешние небеса ей были не по душе.
Кажется, Каку и впрямь считал этого... Паули своим другом. Как будто у правительственных агентов могут быть друзья.
Сущий ребенок, этот Каку.
Его угловатый, нелепый, долговязый жираф с длинными голенастыми ногами, и пушистыми девчоночьими ресницами, и такой чувствительной шеей, и таким восхитительно ловким языком.
Казалось бы, где в этом несуразном создании легкость? А вот же - только недавно быстрый, ловкий и смертоносный, двигающийся с текучей хищной грацией, сейчас он неслышно дышит у Джябуры на плече, золотой, смешной и трогательный, и вот-вот растает, растворится в полумраке.
Каку поднимает голову, сонно приоткрывает глаза и перехватывает взгляд Джябуры. Тот поспешно отворачивается, чувствуя, как горят щеки.
Каку на миг задумывается о чем-то, хитро улыбается и сгребает его руку. Джябура уже начинает было протестовать, но останавливается, почувствовав на тыльной стороне ладони легкий, едва ощутимый трепет. Ресницы Каку щекочут кожу, длинный нос Каку задевает мозолистые пальцы... Каку поднимает лицо от его ладони и говорит:
- Знаешь, что это такое? Это называется "поцелуй бабочки".
- Тьфу! Да что я, зоофил какой? Сначала жираф, теперь бабочка... Скоро до коз дойдем?
- Ну и дурак! - оскорбляется Каку и ныряет под одеяло, отворачиваясь от него.
- Это кто здесь дурак, Дурацкие Реснички?
- Замолчи, низкое животное!
- А сам ты не животное? Но вот что не низкое, так это уж точно. Как ты о собственные ноги не спотыкаешься, Мистер Травоядное?
Джябура рыдает от хохота, пихая разобиженного Каку в плечо.
Почему-то ему уже нисколько не страшно.
