Автор: Arrantarra
Беты: Найтари, Rina -.-
Название: Этот странный мир
Фендом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Пейринг/Персонажи: Дозор, Пираты Белоуса, Марко/ОЖП (не сразу)
Жанр: Джен, Ангст, Юмор, Драма, Мистика, Экшн (action), Психология, Философия, Даркфик, POV, Hurt/comfort, AU, Мифические существа
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: в процессе
Размещение: с разрешения автора
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП
От автора: Не вошло в основную заявку, но написано по ней.
Сначала хотелось просто написать какой-то юмористический миник из жизни Дозора. Однако, Муза быстро дала понять, что если веселье и будет, то не так быстро. И, возможно, не в самом Дозоре...
Ссылка на СИ.
Пожалуйста, оставляйте комментарии
Приблизительная внешность Анты
Ссылка на альбом:
Описание: Хочешь жить - умей вертеться. Не симпатизируй пиратам, если работаешь в Дозоре. Не имей собственного мнения, если не хочешь выйти в море раньше, чем это положено. А ведь там приключения, которые, впоследствии, сами за тебя решат - быть им или не быть.
Магия на острие.
Я не прогадала — вылетев где-то в половину одиннадцатого вечера, к Моби Дику мы долетели только к часу дня. Ло, терпеливо ожидающий конца поездки, после того, как его занесли в медблок и развязали, мрачно сверкнул на меня глазами и поспешил в туалет, еле сдерживая ругательства. Пожав плечами и попросив снующего рядом юнгу, которого перед отлетом лечила, присмотреть за пиратом, умчалась в комнатку с Уилом, а там, с замирающим сердцем обнаружив его под капельницами, тем самым аппаратом для дыхания, с датчиками на груди и в окружении множества пикающих приборов, рухнула на стул рядом, у стены. Какой же он белый, мой лейтенант…
— Еще держится, — Милана решила не томить и зашла лично, становясь по другую сторону от кровати. — Ты притащила крайне опасного человека на борт.
— Я знаю, — выдохнула, откидываясь на стену за спиной. — Я порву его в клочья, если он посмеет навредить. Но он так же моя последняя надежда. Не говорите ему пока, где он. Не стоит.
— Знаешь, а я тебе верю, — она сжала губы в тонкую полоску. — Теперь верю. Мы не скажем.
— Не сомневаюсь, — горько усмехнулась.
— Кого мне тут нужно вскрыть? — в проеме тихо появился Трафальгар, внимательным взглядом окидывая пациента и стремительно подходя к нему. — Он уже не жилец, это и так видно. Даже если извлечь кайросеки, слишком много мертвых тканей придется удалить — ничего не останется.
Я внутренне взвыла, проклиная его за все эти ненужные объяснения. Да оно мне все нахрен не сдалось!
— Просто вынь кайросеки, — оскалила клыки, мрачно глядя на него.
— Хорошо, — он пожал плечами и развернулся к Уилу. Подхватив лежащий на тумбочке в железной чаше скальпель, он внимательным взглядом окинул тело под тонкой простыней. — Посторонние, покиньте помещение.
— Когда закончишь, позови меня сразу же — я помогу с заживлением, — просительно кивнула, после быстро вышла наружу.
— Мне нужны еще помощники! — из помещения раздался приказ. Застучали каблучки, и почти весь штат медсестер, на ходу поправляющих волосы, промчался мимо, заинтересованно заглядывая внутрь.
Кажется, мужчины из команды скоро будут крайне недовольны такому соседству.
Выйдя наружу, на палубу, облокотилась на перила и подставила лицо под мягкий ветерок. После пасмурной погоды на том пиратском острове, солнце казалось чем-то особенным. Легкий бриз, тихий шепот парусины, скрип канатов, запах нагретых досок – я готова была разрыдаться от счастья, вернувшись на большой корабль. Всего ничего в море, а от суши отвыкла конкретно, искренне радуясь кораблям.
— О, я смотрю, ты перекрасилась! — Харута подкрался незаметно, удивленно разглядывая огненный шухер у меня на голове. — Да и одежка куда как лучше стала. Гораздо лучше белой формы! — он довольно хлопнул меня ладонью по спине.
Ну нихрена себе тяжелая!
— Эй, чего дерешься?! — возмущенно взвилась, поворачиваясь к нему лицом и пытаясь потереть занывшее место рукой.
— Ой, извини, Волей приложил, — невинно улыбнулся паренек, взлохмачивая волосы на затылке. Мой гневный прищур был полностью проигнорирован: Харута отвернулся в сторону мед блока, любопытно склоняя голову набок. — Ладно, пойдем, расскажешь о том, как попутешествовали, пока доктора искали.
— Не до этого сейчас, — покачала головой, настороженно прислушиваясь к звукам, доносившимся оттуда. Увы - закрытые двери надежно скрывали все звуки.
— Нет, идем! — парень не отступил, хватая меня за руку и утягивая по направлению к камбузу. — Пока будешь тут стоять, надумаешь себе невесть что! Идем. Никаких «но»!
Командирский тон проявился неожиданно, заставляя послушно пойти следом за ним. Харута, вначале казавшийся простачком, потом хитрюгой, а после просто добрым товарищем, продолжал удивлять, время от времени выкидывая все новые и новые финты и открывая новые грани своей личности. Мягко улыбнувшись в ответ, согласно качнула головой, следуя за размашисто шагающим парнишкой.
— О, Анта, вы уже вернулись, — Сатч навис над стойкой раздачи собственной персоной, широко улыбаясь. Помпадур на голове приветственно качнул головой, вырывая неосознанный тихий смешок. — А мы уже заждались вашего возвращения. Как прошло?
— Притащила врача, жду результата, — устало посмотрела на него — долгий перелет вымотал. — Покорми меня хорошенько: мне нужно как можно больше сил.
— Ох, вот незадача — обед уже прошел, — мужчина оглянулся назад, по направлению к кухне. — Нужно подождать малость, пока что-то горячее смастерю.
— Но остатки же есть? — выгнула бровь. Если эта тварь конопатая все подчистила, я его вскрою…
— Эй, не надо таких взглядов, — выставил перед собой ладони Сатч. — Заходи, то, что есть, остыло, да и особо вкусного там…
— Разогрею, спасибо, — кивнула, юркнув внутрь и быстро подходя к указанной кастрюле. Подхватив объемную посудину и просунув одну ладошку под дно, пустила огонь, нагревая. Пара минут и, с натугой поставив ее обратно на стол, подхватила ложку и приступила к трапезе. Без спешки, почему-то слыша в голове голос Феникса, с наставлениями есть аккуратнее. Он, кстати, пришел следом, минуты через три, и, подхватив тарелку, начерпал себе супа, уводя лакомые кусочки прямо у меня из-под носа.
— Темный Доктор там лютует, — нарезая хлеб, поделился он, провожаемый моим мрачным взглядом. Харута, засевший в уголке и любопытно сверкающий глазами, подался вперед, стараясь уловить как можно больше информации.
— Вы привели Темного Доктора? — восхищенно выдал он. — Хочу увидеть его в деле! Говорят, он может разрезать людей одним движением пальцев!
Моего мрачного взгляда в ответ он не понял. Где ж ты был, умник, когда я пыталась понять, как он свои способности использует, да и просто металась в поисках врача? Хотя, верно — не стоит и вякать мне на эту тему.
— Долго он еще там будет? — спустя какое-то время отложила ложку в сторону, с бессилием глядя внутрь опустевшей кастрюли.
— Анта, остается только ждать, — тихо выдал Харута. Я резко повернула голову в его сторону, с намерением наорать за эту тупость, ведь это я, я должна была спохватиться раньше! Должна была не ныть, не пускать сопли по углам и проебывать свободные минутки, а идти и искать этого чертового врача уже тогда, когда стало понятно, что девочки не справятся.
Тепло и понимание в карих глазах заставили подавиться заготовленным воздухом и отвернуться обратно, рвано выдыхая. Подхватив кастрюлю, донесла ее до мойки, где, опустив в воду, подхватила мочалку на длинной ручке и, начерпав внутрь немного воды, принялась оттирать подсохшую корочку.
— Если выживет, достанете все бухло, что у вас есть, и как следует нажретесь, — четко произнесла, понимая, что нормально отмыть посудину не смогу — пальцы не слушались и загорались, в свое время нагревая металл ручки мочалки, и вовсе грозя его расплавить, а тот, в свою очередь, нагревал воду, вызывая на поверхности пузырьки.
— Отставь в строну, милая, — Сатч мягко опустил свои огромные лапищи поверх моих рук, ненавязчиво отнимая щеточку и стараясь, между делом, не опалиться или обвариться. — Не нужно хвататься за все подряд, желая убить время — оно этого не любит, уж поверь старику на слово.
— Старик из тебя, как из меня ребенок, — мрачно буркнула, отступая назад и спиной упираясь ему в грудь. Теплая. — Я пойду, побуду рядом — я просила позвать меня сразу же, как только он закончит.
Затылок и шею обдало горячее дыхание, но мужчина покорно отступил назад, выпуская меня наружу.
— Осторожнее с ним, — напутственно раздалось вслед. — Новички, порой, слишком уж… Неугомонные.
— Я знаю, — кивнула. — Харута, ты хотел его увидеть? Чего же тогда сидишь?
— Ты мне должна рассказ! — подскочил он, тут же приобретая шкодное выражение лица.
— Идем, по пути долги отдам, — усмехнулась, ныряя под стойку раздачи.
Пересказ вышел кратким — что там те несчастные два дня, если я только и делала, что бегала по городу, ужасаясь количеству пиратов и шлюх, и мечтала о докторе и еде?
А еще и мозги Фениксу выносила периодически. Харута, кстати, оценил наше «супружество», слишком уж подозрительно блеснув глазами.
В медблоке было довольно шумно: девочки в белых халатиках и леопардовых ботфортах носились взад-вперед, то что-то принося в комнату с Уилом и Ло, то, наоборот, вынося оттуда.
— Нора, как идут дела? — остановила одну из них, подхватив под локоток.
— Отлично! — ее глаза восторженно сверкали. — Я такого еще никогда не видела: ни в Дозоре, ни уже тут, в море!
— Ты была в Дозоре?! — прифигела, круглыми глазами глядя на нее.
— Да, пять лет отработала медсестрой, — она согласно кивнула. — Потом поняла, что не там моя судьба, да и случай один… Слушай, в другой раз! Тут задание дали.
— Какое задание? — я вообще ничего не понимала. — У него было только одно поручение: извлечь кайросеки из Уильяма! НЕ отвлекаясь!
— Господин врач захотел пить, — пожала она плечами и, улыбнувшись с оттенками извинения, осторожно выпутавшись из захвата, поспешила на выход.
— Афигеть какие мутки пошли, — не по-детски удивилась, оглядываясь вокруг. Харута, стоявший рядом со мной, поднял брови, глядя на суматоху вокруг с нескрываемым любопытством. — Милана!
— Чего разоралась? — из комнаты с Уилом высунулась искомая, хмурясь.
— Что там с ним? — подбежала к ней, после заглянула внутрь. И офигела: в помещении летали части головы Уила, а над одной из них как раз что-то колдовал Трафальгар.
— Я почти закончил. После мне нужно будет, как следует отдохнуть, — донеслось спокойное от врача. — Так же мне нужно связаться с кораблем.
— Я передала твоим ребятам записку с пояснениями и библикарту еще в ту же ночь, что встретилась с тобой. Я не говорила им, что у нас сделка с их участием, просто написала, что у тебя появилось срочное дело. Мой зверь обещал присмотреть за субмариной и ее детьми.
— Что ж, это радует, — протянул он. Над частью головы Уила появилось странное ветряное облако, в котором замелькали какие-то серые крошки. — Где он умудрился столько набрать?
— Попали под пару залпов зарядов ядер из кайросеки. Камень безумно крепкий, но и он умеет крошиться. Я смогла избавиться от осколков в себе, но вот его излечить не вышло.
— Смогла? — он, я бы сказала, несколько озадаченно посмотрел на меня, откладывая скальпель в сторону. Части головы, повинуясь движению пальцев, скользнули друг к другу, состыкуясь вместе. Мгновение, и голова стала вновь целой.
— Крылья, — пояснила, входя в помещение. — Ко мне в крылья попали осколки. Я могла использовать огонь по всему телу, но они стали самыми обычными. Пришлось их сжечь, а потом вновь восстановить. Я регенератор. Не такой хороший, как тот же Марко Феникс, но тоже приличный.
— Вот оно что, — на меня внимательно посмотрели, будто что-то ища. — Становится все интереснее и интереснее.
— Вот ваша вода, сэр доктор, — Нора возникла на пороге, протягивая запотевший стакан парню.
— Все убрал? — пройдя внутрь, дабы не мешать им, торча на входе, нагнулась над Уилом, осторожно касаясь пальцами раны.
— Я сделал все, что мог в таких условиях — теперь твоя очередь, — поправил меня он, отрываясь от стакана и бросая в мою сторону уставший взгляд.
— Хорошо, смотри, коль интересно, — кивнула, после вновь коснулась чуть кровящих краев раны, откуда до этого сняли швы. — Разъедини как до этого — мне будет проще. — Ло понятливо кивнул и, потянувшись вперед и подхватив скальпель, что-то пробормотал, после чего, сделав несколько движений лезвием, будто дирижёрской палочкой, вновь разобрал голову Уила, заставляя части кружиться в воздухе. Пустив белый огонь по пальцам, направила его вперед, позволяя своевольничать и решать самостоятельно то, куда нужно идти в первую очередь и что лечить. Огонь не отскочил назад, как в прошлые разы, а бойко принялся проникать внутрь, на глазах меняя цвет плоти с темно-красного, почти коричневого, на нормальный розовый оттенок.
— Оно не обжигает, — подошедший парень безбоязненно сунул руку в пламя, спокойно наблюдая за тем, как огонь лижет кожу. — Любопытно.
— У тебя предостаточно времени на изучение, — подняла вторую, пуская цветные языки огня и привлекая нездоровый интерес к своей персоне. — Я обещала.
— Я помню, — он довольно прищурился. — И я вспомнил тебя, Дрого Ди Анта-я. Ты капитан Дозора.
— Капитан второго ранга, Трафальгар Ло, — устало оперлась о кровать. — А теперь еще и член команды Белоуса, и его дочь, — хищно оскалилась, ловя ошарашенный взгляд. — Добро пожаловать на корабль Йонко, капитан Пиратов Сердца.
— Благодарю, — он старался держаться молодцом, хоть и побледнел слегка.
Что ж, я его даже, отчасти, понимаю: ты тут в море вышел, великое сокровище решил найти, а ведь по пути нужно всех Йонко победить. И тут бац! — и ты на корабле одного из них, и лечишь дозорного. Мир вообще после такого должен казаться штукой веселой.
— Теперь ждем, когда очнется? — вопросительно посмотрела на Ло, после кивнула на Уила.
— Минуту, — поводя скальпелем, кивнул он, подзывая к себе части. — Да, гораздо лучше: опухоль спала, ткани восстановились. Кости так же срослись. Это просто великолепно, — он уверенно кивнул, возвращая все на место. Мелькнувшая на его губах легкая улыбка-ухмылка заставила табун мурашек начать миграцию по спине в сторону хвоста. — Я хочу протестировать этот твой восстановительный огонь.
— Когда отдохнем, — согласно кивнула, отмечая его бледность и переводя взгляд на Уила. Ло говорил, что он не жилец, а теперь и не заикнулся даже об этом. Стоит ли праздновать победу?
Харута и несколько медсестер, затаив дыхание, с маниакальным блеском в глазах наблюдали за манипуляциями парня. Кажется, у Трафальгара на корабле Белоуса появились свои почитатели. Например, весь персонал медблока, который, непонятно почему, принялся жадно ловить каждое его движение и слово.
Он же не мог их как-то своей способностью подчинить, нет же?
Уже на выходе из комнаты, бросив на Уильяма прощальный взгляд, легонько улыбнулась, чувствуя, как глаза застилает пелена слез: цвет лица заметно улучшился, перестав напоминать простынь; дыхание выровнялось, стало глубоким, как во время сна.
Милана, где-то на задворках восприятия, громко отдавала приказы, что-то по типу «сменить капельницу, принести кровь на переливание» и в том роде. Почему-то информация меня совсем не цепляла, хоть и должна была.
Мой лейтенант, друг и брат, уже спустя десять минут после окончания операции, стремительно карабкался вверх, к миру живых. Это не могло не радовать.
— Ну, все — ждет нас всех грандиозная пьянка! — довольно провозгласил Эйс, неизвестно когда, возникая рядом, закладывая руки за голову и, наряду с весельем, серьезно посматривая на замершего в стороне доктора, вокруг которого увивались девушки. Шикарная оранжевая шляпа постепенно съехала на нос, скрывая от присутствующих выражение карих, почти черных глаз. Да я и сама понять, что же они нашли в Ло, пока не могла — разговоры явно шли не о врачебных делах.
— Не кричи так: пока Уильям не придет в сознание и не станет хорошо себя чувствовать — хрен тебе, а не бухло, — мрачно шикнула на него, не желая, чтобы его слова привлекли еще чье-то внимание. Тут же тогда такой ажиотаж поднимется — хоть под кровать к Белоусу прячься.
— Злюка… — недовольно протянул парень. — Марко явно себе в дивизион только скучных ребят тянет. Ну тебя.
— Что?! Это я-то скучная?! — возмутилась я.
— Ага. — Потопал он на выход. — То нельзя, то не будешь, то не хочешь… Не люблю военных — устав да кирпич-лицо. Бесите.
— Ну, знаешь ли… — не нашлась, что сказать, я. — Это просто верх глупости…
А конопатого уже и след простыл на выходе. Оглянувшись назад и не отметив ничего, что могло бы меня задержать, рванула следом за ним, с мыслью проучить нахала. Кажется, кто-то там хотел в небе полетать? Одну минуту, братишка.
Портгас успел уже далеко сбежать – нагнала я его только в столовой, куда он, довольно улыбаясь, притащил свои лыжи. Сатч, воинственно размахивая сковородой, будто чугунной мухобойкой, начал обряд изгнания, который, похоже, был уже обычной практикой для всех присутствующих.
— Рекомендую использовать соль и перец, — задумчиво пожевывая спертый пирожок, поделилась я с дядькой-помощником.
— Думаешь приготовить его и дело с концом? — задумчиво склонил он голову набок. — Хм, в принципе… В принципе…
— Я имела в виду, что так прогнать его, а не запекать, — укоряюще посмотрела на него и, наконец-то разглядев широченную улыбку и согнувшихся в три погибели еще нескольких свидетелей нашего разговора, громко фыркнула и потянулась к еще одному пирожку. По пальцам звучно прилетело полотенцем и, отпрянув назад, потирая пораженную конечность, мстительно сверкнула глазами, молча обещая отомстить.
Съесть еще, как минимум, сорок пирожков, например.
А Эйс вновь умелся наружу, явно седалищным нервом чувствуя, что у меня к нему нехилая претензия.
Воля Наблюдения у конопатого была. Он даже успел почувствовать неладное, когда за спиной раздался шелест раскрываемых крыльев и мое тихое рычание. Прыгнув в сторону, он добился лишь того, что вместо талии, я ухватила его за ногу и, крепко стиснув когтистой рукой лодыжку, рванула в небо, смеясь в голос над его попытками освободиться при помощи огня. Будто я тебе позволю, мальчишка.
Вышедший наружу Трафальгар удивленно вскинул бровь, разглядывая наши маневры. В глазах мелькнуло что-то, похожее на обреченность и одновременное любопытство. Азарт, если быть точнее. Притащила же я… Спасителя, от которого мурашки по спине бегают. Хотя, мне даже интересно, а могу ли я воспламенять себя, если буду разобрана на части? И как это все ощущается. И… Кажется, я ненормальная.
Заразилась, что ли?
Мимо мелькнули ряды парусов и рей, дрогнул под порывом ветра от крыльев черный флаг, испуганно взмыла в воздух пара птиц, что присели отдохнуть от долгого перелета. Чистое небо встретило легкой прохладой, свойственной осенней поре — кажется, корабль изменил курс, как только мы прибыли: следовать к пиратскому притону больше не было необходимым, и огромный дом под белыми простынями-парусами поплыл дальше, мимо. Похоже, следующая наша пристань была осенней.
Моя жертва, вот уж на что некультурный, не переставая кричал что-то нецензурное с моим явным участием. Внизу с корабля в ответ донесся пронзительный свист, больше подбадривающий меня, нежели Эйса. Тот, поняв такое дело, пристыженно замолк, да и попыток освободиться больше не предпринимал — высота все увеличивалась, и корабль начал превращаться в маленькую точку посреди бескрайних морских просторов. Стало уже ощутимо холоднее — облачка пара, выдыхаемые изо рта, и жар от крыльев становились все заметнее.
— Эй, да отпусти ты меня уже! — хрипло донеслось снизу. Пожав плечами, послушно разжала уже порядком затекшую руку, и, с откровенно широкой улыбкой уставилась в расширяющиеся глаза медленно падающего парня. На этот раз он уже не кричал — летя вниз спиной, он не сводил с меня крайне удивленного взгляда. Фыркнув, двинула крыльями, падая следом, а после летя параллельно.
— Ну, как ощущения от полета? — ехидно пропела, насмешливо глядя на борющегося с ветром парня.
— Нормально. Падаем, — философски откликнулся он, закрывая начавшие слезиться глаза. — Лови уже.
— Да не, мне напряжно — ты тяжелый, — отрицательно качнула головой, скрещивая руки на груди.
— За меня отомстят! — пафосно изрек он, в свою очередь, раскидывая руки в стороны. — Я птичка, епта!
— Ага. По имени топорик, — усмехнулась, взмахивая крыльями и, обогнав его, сложила их и поднырнула под парня, крепко обхватывая руками и ногами и, перевернувшись носом вниз, вновь раскрыла махалки. А ведь будь у меня такой же птичий хвост как у Марко, мне было проще проворачивать подобные финты. Хотя с другой стороны, в этом-то и мое преимущество — он не умеет мгновенно падать вниз. Странная фишка аэродинамики.
— Узри, народ, я летаю! — громко проорал парень, после чего весело засмеялся. Смех, впрочем, тут же оборвался, стоило мне заложить крутой вираж, гася скорость. Народ на палубе, постоял-постоял, да разошелся: никто же уже никуда не падал? Так чего на солнцепеке жариться, раз ничего интересного не происходит? Ло, так же постояв немного, нырнул обратно в медблок — ему явно было жарко на солнцепеке в меховой шапке и длинном плаще.
Оранжевая шляпа, зацепившаяся за край рея, обреченно трепетала на ветру, перестукивая бусинами на тулье и напоминая опознавательный огонек — настолько ярким был ее цвет на солнце. Сделав круг над кораблем, резко набрала высоту и, полностью расправив крылья, начала планировать.
— Эйс, мне как-то Марко сказал, что у нас есть одинаковые техники, — припомнила, задумчиво рассматривая гладь моря и, отняв одну руку, вытянула ее вперед. — Я называю их светлячками, — пояснив, выпустила множество огоньков, тут же заплясавших вокруг нас.
— О, я тоже! — усмехнулся он и подманил к себе один из них, после лелея в ладошке. — Они крутые! Только мои могут быть лишь одного цвета.
— Ну, у меня побольше возможностей будет, — пренебрежительно фыркнула, удобнее перехватывая его и плавно ныряя вниз. Светлячки с легкими хлопками разорвались позади, оставляя после себя маленькие, быстро исчезающие облачка.
— Давай смахнемся! — дернулся парень, выворачивая ко мне голову и глядя азартно.
— У тебя есть на примете земля, которую не жалко? — выгнула бровь. — У меня такой нет. А нести боль живущим на островах, что встретятся нам по пути, не желаю.
— Мда, проблемка, — покивал он головой. На несколько минут повисла тишина. После он встрепенулся: — Могу предложить Арабасту! Там пустыня полная песка, где на десятки километров никто не живет. Думаю, это будет хорошим местом для нашего махача! — он энергично взмахнул руками, удивительно непреднамеренно выкручиваясь из захвата и летя вниз. — Твою мааа… — послышалось грустное.
— Ну что за уникум, — хлопнула себя ладонью по лбу, камнем падая следом. Такими темпами будет проще ему параплан прицепить.
На палубу приземлились примерно так же, как и взлетели: Эйс глухо шлепнулся на пузо, крепко удерживаемый за ногу. Народ лишь добродушно усмехался, глядя на нас и бормоча что-то про «распоясавшуюся молодежь». Знали бы они, что я так своего лейтенанта на место в начале наших отношений ставила…
— Верни мою рубашку, — спокойный, чуть насмешливый голос оторвал от мыслей, возвращая в реальность к до треска в ткани сжатой в руке половой тряпке. Задумалась я о том, что же мне делать, когда Уил придет в себя и как ему объяснить то, что я член команды Белоуса. Сама так не буду считать, так они же радостно сообщат всему миру об этом событии. Вон, как довольно сияя моськой, иногда мимо пробегал Харута и, сверкая развеселыми ореховыми глазищами в мою сторону, что-то тихо шептал членам команды. Те, так же заговорщицки косясь в мою сторону, что-то энергично шептали в ответ, заставляя ощущать себя в центре мирового заговора.
— Это трофей, — отрицательно качнула головой, выпрямляясь и бросая тряпку на древко швабры. — Ты проиграл мне дважды — плата достойная.
— Мы спасли тебя и твоего лейтенанта, — он прищурился, приподнимая бровь.
— Я член вашей команды, — показала язык, после отвернулась, налегая на швабру и размазывая воду и пыль по палубе. — Да и спасали вы нас всем табором, а победила я тебя.
— Наглости тебе не занимать… — фыркнул он. Раздался едва слышимый шорох бумаги, после щелчок зажигалки. Потянуло табаком — вновь закурил.
— Ну, у меня хорошие учителя, — широко улыбнулась, пытаясь оттереть особо въевшееся пятно. Кажется, кто-то тихонько заливал за воротник, пока нас не было, а мне теперь приходилось убирать последствия.
— Что думаешь на счет Трафальгара? — протянул мужчина, выпуская сильную струю дыма.
— С каких пор мое мнение тебя волнует? — повернулась к нему лицом, не отрываясь от работы и морщась от едкого запаха. Какая дрянь, однако.
— Ты часть моего дивизиона, так что мне решать, у кого и что спрашивать, — пожал он плечами.
— Я дозорная, не забыл? — выпрямилась, опираясь на швабру.
— Отец принял тебя в семью, так что ты — часть команды, — бесхитростно парировал он, после перевел задумчивый взгляд на дымящийся окурок.
— То есть, если я наведу тут Дозорный шухер, всю вину ты свалишь на капитана, который и принял такое судьбоносное решение?! — неверяще уставилась на него, отдаленно чувствуя, что ответ мне может и не понравиться.
— Смотря какой, — сталь потемнела, но, к удивлению, угрозы, как в начале нашего знакомства, не понесла. — Устроить что-то грандиозное, почище замены флага, вряд ли сможешь - у нас тут таких большая часть команды. Если просто сбежишь — иди. Не держим.
— А если отниму жизни? — рискнула я.
— Убью, — спокойно бросил он. — Кровь за кровь.
— То воля не людей, а богов, — криво усмехнулась, возвращаясь к мытью палубы. Все с вами ясно — люди, однако. Не звери. А жаль.
— Откуда слова? — отбросив окурок щелчком в море, он облокотился на фальшборт, любопытно глядя на меня.
— Песня была. Из моей страны, — откинув лезущую в глаза челку, отозвалась. — Кровь за кровь — то воля не людей, а богов. Смерть за смерть. Ты должен не роптать, а терпеть. Здесь твой Ад. Ты знаешь — нет дороги назад, — напела я. — Там и дальше есть строчки, но эти хорошо запомнились, — пояснила.
— Красивые слова, — задумчиво кивнул он. — Сильные.
— Ну, песни этого исполнителя действительно сильные. И, точно! Ты умеешь петь и играть на гитаре? — чувствуя, как внутри разгорается нечто позабытое, требовательно уставилась на Феникса. Тот, кажется, даже немного удивился, вновь вскинув высокую бровь.
— Предположим — да, — осторожно кивнул он.
— Тогда… Тогда, если я напишу тебе слова пары песен и попробую напеть — сыграешь? — подалась вперед, почти с мольбой глядя на него. С таким-то голосом, да те, что я хочу!..
— Ну, хорошо, — похоже, он просто решил не спорить, а я, широко улыбнувшись, принялась с еще большим усердием натирать доски, стараясь закончить быстрее. Феникс, кажется, несколько оторопел, глядя такой энтузиазм с моей стороны.
Эта птичка будет петь! И пара ее песен меня просто вытащат из глубин той депрессии, что преследует с первого дня пребывания в этом мире. Сколько не живи тут, а дом и то, что окружало в нем, жалящей тяжестью сидело внутри, время от времени, когда случались ассоциации, тьмой расползаясь в стороны и душа.
Только уже вечером, когда бедный, а тут даже я соглашусь, что он бедный, комдив был пойман мной в темном углу, я смогла насладиться первыми, знакомыми до боли, аккордами песен. И, если сам музыкальный слух у меня был, что, кстати, крайне удивило, так как мама часто жаловалась на то, что на моих ушах медведь румбу танцевал, то голос был крайне не поставленным. Бедный птах одомашненный, хмурился и сжимал зубы, когда я старалась напеть нужный мотив, еще попутно объясняя, когда стоит играть на всех струнах, а когда только на паре, мягким перебором. Уяснивший суть и через полчаса свободно играющий минус, мужчина спешно вытолкал меня наружу, восвояси, клятвенно заверив, что все хорошо запомнил и, продемонстрировав мне помятый листик, исписанный моими каракулями, просто-таки поклялся, что не потеряет его.
Я весь день вспоминала эти тексты, которые, когда не надо, всплывали просто от одной левой мысли… Даже пару листков бумаг нечаянно сожгла, особенно когда за спиной пару раз прошел Трафальгар, тихо хмыкающий себе под нос и сопровождаемый парой девушек с планшетами, что-то быстро записывающих в них.
Так, эту команду пытаюсь переманить на свою сторону я! Мне тут конкуренты не нужны.
Трафальгар обосновался в каморке по соседству с моей, где ему спешно расчистили пространство, перетянув все лишнее ко мне. Мне оставалось лишь, сжав зубы, осторожно переставить элементы непонятной аппаратуры подальше от кровати, чтобы ненароком не задеть или, что страшнее — воспламенить. Только окрыленные новым увлечением бабы, могли сгрузить в огнеопасный отсек несколько десятков литров чистого спирта…
Завалившись на койку, резко зашипела, подскакивая — давит. Заглянув под матрац, не скрывая удивления, почти тут же перерастающего в тихий смех, вытащила наружу небольшой ананас, закутанный в фиолетовую рубашку — у Феникса, кажется, этих рубашек был целый шкаф. Одинаковых.
Отложив элемент гардероба в сторону, откинулась обратно на подушки, заставляя кровать скрипнуть, а прислоненный к ней штатив под капельницу закачаться. Повертев в руках еще чуть зеленый плод, задумчиво уставилась на хохолок, отстранено сравнивая. Вот чисто гипотетически, прибьет, если подгоню ему, в качестве подарка и благодарности за помощь?
Впрочем, нет. Не так. Не то.
Отложив плод в сторону, на тумбу, довольно потянулась, и, повернувшись на бок, задумчиво уставилась на отброшенную до этого рубашку. Протянув руку, осторожно коснулась, проводя по прохладной ткани и отдаленно ощущая под пальцами переплетение ниток, местами выбившихся наружу. Давно носит… Даже в темноте, пусть и с ночным зрением, не смогла не заметить пару аккуратно заштопанных дыр, да, пришитые обратно пуговицы, каждая нитками другого цвета. А ведь логии, по идее, вместе с одеждой деформируется. Или к нам, мифическим зоанам, пусть и с силами огня, это не применимо? Не знаю — запуталась.
Развернув закатанный рукав рубашки, задумчиво отметила чуть более насыщенный цвет материи. Развернув для симметрии второй, не смогла сдержать уже куда более громкого смеха — пара пулевых отверстий была умело спрятана в складках. Что ж, нараспашку из-за знака-клейма носит, а закатанные, потому что кто-то поленился залатать.
Кстати, мне там кучу барахла на латание принесли — надо будет с утра заняться. К счастью, всего лишь на один дивизион — народ был удивительно слаженным и расформированным. Команда делилась на дивизионы под началом командиров. А в дивизионах и часовые были, и дежурные на камбузе, и ребята на мытье палубы, и прочая, прочая. Крайне организованный и слаженный коллектив, в котором, однако, не было дедовщины, а была действительно настоящая семья. Прогуливаясь днем по кораблю, в свободное время, часто замечала то, что кто-то из старшего звена что-то рассказывал собравшимся вокруг младшим, иногда показывал. Уважение, понимание, любовь — та самая, которую питают родители к своим детям. Одним отцом для всех был Белоус, но он был не единственным. Командиры для подчиненных, старшие для младших. Отцовское тепло было не только в золоте большого человека. Оно было разноцветным и куда всеобъемлющим. Оно было везде, где встречался знак Белоуса. И оно несло в себе ту частичку воли, которую, в свою очередь, дарил большой капитан.
По старой привычке свернувшись в клубок — жаль только в людском обличии, не в животном, по которому начинала жестоко скучать, уткнулась носом в кисточку хвоста. Рубашка, которую было лень откладывать в сторону, оказалась у живота, приятно грея. Не спалить бы — не знаю почему, но жалко.
