Автор: Хана_Вишнёвая
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Хаято, Вонгола
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, Драма
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 2 страницы, 1 часть
Статус: закончен
Описание: Неутешительный диагноз. Боль, с которой давно смирился. И неожиданный финал.
Увядая, словно цветок,
Превращаясь в бледную тень,
Но бояться нажать на курок…
Он так много ведь значит – день.
Каждый вдох давался с трудом, каждый выдох казался последним. Каждый шаг был невероятно тяжёлым, а звуки отдавались в голове с троекратной силой.
А умирать… а умирать совсем не хотелось.
Цепляться за жизнь хотелось, обеими руками. Как же так? Что будет, если он умрёт? Как же Вонгола, как же Десятый без него?
И Хаято пытается выжить.
А всё было так внезапно – он же молодой ещё совсем, двадцать четыре года. Нет, он знал, что у матери было заболевание крови, знал, что это – повышенная свёртываемость, от этого она и погибла, но… не знал, что эта болезнь передалась по наследству. Точнее, знал – тромбоцитоз не всегда смертелен, пока бояться нечего, но… диагноз был неумолим.
Рак крови. И страшно, и непонятно, и обида странная – почему так? От переливания крови отказался – кровь другим сильнее нужна, понимал. И бесился от безысходности, метался, как раненый зверь в клетке.
А теперь – даже дышать было больно. Острая, режущая боль не стихала ни на минуту. Казалось, будто куда не сел – сядешь на иглы, что не вдохнёшь – по венам раскалённым стеклом. Боль ослепляла, мешала воспринимать реальность. И правда, реальность стала совсем чужой, неприятной – от неё только боль и оставалась. Даже остальные ощущения притуплялись, казалось, будто живёшь во сне – всё заторможено, странно. И всё равно больно.
А теперь Хаято улыбался по-другому, и думал тоже по-другому – пил весь мир большими глотками, пытаясь запомнить его, пытаясь впитать в себя, как губка. Сохранить в памяти всё – и этого бейсбольного придурка с его глупым смехом, и сестру – теперь он пытался смотреть на неё, когда та снимала очки; всех, всех и вся – запомнить. Оказалось… страшно всё это терять,
И даже когда было больно так, что уже даже всё равно, Хаято улыбался.
Страшно оказалось и засыпать – сначала тяжело, потому что лежал, словно на иголках, а потом… страшно закрывать глаза, чтобы больше их не открыть.
А никто не обращал внимания – только Бьянки и Тсуна беспокоились, но остальные их успокаивали. «Весна сейчас, гормоны играют. Авитаминоз». Они не верили – Тсуну вела гипер-интуиция Вонголы, а Бьянки – нечеловеческий нюх на неприятности – интуиция женская, безошибочная. Но только скрывать Хаято умел мастерски – и кроме каких-то странных переживаний видно ничего не было.
И непонятно.
А разум оставался незамутненным, но всё равно – как будто чужим. С окружающим миром связывала только боль – мост эдакий. Не чувствуешь боль – ты умер, понимал Хаято. Сейчас – как никогда понимал.
А когда он как-то картинно осел на пол, Тсуна сразу забил тревогу.
Мигали фонари «Скорой», мчавшейся по ночному шоссе со скоростью двести двадцать.
Потом мигала лампочка «Операционная», и вся Вонгола ждала и боялась одновременно. Вдруг погаснет?
Погасла. Врач молчал. Мир, казалось, рушился на глазах – это было страшно, вдруг… всё? Не динамита, не воплей негодующих – ничего? Вдруг… конец?
В глазах всё плыло. Каким-то нереальным казалась белая больничная палата. И… человек на соседней койке улыбался. Человек?
– Джудайме, что… за? – Хаято казалось, что он бредит. Тсуна улыбался – даже глаза улыбались, хотя почему-то и белки глаз были красноватыми – некоторые капилляры лопнули. Надо было долго, очень долго тереть глаза.
– Если ещё что-то от меня утаишь, сниму с должности Правой Руки, – серьёзно пообещал Тсуна.
– Джудайме, я… – голос смешно возвысился и затих.
Больно больше не было. Только… странно.
