Автор:Dantelian Фэндом: Shingeki no Kyojin Дисклеймер: Хадзимэ Исаяма Пейринг: Ирвин Смит/Леви (Ривай) Рейтинг: NC-17 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, AU Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика, Кинк Размер: Миди Статус: в процессе Описание: Альтернативный вариант первой встречи Ирвина и Леви. Суть та же: Ирвин - командир Разведотряда, Леви - уличный преступник. Тяжести перевоспитания, вагон и тележка ангста, немного жестокости. Посвящение: Командиру. Разрешение на публикацию: Публикуйте Примечания автора: Автор не может больше ждать спин-оффа, поэтому придумал и написал свой вариант развития событий. Фандом и персонажи новые для меня, поэтому вполне возможен ООС или какие-то погрешности в описании их мира и быта. Буду рад любым отзывам и критике.Встреча.
"Ну же, будь смелым. Будь первым. В грязи колени. Вера надежде в награду - это то, что нам надо. Ветер в лицо - грязный пепел твоей надежды. Чтобы стать чище, сними грязные одежды."
Командир одного из немногочисленных отрядов Разведкорпуса Ирвин Смит крайне не любил посещать приближенные к столице города, что, к сожалению, ему приходилось делать чаще, чем выезжать за стены. Бюрократия не обходила стороной даже тех, кто посвятил жизнь стремлению к свободе. Отчетность контролировалась строго, ошибки в документах карались жестоко. Власти предпочитали быть в курсе, куда уходят их деньги вплоть до самой последней монеты.
Многие считали само существование Легиона Разведки бессмысленным и выступали против вложения средств в солдат, которые гибли как мухи, лишь оказавшись за пределами стен. Однако Разведка жила и действовала, в отличие от остальных подразделений армии. Всё здесь, в центральных районах, было насквозь пропитано пафосом и вычурностью: полицаи не спеша прогуливались по начищенным улицам, свысока глядя на горожан. Здесь жили в комфорте и достатке - и ничего не знали о мире. Смита воротило от их самодовольных и сытых рож. Иногда он с усмешкой представлял, какая паника и ужас охватят этих самодуров, окажись тут вдруг титаны. Да что там титаны - любой враг опаснее уличного преступника.
Кстати, о преступниках: похоже, сегодня четверо из них будут вынуждены завершить свою опасную карьеру. Лишь ступив на порог здания Военной Полиции тамошнего района, Ирвин замечает четверых бандитов, закованных в наручники и смирно сидящих на скамье в холле. Что же, оказывается и у Полиции появилась работа. Арестанты явно не мирные граждане, которых вдруг черт попутал украсть яблоко на рынке или подраться с соседом из-за бытовых мелочей. Ирвин сразу видит, что перед ним опытные воры, мошенники и убийцы: их безошибочно выдает взгляд. В нем залегла тяжесть и бессильная злоба на мир, а если всмотреться в их глаза внимательно, можно ненароком познакомиться с той стороной жизни, о которой не рассказывают детям. После такой встречи захочется пойти и тщательно вымыться, словно провалился в грязь по горло.
- Работаете не покладая рук, я гляжу, - улыбнувшись, говорит Ирвин, обращаясь к сержанту Военной Полиции и по совместительству своему давнему приятелю - Мартину Маршу.
Последний не сразу замечает Смита, будучи занят какими-то бумагами. Неудивительно: у Полиции бумажной волокиты еще больше. Впрочем, если бы не она, служащие совсем бы засиделись без дела.
- День добрый, - повторяет Ирвин.
- О, Смит. Давно тебя тут не было.
- Я бы еще столько же и не приходил, будь моя воля, - они с Маршем обмениваются рукопожатиями. - Чем вы тут занимаетесь? - Ирвин кивает в сторону заключенных.
- Сверху отдали приказ начать зачистку районов от преступных группировок. Эти молодцы с округа Сента, восток стены Марии. Три дня ловили, бойкие попались.
- А почему они здесь, а не в тюрьме?
- Тюрьма нашего округа забита, мы уже две недели проводим зачистку. За ними сейчас должны приехать.
- Вот и славно. Трудитесь, - усмехается Смит. - Вдруг получится очистить проблемные районы.
- Думаешь, Королю это интересно? В глухих деревушках люди друг друга убивают и ничего. Да хоть если жрать сами себя начнут - пальцем никто не пошевелит. С какой-то другой целью всех этих отбросов собирают. Но нам не говорят, - Марш пожимает плечами. - Мне-то все равно.
- Ничего хорошего их не ждет в любом случае, - Ирвин поворачивается в сторону заключенных и на сей раз внимательно разглядывает их. Всех четверых взрослыми не назовешь, а вот подростками или юношами - вполне. Смиту даже интересно, что могло заставить этих молодых ребят пойти по столь скользкому пути.
- Мне не почудилась жалость в твоем голосе?
- Ты глянь на них, Мартин. Они же дети еще, едва кому двадцатник стукнул. А уже такие жестокие, взгляд как у загнанных зверьков. Нам ли с тобой, живущим в достатке и удобстве, их судить?
- Думаешь, их можно перевоспитать? По мне так единственное полезное, что они могут сделать для цивилизованного общества - поскорее отправиться на казнь.
- Я до сих пор не понимаю, как ты превратился в такого циничного ублюдка, Мартин, - Ирвин вздыхает.
Бывали дни, когда его товарищи десятками гибли при сражениях с титанами, но память о них, как о героях, была светлой и жила в душе, помогала держаться в трудные моменты. Но слишком многих друзей Смит потерял еще и здесь, внутри стен, под давлением лживого и ненасытного правительства. Глядя на них, продавшихся за набитые монетами кошельки, Ирвин порой переставал понимать, за какое Человечество он пытается бороться.
- Не всем же быть благородными воинами Человечества, как ты, - Марш пожимает плечами. - Ладно, давай сюда свои бумаги, я подпишу и отправишься восвояси, нет у меня сейчас времени с тобой чай распивать, уж прости.
В ожидании Ирвин присаживается на скамью напротив заключенных. Все четверо понуро смотрят в пол, что создает ложное ощущение, будто они стыдятся себя и своего пребывания здесь или боятся служителя закона. Но на самом деле каждый из них сейчас продумывает возможные варианты побега - Ирвин уверен - никто не собирается так просто сдаваться. Эти люди привыкли бороться с жизнью при любых обстоятельствах и в любом состоянии. Их выдержке и воли позавидуют лучшие солдаты.
Через некоторое время в холл заходят двое полицейских с ружьями наготове и лишь тогда, моментально почуяв опасность, словно охотничьи собаки, все четверо осужденных поднимают головы в их сторону.
- Встать! - обращение к крайнему из заключенных.
Ирвин уверен, что парень не послушается - он нервный, дерганый, боится наказания, наверняка попался в лапы служащих закона впервые, хотя и успел натворить дел. Так и происходит: от рук полицейского бандит уворачивается, осыпая того проклятьями, но довольно быстро получает удар прикладом ружья по голове. Обмякшего его уводят из зала на улицу и через несколько минут возвращаются за следующим.
- Смит, забирай свои бумаги, - Марш бросает стопку на край стола.
- Да. Спасибо, - Ирвин поднимается, но действие в холле не спешит заканчиваться. Один из арестованных - низкий черноволосый мальчишка - поднимается по приказу и следует за служащим, но как только полицейские делают несколько шагов вперед, выходя на открытое место, парень подскакивает в воздухе и ногой выбивает ружье у следующего за ним полицейского. Идущий впереди не успевает даже развернуться - удар под колени, лишающий равновесия, а затем прямо по голове с разворота, и полицейский летит лицом в пол. Второй успевает схватить заключенного за плечи, но тот подставляет ему подножку, дарит красочный в своей силе удар коленкой в лицо, и полицай присоединяется к распластавшемуся по полу напарнику. Кровь из разбитого носа весьма комично смотрится на начищенном до тошнотворного блеска мраморном полу. Мальчишка же уже собирается выбежать в открытую дверь.
- А ну стой! - в гневе кричит Марш, срываясь с места.
Ирвин уже знает исход грядущей драки, но не спешит предотвратить ее, а наблюдает за этой попыткой вырваться из плена с ощущением, словно подсматривает за чем-то запретным. Странно, но понять мальчишку легко - тот стремится к свободе так же, как и сам Ирвин. Просто его свобода, она другая, она ограничена не только пятидесятиметровыми стенами, но и уставом закона. Впрочем, живя строго по писанным кем-то правилам, Ирвин сейчас задумывается: а кто из них двоих действительно знает о свободе и имеет право рассуждать о ней?
Мартин Марш уже давно работал в Военной Полиции, и годы спокойствия, наполненные исключительно шелестом бумаг и скрипом пера, сделали свое дело - он потерял форму и мог разве что пугать своим видом. Потому что несмотря на внушительные размеры и рост, Марш был неповоротлив и неуклюж. Заключенный явно успел подметить эти недостатки, поэтому встречает приближающегося врага с едва уловимой усмешкой, будучи заранее уверенным в его стыдливом поражении.
Так и оказывается: Марш беспорядочно машет руками и быстро выдыхается - у него не получается даже зацепить шустрого мальчишку. А заключенного, похоже, совершенно не смущает невозможность использовать руки - драться при помощи ног для него предпочтительнее. Его движения крайне быстры и чем-то похожи на странный, агрессивный танец; Ирвин еле успевает следить и запоминать приемы. Мартин на две головы выше и чуть ли не в три раза крупнее парня, но ловкость последнего дает ему преимущество. Мальчишка прекрасно понимает, что такую громилу как Марш ему своими силами не одолеть, поэтому в момент, когда враг оказывается к нему спиной, заключенный пытается поднять с пола ружье. Произвести выстрел ему помешают наручники, но вот ударить прикладом вполне может получиться.
Тут-то Ирвин и встревает.
- Стоять!
Смит ни капли не удивляется тому, что мальчишка послушно замирает на месте. Все дело в интонации и природном лидерстве. Только титанов невозможно контролировать, а вот ко всем людям, даже таким, как этот уличный бандит, можно найти подход.
Наглая усмешка мимолетно сползает с губ паренька, лишь только они с Ирвином встречаются взглядами. Он сразу просекает, какой противник перед ним теперь. Смит - угроза совсем иного уровня, с которой заключенный вряд ли сталкивался когда-либо, ошиваясь по закоулкам криминальных районов. Все тело мальчишки ощутимо напрягается, в глазах мелькает опасный блеск.
- Ты, Мартин, тоже остановись. Не тот уже, чтобы кулаками махать, - говорит Ирвин, краем глаза замечая, что пришедший в себя сержант направляется к пареньку.
- Да чтоб ты сдох, мразь, - зло сплевывает Марш, отвесив бандиту пощечину, а затем сам подбирает с пола ружье.
Сила удара соизмерима размерам Марша, и парень аж отлетает назад, падая на коленки. Природное упрямство не позволяет бездействовать в ожидании своей участи, и он сразу же пытается подняться. Ирвин решает взять ситуацию в свои руки и подходит к мальчишке. Заключенный, встав, оказывается прямо перед командиром. Чтобы видеть лицо нового врага, мальчишке приходится задирать голову - его макушка едва достает Ирвину до плеч. С расстояния настолько маленьким он не казался. Даже немного удивительно, что этот хлипкий на вид парень так силен. Он тощий, угловатый, немного сутулый, за счет чего кажется еще ниже. Глаза необычные - светло серые, практически белые, веки тяжелые, а морщины на лице и синяки под глазами ясно дают понять, что ему не меньше двадцати лет, и что как минимум пять из них он провел на улице. Это только из-за фигуры и роста Смит подумал, что он еще подросток. Вблизи иллюзия молодости рассеивается, и Ирвин понимает, что на него глядит убийца.
Без сомнений.
Предыдущий арестованный был менее опасным, так, баловался. Скорее всего участвовал в крупных грабежах, но не более того. А от этого парня веет каким-то могильным холодом. Им пропитаны те, кто умеет лишать жизни и делали это не раз. Ирвину под нос ударяет чужой запах - улицы, мусора, болезней и крови. Странно, но в этот раз командир не испытывает отвращения, а только какую-то неуместную заботу - ему хочется отмыть парня от тошнотворной вони, очистить от грязи, стереть с его лица отпечаток беспризорной голодной жизни. Ему она не к лицу, не идет, не вяжется. Что-то неправильное во всем его облике начинает раздражать Ирвина.
- Стой, где стоишь.
На этот раз арестант не слушается - выпад ногой быстр, в него явно вложены все оставшиеся силы - бандит идет на риск, прекрасно понимая, что драка в полсилы не даст ничего. Ирвин перехватывает его ногу за лодыжку, а затем ударяет кулаком в грудную клетку. Парень сгибается пополам, пытаясь одновременно глотнуть воздух и отскочить назад, но Ирвин не дает ему и шага сделать - ударяет локтем по спине, а затем ловит за длинные волосы, не позволяя плашмя упасть на пол.
- Выкинешь что-нибудь еще, я сделаю тебе по-настоящему больно. Ты понял? - Смит наклоняется к лицу мальчишки и вглядывается в сощуренные от злости и боли глаза. Выражение лица не меняется, попытки что-либо сказать или даже просто кивнуть парень не предпринимает. Однако Ирвин видит: он все понял. Способен рисковать, отлично умеет терпеть боль, но не дурак, напрасно рыпаться не станет.
- Гад. Да я бы его сейчас и застрелил, ублюдок, - Ирвин поворачивается на звук затвора и видит направленное в свою сторону ружье.
- Марш, ты в меня целишься.
- Отойди, и я его прикончу прямо тут! - Марш брызжет слюной, а его палец опасно дрожит на курке.
- Успокойся, друг. Он же нужен тебе живым, - Ирвин поднимает обе руки в мирном жесте и делает шаг вбок.
- Да какая к черту разница? Одним больше, одним меньше. Жизнь этого подонка не стоит даже пыли на моих подошвах. Я еще пятерых найду на его место!
Перед дулом ружья не каждый сможет выглядеть спокойным и бесстрастным. Конечно, беспризорник множество раз смотрел смерти в глаза, а потом, благодаря удаче выигрывал еще несколько дней жизни или же зарабатывал их собственными потом и кровью. Смерть для него была обыденностью, жизнь - роскошью. В его глазах нет ни капли страха, но скользит едва заметная тень сожаления. Чего он еще не успел увидеть или сделать?
Интуиция редко подводила Ирвина, и в следующий момент он толкает заключенного ногой в плечо - тот заваливается на бок, а выпущенная пуля едва ли не царапает висок. Глаза мальчишки в испуге округляются - возможно, так близко к собственной гибели он еще не оказывался.
- Марш, твою мать! Не пали тут! - Ирвин выхватывает из рук сержанта ружье и, на всякий случай, откидывает его подальше.
- Вспылил, - Мартин все еще выглядит злым и хмурится, однако в голосе его чувствуется неуверенность. - Не ожидал я, что такой прыткий попадется. Ненавижу их, этих бандюг.
- Расслабился ты, вот и все. Вспоминай, что служба опасна и трудна, - Ирвин снова улыбается, как ни в чем не бывало, однако в голове его уже выстроился план дальнейших действий, основанный пока что исключительно на догадках и предположениях. - Неплохо он их вырубил, - Смит кивает на полицейских, которые пока не спешат приходить в себя. - Слушай, Мартин, раз уж он тебе не нужен, не против будешь, если я его заберу?
- Ты это о чем, Смит?
- Ты его только что чуть не прикончил. Значит, отчетность по именам-фамилиям вы не ведете. Тебе все равно, больше или меньше их, сам сказал. А мне он пригодится.
- Вообще-то я не планировал его убивать, - Мартин выглядит полностью обескураженным. - Нервные дни, знаешь ли. Мне бы еще как влетело за такую своевольность.
- А если еще раз вспылишь? Позволь избавить тебя от ответственности. Неужели сам не видишь, что с ним еще наберешься проблем?
- Да что ты так привязался, Смит? Этих ублюдков должны увезти в тюрьму. Что я скажу тем двоим, когда они очнутся?
- Они разве собираются очнуться в ближайшее время? Позови врачей лучше.
Мартин колеблется, а потом кивает.
- Надо бы.
- Заключенных пока только четверо, - настойчиво продолжает Смит. - Перевозка опасных преступников стоит средств и сил, и за раз вы отправите повозку минимум с десятью заключенными, значит за ними прибудут в лучшем случае через два дня. Брось, Мартин, если именно этот тебе понадобится, обещаю, что верну его завтра в это же время.
- В том же состоянии?
- Этого не могу обещать, - смеется Ирвин.
- Странный ты. В чем это он тебе может пригодиться, - с подозрением спрашивает Марш.
- Да есть одно дельце.
- Я, кажется, догадался, - Марш резко мрачнеет и качает головой. - Твою ж мать, Смит, ну и вкусы у тебя.
- А тебе бы бегать по утрам, а то скоро от ходьбы будешь задыхаться.
- Бумаги свои хоть забери, - Мартин сгребает со стола стопку листов и бесцеремонно сует в руки командиру. - Я тебя вряд ли захочу видеть в ближайшее время.
- И тебе доброго дня, Мартин. А ты чего разлегся? - Ирвин рывком поднимает сидящего на полу мальчишку. - Пошли.
Как только они выходят из здания Полиции, Смит тащит своего новоявленного спутника за угол.
- Что, хочешь прямо тут? Так не терпится? - голос у него низкий, чуть хриплый и насквозь пропитанный равнодушием. И если взгляд людей с улицы становится таким со временем, то это безразличие в голосе настоящее, природное.
- О, ты знаешь человеческий язык. Я рад. Нам будет не так скучно, - Ирвин вытаскивает из кармана куртки платок и начинает усиленно стирать следы потасовки с лица бандита.
- Что ты, блять, творишь, - мальчишка пытается вырваться, но Смит крепко держит его за плечо.
- Привожу тебя в божеский вид.
- Себя приведи.
- Нам с тобой идти по улицам, кишащим офицерами Полиции. Я не уполномочен заниматься заключенными, и если тебя увидят, вернут сюда незамедлительно. Не думаю, что ты этого сильно жаждешь.
- Я тебе зачем сдался? - вопрос звучит вяло, будто заданный для галочки.
- Есть предположения?
- Думаю, ты собираешься меня трахнуть, а потом убить и оставить валяться в одном из таких переулков, - он пожимает плечами.
- Радужные у тебя мысли, - вздыхает Ирвин, убирая платок и снимая с себя форменный плащ Разведотряда - как хорошо, что он носит его практически каждый день.
Мальчишка буквально тонет в накидке Ирвина, но за ней хотя бы не видно наручников и подтеков крови на одежде.
- Если попытаешься убежать, пеняй на себя, - Ирвин знает, что не попытается - мальчишка, хоть и совершенно не понимает мотивов Ирвина, заинтересован в его действиях.
***
- Главное - миновать центральные улицы. Дальше полиции будет меньше и разглядывать тебя они особо не станут, - сообщает Ирвин, когда они скрываются в одном из многочисленных переулков города, чтобы сократить путь и не мозолить глаза служащим Короля почем зря.
- Ну ты спас меня просто, - ядовитый сарказм.
Ирвин решает не напоминать, что полчаса назад он действительно спас парня в самом прямом смысле этого слова. Настанет еще момент, когда этот факт сыграет свою роль.
- Откуда ты родом? - спрашивает Смит, особо не ожидая получить ответ - максимум, очередное оскорбление. Однако парень оказывается весьма разговорчивым, когда вокруг нет сторонних людей.
- Округ Джерико.
- Северо-восток стены Мария?
- Бывал в наших чудных краях, командир?
- Не доводилось, но наслышан о частых преступлениях в том районе.
- И не суйся. Богачей там не любят. Только замешкаетесь - останетесь без кошелька. И, возможно, без рук, его держащих.
- И сколько же рук ты отрезал, что твои собственные по локоть в крови? - ответа Ирвин не дожидается, но чувствует на себе тяжелый взгляд. Если бы им можно было прожигать, от Смита уже остался бы только пепел. - Так я и думал. Ты не смог привыкнуть к тому, что приходится лишать кого-то жизни, чтобы сохранить свою. Ты убийца, и ненавидишь это, - Ирвин краем глаза видит, что его спутник останавливается, и поворачивается к нему. - Задел за больное? - Ирвин смело отвечает на взгляд, владелец которого явно готов растерзать командира за проницательность.
- Я с удовольствием убивал таких всезнаек, как ты, кто слишком много трепал языком. Ты нихера обо мне не знаешь, поэтому заткнись и засунь свой язык и свои выводы себе в задницу.
Ирвин добродушно смеется, и такая реакция злит его оппонента еще больше.
- Подавись ты, - парень сплевывает на асфальт.
- Какие манеры.
- Отпусти меня, блять. Слушать больше твои речи не могу.
- Э, нет. По-твоему я тебя по доброте душевной увел? Ты мне пригодишься. Если будешь стараться, конечно, - добавляет Ирвин, чуть подумав. - А если нет, отправишься прямиком в тюрьму. Но что-то мне подсказывает, что ты все-таки будешь стараться.
- Послушай, урод, если ты тащишь меня к себе для развлечений, пристрели лучше прямо здесь.
- Неужели ты только этого и ожидаешь? - Ирвин хмурится, а затем резко мрачнеет. - Постой, ты...
Он не успевает высказать свое мрачное предположение, как парень пулей подлетает к нему и замахивается ногой, целясь прямо в коленную чашечку. Ирвин успевает отскочить вбок, и удар получается скользящий, хоть и довольно-таки болезненный. Останавливаться и сдаваться мальчишка не собирается, и их драка продолжается еще с пол минуты, пока Ирвин не сбивает парня с ног и садится сверху, придавливая своим весом его ноги, а запястья обхватывает пальцами, задрав руки над головой - на всякий случай.
Рукава просторной кофты спадают до локтя, демонстрируя грязный, заляпанный темно-коричневыми пятнами бинт на левом запястье. Парень замирает, словно вкопанный, будто вдруг всему миру открылся его сокровенный секрет.
Повязка явно носилась очень долго - материал уже давно засох и задубел, а с изнанки даже приклеился к руке. Мальчишка закусывает губу, потому что Ирвину приходится буквально отдирать бинт от кожи. Командир не удивляется, когда видит на запястье шрамы от порезов - они все практически одинаковые в толщину и длину, можно даже сказать идеально симметричные, будто их наносили для украшения. Ирвин ничего не знает об этих увечьях - кто, зачем, когда. Но тот факт, что мальчишка пытался скрыть их, вызывает какую-то отвратительную в своей нелепости жалость.
Ирвин почему-то чувствует себя так, словно залез в чужой мир.
Он молча одергивает рукав кофты, а затем поднимается и продолжает путь. Не надо оборачиваться, чтобы знать - тощий черноволосый мальчишка следует за ним.
Первый барьер пройден.
***
- Добро пожаловать, - Ирвин распахивает перед парнем дверь собственного дома. Он, наверное, немного не в себе - приводить какого-то уличного бандита в свое жилье более чем рискованно. Но командир верит своей интуиции, а она говорит, что мальчишка принесет больше пользы, чем проблем. Не то, чтобы Ирвин отлично разбирался в людях, но одно он видел точно - силу духа. Здесь ее было предостаточно. Куда как больше, чем агрессии и ненависти, чем наглости и хамства. Всё, что ему требовалось - направить эту силу в нужное русло.
- Ты, наверное, давно не бывал в приличных домах по приглашению, да? - усмехается Ирвин.
- Видел я дома и получше, - хмыкает парень, вяло озираясь вокруг.
- Но не жил же в них, - пару минут ковыряния в замке шилом, и наручники с грохотом падают на пол. - Свободен.
Мальчишка потирает запястья, а затем медленно опускает руки по швам и выпрямляется по струнке. Ирвин опять невольно сравнивает его с каким-то зверьком - маленьким, да удалым, готовым в любую минуту молниеносно сорваться с места и вцепиться в глотку противника. Воздух в комнате стремительно накаляется, напряжение физически давит на грудь. Ирвин отходит на пару шагов назад и кладет шило в ящик. Нет сомнений, что его гость способен без тени сожаления воткнуть нож в спину, стоит лишь замешкаться.
- Намерен еще подраться?
- Расслабься. Проверял тебя, - парень хмыкает. - Валяй, командир, что там у тебя за предложение, - скрещивает руки на груди, мрачно смотря на Смита, будто делает одолжение.
- Меня зовут Ирвин.
- Охуеть теперь.
Смит лишь укоризненно вздыхает.
- Как твое имя?
- Какая разница, - мальчишка по-хозяйски плюхается на диван и вальяжно закидывает ногу на ногу.
- Чтобы я знал, как к тебе обращаться, - поясняет Ирвин, но в ответ встречает удивление во взгляде. - Мне все равно как тебя звали раньше и кем ты был, просто назови имя, на которое будешь откликаться при общении со мной.
- Пошел к черту.
- Не звучит.
- Идиот, - хмыкает.
- Это уже лучше.
Парень резко вскакивает с дивана и в следующий момент уже стоит рядом с Ирвином, пристально глядя на его лицо снизу вверх.
- Как я вас всех ненавижу. Думаете, что выше остальных, да? Носите эти дурацкие куртки с нашивками - и уже боги? Презираете таких, как я, надеваете на нас цепи, считая это правильным. Одна у вас истина, а другой даже видеть не хотите. Стадо баранов.
Ирвин с показным интересом слушает, чуть наклонив голову вбок. Когда речь заканчивается, он лишь улыбается.
- Иди помойся. От тебя несет всякой дрянью.
Еще с минуту они так и стоят. Ирвин абсолютно спокоен, а вот мальчишка постепенно краснеет - то ли от злости, то ли от стыда - Ирвин подозревает, что от всего сразу, и невольно начинает посмеиваться.
- Идти куда? - еле-еле выдавливает парень.
Продолжая смеяться в кулак, Ирвин провожает его до ванной комнаты. Впрочем, надолго они не расстаются - поглядывая за дверью, Смит роется в шкафу в поисках одежды и, выбрав самые маленькие брюки и рубашку, идет с ними в ванную.
- Эй, ты чего приперся? - мальчишка сидит в наполненной водой ванне, обхватив руками коленки. Завидев Ирвина, тут же напрягается и весь будто пытается сжаться в комок.
- Принес тебе одежду.
Смит оставляет вещи на раковине. Взгляд, ненароком брошенный на мальчишку, становится ошибкой. Ирвин невольно замирает, разглядывая его тело, щедро разукрашенное синяками и шрамами - есть парочка сегодняшних следов от побоев, но большинство старые, очень старые. Ирвин отлично знает, как заживают раны, и может безошибочно сказать, что почти им всем не меньше пяти лет. В отличие от ран на руке эти получены в попытках добыть себе еду или выжить.
Тело мальчишки жилистое и подтянутое, какое бывает только у опытного бойца, проводящего в движении каждый день. При нормальном питании он был бы, может, крупнее и сильнее, но постоянная нехватка еды накладывает свой видимый след. Ирвина почему-то зачаровывают его тонкие запястья, грубая линия ключиц и острые коленки.
Проходит чертовски много времени, прежде чем Смит заставляет себя прекратить это наглое разглядывание. Странно, что мальчишка не отпускает ни одного остроумного замечания по этому поводу, и ванную Ирвин покидает в полной тишине.
Он выходит только через полчаса, одетый в одну рубашку Смита - правый рукав закатан на локте, левый же висит свободно, закрывая кончики пальцев, а подол рубашки доходит едва ли не до колен.
- Какой у тебя рост? - хмурится Ирвин.
- Возьми линейку и попробуй измерить, - огрызается мальчишка в ответ. - В одну твою штатину влезают две моих ноги.
- Прости, - Смит пожимает плечами. - Я не храню у себя одежду разных размеров.
- Нитку.
- Что?
- Дай нитку с иголкой. Поправлю.
Ирвин удивляется такой просьбе, но находит необходимое. Мальчишка усаживается на диван, подогнув под себя ноги, и довольно ловко начинает подшивать брюки.
- Что-то мне подсказывает, что не одежду ты зашивал, - Ирвин стоит над ним и наблюдает за процессом с искренним удивлением.
- Обычно раны штопал, - буднично поясняет. - Так нахрен я тебе сдался-то, скажешь уже?
- Я хочу, чтобы ты присоединился к Легиону Разведки, - Ирвин садится на противоположный край дивана и, сплетя пальцы, выжидающе смотрит на оппонента.
- Что? Серьезно? - тот удостаивает командира взглядом, отложив брюки в сторону.
Ирвин молча кивает.
- К группе идиотов, считающих, что им под силу избавиться от гигантов и выселить народ за пределы стен? Я еще не совсем тронулся умом.
- За пределами стен есть не только гиганты. За пределами стен есть свобода.
- Ах да, разумеется. Скажешь это, когда твои кишки окажутся в пасти одного из этих гигантских ублюдков.
- Разве сегодня ты преследовал не ту же цель? - воодушевленно спрашивает Ирвин. - Ты был готов к боли и мог расстаться с жизнью, но до последнего продолжал бороться за свою свободу. Если бы ты был схвачен и знал, что проведешь остаток дней в клетке, без единого шанса вырваться, разве не предпочел бы умереть, чем жить взаперти?
Мальчишка долго и пристально вглядывается в лицо Ирвина, а затем чуть поджимает губы, будто обижается, признавая свое поражение.
- И после этого зовешь нас идиотами? Если ты думаешь, что за стенами хуже, чем здесь, ты ошибаешься. Действия титанов очевидны, людей - нет.
- О, ты даже не представляешь, как близко я знаком с людской жестокостью, - резко отворачивается, злобно передернув плечами.
- Я вижу это по твоему состоянию. Ты прячешь порезанную руку, почему?
- Не твое собачье дело. Кстати, я не собираюсь вступать в эту твою Разведку. В мои планы не входит быть сожранным.
- У тебя есть планы? - усмехается Ирвин. - Мне казалось, что тебя, вообще-то, поймали и собирались отправить на суд. Если ты отказываешься, завтра с утра я возвращаю тебя в тюрьму.
- Если поймаешь.
- Я, помнится, не ручался доставить тебя живым и здоровым. Ты - преступник, и разговор у нас будет короткий, если отвергнешь мое щедрое предложение.
- У вас так мало людей, что ты готов принять в свои ряды бандита? - парень с искренним непониманием смотрит на Смита, и тот даже не осуждает его за это, полностью осознавая, насколько безумную затею собирается провернуть.
- Ты отличный боец, скорость твоих движений феноменальна, я никогда не видел такой прежде. Нам пригодится умелый воин. Я сам командир одного из отрядов. На последней вылазке моим солдатам пришлось несладко - на нас напали сразу два аномальных гиганта.
- Аномальных?
- Так мы зовем тех, чье поведение и физические возможности непредсказуемы, - объясняет Ирвин. - Двое моих лучших бойцов погибли в бою. Я подыскиваю достойную замену, но выпускники кадетского корпуса не спешат вступать в наши ряды.
- С чего ты взял, что я-то спешу?
- Во-первых, ты справишься. Во-вторых, я не оставляю тебе выбора.
- Вот как. Не опасаешься ли ты, Ирвин, что я прихвачу ваши средства и исчезну в неизвестном направлении?
- Ты будешь полностью под моей ответственностью и наблюдением.
- Ты больной, блять, на голову. Вы там все чокнутые, - парень мотает головой, будто до сих пор не может поверить в происходящее. - Воспитателем решил заделаться?
- Ты никогда не сможешь жить нормальной жизнью. Но сможешь жить другой. Тебе будет что есть и где спать, тебя перестанут преследовать как преступника.
- А вот это звучит убедительнее херни про свободу.
- Отлично, мы нашли один плюс. Двигаемся с мертвой точки.
- И чего, мне тут с тобой жить что ли? Готовить завтрак, стирать вещи? Может, еще кошку заведем?
- Первое время - да, со мной. Пока не отучишься от своих воровских привычек, - Ирвин игнорирует попытки пошутить. - Потом попрошу, чтобы тебе выделили комнату в штабе Разведки. Мест у нас всегда хватает: постоянно освобождаются и нечасто разбираются.
Парень морщится.
- Так просто? Не верю тебе.
- Это гораздо реальнее, чем ты думаешь.
- С чего ты вообще взял, что меня что-то не устраивает? Что мне нужна теплая постель и вкусная еда? Что мне хочется... исправляться?
- Ты бы тут не сидел, не имея хотя бы каплю заинтересованности.
- В этом ты прав, - он отводит взгляд. - Но у меня свои цели.
- Я помню: украсть имущество разведки и исчезнуть. В том, что у тебя это выйдет, не сомневаюсь. А вот что насчет моего предложения? Выдержишь?
Парень щурит глаза. Ирвин улыбается - он поймал эту рыбку на крючок. Оппонент почувствовал такой знакомый ему дух соревнования. Кто станет победителем сегодня? Кто урвет свой кусок хлеба, кто выживет, растоптав головы противников под подошвами тяжелых сапог? С этим мальчишкой нужно играть по его правилам - жестоким и грязным, бросая на кон все. Он не понимает и не принимает компромиссов, убеждений и добрых слов.
И ненавидит слабость.
Выдержишь?
Выдержу.
- Мое имя Леви, - былое равнодушие возвращается, но Смит уверен, что оно показное: безупречная маска, скрывающая разгорающийся внутри огонь от предвкушения новой игры.
- А фамилия у тебя есть, Леви? - Ирвин чуть заметно улыбается.
- Не нужна. Я давно забыл ее. И не спрашивай меня об этом никогда больше.
Ирвин мысленно соглашается. Он не собирается давить. Он вообще планирует избежать насилия - Леви явно хватило. Внутри этого мальчишки заперт целый ворох страшных и горьких воспоминаний. Сегодняшний день показал, что он стойко справляется с невзгодами, но однажды настанет час, когда он просто не сможет больше копить боль внутри себя одного. Привычки легко искореняются: теперь, когда с ним рядом есть еще кто-то, мир невольно начнет вращаться вокруг них двоих, и в один момент вся боль вырвется наружу. Ирвин знает, как это произойдет: на порыве, резко, неконтролируемо. Ирвин уже готов разделить с ним невзгоды судьбы.
В конце-концов каждый из людей хоть раз чувствует потребность быть не одиноким, особенно когда смерть постоянно маячит где-то за спиной, будь то пасть титана или стычка с другими преступниками.
Ирвину Смиту тридцать лет, у него нет и не было семьи, да и уж точно не будет - редкая женщина согласится на брак с солдатом Разведотряда. Две недели назад Смит потерял своих лучших бойцов и близких друзей, которые воевали с ним бок о бок последние три года. Он знал, что такое возможно, что это происходит везде и всюду, снова и снова. Ему не было больно, удушающая горечь не сдавливала горло, а тоска не щемила сердце. Он не чувствовал ничего, стоя у костра, чье пламя навсегда пожирало тела его товарищей.
То, что осталось от тел его товарищей.
Только пустота в душе разрасталась и была окрашена в черный.
Этот мир был жесток.
Ирвин ждал того человека, кто смог бы, как уже смог он сам, бросить вызов мирозданию. Того, кто не испугался безжалостности мира, смело ринулся в его открытую пасть и выбрался живым. Только в таком человеке Ирвин мог быть уверен. Он не хотел в миллионный раз видеть, как бесстрашные вчера бойцы сегодня в ужасе бросают клинки и захлебываются в рыданиях, умоляя всегда равнодушного к их просьбам Бога сохранить им жизнь.
Ему нужен был тот, кто уже был сломан, но как-то склеил себя сам и разучился просить у судьбы пощады. Тот, кто не позволит поставить себя на колени. Тот, кто лишен страха смерти.
И сейчас Ирвин впервые чувствует, как тьма внутри рассеивается. Смиту хочется улыбаться, глядя на хмурого, грубого мальчишку, что по воле случая оказался сейчас с ним рядом. Ирвин видел конченных ублюдков, которые могли сгодиться разве что на корм титанам - и Леви не являлся одним из них. Было бы слишком громко заявлять, что в нем оставалось что-то доброе и светлое - это не совсем так. Своеобразное чувство справедливости и свои собственное устои и правила отличали его от подонков, забывших о морали. Ирвин был уверен - Леви ни разу не тронул того, кто был слабее его, не причинил вреда животным, не отнял последний кусок хлеба у бедных.
Он был свободен от мира, но не свободен от самого себя.
Он мог творить что угодно, но не позволял себе многого.
Он, быть может, знал, что в один из дней встретит своего командира и будет учиться жить заново.
Именно он и нужен Ирвину Смиту.
И Ирвин уже не отпустит его.
Кажется, сейчас они оба понимают это, потому что Леви уже не выглядит самодовольным и напыщенным, его былое хамство улетучилось. Он пронзительно смотрит на Ирвина, прося то ли отпустить обратно и забыть о его существовании, то ли раз и навсегда вытащить из лап прошлого. Слишком горд и не может позволить себе произнести эти слова вслух, но надеется, что глаза и на сей раз выдадут его желания, а командир окажется достаточно проницательным, чтобы догадаться.
- Ты теперь мой, - слова тяжелые; их смысл заполняет комнату, словно едкий дым, пропитывает насквозь каждую клеточку тела.
- Выдержишь? - око за око, зуб за зуб, Ирвин.
- Мы оба рискуем.
Категория: Ангст | Добавил: Ohiko (17.05.2015)
| Автор: Dantelian
