Автор:Bell from Hell Фэндом: Shingeki no Kyojin Дисклеймер:Хадзимэ Исаяма Персонажи: Эрен Джагер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Райнер Браун, Эрвин Смит, Ханджи Зоэ, Ривай Рейтинг: R Жанры: Гет, Джен, Юмор, Драма, Фэнтези, Экшн (action), POV, AU, Мифические существа Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, ОЖП Размер: макси Статус: в процессе Описание: 850-й год. Я - обычный солдат человеческой армии, сражающейся против титанов. Недавно окончила курсантское училище в Тросте, в 104-м отряде. Скрепя сердце, планирую вступить в Разведотряд по личным причинам. Но многие планы могут поломаться, когда вторая за пять лет стена, целый век защищавшая людей от чудовищ, вот-вот готова пасть...
Меня зовут Хиро Мэртирер, и я расскажу вам, как на моих глазах погибали товарищи и рождались герои. В том числе, как закончилась война человечества с гигантами. Посвящение: Исаяме Хаджиме, за великолепное произведение! Низкий поклон! Разрешение на публикацию: с разрешения автора Примечания автора:
Пару слов о фанфике и вопросах, которые обязательно возникнут у читателей: 1. Если название кажется вам знакомым, забейте. Никакого отношения к тому сериалу оно не имеет. 2. ВАЖНО! Идея фанфика в том, чтобы описать происходящие в манге (аниме) события от лица человека, находящегося одновременно и в центре всего хаоса, и в стороне, над конфликтом, с его точки зрения, в данном случае - от лица курсанта из того самого учебного отряда, в котором состояли главные герои. 3. В общем и целом, сюжетная линия будет такая же, как в манге, за исключением пары событий, возможно. 4. Жанр альтернативной реальности поставлен, поскольку ожидается альтернативная концовка. Альтернативная потому, что манга еще выпускается, сами понимаете. 5. Гет - только в мыслях Хиро. Насчет романтических отношений в этом фике автор серьезно сомневается. 6. Да, капрал обязательно появится, когда настанет его время!)
Глава 18. The Rebellious.
Sound it off, this is the call! Rise and revolution! It's our time to change it all, Rise and revolution! Unite and fight, to make a better life! Everybody one for all, Sound off, this is the call, tonight, we rise! But you can't give up, If you wanna keep what you love! Keep what you love… Never give up, no! Rise! Rise and revolution! Skillet “Rise”
Здание суда в Стохессе оказалось гораздо больше и красивее, чем у нас, в Тросте, - и даже более пугающим, чем в моем сне. Я с опасливым любопытством подглядывала сквозь зарешеченное окошко тюремной кареты за приготовлениями к нашему звездному выходу – вдоль подъездной дорожки, по ступенькам вверх до самых дверей выстроился почетный караул из полицейских. Их начищенные до блеска ружья отражали солнечные лучи, как лезвие гильотины. На этой ассоциации я почти физически ощутила, как острый край ножа щекочет мою шею и втянула голову в плечи, отодвинувшись от окна в самый дальний и темный угол кареты. Сидящий рядом солдат ухмыльнулся, почувствовав мой страх, и забавы ради ткнул в мое колено снятым с ружья штыком. Я попыталась испепелить его взглядом, но, к сожалению, в способности гиганта эта суперсила не входила. А жаль. Сейчас все, что я могла себе позволить – вращать глазами и нервно ерзать на сидении. Все тело плотно обтягивал белый тюремный комбинезон, лодыжки и запястья были закованы в кандалы с мягкой подкладкой, чтобы они не натирали кожу. Ногти на руках и ногах состригли под мясо и даже короче, чтобы никоим образом я не могла себя поранить. Для той же цели рот туго набили какой-то дрянью и завязали тряпкой, не оставив возможности даже прикусить язык или губу – необходимые меры предосторожности, дабы обезопасить от нас свидетелей, судью и зрителей.
Кроме меня в карете находились четверо конвоиров и Энни Леонхардт. Очутившись три дня назад в подземной тюрьме Стохесса, я была крайне удивлена, обнаружив ее в собственном человеческом теле вне кристаллической оболочки связанной и брошенной в камере на самом нижнем уровне каталажки. Видимо, Берту все же удалось разбудить ее до своего ареста, подвергнув суровую девушку еще большей опасности. По затуманенному взгляду Энни трудно угадать, о чем она думает, - то ли о побеге, то ли о смерти, то ли о совершенных преступлениях. Ее свалявшиеся распущенные волосы свисали по бокам грустного лица, заставляя меня почти жалеть ее. Но остекленевшие глаза Петры и струйка крови, тянувшаяся от ее разбитого носа к виску, еще слишком отчетливо стояли в памяти. Однако, как бы то ни было, сейчас мы все же находились в одной лодке, которой предстояло вскоре перевернуться в открытом море и потопить всех нас. И, если я собираюсь спасти себя, мне придется позаботиться и о ней.
Высокие дубовые двери белокаменного здания с колоннами распахнулись, подавая знак нашим сопровождающим открыть дверцу кареты и подтолкнуть нас по одной в спины, выставляя на обозрение любопытных зевак, наводнивших улицу, чтобы поглазеть на людей-оборотней, разрушивших их город и стену Мария. Я чувствовала отвращение Энни, ее раздражение, выраженное в сжатых кулаках, и ее испуг. Я сама едва могла переставлять ноги в мягких сандалиях, заплетавшиеся от волнения. Сегодня многое будет зависеть от того, как я сыграю написанную для меня роль. Как только мы взберемся по этим ступенькам, как только нас прикуют к позорным столбам и как только зачтут обвинения, я должна буду произнести речь, убедительность которой решит судьбу гигантов из приморского города, судьбу Разведки и, возможно, судьбу всего королевства. А самое главное – МОЮ судьбу.
Когда мои ступни коснулись ковра в коридоре, ведущем к залу суда, меня уже тащили под руки – настолько часто я стала спотыкаться. Мой соратник сумел навестить меня в тюрьме пару раз и уверял, что подготовит все как надо и вытащит меня, даже если провалюсь, но у меня имелись кое-какие причины сомневаться в этом. Хотя бы потому, что он сдал меня Ривалю сразу же, едва я осмелилась просить его помощи. Правда, как я поняла, рассказал он далеко не все, особенно что касалось Мерестранда и происхождения гигантов, но мой план действий разложил по косточкам. По крайней мере, успокаивает тот факт, что начальник в курсе происходящего, пусть он с такой легкостью и передал меня и Райнера Полиции. Помощник утверждал, что исключительно ради освобождения Берта и Энни, с которыми ему стало интересно пообщаться. Конечно, использовать меня для отвлечения внимания от Разведки, сохраняя ее устойчивую позицию «за королевство!», очень стратегически мудро, но мне от этого не легче! Предчувствие абсолютного краха преследовало меня с самого утра.
Не успела я опомниться, а мы уже вошли в амфитеатр, чьи своды казались дальше неба над головой. К его потолку от центра к стенам тянулись полукружьями сотни скамей, но людьми были заняты едва ли треть – на заседание по делу оборотней пригласили только самых важных шишек королевства. Тем не менее, производимый их возбужденными голосами шум давил мне на барабанные перепонки так, что, казалось, если закричу – чего мне искренне хотелось – никто и не услышит. Невероятно цветистые и яркие для такого места витражные окна преломляли солнечный свет, окрашивая обвиняемых у столба в нежные тона. Наша пара была последней из гигантов-преступников, остальные уже дожидались своей участи, стоя на коленях у железных столбов, которых на этот раз соорудили шесть штук. Меня вели вслед за Энни к самому крайнему мимо всех подсудимых. Я подняла голову, чтобы встретиться с ними глазами, и сердце пропустило удар, когда я увидела первого осужденного.
Имир.
Имир, которая пропала из поля зрения всех разведчиков во время операции по спасению Эрена и Кристы от Райнера и Бертольда, девушка-гигант, чье местонахождение оставалось загадкой, как и вообще ее пребывание в мире живых, теперь была прикована полицией к столбу в зале суда, как государственный преступник. Неужели все это время она являлась пленницей королевства? Но почему правительство не раструбило новость о пойманном гиганте на всю страну, как сделало это, заполучив Берта, а после – и нас с Райнером? Чем она отличается от других людей-титанов в этой комнате?
Напрашивался один-единственный ответ – Имир не была подданной Мерестранда. Никто не знал, откуда она взялась, даже она сама. А, может, кто-то все же догадывался? Те, кто держал ее в заточении несколько недель?
Имир смотрела вперед злым, непобежденным взором, - так, словно собиралась замуровать судью заживо в стене этого здания, едва ей развяжут руки. Парой соседнего столба стал Бертольд. Он выглядел болезненно с лицом землистого оттенка. Глаза, которыми он провожал шествовавшую к своему месту Энни, выражали полнейшую беспомощность и боль. Райнер, оказавшийся в центре нашей шайки преступников, посмотрел на меня коротко и недоверчиво и тут же отвернулся. С покорностью приняв этот заслуженный укор, я опустилась на пол под давлением рук моих провожатых справа от Энни и дождалась, пока они поднимут столб и зафиксируют цепочку моих наручников в специальном креплении. Я с облегчением перевела дух, когда конвоиры отошли к ограждению, и поджала ноги под себя для удобства, покосившись на одинокий столб рядом. Для кого его приготовили, интересно, если нас только пятеро? Надеюсь, они не задумали устроить очередной сюрприз для зрителей, приведя еще кого-то неожиданного помимо Имир?
На этот раз судьями назначили троих: генералиссимуса Закклая, представителя культа стен (судя по одеждам) высшего сана и какого-то чиновника в дорогом костюме с золотым браслетом на запястье и двумя золотыми зубами во рту. Я не стала слушать зачитываемые нам обвинения, обыскивая зал глазами. Мой взгляд взбудоражено прыгал с одного свидетеля на другого, а сцены из вещего сна накладывались временами на реальность. Вот Пиксис и Нил – командоры Гарнизона и Военной Полиции, но Эрвина я так и не увидела. Зато среди толпы служащих регулярных и правоохранительных войск, богачей и аристократов я разглядела четверку вызванных на заседание разведчиков – Риваля, Ханжи, Микасу и… Эрена.
Я наклонилась как можно сильнее, чтобы лучше видеть своего возлюбленного, который стоял между капитаном Зоэ и капралом, опустив плечи и подбородок, явно чувствуя себя не в своей тарелке, но глядя перед собой храбро и уверенно. Правда, едва его глаза натыкались на нас, то сразу становились необычайно растерянными и сердитыми. Я робко улыбнулась ему, пытаясь приободрить, но его губы странно дрогнули, и Эрен отвел взгляд, упрямо уставившись на судей. От всего сердца награждая Мерестранд, королевство Шина и их запутанные отношения красочными ругательными эпитетами, я сосредоточилась на бурном потоке чернящей нас информации, которую изливал по бумажке генералиссимус, ловя момент, когда смогу вставить свое веское слово.
- Так, с предъявлением обвинений закончили, - негромко пробормотал Даллис, поправляя в руках внушительную стопку исписанных листов. – Настало время выслушать свидетелей.
Я с обреченным стоном уронила подбородок на грудь. Ах, ну точно, еще же свидетели! Я и забыла, какое мучение представляет собой процесс судопроизводства. И это если просто наблюдаешь, а когда твоя жизнь и жизнь еще десятка, а, возможно, и тысяч людей висит на волоске и зависит от множества факторов, которые должны сложиться в правильный рисунок для благоприятного исхода…. В общем, болтаться на этом столбе и ощущать, как тебя медленно засасывает в пучину небытия с каждым нелестным отзывом – то еще удовольствие.
Сначала слово предоставили Нилу, командору Военной Полиции, нескольким новичкам-полицейским, которые состояли в одном отряде с Энни, и одному из священников-фанатиков. Они в самых мрачных красках расписывали разрушение Стохесса женской особью, не упустив случая наехать и на Эрена. Фанатик, например, в течение десяти минут неистово истерил из-за того, что Йегер после такого злодеяния, как способствование обвалу крупнейшей церкви, все еще разгуливает на свободе, и требовал немедленно включить его в список подсудимых и приковать к свободному столбу. Микаса предусмотрительно загородила собой брата и на протяжении всей речи священника сверлила в нем дырки угрожающим взглядом. Генералиссимус требование отклонил, памятуя о заслугах Эрена перед человечеством, и вызвал в свидетели Пиксиса и некоторых гарнизонцев, на чьих глазах Берт и Райнер превратились в Колоссального и Бронированного Титанов, намереваясь похитить драгоценного Йегера. Микаса и Эрен тоже при этом присутствовали, но отозвались о сем значительном событии очень кратко и сухо. В конце концов, они вчетвером вместе провели три года в училище, и говорить о предательстве бывших товарищей им, особенно моему возлюбленному, было нелегко. Такими темпами, медленно, но верно, судьи добрались до доказательства моей вины. И вот тут меня поджидало множество неожиданностей, которые определенно заставили бы мою челюсть съехать вбок, не будь у меня во рту кляпа. Ибо, помимо некоторых мелких очевидцев, в основном показания давали мои родные и любимые сослуживцы. Первой на допрос вызвали Микасу, чей ответ на вопрос: «Когда и как вам стало известно о том, что Хиро Мэртирер – оборотень?» припечатал меня к столбу:
- Когда мы организовали ловушку для Энни Леонхардт в Стохессе, на наши провокации она не поддалась и превратилась в гиганта до того, как нам удалось заманить ее в катакомбы. Мэртирер участвовала в попытке задержать женскую особь, и в результате ей оторвало руку по плечо. Я собственными глазами видела, как она умирала, истекая кровью, среди других солдат. Но уже в конце дня выяснилось, что она на самом деле цела и невредима, в комплекте со всеми конечностями. Хотя правый рукав ее рубашки отсутствовал.
Я могла только нервно посмеиваться про себя. Получается, о моей «ненормальности» разведчики через Микасу узнали лишь ненамного позже меня самой?! Вот, значит, почему Акерман так агрессивно повела себя, когда я пришла навестить Эрена в тот же день после поимки Энни. И капрал действительно с самого начала знал о моей сущности, а я все равно вешала ему лапшу на уши! Кровь прилила к лицу и шее, придавая им алый оттенок стыда.
Вслед за Микасой выступила Ханжи, с привычным сумасшедшим воодушевлением рассказав о поставленных на мне опытах, в процессе которых были выявлены «некоторые особенности моей трансформации». Какие именно условия для нее нужны, капитан исследователей благоразумно умолчала, но не преминула случаем упомянуть, что по своей воле я никогда превратиться в гиганта не сумею. Впрочем, почему-то после этой новости никто не кинулся на радостях отвязывать меня от «почетного» места обвиняемого.
Капрал продекламировал свою речь монотонно, скрестив руки на груди и смотря мимо судейского стола. Его голос звучал еще резче и холоднее, чем обычно, словно демонстрируя его ко мне презрение:
- Подсудимая внедрилась в мой отряд, очевидно, чтобы в очередной раз попробовать убедить Эрена Йегера примкнуть к остальным оборотням. Действуя в тайном сговоре с Райнером Брауном, ей удалось украсть ключ от подвала дома Эрена в Шиганшине, который является целью Разведкорпуса в данный момент. Кроме того, перед тем, как сбежать из нового штаба подразделения скаутов, Мэртирер предприняла попытку меня убить.
Слегка растянув слова последнего предложения, Риваль вперился взглядом точно мне в переносицу. Я буквально ощутила, как он заколачивает мне в лоб свой вопрос «Что же ты все-таки собиралась тогда сделать, а?», но я и сама толком не могла объяснить. Я хотела просто отдать ему шприц с сывороткой, но желание помотать бесчувственному обыкновенно начальнику нервы, видимо, оказалось сильнее меня.
- Как именно? – поинтересовался генералиссимус, сдвинув очки на кончик носа и глядя на капрала сверху вниз, как дедушка, подозревающий внука во вранье. Я невольно вспомнила, что Закклай и Риваль встречались на суде не только в качестве свидетеля и судьи, и потому последний всегда будет относиться к первому с недоверием. Однако тон и выражение лица капрала ничуть не изменились, когда он со всей своей невозмутимостью солгал:
- Приставила мне нож к горлу, когда я дремал. Но быстро передумала.
- Почему?
- Понятия не имею.
- Тогда вопрос свидетелю Эрену Йегеру насчет ключа, - мгновенно перестроился генералиссимус. – Когда вы обнаружили его пропажу?
- У-утром, - отозвался Эрен, слегка споткнувшись, но очень честно. – Я никогда не снимал ключ с шеи и точно помню, что, когда я засыпал, он все еще болтался на веревке, а когда проснулся – он уже исчез.
- И вы считаете, что это подсудимая его взяла? – допытывался Даллис.
- Ну да, - уверенно заявил Эрен, вероятно, заставляя себя смотреть в глаза судье для пущей убедительности. – Больше некому.
- Но доказательств у вас нет?
Эрен, поколебавшись, медленно покачал головой.
- Зачем терзаться сомнениями, генералиссимус? Давайте просто спросим у самой Мэртирер, и дело с концом, - вмешался в этот явно ни к чему выгодному для Разведки не идущий разговор капрал, мастерски переведя стрелки на меня, уже давно ждущую своего звездного часа. Судьи переглянулись и перекинулись несколькими предложениями, прежде чем дать добро на освобождение моего рта от кляпа. С остальными гигантами сей номер не прошел бы, но я же не могу трансформироваться, когда хочу, следовательно, присутствующие в этом зале считают меня относительно безобидной, чего мы и добивались.
Итак, первый этап многоступенчатого сценария завершился гладко благодаря великолепно сыгравшим свои роли скаутам. Настал мой черед. Как только мне вернули способность говорить, я облизала пересохшие губы и сглотнула, смачивая горло. Сердце стучало, как сумасшедшее, словно намереваясь проломить ребра.
- Подсудимая Мэртирер, суд обязывает вас говорить только правду и ничего, кроме правды, - по старому обычаю предупредил меня Закклай. – Вы действительно украли этот немаловажный для человечества ключ у Эрена Йегера?
Я выпрямила спину и гордо вскинула голову, как учил меня соратник, под чью дудку я сейчас плясала, как послушная марионетка. Посмотрев на генералиссимуса почти надменно и стараясь не думать о том, что сейчас все собравшиеся пялятся на меня и только на меня, я отрывисто бросила:
- Да.
Дождавшись, пока по толпе зрителей и свидетелей прокатится удивленный и возмущенный вздох, но не позволив Даллису Закклаю успеть задать следующий вопрос, я выпалила на остатке дыхания:
- Скажите, генералиссимус, вы слышали ранее мою фамилию?
Мои слова едва не потонули во все нарастающем из-за предыдущего заявления гуле, но Закклай все-таки меня услышал. Хотя отвечать он был не обязан, видимо, воспитание заставило его удостоить вниманием даже преступницу. Его мощный тембр с легкостью перекрыл шум толпы, вынудив ее умолкнуть:
- Да, но точно не помню, где. Имеет ли это какое-то отношение к данному заседанию?
- Самое прямое, господин судья, - заверила я, чувствуя, как волнение потихоньку отступает, хотя лицо пылало от возбуждения и адреналина, кипящего в крови. – Мы с вами как-то ехали в одной карете и беседовали о том, как в настоящее время незаменим Разведотряд, но вряд ли вы помните именно этот случай. Полагаю, лет пять-десять назад вы были близко знакомы с моими родителями, Анжелиной и Фредом Мэртирер, послами, представляющими интересы Мерестранда по эту сторону стен.
Я сделала многозначительную паузу, но генералиссимуса, казалось, никак не тронуло произнесенное при таком количестве народу название заветного приморского города; он всего лишь снял очки и переплел пальцы рук, словно чтобы сосредоточиться на моем голосе. Зато сидевшего от него по правую руку фанатика стен, судя по резко покрасневшему лицу, переполнял гнев. Мелькнула мысль, что главнокомандующий всеми родами войск на самом деле ничего не ведает о соглашении между Шиной и Мерестрандом и в это посвящены только члены культа стен, но моя речь должна продолжаться в любом случае.
- До многих в этом зале, вероятно, доходили слухи о городе за стенами, из которого прибывают люди-оборотни, способные обращаться гигантами. Сегодня я хочу со всей серьезностью эту информацию подтвердить… - краем уха я уловила движение слева – Энни глядела на меня пораженно распахнутыми бешеными глазами. Очевидно, предводительница маленькой группы внедренных в армию королевства шпионов не думала, что раскрытие некоторых тайн их небольшого государства – хорошая идея. Полагаю, не будь она прикована к столбу и надежно изолирована от возможности использовать свое тело – как титаническое, так и человеческое, - моя душа так быстро рассталась бы с бренной плотью, что никакая регенерация б не спасла. Я запнулась на секунду, но не остановилась. – Мы все, стоящие сейчас перед ликом правосудия, родом оттуда. И в данный момент именно я являюсь послом правительства нашего города в вашем королевстве, - меня даже передернуло от того, что опять пришлось для понятности делить себя и остальных на «наших» и «не наших». – И, от лица государства гигантов, - вообще-то, это не совсем верно, но снова для упрощения понимания я употребила такое словосочетание, - я хочу попросить королевство о сотрудничестве.
Я прервалась, почти наслаждаясь воцарившимся кладбищенским молчанием. В этой полнейшей тишине кто-то из солдат с грохотом уронил ружье и в спешке кинулся его поднимать, производя еще больше звона и треска, но никто даже не взглянул в его сторону – настолько потрясение овладело людьми. Только сейчас я осознала, на какой существенный шаг я должна подтолкнуть верхушку Шины и насколько сильно подставляю ничего не ведающее о моих замыслах приморское царство Мерестранд. А когда в воздух полетели первые насмешливые и негодующие выкрики, я ощутила, как земля уходит из-под ног. Если я все еще буду жива к концу этого дня, мне не дадут покоя ни те, ни другие. И поделом.
Пока я обдумывала мрачные перспективы дальнейшей моей судьбинушки, генералиссимусу удалось кое-как навести в зале порядок. Как только стало более-менее тихо, ко мне обратился судья – член культа стен:
- Даже если все, что вы сказали сейчас, - правда, как вы смеете просить о таком?! – почти прокричал он, гневно раздувая ноздри. – Вы, посягнувшие на священную целостность Марии, нашей божественной защитницы?!...
- Из-за ваших действий погибли тысячи человек, - умело перебил Закклай назревающую хвалебную песнь в честь трех стен королевства, приведя более весомый аргумент.
- Я верну вам драгоценный ключ, - хитро улыбнувшись, предложила я. – И, разумеется, мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы обеспечить безопасность Разведке во время экспедиции к Шиганшине или выполним любую другую работу, нереальную для человеческих возможностей, какую вы нам дадите.
– Как может наш король быть уверенным в вашем слове и согласиться на союз? – после недолгой паузы высказал свои сомнения главнокомандующий. – Откуда мы можем знать, что вы не предадите человеческий род сразу же, как только вам доверятся? Кроме того, каждый из находящихся здесь оборотней виновен в страшных преступлениях, за которые обязан понести наказание вне зависимости от своей сущности и происхождения. Для закона и совести неважно, кто вы – гигант или человек, простолюдин или ребенок послов, - последняя часть фразы меня немного задела, но я проигнорировав этот едва заметный укол, уточнила, осознавая провал плана А – убеждения:
- Значит, вы отказываетесь от предложения моего города, даже не передав мои слова Его Величеству?
- С политической точки зрения Мерестранд – ненадежный союзник, - вынес незыблемый вердикт генералиссимус, опуская глаза в бумаги с обвинениями и структурой заседания.
Я сжала кулаки за спиной, с упоением чувствуя, как улетучивается желание мирно разрешить конфликт с вышестоящими чинами и вместо него приходит злость – ледяная, подобно айсбергам, о которых мне как-то рассказывал Райнер. Разве не Шина первой нарушила условия договора о сотрудничестве, разорвав его? Разве не она превратила Мерестранд в колонию во времена своего расцвета? И после этого приморский город – ненадежный союзник?! Я буквально выдавила из себя громкий, издевательский хохот, переходя к плану Б – шантажу:
- Вот как, генералиссимус? По-вашему, только мы повинны в плачевном положении подданных королевства? Вы действительно не подозреваете об истинном положении вещей или уже привыкли обманывать простой люд и собственных солдат? – генералиссимус мгновенно вскинул голову, и почти незаметно оценил реакцию присутствующих на мой наезд – она оказалась довольно вялой, но, главное, я догадалась по его легкому беспокойству о его осведомленности. Следовательно, можно давить на судью и дальше. – Может, тогда мне следует открыть им правду? Правду о происхождении гигантов, о трех враждующих государствах, о грандиозном провале экспериментов…
Выговаривая эти подстрекательные фразы, я краем глаза наблюдала за маленькой группой разведчиков, для которых вскользь упомянутые мной сейчас факты – или какая-то их часть - также были, по идее, в новинку. По лицу Эрена видно, что он не понимает, что происходит, но старается сохранять спокойствие и верить в меня. Я ощутила невообразимую легкость от одной только мысли о том, что возлюбленный полагается на меня во всей этой странной ситуации, и повысила голос:
- Как раз этого и боится король, не так ли? Того, что люди узнают истину о деяниях династии, о причине их заточения в стенах, и поднимут восстание? Уверяю вас, мне известны такие подробности обо всех делишках короля, что даже самые верные его солдаты откажутся защитить его в решающий миг! Например, о настоящем мотиве создания Разведкорпуса, - теперь я намеренно не смотрела в сторону своих, не отвлекаясь от доведения слишком хорошо информированных судей до нервного срыва. Генералиссимус хмурился, прикрыв глаза, словно в беспамятстве. Фанатик стен то бледнел, то краснел. Казалось, он либо вот-вот упадет в обморок, либо вот-вот кинется меня душить. Третий судья, чиновник, в панике рыскал взглядом по залу, словно прося подсказать ему, что делать.
- Ну так что, господа судьи? – голос уже начинал садиться. Голова кружилась от крика, ладони вспотели от волнения. – Вы согласны освободить нас и заключить союз с городом гигантов в обмен на мое молчание?
Мой все наглеющий тон и ропот встревоженных зрителей, наконец, возымели эффект. Судья в робе священника вскочил со своего места и, треснув обоими кулаками по столу, воскликнул:
- Что за ересь несет это титаническое отродье?! Почему мы, добрые и честные люди, преданные своей родине, должны выслушивать подобное?! Не поддавайтесь, не верьте этой лжи!
- Лжи? – оскорбленно переспросила я. – Ну так давайте же я начну, а народ пусть сам решает, чему верить! – я притормозила, делая вид, что набираю в легкие воздух, предоставляя генералиссимусу шанс остановить меня, но он все молчал, уставившись на свои переплетенные пальцы, не оставив мне выбора. Я выдохнула – так громко, как могла:
- Почти двести лет назад два государства в попытке защититься от могущественного третьего….
- Закрой рот! – заорал фанатик и грозно зыркнул на стоящих внутри ограждения полицейских – наших караульных. – Чего вы ждете?! Заставьте ее замолчать!
-… приняли решение создать опаснейшее оружие… - продолжала я, перекрикивая судью, пока генералиссимус не кивнул в ответ на вопросительные взгляды конвойных, в то же мгновение бросившихся ко мне с намерением, вероятно, отрезать мне язык. Расценив такой теплый прием как повод перейти от неудавшегося плана Б к очередному плану С, я встала на одно колено и накренилась вперед, как при низком старте, взмолившись, чтобы мой союзник действительно выполнил свое обещание «помочь выкрутиться». Как только двое полицейских приблизились ко мне на расстояние пары шагов, я рванула руки в стороны и оттолкнулась от пола, натянув цепь наручников. Миг до того, как раздался хлопок ее лопнувшего звена, был одним из самых томительных в моей жизни. Обе руки я по инерции выбросила вперед, ухватившись за дуло ружья одного из конвоиров. Потянув оружие на себя, я наступила на ногу державшего его солдата, заехала кулаком по его запястью, заставив выпустить ружье, и добила ударом приклада в солнечное сплетение. Второй успел вытащить нож и сделать выпад, но я увернулась и, шагнув ему за спину, зажала шею дулом. Через несколько секунд полицейский захрипел и, обмякнув, сполз на пол. Я отпихнула его тело ногой, благословляя тренировки по ближнему бою в училище, и, вскинув ружье на плечо, направила его на… Райнера.
- Не двигаться! Или я выстрелю! – рявкнула я. Оставшиеся надзиратели осужденных в страхе замерли на своих местах, вытаращившись на моего лучшего друга, в глазах которого сейчас светилось искреннее удовольствие и гордость. Кто-то закричал, кто-то засмеялся, а потом резко затих, разгадав наконец мою задумку. Я ощущала на себе десятки ненавидящих, испуганных взглядов, застыв в уверенной стойке опытного военного, и впервые за долгое время чувствовала себя превосходно. Надо же, я почти уже забыла, что значит быть солдатом. Но теперь со всей ясностью осознала, что это – мое призвание. Пусть даже сейчас я совершаю очередную государственную измену, перескочив с «шантажа» на «грубый шантаж».
- Как вы прекрасно понимаете, стоит мне поранить его – и большинство находящихся здесь людей погибнет, с гигантами шутки плохи, - выговорила я стальным голосом, стоя вполоборота к столу судей, чтобы не выпускать их из виду. – Не хотелось бы идти на такое, но я не могу допустить, чтобы кого-нибудь из моих товарищей казнили. Выполните мое требование, и мы будем сотрудничать. Вновь откажете – пеняйте на себя!
- Не стойте же столбом! Обезоружьте ее! Убейте!!! – визжал представитель культа стен, выбранный в судьи. Никто из полицейских даже не пошевелился. Они свои жизни явно ставили выше политических интересов. Как, впрочем, и все остальные присутствующие. Я никогда еще так не торжествовала, как на этом невольном спектакле имени меня, где каждый мой шаг прописан мудрым и находчивым сценаристом. Я жестко смотрела на генералиссимуса, в душе откровенно веселясь. Все беспокойство сошло на нет, и я уже предвкушала долгожданное успешное завершение операции, когда за спиной раздался вскрик и звуки борьбы. Я с трудом пересилила желание повернуться на голос капрала:
- Не стоит. Промажешь – устроишь здесь кровавую бойню.
Я не сразу догнала, что данная реплика предназначалась не мне, а, видимо, одному из недалеких солдат, возжелавшему почувствовать себя героем и попытаться меня застрелить. Что ж, Риваль опять прикрыл меня, хотя, пожалуй, один лишь в зале суда без особых хлопот и последствий мог бы меня прихлопнуть. Хорошо, что мы все-таки заодно….
Между тем генералиссимус взял на себя смелость объявить единственно возможный в такой ситуации приговор:
- Помилованы. Конвой, освободите подсудимых и сопроводите в мэрию. Заседание окончено.
Едва первая часть приказа Даллиса Закклая была приведена в исполнение, я опустила ружье и шагнула вперед, чтобы оказаться в крепких, умиротворяющих объятьях Райнера.
- Для Мерестранда все сложилось бы гораздо лучше, если бы ты выстрелила, - шепчет он мне на ухо.
- Но не для тебя, - тихо парирую я, прикрыв глаза, упиваясь живым теплом лучшего друга, которого мне удалось спасти.
И пусть весь мир подождет.
* * *
Я пребывала в какой-то сладкой эйфории, семеня вслед за Райнером в окружении полицейских по холлу в многоэтажном доме с роскошным садом во дворе. В клетке из стен каждый клочок земли на вес золота, и сажать вместо плодовых деревьев и овощей декоративные кусты позволить себе мог далеко не каждый. Но уж мэр Стохесса, одного из форпостов Шины, точно обладал достаточным богатством и количеством свободного времени.
У подножия широкой лестницы нашего прибытия ожидали капрал и Жан Кирштейн в гражданской одежде, в которой он присутствовал сегодня на суде. «Одолжив» меня ненадолго у превратившихся из тюремщиков в личных телохранителей солдат Полиции и позволив процессии из военных и недавних пленников-гигантов продолжить путь в приготовленную для аудиенции с управляющим города комнату, разведчики устроили мне краткий разбор полетов.
- Это было сильно, Хиро, - признал Жан со своей фирменной ухмылочкой. – Вижу, ты даже не обделалась со страху.
- По сравнению с гигантами это – мелочь! - фыркнула я, пытаясь мысленно задвинуть двусмысленный комплимент в раздел похвалы, и добавила, понизив голос: – Спасибо, что не подкачал с наручниками.
- Да, трудно было подменить приготовленные для вас кандалы, но мы же знали, что все обязательно пройдет вкривь и вкось, - протянул Кирштейн с кислой миной и вздохнул. – Повезло, что хоть план С сработал, а то запасной план на запасной план запасного плана мы слепить так и не успели….
- У меня он всегда был, - непринужденно пожала я плечами. – Если б Закклай не поддался, я просто спустила бы курок, и все дела. А что такого? – воскликнула я, почти смеясь, в ответ на недоверчиво-возмущенное выражение лица товарища. – Если не исполнять угрозы, тебя не будут ни во что ставить, разве не так?
- Так, но ты бы не выстрелила, - вмешался в наш обмен репликами доселе пасмурно молчавший Риваль. – В зале суда же находился Эрен, мало ли чем его могло придавить в результате трансформации Брауна…. – намекающие нотки в его тоне указывали на вполне конкретный подтекст.
- Капрал! – взорвалась я, готовая топать ногами от злости. – Откуда вы узнали, черт побери?!
Клянусь, он наградил меня самой ехидной усмешкой, которую я когда-либо видела! Хотя голос его оставался бесстрастно холодным:
- Сама мне сказала. В ночь, когда Роза якобы пала, – напомнил начальник.
- Ничего я не… Аааа… - и тут я вспомнила, что тогда в очередном приступе лунатизма беседовала о чем-то с бодрствующим Ривалем. Неужели…. – АААААААА! – я вцепилась руками в волосы. Вот что означала та его фраза о нежелательности смешивать личную жизнь с работой! Какое же я трепло, даже свою самую сокровенную тайну ухитрилась разболтать самому жестокому и бесчувственному человеку на свете!
- Постойте-ка… ты же не имеешь в виду, что увиваешься за этим придурком-самоубийцей? – выкрикнул Жан, схватив меня за воротник тюремного комбинезона и вынудив встать на цыпочки. Полюбовавшись несколько секунд на мои полужалобные-полуизвиняющиеся глаза, Кирштейн со стоном откинул голову назад. – Да что вы все в нем нашли?!
- Кто все? – подозрительно прищурилась я. Жан прикусил язык. – Уж не значит ли это, что ты сам втрескался? В лучшую курсантку и по совместительству сестрицу Эрена Микасу Акерман?
Мне недолго довелось наблюдать исступленно-смущенную физиономию Жана, так как капрал, задолбавшись слушать практически лишенную смысла перепалку подопечных, резко и больно столкнул нас лбами, приговаривая:
- Отставить разводить шуры-муры!
- Бросьте, капрал, как будто вы сами никогда не любили! – весело произнесла я и осеклась, пересекшись взглядом с Ривалем: его зрачки стали уже игольного острия, а губы чуть разомкнулись обнажив на секунду стиснутые зубы. – Ой…. Извините, ляпнула сдуру….
- Глупость, - словно закончил мое предложение капрал, несколько раз качнув головой, как будто прогоняя тяжелые мысли. – Давайте ближе к делу, времени до срочного военного совета совсем не осталось. Хиро, слушай и вбивай себе в голову, как хочешь, - и только попробуй снова сморозить что-нибудь лишнее! – я обиженно поджала губы, но пообещала все хорошенько запомнить и сделать так, как велят. – На совете я объявлю о немедленной новой экспедиции Разведки за стену, приготовления к которой завершатся уже завтра. Мы отправимся к Шиганшине под покровом темноты, как этим уже многие годы занимаются лазутчики.
- ЧТО?! Это же безумие! – воспротивилась я тотчас. – Ночью мы не сможем скакать на лошадях галопом, и сумеем покрыть едва ли немногим больше половины пути до Марии! А нас ведь мало осталось, куда таким количеством против гигантов? И…
- Да не дергайся ты так, малявка! Никто не позволит нам преодолеть даже треть расстояния до цели, - раздраженно заметил Риваль. Мы с Жаном недоуменно переглянулись, заставив капрала цыкнуть и заговорить еще тише и еще быстрее:
- Представьте, сколько проблем Легион скаутов доставляет королю, разгребая все новые и новые сведения о гигантах и их происхождении, которое напрямую связано с его слабоумными предшественниками. А если прибавить сюда то, что, по вашим словам, изначальным предназначением Разведки являлось лишь создание видимости борьбы с гигантами, которая сейчас почти никем из населения не поддерживается из-за постоянных неудач…. То для королевства Разведкорпус больше не представляет никакой ценности и не приносит никакой пользы. А тут им подвернется такой шанс избавиться от нас! Рискованный поход отчаявшихся разведчиков - последняя попытка дать отпор врагу человечества! - из которого никто не вернулся… – серьезность, с которой Риваль вколачивал эти слова в мои уши, заставило душу забиться в самый угол пятки и слабо там затрепыхаться. – Если я хоть самую малость разбираюсь в политике, то пятьдесят восьмой поход за стену станет прощальным походом Легиона скаутов.
- Но зачем нам вообще давать королю такой шанс?! – прошипела я, нетерпеливо топчась на месте и машинально дергая Жана за рукав.
- Чтобы отвлечь его внимание от того, что сейчас делает Эрвин в Митре, - пояснил лучший боец человеческой армии.
- А что он?...
- То же самое, что и ты час назад в суде – убеждает солдат и простой народ в том, что все это время им искусно запудривали мозги в корыстных целях, - капрал приподнял подбородок, и в его слегка прищуренных серых глазах мелькнуло что-то вроде приятного предвкушения, когда он негромко, но действительно величественно выговорил:
- Это революция, Хиро.
Категория: Ангст | Добавил: Ohiko (19.05.2015)
| Автор: Bell from Hell
