Автор: Хана_Вишнёвая                         
Бета: Госпожа я
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Реборн, оригинальные персонажи
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Юмор, Экшн (action), Философия, Повседневность, POV, Эксперимент, Злобный автор, Стёб
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика, Мэри Сью (Марти Стью), ОМП, ОЖП
Размер: Макси, 82 страницы
Кол-во частей: 24
Статус: закончен
Описание:
Сны мне снятся часто. Завораживают, самые разные, создают сотни разных реальностей. Иногда бредовые, иногда настолько реалистичные, что едва отличаются от яви. Сны разные мне снились, но...
Не ожидала такого сна.
Серьёзно... было страшно.
Реальней реальности.
Правдивей правды, лживей лжи.
И... запомнился до мельчайших деталей.
Посвящение: Себе.
Публикация на других ресурсах: А оно вам нужно?
Примечания автора: Снится. Многосерийная драма. Воспринимайте это как филлеры.

А мы - сражаемся.                                 
Я всю жизнь очень боялась. Не чего-то конкретного, а просто так, для профилактики – с самого утра у меня спазмом сжимались внутренности где-то в области живота, и хотелось просто ничего не делать, ничего не говорить и притвориться опоссумом. Мёртвые не делают ошибок.
Я жила, мечтая не ошибаться, делать всё правильно с первого раза, и от этого только ошибалась ещё сильнее.
Я жила, боясь жить. Только вот до сих пор не понимаю, как это вообще возможно.
А потом – Мукуро. Тяжёлый, тёмный, бывший узник Вендиче – а меня ослепил. И взгляд его отчаянно-решительный, и жесты, и голос. И всё – ярко-ярко. И просто рука тёплая, живая, совсем не снилась. И я пошла за ним. Чтобы не бояться больше. Никогда и ничего.
Я действительно его любила. Так, как можно только раз в жизни – искренне, не сомневаясь в своих чувствах. Почти так же, как Хром его любила, как Кен или Чикуса – он ведь меня тоже спас. Он меня жить научил, получая удовольствие от мельчайших деталей.
Я ему всем обязана, а он смеялся и трепал меня по волосам. А он… не бросал меня. Говорил, что со мной многого добьётся, что у меня большой потенциал – а сам закрывал своим телом и накидывал на плечи пиджак, и смешно морщил нос, когда я чихала.
Я помню, это было действительно странно, когда мы сбегали с баз Вонголы и Фрателло (иногда, кстати, с Хаято, так что о нашей бурной молодости ходили легенды), и пускались во все тяжкие. Вот действительно странно – едешь к одному, такому милому, доброму, красивому. Думаешь – вот сейчас будет разговор по душам, на всю ночь, полный искренности. Как больше никогда и ни с кем. Итогом – секс по три раза за ночь. Ноль слов.
Такие у меня никогда не задерживались.
И брат – хулиган и эгоист, типичный хам, однако красивый до дрожи в коленях, с которым мысленно действительно предвкушаешь всё это. Но нет – сидим в каком-то баре, напиваясь до синих чёртиков, а он потом тащит туда, где мы остановились на время, на руках и говорим-говорим-говорим, почему-то не умолкая.
Я люблю их обоих так, как никого не любила. И Ёко, которая научила меня верить в людей. Такая родная, такая беззащитная… и моя. Просто вот такая.
Я действительно считаю это милым. И навсегда.
Я слишком сильно люблю Мукуро, чтобы думать о нём в плане романтики. С Ёко – та же песня.
И я слишком сильно люблю Хаято, чтобы делить его с кем-то ещё.
А если есть, что терять – значит, ты жив. По-настоящему жив.

– Вставай, сучка, – острым носком ботинка в бок, и я с трудом приоткрываю один глаз, не понимая, что вообще происходит.
Всё плывёт, и я соображаю, как контуженый марсианин – однако это мне не мешает сразу же понять, что я крупно влипла.
Блядь, сука доверчивая, сколько можно на этом обжига…
…ауч.
Пока меня методично избивают ногами, я не могу в себе сил даже на то, чтобы вскрикнуть – только вижу знакомую копну волос этой бляди Пандоры. Анестезия какая-то, тело до сих пор отойти не может.
– Удовлетворена? – насмешливым свистящим шёпотом спрашиваю я. – Накачала меня наркотой… ну, конечно же, ты сильнее, Пан.
Удар по рёбрам ещё сильнее, и я чувствую по этому нервному движению, что она злится.
Давай, Ханыч, ты умная. Думай, блядь. Если я тут, значит, остальные Саламандры – тоже.
Думай, дура, думай!
Чем там у нас Ураган подпитывается?...
– Вы победили в честном бою, госпожа, – издевательски продолжила я. – Позвольте облобызать вашу костлявую ручку.
Удар по солнечному сплетению.
– Или жирную ляжку.
По груди. Сосредоточенно и злобно сопит. Ты бесись, бесись.
– Хотя чего я? – совсем тихо произнесла я. – Пыль, поднятая до небес, всё равно останется пылью, ты ведь знаешь, как никто другой, Пан? – она занесла ногу, чтобы ударить меня по лицу, но я перехватила её и сжала так сильно, что та хрустнула.
Да. Ураган подпитывается злостью. Чужие ярость и гнев делают меня сильнее раз в тысячу.
– Что? – придушенно прошипела она.
– Самый опасный враг — это тот, кому нечего терять, Пан, – я приподнялась на локте. В её глазах мелькнул ужас, такой отчаянный и панический, что мне стало смешно.
Как недостойно.
Я не убила её. Просто передавила сонную артерию – если её не найдут в течение тридцати двух часов, она сдохнет.
Пусть валяется, решила я. Телефона нет, батареек нет, и штаб наверняка полон всякой хуйни, которая очень сильная, плюс ко всему.
Нас спасут, я верю. Ух, как я в это верю – накинула плащ Пандоры и взяла её пистолет. Галимо, что только три пули. Га-ли-мо.
Главное, найти кого-нибудь.
И сейчас, кстати, было совсем не страшно. Подумаешь – убьют. Всё самое важное мною уже действительно сказано. И сделано.
Я не помню, как я кралась по коридорам, помню только самую близкую ко мне решётку камеры. И ещё глазищи карие, измученные, с синяками огромными. И губы тонкие. И лицо худое, осунувшееся. И то, с какой надеждой она прошептала моё имя.
И всё. Меня прорвало к чёртовой матери.
Всех Саламандр поместили всего лишь через стенки – но все, измученные, просто не находили в себе сил встать. И тут – я.
Ураган подпитывается гневом и яростью.
Солнцу придаёт решимости и сил ободряющая улыбка и твёрдая уверенность в победе.
Дождю – умиротворение и вера в то, что его ждут.
Грозе – уверенность в том, что она сможет защитить действительно важных ей людей.
Облаку – то, что он перебьёт всех нахер и удостоверится в своей силе.
Небу даёт силу желание бороться. Небу даёт силу решимость составляющих его элементов.
Измученные?
Зато живые.
Мы сражались, пока ещё могли стоять, хотя это было действительно сложно – враги лезли из всех щелей, не слабые и опасные. А мы – мы сражались. Мы сражались за своё будущее.
Мы сражались за свою жизнь, и каждый понял в эту секунду смысл Легенды о Саламандре.
Это – единство. Если мы – все вместе, то мир действительно перевернётся, небо поменяется местом с землёй и потекут кровавые реки. Потому что мы – сражаемся.

Конец.
…хотя…

– А что потом было, мамочка? – дёрнула меня за собранные в хвост волосы Лорелей.
– А потом пришёл папа и всех спас, – отмахнулась я. Не объяснять же ребёнку, как Вонгола вынесла весь чёртов клан Минелли одним махом, и что столько крови я не видела никогда, и, надеюсь, больше не увижу. Не объяснять же мои слёзы и пощёчину Мукуро, его вопль о том, что я сука, которая думает только о себе.
Не объяснять же дочери, каким взглядом смотрел на меня Хаято.
– Мама, а ты любила Мукуро-сана? – не унималась мелкая.
– Что значит любила? – возмутилась я. – Мукуро самый-самый…
– Да, Мукуро самый-самый, – согласился знакомый женский голос.
– Крёстная пришла! – сорвалась Лора с моих коленей и кинулась обнимать жену этого самого-самого, который почему-то обзывал мою вешалку в прихожей, и одну из самых близких мне людей.
– Ханыч! – завопила в свою очередь женщина радостно. – Угадай, кого мы встретили по пути, Ханыч!
– Спанч Боба? – флегматично спросила я.
– Нет! Ни за что не угадаешь!
– ПАПА! – унеслась Лорелей в прихожую.
– А зачем угадывать? У меня же детектор, – усмехнулась я, вставая с кресла. – Привет.
– Ага, – рассеяно кивнул Хаято, кидая дипломат за диван. – Если ты мне сейчас же не дашь пожрать, я умру.
– И я умру, малыш! – заглянул в комнату Рокудо.
– Дядя Мукуро! Не приставай к маме, иначе папа тебе врежет! – завопила Лора. – Да, папа?
– Прости, милая, но дядя Мукуро очень важен для моей работы.
– Тогда я сама ему врежу!
Под дружный хохот я незаметно свалила в кухню, потому что по телефону разговаривать было просто невозможно.
– Да, Рокудайме? Карательная операция? Я капитаном? Но Рокуда… ладно. Прости, прости. А что за наглый клан? Апостата?* Они не сдержали условий договора и убили нашего посла? Хорошо.
И что мне это напоминает?
– Хаято, если я вернусь живой, с тебя кольцо!
– С творогом?
– С рубином!
А мы – сражаемся. За наши легенды.

* Апостата(итальянский) – предатели.