Название: Kowareta Nikushimi "The Broken Loathe”
Автор: Hakumi
Бета: VisualK Queen Rukia
Фэндом: Bleach
Категория: Гет
Жанр: PWP, One-shot
Пейринг: Бьякуя/Куроми (OFC)
Персонажи: помимо пейринга, задействован Хитсугая Тощиро.
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: IC, UST, лимон, грейпфрут, макси.
Дисклаймер: Все персонажи, за исключением ОС автора, целиком и полностью принадлежат Кубо Титэ.
Саммари: Ненависть, настоящую, истинную ненависть ничто не в силах развеять, разве что… любовь? Нет, это не тот случай! Всё время призирая одного человека без веской на то причины, она жила, слепа к своим истинным чувствами и желаниям. Однако ненависть тоже порок, и привести он может к самому порочному, нежелательному исходу.
Статус: Закончен
От автора: Мой первый лимон (хентай). Автор девственник, так что шедевром не назовёшь, если вообще фанфиком. Предупреждения верны: размер – маски, очень даже маски, поскольку автору, видите ли, захотелось перед лимоном рассказать что-то о ОС и хоть как-то показать её, хоть это и PWP. Размещение допускаю только с шапкой и разрешением от меня лично. Чуть не забыла: ООС – зло!))
Холодное осеннее утро. Густой туман, окутывающий всё вокруг, опускаясь с самых глубин светло-серого небосклона, поглощал всё: каменные здания, оголённые осенью, почти безлиственные ныне деревья, прозрачные холодные пруды. Из-за прошедшего ночью дождя дороги были мокры: асфальт из светло-серого превратился в тёмно-серый, со странными отливами тускло-тёмных цветов и проблесками луж. Воздух был тяжёл из-за туманной пелены, но при всем том пронизывающ своим осенним ароматом. Природа не лелеяла слух мягким шёпотом ветра, зыбким шуршанием листьев, звонким пением птиц – всё было тихо. Кому-то такая могильная тишина могла показаться дурным знаком или чем-то настораживающим, кому-то чем-то угрюмым, навивающим тоску, а кому-то просто чем-то успокаивающим, умиротворяющим. Можно было сказать, что ты принадлежала к третьему типу. Проснувшись с утра и поняв, что снаружи туманно и пасмурно, ты уже почувствовала, как внутри зарождается искорка хорошего настроения, такого несвойственного тебе. Конечно, в своей жизни ты пережила многое, будучи из Джюнринана, Первого Района Западного Руконгая, посему, даже найдя своё место и заработав авторитет в Сеирейтеи, ты не научилась видеть в жизни радость. Такие, по мнению многих, прекрасные вещи тебя раздражали, а прельщало то, чего другие (большинство) не могли понять: темнота, тишина, одиночество. Другие бы сказали, что таковой тебя воспитала жизнь, однако ты была уверена, что сама себя такой воспитала или даже просто-напросто родилась такой. То или другое, что бы то ни было, но твоё флегматично-отрицательное отношение к окружающим оно не меняло.
Как и отношение к собственной жизни.
Потянувшись, ты медленно приподнялась с кровати и нерадостно вздохнула: у Щинигами не бывает выходных. По крайней мере, у тебя. Взять и возложить на свои хрупкие плечи сразу гору ответственности – одно из самых поспешных решений в твоей жизни. Но ты не жалела. Это был самый близкий и простой путь к цели, ибо первые попытки достичь её провалились. Поэтому возложенную на себя ответственность за Третий Отряд ты принимала с распростёртыми объятьями и крепко-крепко удерживала в этих объятьях. Признаться, это было задачей не из лёгких. Сам факт того, кто был прежним капитаном, уже усложнял сложное. Занять эту позицию после того, как её оставил предатель, как оказалось, может вызвать некие проблемы с подчинёнными поначалу, но все эти проблемы были обрублены на корню твоим авторитетом: в конце концов, ты была третьим по званию офицером при командовании Ичимару Гина. Но даже без коммуникативной проблемы и проблемы лидерства хлопот хватало. С самыми проблемными ты предпочитала разбираться лично, а с самыми мелочными, противными разбирался твой фукутайчо в подчинении – Кира Изуру. Не любила ты его по многим причинам. Во-первых, он был родом из богатой семьи, был типичным «сыночком богатенького папочки»; во-вторых, он казался тебе тупым, ибо как может фукутайчо не уследить за грязными делами своего тайчо; ну и наконец, в-третьих, тебя раздражала его внешность – голубые глаза, белые волосы, дурацкий, по твоему мнению, зачёс, а также бесполезный, также по твоему мнению, занпакто с тупым именем. Однако демобилизовать его ты не собиралась: над кем тогда безмолвно и негласно издеваться? Разве что над Абараи, с которым тебе приходилось знаться на занятиях по Кидо, но он, увы, не твой лейтенант, а лейтенант того, кто тебя бесит больше, нежели Кира или кто угодно…
Независимо от всех обстоятельств, вздыбивших Сору Сосаэти, принята как Капитан Третьего Отряда ты была значительно быстро. Возможно, благодаря дружбе с одним из Капитанов Готей 13, а возможно, просто сама собой, но неким личностям ты не нравилась. Твою пофигистичную натуру это не смело заботить. И плевать, что ты на месте Ичимару, - это вовсе никакой не повод тебе не доверять. Ты могла похвастаться своим патриотизмом и преданностью Обществу Душ, чего многие в наше время не имеют. Например, набивший оскомину Гин. Отношения со своим бывшим капитаном у тебя были натянутые, подобно струнам. Тебя он настораживал своей манерой разговора, поведением, фальшивой улыбкой и этим постоянным прищуриванием глаз. Кроме того, когда ты сдавала Экзамен по Квалификации на Капитана, он был одним из тех, кто не одобрил твою кандидатуру, наряду с Капитанами Соифон и Кучики, за что последнего ты не переваривала во всех смыслах. Это было более чем странно для капитана не одобрить своего офицера для должности, на которую он более чем подходит. И подавно, ты, будучи третьей по званию, была сильнее Киры и подчинила Банкай. На последнее у тебя ушло чуть меньше десятилетия. Тем не менее, экзамен ты не сдала. И не проигнорировала поступок своего экс-капитана, как бы он ни пытался его от тебя утаить или обосновать вроде «Я же забочусь о тебе, ты была не готова». С тех самых пор он казался тебе ещё более подозрительным, но все эти тёмные мысли были необоснованны, голословны и беспочвенны. Вот только когда правда выяснилась, ты ничуть не удивилась. В отличие от своего нынешнего лейтенанта, тебе было радостно – теперь ты станешь капитаном. Так оно и случилось. И шло всё по сей день очень даже гладко.
Наконец подойдя к зеркалу, ты оценила себя скептическим взглядом. Ничего нового ты сегодня не увидела. Да и вообще никогда не видела. Ты была очень стабильным человеком, постоянным. Меняться ты не собиралась, ни к чему. Медленно натягивая на полусонное тело щитаги, ты привычно вглядывалась в мутное серое небо. Всё за окном казалось белым из-за опустившегося и накрывшего всё с ног до головы тумана. Ты едва ухмыльнулась, затем принялась надевать свою Щикахущо: чёрные косодэ и хакама, которые ты аккуратно подвязала белым хакама-химо. Гордо закрепив на поясе свой занпакто, ты ещё раз оглядела себя в зеркале. И, конечно, любимая часть униформы Щинигами – капитанское белое хаори, без рукавов, с символом отчаяния на спине – бархатцами – символом Третьего Отряда. Теперь ты была подобающе одета. Ты понятия не имела, зачем сегодня нужно было собирать капитанов. Какова срочность? Насколько вас информировали, Айзен ещё не пробудил полную силу Хогёку: к чему напрягаться? Или, может быть, это надоедливые рёка вновь что-то натворили? Ками его знает, но идти всё равно придётся, как бы тебя эти «сходки», как ты их нарекала негласно, ни напрягали. Ты собрала волосы в высокий пучок, закрепив палочками, а пару белых прядей, естественно, выпустила на лицо, да так, чтобы те закрывали твои безразличные дико-карие глаза. Сей образ непреднамеренно придавал тебе некую загадочность. Хотя, загадочной ты и без того была, учитывая твою скрытность, молчаливость и замкнутость. Лишь с одним человеком ты могла позволить себе более-менее раскрыться.
Твой путь в резиденцию Первого Отряда был как нельзя приятен. Тишина, дурманящий туманный воздух, осенняя атмосфера… Всё это способствовало твоему хорошему настроению сегодня, день обещал быть неплохим. Но ты слишком рано обрадовалась. Шагая по коридорам здания, ты приметила до ненависти знакомый высокий силуэт вдали, двигающийся из другого крыла в том же направлении. С каждым твоим шагом он становился всё ближе и ближе, непредумышленно заставляя тебя напрячься. Уверенная спокойная походка, гордая аристократичная осанка, надменный и безразличный взгляд вперёд, больше похожий на взгляд по траектории вниз. По твоему убеждению, этот мужчина всегда смотрел на всех сверху вниз. Чем ближе друг к другу вы форсировались, тем больше ты осознавала, что хорошее настроение сегодня можно просто похоронить, спеть ему реквием. На стыке, где два коридора переходили в один, ведущий к нужной вам двери, вы и не потрудились обмолвиться любезностями. Ты, независимо от незнатного происхождения, прекрасно была ознакомлена со всеми тонкостями этикета, но ты быстрее присоединишься к Айзену, нежели скажешь этому ненавистному человеку «Конничива годзаймас, Кучики-тайчо». Глава одной из Четырёх Великих Знатных Семей, в свою очередь, не собирался делать то же самое, ибо это была не какая-нибудь капитан, а именно ты, ты – и этим всё сказано. Вообще, кроме, возможно, пренебрежительных фраз и высокомерных взглядов, ты мало чего могла добиться от этого собранного человека. Пытаться получить от него какую-то реакцию – дело гиблое. И вот спустя пару секунд, как вы ступили на ковёр одного коридора – он уже идёт впереди, невольно заставляя тебя лицезреть его спину, облачённую в белое хаори с символом Шестого Отряда на спине. Он всегда впереди. И сейчас ты опять смотришь на его удаляющуюся спину, как и в тот самый день… «Разница между нашей силой слишком велика даже для твоего понимания» - в который раз отразилось эхом в твоей голове, пока ты продолжала следовать за ним, вдыхая тяжёлый воздух. Ты с ярым огнём желала, чтобы он оступился и упал, наконец-то, впервые в жизни упал своим знатным, высокомерным и безмерно красивым лицом в грязь – и тогда ему придётся смотреть на тебя снизу вверх. «Аната нанка дайкираи… Кучики Бьякуя!» Несложно было догадаться, что, даже идя спереди и не видя твоего выражения лица, черноглазый Щинигами мог буквально слышать эту фразу. И не стоит и упоминать, что она его разве что прельщала, не более.
- Почему именно я?.. – вопросил низкорослый беловолосый обладатель ледяного Банкай, когда вы покинули покои Главнокомандующего.
- Странно… Чем не доволен на этот раз? Мир живых не так уж плох, по крайней мере, исходя из моих последних воспоминаний о нём, - протянула ты, вдыхая свежий утренний осенний воздух. «Можно, по крайней мере, абстрагироваться от неприятных лиц»
- Пфф… - выдохнул джуубантай тайчо, - последние мои воспоминания о нём связаны с шопингом и тратой денег, - нахмурился он, - а теперь, помимо Матсумото, со мной отправится кучка идиотов. О тишине и спокойствии и думать забуду, - заключил пессимистично бирюзовоглазый. Ты могла ему лишь посочувствовать, хотя и сама нуждалась в сочувствии. Хитсугая Тощиро был единственным человеком, с которым ты нормально общалась, не прячась за маской холодной и непоколебимой Щинигами. С ним вы могли спокойно что-то обсудить, никогда не мешали друг другу и не раздражали. Взаимопонимание могло объясняться вашей принадлежностью к Руконгаю, а точнее, одному его району. А может и просто сошлись характерами. Тебе он нравился как друг тем, что он был спокоен, молчалив, хладнокровен, когда требуется. В общем говоря, вы ладили очень хорошо. Помимо него, ты знала Абараи Ренджи, но он тебя раздражал. Тем более, красноволосый вспыльчивый парень до боли часто восславлял своего капитана, что тебя нервировало. Как можно стремиться к тому, чтобы превзойти такого отвратительного человека, как он? По твоему мнению, мало что может быть хуже. Других же ты знала лишь по службе – ничего личного.
- Нару… ходо… - промолвила ты, задирая кверху светлую голову.
- Ну-ну, ты меня очень внимательно слушаешь, Атсуме, - саркастически заметил парень. – Кто-то потрудился испортить тебе настроение, я вижу.
- Назе? – фальшиво удивляясь, спросила ты. «”Потрудился” – это не то слово. Ксо, чёртов день!» - С чего это ты взял такую глупость, Хитсугая? Всё как всегда… - понижая интонацию, закончила ты.
- Как скажешь, как скажешь… - без интереса уходил от темы Тощиро, сам прекрасно понимая, что всё это бесполезно.
*******
«Как меня все достали! Отвергнув предложение Уноханы выпить чашечку чая, Кёраку – выпить саке, ну и ещё пару назойливых предложений, я отстранила себя от всякого рода общения. Ёкатта!.. Всё, чего мне хочется, это просто побыть в гордом одиночестве, насладиться состоянием умиротворённости. Но и это в Сеирейтеи раритет. Надо же! Даже освоив Банкай, став капитаном, мне всё равно пусто. Я до сих пор помню, почему я хотела стать Щинигами, - чтобы избежать нищеты Руконгая, обеспечить себе безбедную жизнь в Сеирейтеи. Мне плевать на человеческие жизни, на то, что души подвергаются ежечасному, нет, ежеминутному нападению Холлоу. И мне вовсе не хочется их защищать. Это моя работа как Щинигами. Я стала одной из них не из-за высокого рейатсу, а в своих эгоистичных интересах. Думала, когда будет всё, чего мне хотелось, всё изменится, но… ничего не изменилось. Странно, но с того самого дня всё стало хуже. Неужели я не могу пережить позор? Нет, вовсе нет. Может, ненависть душит меня, сдавливает, мешает дышать полной грудью? Какая глупость… Ренджи нёс чушь насчёт этого. Тут что-то другое. Мизантропия, наоборот, делает меня сильнее. Тогда почему?..» - мысли накрывали тебя с головой подобно цунами. Ты давно уже поняла, что существуешь бесцельно, и ты приняла эту реальность, но неужели именно поэтому ты тонешь в чувстве незавершённости? Лёгкий шорох листьев доносился до твоих ушей, на пару с нежным шёпотом ветра прорезая бархат ночной тишины. Сами листья под ногами в ночном мраке казались не оранжевыми, а тёмно-коричневыми. Они нарочно попадали под ноги, заставляя тебя в очередной раз пошагово выметать их со своего пути. Туман к вечеру уже растворился, следом за ним последовали и тучи, которые к часам десяти уже очистили чёрный небосклон, позволяя светло-голубой луне освещать ночной Сеирейтеи. Она же и была твоим проводником в этом тёмном лесу, по которому ты любила по ночам прогуливаться. В нём всегда, как ты думала, было безлюдно, так что можно было вдоволь насладиться молчанием природы и сладостью изоляции от всего. В такие моменты жизнь, казалось, гармонизировалась. Умиротворение, спокойствие, одиночество… Однако на этот вечер тебе было суждёно лишиться всех этих благ.
Твои глаза врезались во что-то, что-то, что явно мешало твоему обзору. Как ни прискорбно, но тебя и твоё уединение как назло потревожили. И всё бы ничего…
Ветер немилосердно трепал вороные локоны, которые словно танцевали на матовой бледности лица. Холодные чёрные глаза смотрели вперёд, пронзая насквозь всё, что попадалось их всеуничтожающему взору. По твоему телу прошёлся холодок, как ты полагала, от неприязни. Нарушитель твоего покоя продолжал медленно шагать в твоём направлении, не внемля ничему вокруг. И что он здесь забыл? И почему именно он? Мало того, что он только своим появлением испортил тебе утро, так ещё и сейчас появился здесь! Это было выше твоих сил. Но мало всего прочего, он ещё и так надменно взирал на тебя сейчас, полагая, что ты – единственная, нарушившая его мирную прогулку. Или тебе так казалось…
Не то чтобы он был удивлён встретить тебя здесь ночью, просто это показалось довольно неожиданным. Кучики было всегда всё равно. Редко ему было дело до чего, что его флегматичность пропадала. Что взять с человека, пришедшего на казнь своей имоуто, пусть и не по крови? Может, только недавно ему стало не совсем всё равно. Однако из всех остальных окружающих ты была единственной, не способной оставить гордого аристократа равнодушным. В одном твоём имени ему слышалась дерзость, не говоря уже о взгляде, разговоре и поведении. Ему была понятна причина твоего призрения, и всё же такое отношение зародилось задолго до того случая. А когда ты стала капитаном, всё стало ещё более напряжённым. Главе клана Кучики самому было странно, что если на других ему было просто плевать, то тебе он был не прочь лишний раз указать на своё место, высокомерно покоситься или как-то атаковать словом, в чём он был, без сомнения, мастером. Для самого него всё это было не совсем понятно, но он не утруждался разбираться в этом: ему ведь всё равно.
- Что ты здесь делаешь, Кучики? – монотонно вопросила ты брюнета. Холод был ощутим в твоём голосе. Рокубантай тайчо взглядом проигнорировал тебя поначалу, но потом всё же ответил, вглядываясь в твоё лицо:
- Я мог бы спросить тебя о том же, но это не имеет смысла, - прорезал и без того холодный воздух его ещё более холодный низкий баритон. Бьякуя мог каждым своим словом инертно заставить тебя негодовать. Как и сейчас. Ты покосилась на него, пытаясь сделать свой взгляд насколько возможно отягощающим, гнетущим, но, к сожалению, соперничать с ним на этом поприще ты не могла, как и, наверное, на любом. Он всегда был сильнее, умнее, выше, и, абсолютно ничего не делая, умудрялся опустить тебя, заставить чувствовать себя никчёмной и ничтожной. Его гордость подавляла твою, как и его самомнение. Он был чем-то недосягаемым. Всё верно. Он был титулованным аристократом, а ты – бедной простолюдинкой. В этом была разница между вами. Он мог растоптать твою честь, уверенность в себе. И пусть ты была спесивой и строптивой натурой, не оставляющей его равнодушным и в каком-то смысле волнующей его голубую кровь, он всё равно всегда был выше. И вёл себя соответственно. В твоём подсознании возникало желание стать сильнее, стать лучше, и, может, за это и стоило сказать ему «спасибо», да только гордость не позволит. Тебя раздражали эта надменность, то, как он чертит границу между вами, вашими силами и возможностями. Тебя раздражало, что он не видит в тебе соперника, что он равнодушен… Тебя раздражало, что ты проиграла ему. Но больше всего ты ненавидела Кучики Бьякую за то, что он опозорил тебя…
Двести зрителей, волнующая обстановка, самый ответственный момент… Ещё шаг – и ты капитан. Не верится. Возбуждение и предвкушение выстукивают бешеный ритм внутри, хотя снаружи ты полностью спокойна. И даже сейчас, зная, кто твой противник. Как самонадеянно и неосмотрительно с твоей стороны! До боли крепко сжимая рукоять своего занпакто, ты убийственно смотришь на своего противника, находясь на сто процентов в боевой готовности. Он же смотрит на тебя, как… как ни на что. Во взгляде, если присмотреться, можно прочитать неизреченный вопрос: «Что она здесь забыла?» То ли ввиду врождённой надменности и гордыни, то ли ввиду рационального мышления и объективной оценки своих сил так полагал черноокий капитан. Скорее, второй вариант. Экая дерзость! – третий по званию офицер, выходец из Руконгая, какая-то жалкая Щинигами стоит перед его знатной персоной в полной уверенности, что у неё есть шанс одержать вожделенную победу! – глупо, однако отважно. Но такой необъективный, вряд ли оправданный риск и есть глупость, а провал обернётся позором. Но провал в твои планы не входил. За всё время пребывания в Готей 13 ты была наслышана о Кучики Бьякуе: как-никак он самый известный из всех капитанов. Более того, каждая Щинигами женского пола знает о нём, чтит его, грезит о нём и чуть ли не любит заочно. Тебе это всегда претило: разве Щинигами может думать о таких тривиальных вещах, жалких пороках? Щинигами не может иметь связи с кем-то. Это абсурд. И тем не менее все девушки считали иначе. Этот человек был знаменитостью. Да и твой «приятель» Ренджи не мог не обмолвиться с тобой словечком о том, какой у него тайчо. Ты уже знала об этом высокомерном, пафосном, самоуверенном и своевольном холодном капитане, которому даже на свою имоуто плевать с Башни Сензайкю. Он молчалив, рассудителен, умён, силён, красив; его взгляд испепеляет душу – да-да, это ты всё слышала, вот только никогда прежде не видела. Только издалека. А сейчас этот человек смотрит прямо на тебя. Ты смотришь на него. Дистанция, выдержанная вами, позволяет тебе разглядеть его лицо: матовая идеальная кожа, ровный, без горбинок и искажений нос, идеально прорисованные скулы, и вычерчена линия идеальных губ. Эбеновые пряди, словно цвета чёрной туши, дерзко свисают на лицо, немного прикрывая убийственные чёрные очи, в которых словно похоронен весь мрак ночи. Они так тягостно смотрят сквозь тебя, просто пронзают, топят. Ты никогда прежде не видела таких глаз… И в то же время они полностью равнодушны к тебе. Другая бы пала к ногам капитана через секунду, бросив меч к чертям, но ты… Ты не другая. После того, как ты воочию увидела его, тебе почему-то стало ещё противнее смотреть на него. Он что-то вызывал внутри, что хотелось размазать его по стенке. Почему? Ты лишь сжала рукоять занпакто крепче, назло смотря прямо в глаза противнику, что было невероятно тяжело, ибо взор его подавлял.
Бьякуе, право, хотелось приподнять бровь. Странная реакция с твоей стороны по отношению к нему, которая его прельщала, удивляла и в одно время раздражала и заставляла недоумевать, вызывала еле заметный интерес. Ты вообще была странной девушкой для Щинигами. Боевая уверенная стойка, рука плотно обхватывает рукоять катаны, а взгляд почти не читаем. Блондинистые прядки свисают на лицо, частично закрывая его от посторонних глаз: алые губы сомкнуты в прямую линию, нос чуть вздёрнут кверху, густые ресницы немного приопущены. Взгляд под ними спокоен, дико-карие глаза сосредоточились на одном объекте. И пусть сквозь плотную Щикахущо сложно распознать конституцию тела, Кучики мог с уверенностью видеть, насколько хрупкой ты выглядела. Но первое впечатление обманчиво.
- Откажись, Третий Офицер, - наконец раздался низкий баритон Капитана Кучики. Такой глубокий голос, такой безразличный и одновременно несущий в себе скрытую угрозу. По телу пробежала еле ощутимая дрожь. Но о ней ты забыла, когда до тебя дошёл смысл сказанного брюнетом. А про то, как он к тебе обратился, стоило ради приличия промолчать. «”Третий Офицер”, ка? Вот этого я не потерплю!»
- Во-первых, у меня есть имя, которое Вы знаете, – извольте обращаться к сопернику подобающе. А во-вторых, зачем мне отказываться, если я здесь? – с холодом донесла ты. Кучики подсознательно был поражён: да как ты посмела так обращаться к капитану на экзамене? Неслыханная дерзновенность!
- «К сопернику»? Я не вижу такового. Будет тебе известно, Третий Офицер, если не откажешься – я не гарантирую, что твоя жизнь не закончится сегодня, - ещё более пронзающе и холоднее уведомил тебя чёрноволосый аристократ. Тебя такие новости не шокировали, не удивили – прогневили. Конечно, ни мышцы не дрогнуло на твоём лице, ты ведь знала, что нельзя показывать сопернику ни капли того, что спрятано за фасадом невозмутимости. «Я заставлю тебя пожалеть о сказанном, - мысленно готовила возмездие ты, - что ты возомнил о себе? Нет ничего приятней, чем ставить таких эгоцентриков, как ты, на место. Осталось только выявить твоё слабо место…»
- Благодарствую, но моя дальнейшая судьба Вас ни коем образом не должна волновать. Это не в Вашей компетенции, так что давайте скорее покончим с этим… Кучики-сан… - с явным уху сарказмом выдавила ты из себя болезненное «сан». Это не осталось незамеченным чутким слухом брюнета. «Глупая нахальная девчонка. Разговаривает со мной будто на равных. Что ж, я окажу ей услугу, если верну её с небес на землю», - Кучики бросил в твою сторону высокомерный колкий взгляд. Он до сих пор не собирался воспринимать тебя всерьёз. – Используйте Банкай, не тратьте попусту время.
- Банкай? – с лёгким удивлением спросил рокубантай тайчо, - Это становится не просто смехотворно, а смешно, Третий Офицер. Мне будет достаточно Щикай… Получив меня в качестве своего оппонента, ты уже проиграла. Но ты этого не осознаёшь. Можно впоследствии пожалеть… Неспособность объективно оценивать свои возможности – уже поражение.
Ты всеми силами пыталась охладить пыл своей гордости, перфекционизма, чувства собственного достоинства и подобной пакости, имеющейся в твоём внутреннем арсенале. Этот человек непоколебим. Его слова поистине правдивы, а философия не терпит противоречий. Он, в конце концов, капитан и самый выдающийся глава клана Кучики, а ты – выходец из Руконгая, всего лишь третий офицер, что у тебя ещё есть? Честолюбие, амбиций не отнять, перфекционизм через край, плюс целеустремлённость. Довольно неплохое приданное за плечами, вот только пока что оно никому не нужно. Падать больно – этого ты не знала.
- Ваша правда, но Вы не лучше, Кучики-сан… Если Вы не своевольно пойдёте в полную силу, то я просто не оставлю Вам другого выбора…Кирэ… Курокэн! – промолвила ты, обнажив свой занпакто.
Брюнет был неподвижен. Он просто наблюдал за тобой, не сдвигаясь с места. Сделав выпад, ты со скоростью налетела на него, замахиваясь занпакто, однако, приблизившись к нему вплотную, ты потеряла его из виду. «Сзади!» - предупредила ты сама себя, затем резко обернулась и отразила атаку, мгновением позже ты отстранилась подальше. Брюнет не показал своего удивления, а лишь в очередной раз испепелил тебя взглядом. «Масака… Отразила…» Ему было крайне странно, ибо всегда он расправлялся с противниками лишь одним ударом – своей любимой техникой – Сенка. Но в этот раз всё было иначе, правда, твоё положение это не меняло. Ты лишь холодно покосилась на черноглазого мужчину – он отразил твой взгляд ещё более режущим. Лёгким движением руки Бьякуя высвободил свой меч из плена ножен, затем стал просто держать его перед собой. Лезвие клинка находилось прямо перед его лицом, посередине его глаз, и, увы, ты могла сразу сказать, что глаза его острее и пронзительнее его катаны. Ты напряглась. Зандзютсу – более серьёзный этап. Красивейший занпакто со светло-лиловой рукоятью по-прежнему был каменно неподвижен в сильных руках его владельца. Напряжение от этого лишь затягивалось.
- Чирэ... Сенбонзакура…
Ками его знает почему, но после услышанного в тело вселился страх. Ты сглотнула и попыталась сосредоточиться. Нельзя, чтобы страх или неуверенность взяли эстафету, пусть даже именно эти чувства заставлял он тебя испытывать. Между тем его меч творил что-то невероятное!.. Ты никогда прежде не видела ничего подобного. Ты слышала, что высвобождение этого занпакто очень зрелищно и красиво, и сейчас ты увидишь его своими глазами…
******
Восхищенные возгласы ревущей от восторга толпы, гул в ушах, состояние шока… Кровь густыми каплями сочится из плеча, открытого из-за спавшей вниз Щикахущо. Где-то в боку ощущение, будто тебя препарировали или вырезали кусок мяса. В горле пересохло, в голове слышен собственный пульс, тело, кажется, весит тонну. И, несмотря на твоё убитое физическое состояние, ты была повержена морально. Падать больно… очень. Особенно на глазах у многих. Цель, к которой ты так уверенно шла, была так жестоко забрана у тебя. С таким позором. «Жалкая… я… Он… поразил мой Банкай своим Щикай… Всего один удар и…» Поначалу ты боялась открыть глаза, хотелось продолжать их щурить, но ты должна была видеть его лицо. Подняв на него очи, ты встретила лишь равнодушное выражение лица: не выражение победителя, не самодовольное и гордое, а именно равнодушное. Он смотрел на свою победу, как будто это было в порядке вещей. Хотя, оно так и было. Пред капитаном Шестого Отряда предстал лишь жалкий образ побеждённой амбициозной Щинигами, которая молча смотрела в глаза победителю. Внутри она проклинала себя за позор, он разрезал изнутри, но в глазах её, был уверен Бьякуя, он видел эту не истреблённую, не угасшую целеустремлённость. И ненависть… только зародившуюся, переросшую из неприязни. И его это умиляло.
- Разница между нашей силой слишком велика даже для твоего понимания, - холодно констатировал он. – Овари да… Атсуме Куроми.
Сказав это, назвав твоё имя впервые, мужчина развернулся к тебе спиной и начал медленно удаляться. Это было последним, что ты видела, прежде чем провалилась в черноту.
И это было первым, что всплывало в твоей голове, когда ты видела это безупречно-красивое ненавистное тебе лицо.
Это был позор твоей жизни, страшный удар по гордости и самоуверенности. Это было первое падение. Первый провал. Раньше у тебя всегда всё получалось, но тогда это было переломным моментом, и всё же ты встала и пошла дальше, вновь стремясь достичь цели, - и ты её достигла. Ты стала капитаном, ты усовершенствовала свой Банкай, что теперь он стал полноценным, ты получила всё, но не достигла этого морального удовлетворения, счастья. Более того, с того дня твоего позора в тебе теплилось, словно едва горящий уголёк, это неописуемое чувство, тяготящее, неприятное. Ко всему прочему можно было добавить и незыблемую ненависть и призрение к Кучики Бьякуе, который, как ты считала, опозорил тебя. И всегда, всегда ты хотела сделать то же самое. Нет, это не вендетта, право, просто гордость. Ничего больше.
Подул холодный ветер, нарушая ваше тяжёлое молчание. Кучики безмолвно смотрел на твоё лицо при свете ночного светила: молочно-бледная кожа, соблазнительные алые губы, иногда так самодовольно ухмыляющиеся; аккуратные носик, лоб и подбородок; строгие дуги бровей, густые ресницы, прячущие под собой дико-карие необычные глаза, такие пустые и равнодушные, холодные, но тем не менее в них всегда таилась загадка, неизведанность, что вызывало недопустимый интерес у обладателя Сенбнзакуры. Даже оглядываясь назад, капитан понимал, что никто и никогда не привлекал его интерес настолько: ни будоражил кровь своей дерзостью и строптивостью, ни умилял призрением, ни заставлял желать получить полный контроль и доминирование… и этот бурный интерес появился с того самого момента на экзамене. И пусть он абстрагировался от него, этот интерес всегда был, таился внутри и порою вспыхивал… хоть и сразу же был потушен холодным разумом и бесстрастностью рассудка.
«Какого чёрта ты так невозмутим? Ты молчишь, но, я чувствую, что-то хочешь сказать мне… Опять сказать, насколько велика разница меж нами? Нет уж, я довольно-таки созрела, чтобы сделать это – поставить тебя на колени, кисама… рокубантай тайчо, Кучики Бьякуя!»
- Ты нарушил мой покой, Кучики. Будь так любезен, исчезни, - холодно промолвила ты. Сейчас ты практически играла со смертью – так разговаривала с ним! С самим Кучики Бьякуей! Ты, должно быть, захотела лишиться жизни. Нет, вовсе нет – ты решила вынудить его с тобой сразиться. Глупо? Нет. Ты-то знала, что он не терпит дисреспектабельного отношения к своей персоне с твоей стороны. Всё это ты сопроводила пренебрежительным косым взглядом. Нужно было всего лишь начать… - Или же… сразись со мной…
Вот что-что, а удивить его тебе удалось. Такого знатный представитель Дома Кучики не ожидал от тебя. Ты, по его мнению, никогда бы не пошла на такое – вызвать кого-то на бой – да и не кого-то, а его самого! Он отметил для себя в который раз, что ты остаёшься для него приоткрытой книгой. Он сможет прочесть – если захочет. И ему невольно хотелось, пусть и самому от этой прихоти было тошно. Брюнет встретился своими глазами с твоими: в них он читал такой вызывающий, надменный взгляд, словно испытывающий его. Но не он на самом деле был испытуемым – ты.
- Похоже, прошлый раз не послужил тебе уроком, как ни печально… Атсуме, - его глубокий голос прозвучал так апатично. Ты сделала шаг вперёд. Кучики захотелось приподнять бровь от недоумения. Ты сделала второй. Кучики захотелось ухмыльнуться. Ты кинула в его сторону «косяк», выражая при этом истинную дерзость. Кучки захотелось…
- Твоё высокомерие когда-нибудь погубит тебя. Не стоит недооценивать своего противника. Заранее выиграть битву – значит, заранее её проиграть. Сорэни, прошло много времени с тех пор… и разница между нашей силой уже не столь велика, Кучики, - бесстрастно изложила ты, смотря в его чёрные глаза. Вот только капитан не был тронут твоей философской речью.
- Сорэ га нанда? Это ничего не меняет. Ты – по-прежнему ты, - теперь уже с надменностью проговорил брюнет, вновь указывая тебе на своё место. Ками! – как же тебе хотелось стереть это высокомерное выражение с его нелегально красивого лица! Как ему удавалось так легко заставить тебя реагировать, так просто вытаскивать все спрятанные эмоции наружу? Казалось только недавно, что ты созрела, чтобы превзойти его. Но это далеко не так: просто не дано. Этому не бывать. Ты пронзила его своим самым колким и острым взглядом. Он ответил всеуничтожающим. Ты сжала руку в кулак. Кровь закипала, самоконтроль уходил, наигранный по отношению к нему пофигизм и подавно забыл о себе. Что происходило с тобой? Что этот человек делал с тобой?
- Ты так жалок. Думаешь, мир вертится вокруг тебя? Чигаимас. Ставишь всех ниже себя, не видишь ничего, кроме себя. Но не все будут потакать твоему авторитету, знатности и социальному положению. Ты завысил себе цену, Кучики… Ты того не стоишь.
Всё это ты сказала как можно спокойнее, словно констатируя факт, смотря ему прямо в глаза. Какое-то время лицо Щинигами оставалось каменным, нетронутым, но потом он сделал шаг по направлению к тебе. Взгляд его также изменился. Он стал угрожающим – по телу прошли мурашки. Ты напряглась. Но зато теперь он наконец сразится с тобой. Мечтать не вредно – вредно не мечтать: Кучики резким движением схватил тебя за руку, болезненно завёл её тебе за спину, а другую блокировал другой своей рукой, крепко сжимая запястье до боли. Ты стояла как вкопанная: брюнет навалился на тебя сзади всем телом, словно вжимался в тебя, но так как такие действия у тебя с ним не ассоциировались, ты и не могла толком разобрать происходящего. До того момента, как стало неистово жарко внутри. Тебя обманывали чувства, подумала ты, но, увы: ты чувствовала жар, исходящий от него. Это само собой шокировало, поскольку он представлял из себя большущую глыбу льда. А сейчас… твоё дыхание вконец спёрло, когда ты ощутила его лицо в миллиметрах от своей шеи. Ты дёрнулась, пытаясь выбраться из его стального захвата, но попытки обернулись тщетными. Брюнет по-прежнему был сзади, очень близко.
- Не забывайся… Куроми… - прошептал мужчина тебе на ухо, обжигая его горячим дыханием. По телу прошла крупная волна мурашек: то ли от его голоса, то ли от того, что он назвал тебя по имени, то ли от…
- …Сорэтомо?.. – выдыхая, слабо сумела съязвить ты, никак не желая остановить свою дерзость. Бьякую это не злило, увы, - увлекало, изумляло, интриговало… Он чувствовал твоё тело сквозь плотные слои тканей ваших Щикахущо. Его лицо было столь близко: он ощущал аромат твоей кожи, такой неизбежно манящий и дурманящий. Наклоняя голову к твоему уху, он ощущал, как его кожи едва касаются твои золотистые локоны, взывая к нему, телепатически моля запустить его руки в них.. И ему хотелось, и вот это уже его напрягало. Не пристало такому человеку, как он, хотеть чего-то подобного. Не стоит скрывать, что ты всегда заставляла его чувствовать себя как-то иначе, но сейчас это начинало стирать рамки разумного и безрассудного. «Сорэтомо?» так и призывало длинноволосого брюнета показать тебе, что скрывается за этим чем-то, что он может сотворить. Ты думала, что бросала ему вызов, испытывала его, задавала правила игры, но твоё виденье данной ситуации было густо заволочено туманом неведенья: он задавал правила. А начала всё ты, наивно полагая, что он купится на твою психологическую провокацию. Кучики же продолжал крепко сжимать обе твои руки, неустанно прижимая тебя к себе. Твои глаза угрожающе сощурились, ты начала медленно дышать, приходить в себя, но этот пылкий бесконечный жар не оставлял твою плоть и кровь ни на секунду. Что с тобой, ты не знала, но чувствовала себя клятвенно обязанной положить этому конец. Задействовав хакуду, ты смогла освободить одну свою руку, которую Кучики тогда перехватил.
- Бакудо но санджуу: Щитотсу Сансен! – пыталась дестабилизировать брюнета ты, но он увернулся с впечатляющей лёгкостью, а потом и вовсе ускользнул от твоего сосредоточенного взгляда. «Нани?!» - шокировано подумала ты, осознав, что владелец Сенбонзакуры за твоей спиной. Ты даже моргнуть не успела: его Щунпо определённо быстрее твоего. Рокубантай тайчо даром времени никогда не теряет – он, блокируя твой резкий удар, отбрасывает тебя с такой силой, что тебя впечатывает в дерево: кажется, будто позвонкам конец. Ты пытаешься медленно подняться, уже сползая вверх по дереву, опираясь на него как можно больше, но это оказывается проблематичным, покамест черноглазый капитан приближается к тебе размеренным шагом. Ты поднимаешь свои ресницы, карие глаза постепенно внемлют изображению: ночное небо, серебристая луна, оголённые ветви деревьев вокруг, высокий силуэт, идеальные черты лица, бездна чёрных опустошающих глаз.....
Эти глаза смотрели так, что захотелось провалиться сквозь землю. Они, словно Сенбонзакура, протыкали тебя миллионами тысяч лезвий. Они высекали внутри тебя чувство рецессивности, вживляли в тебя эмоцию страха, вселяли ненависть… И сейчас взгляд этих убийственных тёмных очей был ещё более интенсивным, доминантным, убивающим. Кучики словно высасывал из тебя силы, секунда за секундой. Смотря на тебя, Бьякуя незримо ухмылялся. Он сделал ещё шаг. Ты так побуждала его… хотеть иметь полную власть над тобой. Что там говорить? – он её уже имел. «Это уже невозможно контролировать, да нет и смысла…» - мысленно сделал вывод глава клана Кучики. Если посмотреть правде в глаза, то смысла не было. Кроме того, зачем страдать от страстей, если ими можно попросту управлять? А он привык управлять всем вокруг себя. Кучики надменно опустил на тебя взгляд, опять, сверху вниз. Всё как всегда. Осознание реальности заставило сердце изнывать, разум – ненавидеть. Но сею твою ненависть ещё нужно проверить на прочность. Он осрамил тебя, опустил, подавлял… много поводов для ненависти, однако. Холодный ветер пронзил твоё по-прежнему пылающее жаром тело. Ты смотрела на его лицо, на смоляные пряди волос, которые всё тот же порыв ветра нещадно теребил перед его лицом. Кучики, подойдя к тебе, вжал тебя в ствол дерева – ты замахнулась для удара – обе руки твои были заломлены над головой одной его большой сильной рукой. Его пальцы крепко сжимали кисти, причиняя немало боли. Твоё дыхание перехватило; стало не по себе. Кучики наклонил голову, его чернильные локоны коснулись твоей щеки: по телу прошла дрожь. Тебя пугало вовсе не то обстоятельство, что дистанция меж вашими лицами сокращалась, – тебя пугал его взгляд, такого тебе ещё не довелось видеть. Его взор был всепоглощающим, тяготящим, хищным… Да, именно так. В нём была…жажда? Нет, быть не может! – в такое поверить нереально! Но ты видела эту странную искру, еле различимую в чёрно-чёрной пустоте его глаз. Жажда чего? Крови? Может, двадцать восьмая глава Дома Кучики решил тебя убить? Ах, если бы…
Увидев твою насторожённость, Бьякуя сжал твои запястья сильнее, его колено комфортно расположилось меж твоих ног. И вот, когда он вжался своим телом в тебя плотнее, его лицо было столь близко, губы в миллиметрах от твоих, что ты чувствовала его обжигающее дыхание, тебе стало полностью ясно, о чём говорила та, почти невидимая искра… Тело содрогнулось, рассудок окутала паника при мысли о том, что этот высокомерный властный мужчина может сделать. Сердце забилось. Тебя заполнило отвращение, неприязнь. «Ками-сама, нандэ ксо? Я должна выбраться. Сейчас же!»
Однако думать уже не пришлось: Кучики Бьякуя, как всегда, решил всё сам. Это было сложно объяснить или зафиксировать твоему мозгу: обжигающее до боли, испепеляющее ощущение чего-то на своих губах – вот, что ты почувствовала. Пожар с новой силой вспыхнул в тебе, при этом дыхание перехватило, тело содрогнулось, сознание охватила паника. Тебя целуют, впервые в жизни, причём так неистово, пылко, грубо и требовательно… болезненно, можно даже сказать. И самое страшное – тебя так целует не кто иной, как человек, которого ты ненавидишь, призираешь, к которому не испытываешь ничего, кроме неприязни, - Кучики Бьякуя. Его горячие губы властно и подчиняюще касаются твоих, жадно впиваясь каждым движением. Рука брюнета уже грубо поглаживала твоё бедро. Ты же сама стояла в ступоре, в шоке. Разум на секунду был отключён, но потом снова включился. Ты попыталась дёрнуться – тщетно: черноглазый Щинигами лишь жёстче начал целовать тебя, теперь уже голодно покусывая губы. Ты тяжело дышала, точнее, вообще пыталась дышать. Ты считала всё это омерзительным, страшным, немыслимым, но почему-то тебе было жарко, по телу неустанно пробегали мурашки, а в низу живота всё словно поднялось. Что это, ты не имела понятия, но это нужно немедля остановить. Тем временем Кучики продолжал вкушать сладость твоих губ. Глаза его были открыты, пока твои были зажмурены. Он наблюдал за тобой даже сейчас. Твои жалкие попытки оттолкнуть его были уничтожены, ещё не родившись. Тело словно пронзил электрический разряд, губы словно испепелило лавой, когда ты почувствовала, как огненный язык этого хладнокровного война коснулся твоей нижней губы. Ками! – такого ты никогда не испытывала, ты и представить не могла, что вообще можно. Твой разум продолжал упрямо внушать, что то, что сейчас делает брюнет, вызывает тошнотные чувства, рвотные рефлексы, полное отторжение и т. п., но это было абсолютно не то, что чувствовала ты. Прикосновения его языка к твоим уже больно исцелованным губам будоражили странные потоки новых, неизведанных ранее чувств. Это не поддавалось ни объяснению, ни контролю. Кучики тем не менее нашёл себя наслаждающимся процессом, более того, - желающим большего. Его нетерпеливый язык попытался без разрешения проникнуть в твой рот, насильно старался раздвинуть твои губы, но ты сжала их чересчур плотно. К твоему сожалению, чем больше сопротивления ты оказывала и чем больше протестовала, тем сильнее мастер зандзютсу хотел тебя, тем властнее и беспощаднее становился. Его рука сильнее сжала твои теснённые сверху руки, его тело вжалось плотнее. Кучики прикусил твою губу с силой, до крови, но ты оказалась выносливее. Опять же: тебе же хуже. Его язык тут же слизал карминную жидкость металлического вкуса – кровь, как оказалось, действует как афродизиак: Бьякуя с новой силой впился в твои губы, проводя по ним языком, жадно покусывая и посасывая. Казалось, они должны были уже онеметь от постоянного сжатия, покусывания и давления, потерять чувствительность и атрофироваться, но нет: с каждым его поцелуем ты становилась всё чувствительнее. Приятные ощущения, ложно выдаваемые твоим разумом за омерзительные, усиливались, поглощали тело, душу… и направлялись прямиком к холодному рассудку. Больше всего на свете тебе хотелось вырваться, сбежать, проснуться от этого ужасающего кошмара. Нужно было действовать каким-то образом: ты решила попробовать отвлечь брюнета и на минуту поддаться, дабы потом суметь освободиться из плена; ты якобы нечаянно приоткрыла рот, что позволило капитану Шестого Отряда Готей 13 проникнуть языком в него. Эх, не знала тогда ты, кого на самом деле отвлечёшь, и стоит ли потом и мечтать о спасении. Бьякуя начал жадно поглощать твой рот, целуя тебя с пылкостью и страстью, грубо и требовательно. Его язык исследовал каждый уголок твоей ротовой полости, оставляя за каждым своим прикосновением огненные ощущения. Он словно опаливал всё, чего касался. Бьякуя углублял поцелуй, одновременно прижимая тебя к дереву, а рукой уже поднимаясь выше к твоей шее, по пути ощупывая и жёстко поглаживая твоё дрожащее тело сквозь кимоно. Ты по-прежнему страшилась открыть глаза: боялась его убивающего взгляда. Твой разум пытался мудрствовать, а вот тело не слушалось. Почему, зная, что этого ты не хочешь и это вроде как отвратительно, тебе было странным, необъяснимым образом приятно? Что за противоестественные Человек, которого ты так презираешь и ненавидишь, кого хочешь унизить, опустить, заставить страдать, может в любой момент… для тебя ощущения? Почему с каждым его поцелуем, с каждым прикосновением становилось всё тяжелее и тяжелее? Что это было? Ты сгорала под его губами, Кучики-старший это чувствовал каждой клеточкой тела, осознавал обоими: и расчетливым умом, и холодным разумом. Он целовал тебя всё крепче, подчинительнее, глубже: его язык скользил по нёбу, зубам, дёснам; он касался твоего языка. Разумеется, ты не отвечала. Но это ничуть не печалило Щинигами: это до поры до времени, как он считал. Ты уже начала нуждаться в живительном кислороде, тело сжарилось в агонии, его охватывали странные ощущения. Ты уже и думать забыла об освобождении: сейчас ты молилась неясно чему, дабы вся эта лихорадочная истома отпустила тебя, твоё тело. Благо разум не уставал напоминать, кто этот человек и как ты его ненавидишь, а также насколько всё, что он делает, аморально, запретно, неправильно, немыслимо. Разум достукивался до тебя. Пока черноволосый капитан исследовал твой рот, ты что было сил прикусила его язык до крови. Ноль той реакции, что ты ожидала. Наоборот. Черноглазый аристократ стал поглощать твой рот ещё усерднее, с большей страстью, доминированием и подчинением. Ты почувствовала вкус его крови… крови знатного, умного, хладнокровного Щинигами, которого ты всеми фибрами души ненавидела. Его кровь на твоём языке словно затуманила рассудок: тебе нравился её вкус. Телу стало ещё жарче, голова слегка закружилась, ноги перестали ощущать почву под собой… Бьякуя чувствовал все твои реакции, его тёмные бездонные глаза продолжали наблюдать за тобой. Ты уже поняла, что все силы сопротивляться оставили тебя. Тебе не выбраться из его хищной хватки, а просить, молить о пощаде – ниже твоего достоинства. Но лучше так, чем лишиться девственности с ним. Тем более, может, он именно этого и добивается? В очередной раз хочет опозорить тебя? Хочет заставить тебя молить его о пощаде, приклонить колени пред его властью, а потом унизительно констатировать факт реальности? Да-да, именно так ты и подозревала. Что бы то ни было, ты не потеряешь ничего, если…
Кучики наконец отстранился от твоих губ, медленно наклоняя голову к твоей шее…
- Ханасэ… Кучики… онэгай… - прошептав, попросила ты, внутри себя подавляя желание откусить себе уже истерзанный язык за такие слова. Брюнета это очень удивило, он думал, что на это ты точно не пойдёшь, но он ошибся. И, наверное, это изумляло его холодный разум ещё больше. Он не показал ухмылки. Твои глаза медленно раскрылись и моментально утонули в бесконечной черноте его глаз. Бьякуя же смотрел на тебя: на лице действительно читалась растерянность, паника, страх… и что-то другое, что он, к твоему сожалению, разглядел. Жаль, ты сама этого ещё не поняла. Кучики проигнорировал твою мольбу – она завела его ещё больше – он наклонил голову, его губы коснулись твоей ушной раковины. По телу пробежали мурашки, в животе появилось ощущение, будто порхают бабочки. Жадно глотая холодный воздух, ты старалась концентрироваться, но ничего не получалось. Разум словно отдалялся с каждым прикосновением губ твоего мучителя, ты слышала его позывы всё меньше и меньше. Ты словно дальше и дальше отстранялась от реальности. Тело горело, немело, дрожало… Бьякуя коснулся языком мочки твоего уха. Твои глаза сами собой закрылись от нового чувства. Ты теряла все силы – оставались лишь последние капли рассудка. Голова сама собой опрокидывалась назад, но рука брюнета плотно придерживала её: она расположилась на твоём затылке, пальцы вплетались в твои волосы, ловко избавляя их от аксессуара – изящных палочек для волос. Шелковистые локоны твоих волос рассыпались, пальцы брюнета вплелись в них. Тем временем его другая рука по-прежнему пленила твои запястья.
– Ханащтэкуре... ямэтэкуре… - ещё более жалобно, шёпотом лепетала ты, демонстрируя своё безоговорочное бессилие, рецессивность и бессилие. Горячими губами Бьякуя продолжал ласкать твоё ухо, покусывая и посасывая чувствительную мочку, проводя языком вдоль раковины. Ты безвольно откидывала голову назад, но его большая сильная рука препятствовала этому. Как бы учащённо ты ни глотала воздух, горло всё равно чувствовалось иссохшим. Ты не понимала, что происходит, почему тебе так… хорошо и приятно? Какого чёрта? Тебе же так омерзителен этот человек, так отвратен. Он вызывает лишь ненависть и призрение. Так? Брать в расчёт твои ощущения – не так. «Иттаи нани корэ?!.. Ками-сама…!» - ты приоткрыла рот в порыве наслаждения, когда всеподчиняющие губы Кучики спустились к твоей шее, покрывая её горячими влажными поцелуями. И это было только началом грядущей пытки. Теперь брюнет позволил тебе опрокинуть голову назад, а руку свою направил к твоей косодэ, запуская её меж слоёв ткани. Она немного болезненно мяла твою грудь, по совсем парадоксальным причинам доставляя тебе новое наслаждение. Ты была уже не столько напугана, сколько растеряна. И пусть глаза были закрыты, в памяти был высечен этот его властный, желающий взгляд холодных чёрных очей. Голос разума уже говорил не то, что раньше. Неужели это и есть физическое влечение? Может ли оно затмить что-то вроде ненависти? Неужели ты можешь просто так получать приятные ощущения от действий одиозного тебе человека?
Глава клана Кучики изощрённо терзал твою шею, проводя по ней горячим языком. Его губы не пропускали ни сантиметра соблазнительно нежной кожи. Он упивался тем, что сейчас получал. Это будоражило оледеневшую кровь, пробуждало какие-то дикие запретные желания, будоражило трезвый рассудок. С каждым прикосновением он вожделел всё большего, сомнений у него не оставалось. Горячие губы аристократа голодно обхватывали кожу, болезненно посасывая её, заставляя тебя всеми силами сдерживать стон. Становилось лихорадочно жарко, тело просто превращалось в пластилин: ты больше не сопротивлялась. Не было сил ни физических, ни моральных. Внутренний голос разума покинул тебя, куда-то медленно утекало желание проснуться от этого сладкого кошмара. Человек, пытающий тебя сейчас, уже не виделся так, как прежде… Что же это? Твои плечи дёрнулись, когда Щинигами прикусил твою шею. Ты пыталась дышать, но дыханию просто неоткуда было браться. Ещё один обжигающий поцелуй, ещё один болезненный засос, ещё один страстный укус и всё – ты сломалась окончательно – ты испустила нечленораздельной, еле слышный стон. Значило ли это, что ты тоже этого хотела? Кто знает, но буквально через секунду брюнет оторвался от твоей шеи, жадно-жадно впился в губы, прижался сильнее… Та свободная рука его схватила тебя за бедро и немого приподняла. Ты вжималась всё сильнее в дерево, по телу ежесекундно пробегали мурашки. И, возможно, когда всё это закончится, ты будешь ненавидеть себя, но сейчас тебе хотелось одного - ответить на его поцелуи. В этот момент агонии это казалось не так уж и удивительно, если бы ты могла мыслить рационально… Но он не давал тебе. Он поглощал тебя во всех смыслах. Человека, которого ты так ненавидела, ты сейчас больше всего хотела. Хотела ответить на пылкие поцелуи, обхватить руками плечи, вцепиться в волосы. Что тебя останавливало? Больше ничего. Ты ответила на его поцелуи: твой язык своевольно соприкоснулся с его. Бьякуя, мягко выражаясь, был доволен; можно было прочувствовать его ухмылку сквозь ваш глубокий поцелуй, как и можно было прочувствовать твой, подавляемый им стон. Медленно брюнет отпустил-таки твои руки, позволяя им свободно обхватить его широкие плечи. Странно, но первое, что твои руки осуществили, - начали стягивать с капитана его драгоценное хаори, чему Бьякуя противиться и не думал. Тем временем он вновь начал целовать твою шею, одна его рука грубо ласкала твою грудь, другая развязывала хакама-химо. Похоже, сейчас единственной проблемой для вас оставалась одежда, которую было не так-то легко снять. И не только одежда: ты не имела понятия, каким образом кенсейкан крепится на волосы, но это не помешало тебе в порыве страсти каким-то образом избавить аристократа от него, от символа его знатности. За ним же последовал дорогущий, светло-бирюзового оттенка шёлковый шарф. Твоё хаори уже валялось где-то, судя по всему, косодэ было спущено, так как ты уже чувствовала горячие поцелуи брюнета на своих плечах и ключице. Ты, запрокинув голову, простонала, на этот раз громче: пальцы вцепились в его графитово-чёрные волосы. Как ты и предполагала, на ощупь они оказались крайне мягкими, действительно, словно шёлковыми. Затем руки опустились на уже обнажённые плечи капитана: и когда он успел избавить себя от верхней одежды? Плевать, твои руки уже блуждали по горячим плечам, накаченным рукам и крепкой спине обладателя Сенбонзакуры. Брюнету и самому было жарко, холодный осенний воздух был бездействен. Сгорая от нетерпения, брюнет избавил тебя полностью от верхней составляющей Щикахущо, затем запрокинул одну твою ногу себе на бедро, тем самым сблизив вас ещё сильнее. Твоя обнажённая грудь прижималась к его горячему обнажённому торсу, пока Бьякуя целовал твою шею. Ты не открывала глаза всё то время: все впечатления базировались на ощущениях, что он заставлял тебя испытывать. И сейчас ты уже чувствовала, как его губы спускаются к твоей груди, покрывая попутно поцелуями твою ключицу. Ты затрачивала все оставшиеся силы только на то, чтобы сдержать рвущиеся из тебя стоны. Наваждение охватывало тебя полностью. Ощущения было невозможно описать, словно это было и во сне, и в реальности. Ты ничего не видела – пока что ты лишь чувствовала: жар, пламя, его горячее тело, обжигающие прикосновения его губ… Если нужно подобрать определение всему этому, то оно проще просто – похоть. Наверняка, самый страшный твой грех.
Твои руки вернулись к аспидно-чёрным волосам брюнета, пальцы скользили сквозь их мягкость и шелковистость. Тебе нужна была поддержка, и ты находила её именно в них, возможно даже, так ты доводила себя до кондиции ещё сильнее, поскольку его волосы, определённо, имели над тобой странный эффект. Хотя, что это по сравнению с тем, что делали его губы! Бьякуя касался своим пламенным языком твоей груди, что не могло не вызвать стон экстаза из твоих истерзанных губ. Кучики жадно целовал твою грудь, проводя на ней влажные дорожки языком, покрывая поцелуями и оставляя засосы... Твои пальцы в отчаянии потянули за его эбеновые локоны. Властный мужчина продолжал истязать твою грудь, сжимая другую рукой. Его язык водил круговыми движениями вокруг твоего набухшего от возбуждения соска, после чего его пламенные губы сомкнулись вокруг него, засасывая. Твоя голова была запрокинута от удовольствия, спина вжата в ствол дерева. В мыслях и не было опасений, что этой лунной ночью вас кто-нибудь может увидеть. Было всё равно. Сейчас тебя уносило блаженство, что ненужные в момент страсти мысли набело стёрлись из затуманенной головы. Тело было парализовано. Сладкие муки были столь медленными, они лишь усиливали желание в низу живота. Протяжный стон удовольствия вновь сорвался с уст, когда брюнет грубо укусил тебя за сосок. Он продолжала мучить тебя, получая всё, что можно было забрать, потакая каждому своему желанию. Он не хотел отрываться от твоей кожи, но терпение медленно испарялось.
Истязав твою другую грудь такой же сладострастной грешной пыткой, Бьякуя приподнялся и взглянул на тебя. Ты моментально почувствовала его всепроницающий взгляд и с трудом открыла свои окутанные вожделением глаза. От увиденного тебе стало ещё хуже: полуобнажённый Бьякуя, его идеальное, в меру накаченное тело, возбуждающий пресс, сексуальные плечи и руки…! Да, всё это время ты лишь чувствовала это, но не видела собственными глазами. Он был необъяснимо, невообразимо красив. Но не только его тело отнимало у тебя дыхание: его волосы без кенсейкана фривольно спадали на его лицо, глаза, щёки… Такие длинные, чернильно-чёрные пряди, которые так и хочется смахнуть рукой… Ты уже ненавидела эту проклятую вещь, которая лишала тебя этого сногсшибательного вида прежде. Лицо парня было таким же, как и всегда, однако взгляд его ониксовых очей заставлял тело содрогаться в истоме, казалось, от одного взгляда только ты достигнешь оргазма. Взгляд капитана Шестого Отряда был ясным, в отличие от твоего, именно ясным, а не затуманенным; а именно ясно в нём виделось желание, похоть… Взгляд этот напоминал взор истинного властного хищника, который готовится растерзать свою добычу. Этот взгляд топил тебя в тёмном омуте. Кучики, в свою очередь, с удовольствием наблюдал за тобой: еле открытые, мутные от удовольствия карие глаза; опухшие и покрасневшие губы, так и напрашивающиеся не на один ещё поцелуй; лёгкий румянец от возбуждения. Ты с трудом дышала, говорить и подавно не могла – разве что стонать. Ты была полностью в его власти. По собственной воле и по его воле.
Брюнет протянул руку к твоей шее, притянул твою голову к себе и, не сказав ни слова естественно, впился в твои губы. Ответа ждать не пришлось. Прижавшись к тебе, он начал понемногу спускать с тебя хакама. Ты была полностью отвлечена, словно в другом измерении. Его губы, его язык просто не давали тебе ничего даже замечать. Твои руки плотно обхватили его горячие плечи и шею. Вы всё сближались и сближались. Ты чувствовала его каждой клеточкой. Его запах был единственным воздухом, такой приятный и дурманящий. Его тело и губы источником пламенного жара, а сам он был сейчас буквально всем. Ты почувствовала что-то твёрдое меж своих ног; нетрудно было догадаться, что это было. В тот момент сердце словно остановилось то ли от страха, то ли от предвкушения. Бьякуя приподнял твою другую ногу, завёл себе за талию, прижался к тебе – теперь ты была прижата к нему плотнее некуда, разве что…
Чего и следовало ожидать, он грубо вошёл в тебя, как вытекающее из этого факта – тебя пронзила боль. Ощущение чего-то инородного внутри не могло не пугать, да и безболезненным вряд ли прошло бы. Ты хотела закусить губу от слёз, но твой партнёр сделал это за тебя, начиная жадно искусывать твои губы. Ты напряглась: нужно было перетерпеть. Черноглазый Щинигами не думал ждать и дать тебе адоптироваться: он начал двигаться внутри тебя, причём очень быстрыми и грубыми темпами. Ты могла лишь смириться с болью. Конечно, тебе приходилось терпеть и более жёсткую боль, но эта была какая-то другая. Бьякуя тем временем продолжал целовать тебя, одной рукой лаская твои волосы, другой твоё тело. Его плоть двигалась в твоём лоно, с каждым толчком всё углубляясь внутри. Он был беспощаден. Спустя какое-то время ты мирилась с ощущениями, боль казалась всё менее заметной. Вскоре и вовсе не давала о себе знать. Вдавливаясь в тебя бёдрами, хладнокровный аристократ ускорял свои движения, углублял толчки. Постепенно ты начала улавливать ритм и двигаться в такт ему. Он то входил, то тут же резко выходил, это осуществлялось грубо, жёстко, быстро и глубоко. В совокупности все эти ощущения дарили тебе необъяснимое блаженство, такое, о котором ты прежде ведать не ведала. Твой черноволосый терзатель и не думал останавливаться: его желание быть в тебе было столь велико, впервые он дал волю страсти. Чувство единства с тобой было неповторимо. Он прерывисто дышал, его голова была наклонена к твоей шее, его волосы приятно щекотали твои плечи. Он целовал твою кожу, губы не хотели отрываться. Ощущение того, как ты в порыве наслаждения царапаешь его спину, сводило его с ума. Он знал, что скоро его настигнет это чувство. Однако вопреки всему, он был полностью под контролем. А ты была под его контролем, в его власти. Он управлял тобой, твоим телом, рассудком, ощущениями, душой и сердцем. Ты была пропитана им, а сейчас, когда вы – одно целое, это ощущение проникало в самые недра души и сознания, заполняя всю их пустоту. Не хотелось никогда разъединяться.
- Бьякуя… - хриплый, неразборчивый стон скатился с твоих губ, содержащий в себе не что иное, как его имя. Как следствие толчки усилились и углубились вновь, вы оба чувствовали это ощущение по всему телу. Вы оба чувствовали друг друга на необъятно новом уровне. Вот-вот и вы достигнете пика… Сгорая от страсти, вы растворяетесь друг в друге без остатка. Молчание – лишь немой язык тела. Кажется, приятнее уже некуда, но… Ты издаёшь самый протяжный стон, Бьякуя впивается зубами в твоё плечо, ты прижимаешься к нему, он к тебе. Вместе вы тонете в бездне оргазма – этого необыкновенного чувства. Вы сходите с ума от наслаждения. Тела сгорают в огне всепоглощающей страсти. Дышать тяжело. Хочется, что это никогда не кончалось, но всему рано или поздно приходит конец. Твоя голова устало падает на плечо брюнету, ты учащённо глотаешь воздух. Он безмолвно прижимает тебя к себе, гладя по волосам. Это для вас обоих было неповторимо… хотя, почему же, может быть повторимо. Сложно забыть то, что было минуту назад. Скорее даже, невозможно: ощущение единства, слияния навсегда запечаталось в памяти. И если ты думала, что возненавидишь себя за это, возненавидишь его за это ещё больше, - то ты горько ошиблась. Ненавидеть его ты просто не сможешь. Наоборот. А ненавидела ли раньше? Вряд ли. Если бы это было по-настоящему, то сейчас ты бы не чувствовала, что чувствуешь: а именно влечение, тягу к этому человеку, нужду в нём. Ты не хочешь, чтоб он отпускал тебя, а он и не отпустит – он же собственник. Ваша дальнейшая судьба с ним уже решена им же. Он не человек, кому нужны непродолжительные половые связи. Так что теперь в тебе не останется места для ненависти к нему. Теперь ты принадлежишь ему и вскоре поймёшь, что это и есть то, чего ты истинно желаешь.
