Ты - мне, я - тебе (глава 3, часть 1) - Романтика - Naruto - Фанфики

Название: Ты - мне, я - тебе (глава 3, часть 1)
Автор: Kali (http://www.HAPYTO.ucoz.ru)
Бета: RokStar
Жанр: AU, Humor, Romance
Персонажи: Сай/Сакура, Наруто, Ино
Рейтинг: PG
Статус: в процессе
Дисклеймер: герои и вселенная принадлежат Кишимото Масаши
Размещение: без моего разрешения НЕЛЬЗЯ!

Краткое содержание: Отношения развиваются, но проблемы прошлого не так легко отпустить от себя: Сакуре всё ещё слишком тяжело доверять другим, а Саю - понимать реакции людей. Ведь в книжках обо всём не напишут. Как быть, если подчас всё слишком тонко для слов, а та ткань понимания, что начал ткать между ними господин Случай, слишком легко рвётся?

Их отношения постепенно становились всё более доверительными, дружескими, и даже более того. Чем-то важным, почти необходимым стало сидеть и слушать, как человек, находящийся на другом конце города, стучит по клавишам, щёлкает зажигалкой, вдыхает-выдыхает едкий сигаретный дым. Как звякает чашкой кофе о блюдце. Как кликает мышкой. Всё чаще они оставляли включённым Скайп и занимались своими делами, слушая жизнь по ту сторону экрана. Для них обоих, занятых учёбой и работой, подобные посиделки были естественной формой поддержания контакта. Разговоры тоже никуда не делись, как только цейтнот переставал сидеть на дедлайне, погоняя штрафами за невыполнение, они снова обсуждали всё на свете. Но это странное ежедневное онлайн-молчание добавило в их жизни то, что обычно остаётся между строк сообщений, проявляясь только при личных встречах. Нюансы: человек в жизни...
…барабанная дробь по клавиатуре – что-то не выходит. Короткое ругательство…
…ехидное хмыканье и «ну, да, конечно». Метод, описанный в учебнике как новаторский, устарел лет на десять…
…сминается целлофан открываемой пачки сигарет, щёлкает мышка, потом зажигалка, потом снова мышка. Уже более спокойное: «Здесь, что ли…»
…короткий, чуть завистливый вздох: «И когда я смогу оперировать подобные явления?»
…звук открываемого окна – работать в дыму всё же не очень приятно…
…бормотание наконец-то занявшейся ненавистной зубрёжкой девушки: «В12 – цианокоболамин»…
Особенно забавно было, когда Наруто возвращался домой.
- Опять куришь? – гневно вопрошал он товарища.
- Угу, - не отрываясь от работы, отвечал тот.
- Лучше бы пошёл, на турнике подтянулся, - продолжал бурчать Удзумаки.
- Начну внимать этим пожеланиям, когда ты меня на руках сделаешь. А пока иди… - в этот момент Сакуре всегда казалось, что он косится на монитор - …куда шёл. То есть на кухню. Я работаю.
Но тот не унимался.
- Опять на холсте рисовал? Блин, всё краской провоняло! Соседи уже думают, что мы два нарка, тихо кайфуем тут!
Звуки щёлканья мышки и работы на клавиатуре на секунду прекращались. Раздавалось делано-участливое, почти профессиональное:
- Тебе что, Хината опять не дала? Хочешь об этом поговорить?
- Да пошёл ты! – слышалось в ответ. – Я, между прочим, сегодня с её братом подрался!
Снова раздавались звуки кликанья, клацанья и вежливое:
- Ну и кто кого?
- Извращенец, никто никого, дрались мы, говорю тебе.
- В смысле, кто кого побил? Или у вас, как в садике, после драки всегда наступают мир, дружба, жвачка? Учитывая количество ваших в Неджи стычек, вы уже должны были сжевать их целый вагон, выдрав себе все пломбы. Если бы вы каждый раз заменяли жвачку на косяк, то уже давно забили бы на Хинату, став лучшими корешами на свете. Пели бы «Зе сан из шайнинг, зе везер из свит, й-е-е!» на пару. Неджи хорошо поёт, не в курсе?
Удзумаки бурчал в ответ что-то про здоровый образ жизни и драку, как лучший способ общения в современном жестоком мире. Поют пусть гомики с экранов, а они Хьюгой не такие. У них принципы! Хотя старшему братцу Хинаты, конечно, не помешало бы подстричься, а то в прошлый раз, когда они мутузили друг друга, кто-то вызвал полицию, сказав, что какой-то блондин бьёт длинноволосую женщину. Эта «женщина» потом, правда, и приехавшим копам, и этому доброжелателю так подробно объяснила, кто тут баба, что отзывчивый товарищ, наверное, ещё долго к телефону подойти боялся.
А потом Удзумаки шёл душить Акаши за проницательность и неуместную иронию. Рядом с компьютером раздавались шаги, и сразу же:
– Привет, Сакура! Что не здороваешься? Думаешь, не знаю, что ты тут?
Она улыбалась и отвечала:
- Привет, Наруто! И откуда ты знаешь, что я тут?
- Оттуда. Когда Сай вечером у компьютера, можно не сомневаться, что ты будешь где-то неподалёку.
- Я, между прочим, работаю, - снова раздавался голос Сая, - а кто-то мне мешает.
- Сакура, не мешай Саю, - строго приказывал Удзумаки, - а то он просрочит заказ, ему не дадут денег, и нас выгонят из квартиры. Тогда мы придём жить к тебе.
- Удзумаки, я, конечно, понимаю, что Хината скромная и всё такое, но своё желание видеть рядом с собой девушку, расхаживающую по квартире в одной тонкой футболке и трусиках, держи при себе! Сублимируй свою нерастраченную энергию на что-нибудь полезное. Например, попробуй поучиться для разнообразия.
Но вместо учёбы неугомонный блондин обычно начинал выспрашивать, насколько тонкая на ней майка и нет ли чулок, за что выталкивался матерящимся Акаши на кухню. Куда, собственно, в самом начале и направлялся.
Потом Сай возвращался.
- Злюка?
- Что?
Какое-то время он молчал, и Харуно слышала, как он шуршит сигаретной пачкой.
- Вот зачем ты сказала про тонкую майку и трусики? Да, кстати, какого они всё-таки фасона? Скажи уже, иначе меня этот вопрос ещё полночи преследовать будет…
- Шортики. Белые, кружевные. И майка тоже белая, почти прозрачная, на то-о-оненьких бретельках, которые я медленно снимаю и...
Слышался судорожный выдох-стон.
- Злюка… Перестань. Мне ещё работать и работать, а ты…
- А я мешаю?
- Мешают мысли, которые возникают, стоит только представить тебя во всём этом… Блин, хватит! Всё, работа, работа!
- Сай?
- М?
- А во что сейчас одет ты?
- В чёрные джинсы и чёрную футболку.
- Тонкую? – ехидно спрашивала она.
- Нет, Злюка, с начёсом, - так же ехидно отвечал художник. – И трусы – тоже!
Она смеялась и обещала больше не беспокоить. И снова слышала…
…шорох бумаги – пометки в черновике…
…дзынь! На кухне Наруто готовит рамен в микроволновке…
…щёлк-щёлк – мышка заходится в экстазе под чуткими пальцами…
И до полуночи-до часу, пока глаза не начинали слипаться, совместная Интернет-жизнь билась в динамиках их компьютеров призраком настоящей, такой желанной встречи. Когда он посмотрит на неё и скажет… Не важно, что. Слова постепенно становились не так уж важны.
***
Вчера они договорились встретиться в центре города и сходить в то самое кафе, что Сай давным-давно заприметил в одном старом парке. Сакура весь день ждала, когда пары закончатся, и можно будет наконец-то бежать, заставляя сердце колотиться от предвкушения. Но, стоило прозвенеть самому прекрасному звуку на свете – финальному звонку последнего урока, - как мобильный сообщил, что навалившаяся работа задерживает Акаши ещё на пару часов. Он просил подождать его в офисе фирмы, где он сейчас сидит на совещании.
Сакура задумчиво пошевелила бровями и зашла с мобильного на карту города. Ехать было не далеко. Возмущения в душе тоже не было – начальство оно такое начальство, особенно когда желает странного. Наоборот, было интересно, что же это за место, какие там работают люди и так ли похожи на свои прозвища Лентяй, Жирдяй и Босс. Такой ли он большой, как убеждает Акаши, и действительно ли умеет есть и курить одновременно, не выпуская сигарету изо рта. Впрочем, ей он это вряд ли бы согласился продемонстрировать.
Приехав по указанному адресу, Харуно позвонила в двери, и предупреждённый охранник провёл её на кухню, напоил водичкой и с чистой совестью пошёл и дальше охранять вход-выход, в который, впрочем, никто особо и не ломился. Тихонько пристроившись в уголке, Сакура собралась было погрузиться в чтение одной занимательной статьи из медицинского журнала, как в дверь влетела девушка. Одета она была, как деловая леди, но что-то в поведении и макияже заставляло задумываться на тему, что же она за «лядь» на самом деле. Резкий тон, показная начальственность – Харуно, как человеку наблюдательному, сразу стало ясно: с ней говорит классическая «секретарша», не довольная ни собственной значимостью здесь, ни зарплатой, ни жизнью как таковой. Никто её, гениальную, не ценит, не замечает золотых мозгов, только кофе им, хамам, подавай, да канцелярию заказывай. Даже мини-юбки не срабатывают. Несправедливо же!
Девушка, окинув Сакуру строгим и чуть презрительным взглядом, неприятно долго задержавшимся на потёртых джинсах и скромненьком свитере, решила всё же не обращать на неё внимания, и пошла нервно пить воду из кулера, бормоча себе под нос что-то сердитое и нечленораздельное то ли про нежданных посетителей, то ли про отвратительных сослуживцев. Когда шёпот стал уже почти разборчивым, в дверь проскользнула вторая. Одета она была похоже, но лицо было чуть проще, и, глядя на неё, виделось: женщина просто честно исполняет свой нелёгкий долг делопроизводителя, без звёзд во лбу и мини-юбки на привязи. Разве что декольте чуть глубоковато, но кто без греха? Могут же быть у женщины, работающей в суровом мужском коллективе, свои способы облегчения общения с сотрудниками?
- Что, опять он? – сочувственно поинтересовалась вторая у первой.
Та с хрустом сжала пластиковый стаканчик из-под воды.
- Да.
- Что на этот раз?
Девушка плюхнулась на стул и, не обращая внимания на Сакуру, начала рассказывать:
- Представляешь, я ему говорю: «У меня есть твоя кукла Вуду. Если будешь ко мне ещё доделываться, я ей поломаю ручки-ножки и сверну голову!»
- А он?
- А он, козёл такой, сказал, что у него тоже есть моя кукла Вуду. Большая, резиновая. И если я буду мешать ему работать, он её… ну ты поняла, что, да?
- Что, так и сказал?
- Ага. Ещё и добавил: «У меня есть друг, которому тоже нужно. Он селит такие куклы в шкафу с грязными носками. Готовься, Ясухиса!» И захохотал, как Дарт Вейдер. Вот козёл, да?
Сакура внутренне напряглась, вспомнив недавний разговор Сая и Кибы. Что-то всплывало в памяти, всколыхнувшееся при упоминании Тёмных властелинов. Какие-то бредни о хомячках, тронах, и маме Инудзуки.
- Сто процентов, - сочувственно кивнула вторая, но вопрос, заданный следом, заставил усомниться в искренности этого чувства. – А разве Дарт Вейдер хохотал? Он разве не просто дышал как поломанная дымомашина через маску? Мне в детстве всё время казалось, что он там курит под ней. А злой такой, потому что пепел ему на лицо падает.
Первая задумалась, размышляя то ли о превратностях перехода на тёмную сторону силы, то ли о наглом сотруднике. Почему-то Сакура уже знала, о ком они говорят. Или у них тут контора такая, где берут только @банутых на всю голову – от программеров до секретарш?
- Блин, я так из кабинета вылетела, что стрелку на колготках пустила… - успокаиваясь, вздохнула первая. - Хорошо тебе, твой хоть трескает всё без разбору, от чипсов до ластиков, но зато рот занят.
Вторая насупилась. Харуно догадалась, что некто под прозвищем «Жирдяй», быстрее всего, работает рядом со второй барышней.
- Знаешь, как раздражает этот вечный хруст? Как в зимнем лесу сидишь. В окопах. Бегут солдаты по снегу. Чипсы: хрусь-хрусь-хрусь. Яблоки: хрям-хрям-хрям. Морковка: хрум-хрум-хрум. Это уже стрельба началась. Шоколад: пам-пам-пам. Курица: чав-чав-чав. Это их хоронят. Чай: сёрб-сёрб. Все плачут. Печально так…
- Так одень наушники!
- Я и так в них. Но знаешь что обиднее всего?
- Что?
- Что всем этим он ДЕЛИТСЯ! Улыбается и делится, сука! Знаешь, сколько я из-за него уже набрала? Пять килограммов!
- Бедная! – жалостливо пропела первая, но в её глазах Сакура уловила какое-то скрытое торжество. – Хочешь, махнёмся?
Вторая посмотрела на неё, как на сумасшедшую. В её глазах зажглось ответное торжество.
- Ты что? Лучше уж толстой, но морально здоровой, чем худой и с явно расшатанной психикой!
«Стрелка на колготках» нахмурилась.
- Хочешь сказать, что я психованная?
«Декольте», мило улыбаясь, ответила:
- Ну, что ты, конечно нет!
В этот момент Харуно поняла, у кого Сай научился такой противной неискренней извиняющейся улыбке.
- Просто пойми сама, дорогая, сидеть в комнате с человеком, у которого в качестве скринсейвера мелькают изображения членов в разных ракурсах… Тут кто угодно начнёт дёргаться.
«Стрелка» вздохнула, размышляя, видимо, о своей нелёгкой судьбе и жизни в окружении членов – живых и рисованных. Работа в мужском коллективе явно была не её коньком. Зато Сакура неожиданно поняла, для кого Акаши просил у неё атлас с патологиями половых органов. Наверное, так он проявлял своё истинное отношение к людям: ей достались члены высокохудожественные, а секретарше – дефективный копипаст. Так ей и надо.
Дверь внезапно хлопнула. Глаза первой девушки налились красным, а руки сложились в защитную стойку карате; вторая, наоборот, застыла каменным изваянием. На пороге стоял Сай, единственный и неповторимый, сжимая в руках (Сакура вначале даже не поверила и протёрла глаза) большущий фаллоимитатор, почему-то ярко-розовый и в зайчиках – миленьких таких, улыбающихся, с морковками. Харуно снова протёрла глаза. В то, что любители жестокого самоудовлетворения неожиданно массово стали любить белочек и зайчиков, верилось слабо. Пусть даже и таким способом. Хотя как символы мужской силы кролики вполне подходили («Плейбой» и всё такое), да и морковки были очень уж многозначительными, няшные снежинки и цветочки портили впечатление.
- Это тебе, Ясухиса! – торжественно вручил Сай первой «ляди». – Твоему ребёнку от нашей компании. Подарок к Рождеству.
Обе секретарши выпали в осадок, и Харуно, недолго думая, последовала за ними. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что умеет её парень появиться феерично, но жизнь ему это умение вряд ли продлит. И что она ожидала другой фразы. Как минимум: «Ты не справилась, Ясухиса! Возьми вазелин и вот с этим – к шефу! Быстро!»
А потом она поняла, что «игрушка», которую Акаши протягивал своей «рабочей» жертве – это действительно игрушка. Мыльные пузыри, которые чья-то извращённая фантазия запихнула в такой вот странный флакон. И что он так и стоит посреди кухни, в окружении трёх задумчивых девушек, с прикольным аналогом фаллоимитатора на вытянутой руке, словно статуя древнего вождя, указывающего путь потомкам.
- А можно взять конфеты? – робко поинтересовалась вторая.
- Ну, вы же сами на общем собрании настаивали на том, что сладости портят фигуру? – не понял художник.
- Настаивали, - печально вспомнила «Декольте», понимая, что от подарка отвертеться не удастся. – Но мы же хотели вместо них игрушки…
- Это и есть игрушка! – уверенным тоном заявил Сай.
Сакура поняла, что девушки, в отличие от неё, наблюдательностью не отличаются.
- Только для таких извращенцев как ты! – вспыхнула первая. – Как у тебя вообще рука протянулась: такое – детям!
Акаши равнодушно пожал плечами и начал отвинчивать крышку.
- Ты сама делала заказ, Ясухиса! Я говорил тебе – если нет фотографии товара, то дело нечисто, - он снял пробку и дунул в направлении уязвлено замолчавшей мадам. По кухне поплыли большие радужные пузыри. – Теперь бери подарок и объясняй всем сотрудникам, как они должны нести такие презенты домой. Советую развивать тему раннего полового воспитания. Кстати, я тоже домой. И не трогай мой скринсейвер! Я всё вижу, Ясухиса!
Он взял Сакуру за руку и вывел её из кухни в прихожую. Краем уха девушка услышала удивлённое бормотание им вслед и, почти сразу, презрительное фырканье «Стрелки». Почему-то Харуно не было её жалко.
Когда они вышли из офиса, было уже темно, а неожиданная испортившаяся погода испортила планы на пеший променад. Да и сам Сай выглядел слишком задумчивым и голодным. Впрочем, атмосфера кафе, в которое они были почти заброшены разыгравшимся сильным ветром, располагала к разговорам – темно, тепло, вкусно пахнет. За короткий отрезок пути от работы до общепита, оба умудрились замёрзнуть, и обоим требовался кофе.
- Никогда не пойму женщин, наверное, - ожидая заказ, угрюмо произнёс Сай в пространство. – Столько работы, столько трудов… Вот скажи мне, почему так, а?
- Ты о секретарше с работы? – улыбаясь, поинтересовалась девушка. – Так ничего фантастического тут нет. Обычный воинствующий планктон.
Акаши затянулся сигаретой, откинулся на спинку стула и посмотрел на свою девушку.
- Просто после общения с тобой мне начинает казаться, что всё возможно. Что нужно набраться терпения и продолжать пытаться понять людей, их чувства. Что женщины хоть и по-своему, но логичны. А когда я говорю с ней, то этот поток хаоса из её головы приводит меня в ступор. Нет, я понимаю, что думать многие не умеют, а большинство просто не любит, но чтоб вот так вот…
Сакура хитро улыбнулась. Обычно диспозицию объяснял он, но сегодня роли почему-то поменялись. Она неожиданно увидела, насколько тяжело ему даётся контакт с внешним миром, и восхитилась своим Грязным Художником: каким упорством, какой волей к победе нужно обладать, чтобы не просто в теории разобраться во всех этих хитросплетениях, а ещё и научиться применять на себе. Почему-то казалось, что за это время Акаши не раз был избит по миллиону причин, основной из которых было его желание разобраться, какие слова действуют на каких людей, и почему.
Она неожиданно осознала, сколько работы ему ещё предстоит и почему для него так важна связь с ней. Не только как с девушкой, но и как с «аборигеном» обычной жизни и разумным существом женского пола, которое может что-то объяснить. Но говорить про лень глупой тётки, которая будет весь мир убеждать в том, что он плохой, а она – хорошая, лишь бы не сделать лишнего шага, было неинтересно. Да, есть такие люди, которые свято уверены, что они «ужасно славные», и если кому-то не нравятся, то проблема не в них, но она была уверена, что эту гипотезу Акаши уже отработал. Всё девушке объяснил, разжевал и по полочкам раскидал, но - увы! - не помогло. Когда больной не хочет лечиться – медицина бессильна (лоботомия как метод - снова увы! – широкого применения не получила). Значит, нужно найти что-то ещё.
Сакура хитро улыбнулась и с видом знатока вынесла вердикт:
- И что тебе непонятно? По-моему, всё просто. Ты ей нравишься.
Художник поперхнулся и долго кашлял.
- Нравишься, нравишься! Не сомневайся. Ты – «её тип» мужчины. Но она видит только тебя внешнего. Внутренний ты её не устраиваешь категорически. Поэтому она со всем доступным ей тщанием и заботой приближает тебя к своему пониманию нормального парня. То есть - которым можно вертеть так, как ей надо. А надо ей признания: «Вы незаменимы на фирме, гениальная наша Ясухиса! Хотите стать ведущим разработчиком? Или сразу – генеральным директором, чего уж там мелочиться?» Или кто там у вам больше всех получает?
- Он, он. Босс. Только она до сих пор думает, что включать курсив – это высший пилотаж, а сохранить документ в «Ворд»'е – это и есть программирование.
- Круто! Только дела не меняет.
Акаши задумался.
- Я читал, что в детском саду так бывает. Кто нравится – того задрачивают. С учётом развития её интеллекта… Хм, может быть.
Харуно сурово сдвинула брови и картинно подняла вверх указательный палец – предостерегающе и грозно одновременно.
- Здесь всё сложнее. Борьба идеального и материального, видимого и желаемого, свинарки и пастуха в её душе достигают апофигеоза. Но отважная женщина не сдаётся!
Сай чуть улыбнулся.
- Она просто не понимает, что если третий муж бьёт по морде, то дело не в муже.
Официантка принесла кофе, и Сакура моментально превратилась из грозного символа «Берегись ошибки, психолог! Опасссссно!» обратно в себя.
- Я вообще не знаю, как далеко за пределы петли на колготках распространяется её понимание, - сказала она, отхлёбывая. - Но совсем скоро дети сотрудников будут бегать по дому, размахивая подобием фаллоимитаторов. Это даже забавно, но мне жалко бабушек. Чувствую, скоро увеличение количества смертей от сердечных приступов прибавит мне работы!
Сай задумчиво кивнул.
- Бабушек жалко. Но лучше подумай о детях, которым объяснят суть подарка… Что из них вырастет?
Сошлись они на том, что методы воспитателей детских садов нужно применять срочно и в полном объёме. Или это слишком жестоко? Лоботомия гуманней и добрей? Все эти манные каши и описанные колготки – так неожиданно и строго…
- Знаешь, мне этот детский вариант как-то и в голову не приходил, - признался он.
А потом вздохнул и добавил:
- Женщины…
И Сакура, улыбаясь в ответ, неожиданно остро осознала, что именно удерживало её от последнего шага, который она сама уже сто раз хотела сделать.
Когда она думала о близости с Саем, то мысли становились сладкими, немного нервными, а ещё их было ужасно трудно выбросить из головы. Как это произойдёт – у меня? У него? Случайно? Или договоримся, что в этот день, в этот час? Какой он будет – нежный? Страстный? Сдержанный, контролирующий весь процесс от начала до конца, или наоборот, отдастся процессу, забыв обо всём? Она хотела всего этого настолько, что иногда, слишком увлекшись фантазиями на эту тему, возбуждалась так сильно, что выход был только один: представить, что её руки – это его руки, и сейчас он гладит её так, как тогда, после ссоры. И все заканчивалось так же, как тогда – ярко, неожиданно. Но со временем этого становилось мало. «Разрядка» не могла заменить нормальный секс, как иллюзии не заменяют реальной жизни.
И всё же она никак не могла решиться сказать последнее решающее «да». Почему? Сейчас Харуно поняла: она хотела быть с ним на одном уровне. И речь шла даже не о его опытности. Безусловно, Акаши хорошо знал, как доставить девушке удовольствие, но она чувствовала, как он сам получает его, целуя её, прикасаясь к ней, даже просто дразнясь и играя. Дело было не в этом.
Зачем она нужна ему? Вечно объяснять, что такое любовь? Нескончаемый подбор эпитетов никого ещё не научил чувствовать на деле. В теории же он сам знал всё намного лучше неё. И даже применял все эти знания на практике. Надо сказать, не без успеха. Разговоры? В сети есть с кем потрепаться. Даже на абсолютно еб@@утые темы. Художественное вдохновение? Ну, рисовал же он как-то до неё. И, судя по далеко не первой выставке в крупной галерее, делал это довольно талантливо. Обычное присутствие, теплота, которую она умеет отдавать? Блин, так любая сопливая школьница это умеет, ещё даже лучше чем она – более самозабвенно, самоотверженно...
Нет, нет и нет.
Дело было в его всезнайстве. В умении не потеряться в нестандартной ситуации. В уверенности в себе. В возможности при желании становиться любым, каким угодно. В каждом разговоре, в каждом «сеансе психопомощи»: ещё до того, как он пригласил её на свидание, Сакура ощущала – она так не сумеет. Она «меньше» его не на год, а на… пусть не на жизнь, но на долгую-долгую работу над собой. Вытаскивая её из глупого уныния, видя ситуацию насквозь, Акаши умел оставаться «сверху и над», словно дружественное, но нейтральное божество. А она только воспринимала.
Зато сейчас, столкнувшись с абсолютно новым Саем – немного растерянным, не знающим, что делать в глупейшей жизненной ситуации, Сакура почувствовала, что переходит внутри себя некую границу. Поднимает планку, выходя на новый уровень: теперь она может помочь ему так же, как и он ей. Её присутствие в жизни Акаши обретает новую глубину - в первую очередь для неё самой. Оно становится оправданным.
Возможно, теперь встревать в такого рода конфликты, окружающие этого парня, словно мухи летний мёд, придётся ещё очень долго. Потому что жизнь, будь она хоть трижды обычной, всегда найдёт, чем тебя удивить, и преподнесёт случай, где книги бессильны. Но, чтобы всё так же чувствовать себя вровень, Сакура была готова делать это день и ночь. Всю жизнь.
Они ещё сидели, болтали о всяких глупых приколах на работе – Сай рассказывал о том, что их «прима-балерина», Шикамару, обычно спит. Но все задания сдаёт в срок. Открывает глаза, читает тех. задание, складывает ручки куполом, полчаса кодит и снова спит. И всё работает!
Сакура рассказывала о том, как их сегодня повели в больницу. Скорая привезла двух влюблённых, которые решили покончить жизнь самоубийством. Встречаться негде, денег на презервативы нет, сессию заваливают, весь мир их не понимает, особенно злые родители. Попросили ключ от комнаты у кого-то в общаге, сожрали купленный на последние деньги торт, выпили бутылку шампанского. И яду выпили, который девушка у знакомой медсестры выкупила. После шампанского, правда, им захотелось пошалить напоследок. Но не тут-то было! Медсестра оказалась женщиной ушлой и вместо отравы дала слабительного. А ключ от комнаты молодые в окошко сразу выкинули – чтоб не испугаться и не сбежать. Этаж четвёртый – не прыгнешь. Посидели они сычами, посидели, а потом их прорвало. В буквальном смысле. Медбрат из скорой рассказывал, что она в шкафу закрылась, а тот прямо в ящик комода. Так и сидел, как горный орёл на насесте, когда к ним двери ломали. Пока везли, влюблённые друг на друга даже не посмотрели. И из больницы по отдельности ушли. Зато живые, ёпт! И уже без глупостей в голове, которые вышли через совсем другое место.
Так что если в голове у секретарши по-прежнему будет сумбур и кака, она, так и быть, отольёт ему в бутылочку такого вот лекарства. Помогает – проверено!
Потом кофе закончился, и Сай вызвал такси. Сакура ехала, опустив голову на плечо Акаши, и ловила себя на мысли, ставшей уже привычной: это был отличный вечер. Если бы такая «секретарская» история приключилась с её бывшим, он бы всё свидание напролёт рассказывал ей, какая эта дамочка дура, какой он умный, и как его задолбало несовершенство мира и очевидная слабость кадров. Куда смотрит компания? Куда смотрит Министерство Труда? И куда ты смотришь, в конце концов? А так…
- О чём думаешь? – раздался над ухом шёпот Сая.
- О том, мог бы состояться этот разговор, если бы мы не пошли на свидание, а болтали, как обычно, по Скайпу. Как думаешь?
- Думаю, мог бы. Но я не хикки, Сакура. Хотя мог бы им стать, наверное. Но всё же, нет. Мне хочется тебя видеть вживую. В любой обстановке – мой офис, улица, кафе. Без подготовки, настоящую. А ещё мне нравится наблюдать, как ты кладёшь руки на чашку с кофе, как тои губы нежно её касаются, как ты слегка облизываешься, и кончиком язычка скользишь…
- Сай! - она чуть покраснела и шутейно толкнула его кулачком. – Перестань!
- Монашенка, - смешивая иронию и нежность, усмехнулся он. – Ты даже не представляешь, как это нужно – чтобы кто-то вот так вот тебя толкал. Толкни ещё раз!
- Извращенец, - буркнула Харуно, но всё же снова ткнула его кулачком в живот – легонько, совсем не больно. Потом поняла, что железные мышцы пресса полностью блокировали её «атаку» и, хитро прищурившись, неожиданно принялась его щекотать. Акаши издал непонятный звук, и в одно мгновение девушка оказалась прижата к сиденью с руками, заведёнными за спину.
- А ты грозный противник, оказывается, - с напускной серьёзностью произнёс Сай, - тебя нужно связать, чтобы обезопасить.
- Верёвки, удары… Ками-сама, с кем я встречаюсь?! – улыбнулась она.
Неожиданно став серьёзным, парень отпустил её руки и резко отстранился.
- Сай? - обеспокоено спросила Сакура. – Что-то случилось?
Он молчал. Потом поднял голову.
- Со мной. Ты встречаешься со мной, таким, какой я есть сейчас. Каким ты меня знаешь. Каким лю…
- Приехали, - донёсся с переднего сиденья голос водителя. – Первая остановка.
Харуно вышла из машины. Потрясла головой, прогоняя видение: бесчувственный, холодный Сай, безразличный ко всему, кроме… Она не знала, что интересует таких людей. Но она была уверена - Акаши не притворяется, когда говорит с ней. Тогда что с ним творится?
- Ой!
Задумавшись, она не заметила, как нога поехала по скользким ступенькам. Нелепо взмахнув руками, Сакура стала заваливаться на спину. Однако вместо ощущения ушибленного копчика было только тепло и сдавленные, произносимые сквозь зубы маты.
- Злюка, отползай уже, а? – переведя дух, попросил Сай.
Харуно осторожно (и где была эта осторожность пару минут назад?) откатилась в сторону и встала на четвереньки. Потом, держась за перила, поднялась и отряхнулась. Акаши тоже успел подняться.
- Ты цел?
- Цел, цел, - вздохнул он, потирая чуть пониже спины. – Сердит на чью-то неуклюжесть, но цел.
- Как ты успел выскочить из машины, оббежать её и встать между мной и травмой?
- А, это, - он почесал макушку, на секунду задумавшись. – Сам не понимаю. Просто увидел, как ты падаешь, и будто что-то подбросило. Ну, давай, счётчик тикает. Состучимся!
- Ага, - чмокнула его в щёчку девушка, - до связи!
Она чувствовала, что Сай недоговаривает. Вот и водитель такси, высунувшись из окна, смотрел на них как-то странно… Но не вменять же в вину человеку то, что спас её от падения?
И всё же она чувствовала, как её сегодняшняя фраза что-то всколыхнула в Акаши. Что гнетёт её Грязного Художника? И почему он не может поделиться этим с ней? Неужели всё ещё не доверяет?
***
В темноте не было ни единого лучика света. Сай знал – это только для того, чтобы стало больнее, когда вспыхнет свет, и глаза ослепнут от такого яркого перехода.
Его любимый кошмар. Не самый страшный, но самый надоедливый, самый упорный и неприятный.
Тишина. Зеркало. В нём – он. Тот, которым он был раньше. Бесстрастный, бесчувственный, прямой и простой, как приказ и его выполнение.
- Ты опять пришёл? Никак не забудешь?
- Это ты никак от меня не отвяжешься.
- Не желаю говорить с таким трусом, как ты, - фыркнуло отражение.
Сай поморщился. Раньше в его жизни не было ничего такого, что стоило бы бояться потерять. Даже собственная жизнь не стоила того. Но теперь появилось много всего: связи, чувства, друзья. Сакура. Особенно – Сакура. Но боязнь потерять всё это не делала его слабее. Это делало его просто человеком. Акаши Сай, студент Национальной академии живописи, веб-дизайнер и сетевой хулиган с ником Dirty Painter, это понимал. Рядовой четыре-один, к чьему простому имени никогда не добавлялась фамилия – нет.
- А ты вообще труп.
- Лучше быть полезным трупом, чем бесполезным живым.
- Полезным – кому? Шайке со своими, якобы великими, целями? Кто-то заколотит чуть больше бабок, вот и всё.
- А тебе подавай вселенскую справедливость? Ты ещё не понял, что такого понятия не существует в принципе? Недовольные будут всегда.
- Мне плевать на справедливость. Я просто хочу немного честности. Для себя.
Отражение ехидно засмеялось.
- Честности? Пожалуйста! Ты поверил идиоту. Он вытащил тебя в мир людей и их грёбаных эмоций, но не позаботился о том, чтобы дать что-то ещё. Оставил тебя без кожи. Не объяснил, как тут жить. Как стать человеком в полном смысле этого слова. Как не чувствовать себя никому не нужным изгоем.
- Это я понял и сам.
- Помогло?
- Частично.
- Нужны связи?
- Да.
- И ты наивно полагаешь, что Сакура станет такой связью?
- Я верю в это.
- Напрасно. Предыдущая версия тоже подавала надежды, но – увы. Так будет и в этот раз.
- Сакура – другая. Она сильная. Она умеет любить.
- А ты – нет.
- Что ТЫ об этом можешь знать? То, что я к ней чувствую, ты понять не сможешь. Это что-то особенное. Такого со мной раньше никогда не было. Анализировать это почти невозможно. Слишком много нюансов, оттенков. Как в картинах великих мастеров – сколько ни приглядывайся, невозможно разобраться и списать всё на технику.
- Зато я точно знаю, что своими неумелыми душевными пассами ты всё только портишь. «Думать сердцем» по-Удзумаковски у тебя получается исключительно через жопу. Только когда ты становишься мной, что-то начинает получаться.
- Неправда. С Сакурой этот номер не проходит. Она чувствует подлог. Ей нужен я, а не ты.
- Она не знает ТЕБЯ.
- Знает. Это с тобой она не знакома.
- Но ты должен будешь рассказать ей! Иначе это будет обман. Недоверие. Ложь.
- Я расскажу.
- Когда?
- Когда она будет готова. Мы вместе только два месяца…
- И последний ты практически не вылезаешь из душа, борясь с возбуждением самостоятельно. А ведь она хочет тебя. И это могла бы быть не твоя собственная рука, а её губки. Пухленькие, розовые. Такие нежные…
- Заткнись!
Отражение довольно оскалилось.
- Зачем же так мучить себя и её?
- Я не поддамся. В этот раз – нет.
- Надеешься, что она сможет всё понять? Что ей хватит на это силы и мудрости? Любви?
- Да.
- Но она боится!
- Меня? Чушь!
- Того, что снова будет верить в иллюзию. Боится лжи. После облома с тем придурком, она боится собственной склонности к идеализации. Не хочет любить того, кого на самом деле нет. Опасается придумать идеального парня, а он окажется не тем, за кого себя выдавал. Забавно, не находишь?
- Не нахожу.
- Потому что твои грёбаные эмоции ничему тебя не учат. Потому что тебе снова хочется. Но, даже если ты не поддашься, ничего не изменится. Снова будет гневный монолог красавцы и чудовища.
В зеркале, словно в телевизоре, проступила картина: осень, жёлтые листья, редкие лужи, светло-серое, немного грустное небо, освободившееся от груза дождя и теперь просто хандрящее по ушедшему непонятно куда лету. Лавочка. Он и Она. Судорожно сжатые руки, желваки на челюстях. Всхлип: «Кто ты? С кем я встречалась всё это время?» - «Я – Сай. Твой парень. Такой, каким ты меня видела. Какого знала. Какого любила все это время. Неужели за четыре месяца ты так и не поняла, какой я на самом деле?» - «Я… Не знаю. Я не знаю тебя, Сай!» - «Знаешь. Это всё тот же я». Молчание. «Если бы я знала, что ты ТАКОЙ, то никогда бы не легла с тобой в постель. Ты просто играл, втёрся в доверие и воспользовался мной. Ненавижу! Ненавижу тебя! Ты чудовище! Ублюдок! Тебе место в психушке, в изоляторе! Убирайся!»
Сай, стоящий перед зеркалом, вздрогнул. На душе стало мерзко – совсем как тогда, когда всё это случилось. Он опёрся о край резной рамы. В глубине отражения снова маячил его двойник – бесстрастный и злой.
- Сакура не такая. Она сильная. Это раз. И я не допущу той же ошибки. Не стану спать с ней, пока не скажу всей правды о себе.
- Но тебе же хочется? Она горячая, несмотря на всю свою скромность, а ты привык к тому, что секс есть почти всегда.
- Я подожду.
- Да ну? Неужели настолько хочется избавиться от меня даже там, в постели? Лишить последней радости?
- Ещё бы!
- Ты же не умеешь по-другому! Только со мной. Иначе ты никогда и не пробовал. Всегда контролируешь всё и ещё ни разу не занялся сексом, отдавшись эмоциям, примитивным и потому самым приятным. Сверху, снизу, сзади – во время секса ты, так или иначе, становишься мной. Чувствуешь удовольствие, но не любовь. Никогда не теряешь голову и не позволяешь так захватить себя, чтобы снесло башню. Боишься, и правильно делаешь. Кто знает, что там, за гранью бесчувственности? Какие они, твои эмоции? А если они, проявив, наконец-то, своё истинное лицо, окажутся слишком уж примитивными и грубыми? Зверскими? Мы-то знаем, каким животным ты можешь стать.
Сай молчал. Отражение улыбалось.
- Неужели ты всё ещё надеешься, что если девушка будет знать о тебе всё, полностью доверять и принимать любого, то у тебя получится расслабиться?
- Хм… Да.
- А не сорваться при этом?
-Я планировал делать всё постепенно. Нежно и осторожно. Тогда…
- Чушь. Ты же хочешь не просто войти в неё. Всадить – вот самый осторожный из подходящих глаголов. У вас обоих сносит крышу, когда вы только прикасаетесь друг к другу.
- Я выдержу.
- Упрямый болван! Сдайся. Засади ей так, как хочется! Тебе понравится, вот увидишь! И Сакуре тоже! А отношения… Подумаешь, не сложатся. Не факт, что вообще бы получилось. Ты урод, Сай, запомни. Был и остаешься. Таким, как мы, не положено любить и быть любимыми.
- Нет!
- Да!
- Нет!!!
Сай ударил по зеркалу кулаком. Но, вопреки здравому смыслу, оно не пошло трещинами, а зеркальный двойник только засмеялся. И тогда Акаши принялся колотить по нему, что есть силы. Руками, ногами, сбивая костяшки, колени и ступни, пока не раздался треск и он…
…Проснулся.
Наруто держал его за плечи и сдавленно матерился. В стену, о которую Сай с таким упорством бился, стучали с обратной стороны, обзывая его полуночным дятлом и другими, не менее лестными эпитетами.
- Ты хоть понимаешь, что вошёл в серию ударов во сне?
Художник тяжело дышал и недоверчиво смотрел на собственные руки и красно-бурые отметины на обоях. Через пару минут, когда дыхание пришло в норму, он сел и взялся за голову.
- Извини, Наруто.
Удзумаки плюхнулся рядом и взглянул на ставшее каменным лицо друга. Таким, почти прежним, тот становился только когда терял контроль над собой. Он хлопнул художника по плечу и тот, вздрогнув от неожиданности, захлопал глазами, перестав быть похожим на холодного истукана.
- Пустяки. Расслабься. Сделать тебе кофе?
Акаши отрицательно покачал головой.
- Может, рамен? Я даже готов пожертвовать пачкой-заначкой.
Художник ещё раз вздохнул, опустил руки и, взглянув на обеспокоенного товарища, сильно смахивавшего в этот момент на взъерошенного цыплёнка, улыбнулся. Курица-наседка в исполнении Наруто была очень трогательной.
- Я ценю такую жертву, но лучше сбегай за куревом. У меня закончилось.
- Ладно, - обрадовался Удзумаки и понёсся вниз.
Сай, проводив его взглядом, сел за компьютер и уставился поверх монитора на стену. Там теперь висела «Надежда». Несмотря на слёзные мольбы Джирайи и всех пяти его тёток, он отказался выставлять эту картину. Слишком она была нужна ему самому.
Слишком.
***
Последняя в этом сезоне прогулка удалась на славу. По прогнозу дальше наступало резкое похолодание, но этот денёк выдался чудный: солнце, лёгкий мороз и пронзительно-голубое небо, столь редкое для декабря в этих широтах. Ночью был мороз, а с утра выпал снег. Сакура и Сай, решив не уезжать ни в какие далёкие края, пошли гулять в лесопарк, раскинувшийся неподалёку от дома Харуно. И, хотя кое-где под ногами хлюпала грязь, оставлять свои следы на белоснежном пока ещё покрывале было весело и как-то очень романтично. Они бродили, украдкой целуясь, дышали полной грудью и надеялись, что обещанный циклон задержится где-нибудь по дороге. Акаши взял с собой этюдник, надеясь осесть в каком-нибудь тёпленьком кафе с хорошим светом и сделать пару набросков своей девушки, но Сакура, и так чувствуя за собой вину за то, что её парню приходится постоянно тратиться на такси, решительно отказалась. Она напирала на то, что они с ним и так скоро превратятся в придатки к компьютеру – так редко бывают на воздухе, поэтому, если есть возможность, то нужно ходить, пока природа шепчет.
- А кофе? – сдался, наконец, художник.
- А кофе продают в автомате на входе, в больших бумажных стаканчиках. Давай я пока посижу на лавочке, посторожу этюдник, расчищу тебе место, а ты сгоняешь?
- Ладно. Я быстро.
Проводив парня взглядом, Сакура улыбнулась. Прогулка была ужасно милой – их следы на снегу, прекрасная погода, хорошее настроение... Смех. Ну ладно, пусть смеялась только она, но Сай же улыбался! Ей это не мерещилось! Да, пусть и делал он это куда-то в пол, прикрываясь сигаретой, но прогресс был налицо: Акаши стал меняться. Сегодня он даже ни разу не заставил её покраснеть. Аллилуйя!
Но через мгновение идиллия была разрушена. Внимание привлекли крики откуда-то из глубины боковой аллеи. Трое парней тащили девчонку в кусты. Та кричала, отбивалась от них, вопила, что есть мочи, но что может такая малявка против здоровенных амбалов, ошалевших от собственной крутости настолько, что позволяют себе подобные выходки в общественном месте? Нет, конечно, никакой полиции не будет, и люди сюда забредают крайне редко, но всё же…
- Отпустите её, недоноски!
Не дожидаясь возвращения Сая, Сакура рванула к ним. Парни, не рассчитывая никого тут увидеть, сначала слегка стушевались, а потом заулыбались. На ловца и зверь бежит! Больше – веселее!
Но Харуно, не надеясь на то, что самцов удастся образумить праведно-пламенными речами, застыдив настолько, что у них пропадёт желание хулиганить, знала, как поступить. Разогнавшись, насколько это было возможно, она со всей силы врезалась в первого амбала, шагнувшего ей на встречу с тупой улыбкой на широком лице. Тот, не ожидая такой прыти, нелепо взмахнул руками и упал, то ли от неожиданности, то ли поскользнувшись на появившемся за ночь льду. Но Сакуре того и надо было – пока парень не поднялся, она со всей мочи саданула его ногой по яйцам, понимая, что тёплая куртка до бёдер и джинсы значительно ослабят атаку. Но на какое-то время боль его задержит.
- Ы-ы-ы!!! – выпучил глаза нападавший, скрючившись на земле в позе зародыша. Вероятно, он что-то хотел сказать товарищам, но не мог. Но всё и так было довольно красноречиво.
- Ах ты, сука! – заорал второй, двинувшись на Харуно.
Но та не стала дожидаться, пока её накажут за срыв чьих-то мерзких планов.
- Сопротивляйся, дура! Беги! – крикнула она девчонке, замершей в руках третьего, и тоже дала дёру.
Краем глаза Сакура заметила, как жертва побежала в другую сторону. Это было хорошо. Это значило, что ей, как минимум, удалось вырваться, и теперь всё зависит от её скорости. Так же, как сейчас безопасность самой Харуно зависела от быстроты её собственных ног – второй амбал нагонял её с пыхтением маленького паровозика. Задыхаясь от обжигающе морозного воздуха в горле, проклиная свою лень и нежелание ходить в спортзал, ссылаясь на занятость, будущий лучший хирург в стране неслась во весь опор, надеясь на одно – что кто-нибудь, кроме них с Саем, решится забрести в такую отдалённую часть парка. Чёрт, она даже не могла кричать и звать на помощь – дыхания хватало только на бег, а мыслей – на молитву: только бы не споткнуться, только бы заплетающиеся ноги не поехали по льду!
Но боги, наверное, были сейчас заняты помощью той, первой девушке. Догоняющий её злющий парень, схватив за меховую опушку капюшона, резко дёрнул руку на себя. Не удержавшись, Сакура полетела вниз и единственное, на что хватило реакции – утащить нападающего за собой на землю.
В возне на земле она выиграла. Правда, вскочив первой, Сакура на секунду потеряла направление – куда бежать, в какую сторону, но, быстро сориентировавшись, снова попыталась скрыться. Пара шагов, и за углом ближайшей трансформаторной будки уже начнётся более обитаемая зона. Есть шанс, что там кто-нибудь будет гулять.
Увы, преследователь тоже успел подняться довольно быстро, и ему направление было до лампочки – вот он, маяк, прямо перед ним! Схватив девушку за локоть, он развернул её на себя и замахнулся для удара. Всё, что она могла – зажмуриться и внутренне сжаться в комочек.
Но удара не было. Был хруст, звук падения, был лежащий на асфальте горе-насильник, держащийся за горло в попытке продышаться, и был Сай. Лицо у него было спокойное, но такого злого прищура глаз Харуно у своего бесстрастного парня не видела ещё ни разу.
- Ты в порядке? – он без стеснения ощупывал её, пытаясь определить, есть ли переломы.
Сакура уже хотела ответить что-то шуточное, успокоив его, но вместо этого заорала:
- Сзади!
Её первая жертва, уже пришедшая в себя, и тот насильник, который погнался за девушкой, неожиданно вынырнули из-за угла будки, примчавшись на помощь своему менее удачливому товарищу.
Разворачиваясь и одновременно закрывая спиной девушку, Сай легко уклонился от прямого удара в голову. Ещё через мгновение ударил в ответ сам – коротко и мощно. Клацнула челюсть, мотнулась голова, но будущий Фаринелли всё же устоял. Он махал кулаками во все стороны, хлопал глазами, в которых явно потемнело, и пытался достать Акаши вслепую. Правда, эти действия сильно мешали его приятелю и тот, сообразив, что к чему, изо всех сил толкнул стоящего впереди друга вперёд, а сам прыгнул сверху. Цель была достигнута – пытаясь не дать Харуно поучаствовать в этой глупой свалке, художник повалился на землю, пытаясь выкарабкаться из-под двух туш, прижавших его к земле. Впрочем, это продлилось недолго. Не успела Сакура оглянуться в поисках подходящего камня, чтобы стукнуть им по голове верхнего врага, как художник уже выбрался и, зло ругаясь, молотил их ногами. Да, это было неблагородно - бить лежачего. Но действенно.
Как только Акаши, чертыхаясь, отошёл от стонущей кучи-малы, Сакура бросилась к нему.
- Ты цел?
Но он только махнул рукой, пытаясь очистить снегом куртку от налипших комьев грязи.
Девушка, глядя на это, прислонилась спиной к стенке подстанции и сползла вниз. И, так и сидя на корточках, она, кажется, впервые за эти сумасшедшие десять минут, вдохнула и выдохнула. На глаза почему-то навернулись слёзы, но Харуно упрямо стёрла их кулаком, строго-настрого приказав себе не истерить. В конце концов, всё обошлось. Все живы. Все целы. Куртку она выстирает, а своего Грязного Художника отмоет так, что тот сменит ник на Pure Nature.
- Эй, ты в порядке? – Сай присел рядом, внимательно глядя ей в глаза.
Она улыбнулась, поднялась и расправила плечи.
- Где ты научился так драться? – спросила она, удивлённо глядя на трёх валяющихся на земле мужчин, ещё пару минут назад казавшимися ей такими опасными. Теперь они отползали в стороны, решая, то ли стоит перегруппироваться, то ли всё же ползти себе с Богом восвояси.
- В Галерее, Злюка, - поднялся вслед художник. - Охранял свои картины от пятерых тёток Извращенца, пытавшихся их снять со стен, утащить в тёмный уголок и там надругаться. Ты знаешь как, не красней. Скажи мне лучше, почему, стоит только оставить тебя на пять минут, как вокруг оказывается целая толпа озверевших мужчин?
Харуно снова взглянула на горе-насильников, уже отползших на безопасное расстояние и теперь поднимающихся, топая восвояси – вряд ли на новые подвиги, скорее уж замаливать старые грехи в районном травмпункте.
- Потому что я Бетмен, Сай! Если не я, то кто же защитит Готем? - пафосно и гордо заявила она и тут же осеклась – под правым глазом Сая расцветал просто очаровательный синяк.
- Тебя задели? Сильно болит?
Тонкие пальчики заскользили по его лицу, пытаясь ощупать. Он провёл ладонью по щеке и слегка скривился.
- Ничего серьёзного. На излёте задели, наверное.
- Всё равно нужно обработать. Приложи пока лёд.
Она с чистой душой протянула Саю обледенелую каменюку, которой собиралась лишить насильников последних извилин. Тот глянул на её размер, оценил слой мокрой грязи с одной из сторон и вежливо отказался.
- Пойдём лучше в кафе, которое ты так недальновидно отказалась почтить своим присутствием. Там есть нормальный лёд, а ещё можно умыться, привести в относительный порядок одежду и выпить, наконец, кофе. Заодно сделаешь с моим ранением всё, что хочешь. Идёт?
- Идёт, - улыбнулась Сакура. – Я тебе на фоне будущего бланша какой-нибудь красивый пенис нарисую. Йодом.
Тот довольно кивнул. Девушке даже показалось, что внутренне он себе представляет, как появится на работе и покажется в таком виде любимой секретарше. Но потом он глянул на землю, покачал головой и как-то грустно сказал:
- Жаль, что первый кофе пропал. Очень ароматная арабика. Такая, как ты любишь...