Научная фантастика (НФ) — произведение, действие которого связано с существованием и использованием техники, не существовавшей на момент создания этого аниме (межзвёздных космических кораблей, бластеров и т. д.)
Если Вы нашли в тесте ошибку, выделите её мышкой и нажмите Ctrl + Enter. Мы будем Вам очень признательны.
|
Автор: Хана_Вишнёвая Бета: Госпожа я Фэндом: Bleach Персонажи: Орихиме Рейтинг: G Жанры: Гет, Ангст, Драма, Повседневность, Songfic Предупреждения: OOC Размер: Драббл, 3 страницы, 1 часть Статус: закончен Описание: Пост-канон. Орихиме вырастает и становится талантливой художницей. Интервью с ней. "Ради кого всё это?"Орихиме любила рисовать. Это замечательное чувство, когда берёшь в руки кисть и руководствуешься одним только вдохновением, одним только полётом мысли. Это – как дыхание, скорее даже интуитивное; ты просто не понимаешь, что ты делаешь. Но – делаешь. – Я даже не думала, что посвящу этому жизнь, – смеётся она в видеокамеру, вытирая уголок рта рукавом халата. Такой её и показывают по всем каналам – неловкая, молодая, но безумно талантливая художница с брызгами краски на щеке. Смеётся так непосредственно. Галереи юного таланта в разных уголках Токио, а она даже из мастерской выходит редко. Судя по холодильнику, газовым конфоркам и старенькому шипящему радио – живёт там. Хоть как-то – живёт.
Я рисую жёлтых ящериц, розовых змей, Безумные облака, в них поющих сирен. За окном становится небо темней, Но небо в моих руках, на гладкой поверхности стен.
– Друзья? Есть, конечно. Это холст и краски. И, ох, прости меня, кисточка, как я могла забыть о тебе?! – всё в том же интервью откровенничает Иноуэ. Связь с Ичиго давно потеряна, а она и не жалеет даже. Шинигами, Пустые, бои… хватит с неё. Заигралась однажды, и теперь забыть не может. «Хватит-хватит-хватит!» – мысленно хватается за голову рыжая. Ни за что никому не скажет, что сбежала. Просто – устала. Просто так получилось.
Эти горы, эти реки, покрытые льдом – Я их назвала в твою честь, небо закрыла метель. Раскалённое выйдет солнце, потом Здесь будут цветы и лес, скоро начнётся апрель.
– Как Вы считаете, ваши картины достоверно передают ваши чувства? И передают ли вообще? Что Вы вкладываете в свои произведения? Орихиме даже смеётся над таким нелепым вопросом – лицо журналистки удивлённо вытягивается. Ей не понять – художники ведь не чета рядовым служащим. Художники – нечто возвышенное, почти эфирное. Легче воздуха. – А как иначе, простите? – спрашивает Орихиме, взмахивая кисточкой, которую так и не выпустила из своих рук. – Произведение передаёт чувства художника в любом случае. Если же художник не вкладывает в свои картины старания и чувства, произведение передаёт его равнодушие. Если бы она была картиной – в бледно-зелёных тонах. Мазком по чёрному полотну. Брызгами по матовой бледности кожи. Да и цветов таких нет, чтоб выразить все её чувства. Будь она картиной – она бы передала его равнодушие. Всё равнодушие, до последней капли, чтобы стать ему нужной и важной. Но – она не картина. Как жаль.
Пожалуйста, будь моим, пожалуйста, будь моим смыслом Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин. Целый мир придуман, целый мир придуманных истин. Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим.
– Почему вы начали рисовать? Потому что больше ничего не оставалось. Когда борешься не с внешним врагом – с самим собой, молчание давит и душит. Молчание уничтожает изнутри. Молчание толкает на самые страшные грехи. Но нет – их Иноуэ уже совершила. Просто терять нечего. Вот она, настоящая свобода. Вот оно – счастье. Когда совсем-совсем один, когда тебе не принадлежит ничего. Когда ты сам себе не принадлежишь. Вина горькая, до краёв, будто бы Орихиме – бокал на тонкой-тонкой ножке. Того и гляди, перельётся – красная-красная. Вина окупается только лишь кровью. – Просто так получилось.
За окном кто-то плачет, кого-то зовут, Торопливые чьи-то шаги, дождь как шорох страниц. Я рисую праздничный яркий салют, Цветы, шары и флажки, тысячи радостных лиц.
– А что вас вдохновляет? А тут и соврать хотелось бы, но… не поверят, наверное. И правде – не поверят. Они же не знают ничего. А она – художница. Она парит, дышит своим творчеством. Интервью, да? Ради Бога. Можно нести какую угодно чушь. – Глаза. – Потому что это зеркало души? – пытливая журналистка, кажется, пытается залезть в душу. Глаза – зеркало души, бесспорно, и Орихиме прикрывает их руками, будто маленький ребёнок, и смеётся в камеру. «Не читайте мои мысли, не читайте» – будто плачет что-то внутри. – Возможно, – говорит она насмешливо-печально. А если души – нет?
Пожалуйста, будь моим, пожалуйста, будь моим смыслом. Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин. Целый мир придуман, целый мир придуманных истин. Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим.
Мастерская маленькая и уютная – всё так, как ей хотелось. Серые стены с разноцветными брызгами – сама, помнится, краски в ведре разводила; тумбочка, забитая всякой всячиной, рабочий стол с полнейшим бардаком на нём, картины навалены беспорядочными кучами. И диванчик с темно-коричневым клетчатым пледом – единственное, что осталось от прошлой жизни. Почти единственное, конечно. – Простите, простите, – извиняется Орихиме, беспорядочно клацая по кнопкам звонящего телефона. – Да? Куросаки-кун! Телеоператор с интересом вытягивает голову и переглядывается с журналисткой. – Конечно, остуди. Нет, Куросаки-кун, прямо кипяток давай, ты хитрый очень! Да шучу я, конечно. Ты прости, я занята немного, да. И телефон – куда-нибудь подальше. Они ни в чём не виноваты. – Это Ваш молодой человек? – подмигивает журналистка. – Друг детства. А в своё ли дело вы лезете? – А молодой человек? – Моя любовь – это моя работа. Иначе бы я просто не смогла быть художницей. Посвящая всю себя.
За окном кто-то плачет, кого-то зовут. Торопливые чьи-то шаги, дождь как шорох страниц. Без тебя бессмыслен и весь мой труд, Музыка и стихи, шум дождя и пение птиц.
«Орихиме Иноуэ – юный гений изобразительного искусства» – пестрят заголовки газет. Орихиме сползает по стенке мастерской. – Живу как-то, – смеётся она с горечью. А ради кого? Зачем? Как так получается, что вот так – совсем-совсем одна? – Где же ты, Улькиорра-кун? И – тишина.
Пожалуйста, будь моим, пожалуйста, будь моим смыслом. Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин. Целый мир придуман, целый мир придуманных истин. Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим.
Категория: Драмa | Добавил: Ohiko (31.12.2012)
| Автор: Хана_Вишнёвая
На протяжении всего фанфика проскальзывало ощущение тоски. Жаль Орихиме. Еще начиная читать данную работу, в голове своей я уже имела определенные догадки о том, "Ради кого все это?", основываясь на событиях, происходивших в манге. И потому Улькиорра оказался очень внезапным открытием.
