Автор: Tsukuri no Rin
Фэндом: Vocaloid
Основные персонажи: Лен Кагамине, Рин Кагамине
Пэйринг или персонажи: Лен/Рин
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Флафф, AU, Мифические существа, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 6 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Сиквел к фанфу "Я уже давно тебя выбрал" - http://ficbook.net/readfic/1228159
Публикация на других ресурсах: Все вопросы в ЛС.
Примечания автора:
Я долго не решалась сесть за этот кусочек, хотя такая мысль посетила меня практически сразу после завершения основной истории. Что вышло - судить вам.
P.S. Я в шоке от количества написанного!
Лен никогда не думал, что может так смеяться. Даже не так - он никогда не думал, что может так ржать. Положа руку на сердце, на своей памяти он никогда не хохотал так, что на глазах выступали слезы, а живот сводило судорогой. Вы спросите, что его так рассмешило? Впрочем, близнецы, греющие шкурки в теплых лучах весеннего солнышка рядом с отцом, тоже не очень понимали такую реакцию и с интересом наблюдали за родителями. Что касается Рин - она злилась. В первую очередь, на Лена за его веселье, а потом уже на себя за свою неуклюжесть.
- Это не смешно! - взглядом прожигая дыру в своем любимом недоразумении, прорычала Рин. Буквально.
- А кто смеется? - ответил Лен, попытавшись сделать серьезное лицо, что у него выходило, прямо скажем, так себе.
- И правда, что это я? - иронично отозвалась девушка. - Да ты же ржешь как конь! Тебе бы Тор позавидовал!
- Не обижай несчастное животное, - переведя дух, сказал Лен, заступаясь за любимца девушки. - Ему итак от жизни досталось.
- Значит, его тебе жалко, а меня нет?! - возмутилась Рин. - Погоди, вот только разберусь со всем этим безобразием...
- Не торопись, у тебя полно времени, - веселился парень, довольно помахивая хвостом.
- Па, а с мамой все в порядке? - склонив голову набок, спросил Грэй, так и не придя к собственным выводам относительно увиденного.
- С вашей мамой изначально все не в порядке, - усмехнулся оборотень, потрепав сына за ушами, - особенно, вот здесь, - Лен постучал пальцем по голове, после чего, кивнул в сторону Рин. - А это - результат.
- Ну, извините, - рыкнула мать семейства ушастых, еще больше обидевшись на такое пренебрежение. - Так уж вышло, что я привыкла передвигаться на двух ногах, а не на четырех!
А вот и причина хорошего настроения Лена. В паре метров от него, обиженно сопя, стояла Рин. Ну, как стояла? Скорее, пыталась не упасть, так как ее безбожно шатало из стороны в сторону. Она ничуть не приукрасила, и ей действительно было непросто принять такую смену плоскостей. Лапы дрожали и не хотели слушаться, голова гудела от многократно усиленных звуков и запахов, и было тяжело дышать. Зря она надеялась, что перенести полную трансформацию будет также легко, как это кажется со стороны - ведь и дети и Лен совершенно спокойно перекидывались из одной формы в другую. К сожалению, девушка не учла того, что они такими родились и в них это заложено природой. А она... А она вот теперь на собственной шкуре почувствовала всю прелесть этой процедуры, являя собой наглядное пособие на тему "как развеселить оборотня". Она и сама прекрасно понимала, что выглядит глупо, но все равно было обидно.
Лен улыбался. Не то что бы ему нравилось дразнить Рин (конечно, он любил над ней подтрунивать, но сейчас не та ситуация), но сдержаться было выше его сил. Парень никогда не видел такого неуклюжего волка, от того и не сумел сдержать смех, который почти перешел в истерический хохот. Рин выглядела крайне комично, несмотря на весь трагизм момента. Белоснежная шерсть стояла дыбом, лапы разъезжались в разные стороны, при этом умудряясь путаться между собой; глаза, в которых помимо вселенской обиды на Лена, читался тщательно скрываемый страх, так и норовили вылезти из орбит; пушистый хвост поджат по себя, а уши стоят торчком то и дело дергаясь из стороны в сторону, реагируя на любой посторонний звук. Пожалуй, из его избранницы вышла самая нелепая и неуклюжая волчица, какую он только видел в своей жизни.
- Маме больно? - зевнула Кайли, удобно устраивая мордочку на спине у брата.
- Нет, она просто немного нервничает, - вздохнул глава семейства и с явной неохотой накинул на себя волчью шкуру. - Ну, горе мое луковое, чего трясешься? - ответом был мрачный взгляд, в котором, если постараться, можно было увидеть подробный маршрут пешей прогулки с углубленным изучением отдельных мест. - Я же говорил, если боишься, то не нужно превращаться. Это конечно весело, но нервы все ж дороже.
- Весело здесь только тебе!
- Конечно, весело! - не стал отнекиваться волк, с интересом наворачивая круги вокруг Рин. Еще бы не веселиться. Это было первое успешное и безболезненное перевоплощение за почти четыре месяца с момента ее обращения. И это не могло не радовать, так как Лен до конца не был уверен, сможет ли организм его пары подстроиться под такие кардинальные изменения. Учитывая то, что все предыдущие попытки были сплошным кошмаром, как для самой девушки, так и для него с детьми, которые в свои неполные двенадцать лет были в ужасе от того, что происходило с их матерью в первые недели после злополучного полнолуния, то повод радоваться имел место быть.
Лен, как мог, отнекивался и оттягивал неизбежное, уговаривая подождать еще немного, что заранее было обречено на провал. Ведь переспорить Рин, когда она что-то вбила себе в голову, было сродни попыткам достучаться до ее папеньки, чтоб он был здоров! То есть, шансы на успех были, но для этого нужно было время, которого как раз таки становилось все меньше. Да и сама девушка уперлась рогом, не желая откладывать эту сомнительную по всем параметрам процедуру, мотивируя тем, что раз она относительно спокойно перенесла роды, то и здесь ей нечего бояться. Резон в ее словах определенно был, но парень прекрасно понимал - роды и то, о чем она просила, совсем разные вещи. Кроме того, было очевидно, что главной причиной был страх - ее пугала старость. Рин не выглядела на свой возраст. Несомненно, из маленькой капризной графини она выросла в красивую молодую женщину, впрочем, не менее капризную и упрямую. Лицо утратило детские черты, оставив отпечаток детства в озорной улыбке и радостном блеске глаз, а девичья угловатость исчезла без следа, взамен подарив изящество и грацию присущие только женщинам, которые любили и были любимы. Ей было всего тридцать лет, но для нее эта цифра была едва ли не страшнее самого ужасного ночного кошмара. Она не хотела взрослеть. Она боялась, что вновь потеряет своих любимых, но уже безвозвратно. Лен говорил ей, что любит ее и будет любить всегда, какой бы она не была, но ее эти слова не успокаивали и вгоняли в еще большую пучину страха. Возможно, не встреть она его в ту ночь и, выйдя замуж по велению родителя, она бы не реагировала так остро на этот естественный процесс. Однако теперь, девушка куда более болезненно воспринимала изменения, что с ней происходили день ото дня - будь то седой волос, непонятно как найденный в копне светлых волос, или первые морщинки у глаз. Незначительные, на первый взгляд, эти признаки взросления (старения) обретали поистине разрушительные масштабы рядом с самим Леном и их детьми, чье физическое развитие уже сейчас постепенно замедлялось. И он сдался, не в силах наблюдать за ее внутренними терзаниями.
Полнолуние наступило как-то слишком уж быстро. Детей отправили наверх, где они и затихли, хотя едва ли смогли уснуть, чувствуя нервное напряжение от родителей. Кто боялся больше, Рин или Лен, было неясно, но никто не хотел показывать своих переживаний. Лен сразу предупредил, что ни в чем не уверен и вообще опирается только на инстинкты и смутные воспоминания о том, что слышал еще от отца, поэтому ничего не гарантирует и вообще ей пора бы одуматься и выкинуть из головы эту идею. Получив в ответ красноречивое молчание и переполненный решимостью взгляд, парню ничего не оставалось, кроме как выполнить обещание. Потянув время, видимо надеясь, что Рин надоест и она уйдет спать, но, так и не дождавшись желаемого результата, оборотень смиренно вздохнул и принял волчий облик. Пожалуй, тогда ему впервые за последние годы было так противно влезать в эту шкуру. Благодаря Рин он принял себя и эту свою сторону, научившись жить без ненависти к своему второму «я», чему и учил близнецов. Но для нее он этой жизни не хотел. Не хотел делать ей больно. И отпускать ее тоже не хотел. Ни тогда, ни сейчас, ни потом. А это было бы неизбежно, если бы он все-таки отказался. Потершись носом о ее макушку, и получив успокаивающие объятия, волк зарычал и, с трудом переборов себя, укусил любимую. Тот раз, когда он слегка прикусил кожу у основания шеи в их первую ночь, не шел ни в какое сравнение с этим. Да и волчьим клыкам сложно противопоставить человеческие. В ту ночь он всего лишь заявил на нее свои права, в эту – сделал равной себе, а для этого было необходимо… Клыки, до ужаса легко, прокусили тонкую кожу девушки, наполняя волчью пасть тошнотворно-сладким металлическим вкусом крови. Хотелось бросить все и убежать подальше, и вместе с тем, остаться рядом с ней, обнять и зализывать нанесенную рану до тех пор, пока от нее не останется и следа. Рин не проронила ни звука. Лишь ее тонкие пальчики, что судорожно стискивали волчью шерсть, выдавали ее истинное состояние. Лен не помнит, сколько они так просидели. Девушка довольно быстро успокоилась и то ли уснула, то ли потеряла сознание от пережитых эмоций. Сам волк не отходил от нее ни на шаг, в любой момент ожидая проявления реакции на свои действия. Но ничего не происходило. Рин, кажется, просто спала, иногда морщась от боли в месте укуса. Утром также ничего не изменилось. Совсем. Его новообращенная пара даже и не думала просыпаться и проспала весь день. Зато вечером, с заходом солнца, подскочила так, будто ее из ведра ледяной водой окатили. Придирчиво осмотрев себя на предмет изменений, и не увидев ожидаемого, Рин нахмурилась и вопросительно посмотрела на любимого, надеясь услышать объяснения. Парень на это лишь пожал плечами. Он понятия не имел сколько нужно времени, и им оставалось только ждать.
Первыми появились уши и хвост. Накануне этого события девушка весь вечер жаловалась сначала на головную боль, а после на острую боль в спине и пояснице. На следующее утро домочадцев Рин невольно разбудила своими криками. Лен нашел ее крутящейся вокруг себя в попытке получше разглядеть пушистый неожиданно белоснежный хвост, что у нее никак не получалось из-за собственных эмоций, и того, что она не могла устоять на месте. Впрочем, это не мешало ей радоваться, как ребенку, что получил долгожданный подарок. А от собственных ушей она пребывала в полнейшем восторге.
После этого девушка стала понемногу меняться. Обострились органы чувств, чем-то напомнив девушке первые недели беременности, когда она могла унюхать, что принес Лен еще до того как он переступал порог дома. Зрение также стало острее, а цвет глаз чуть ярче, делая их похожими на глаза детей и их отца. Помимо этого, Рин с неудовольствием заметила, что стала намного раздражительнее, и даже незначительный пустяк вызывал необъяснимые вспышки гнева. Самым же приятным во всем этом было то, что в один прекрасный момент девушка поняла, что слышит, о чем говорят дети и Лен. Может, и не было бы в этом ничего сверхъестественного, но теперь она слышала их, когда они были в своем волчьем облике, что также вызвало бурную радость.
На этом приятности кончились.
Это началось примерно через месяц, перед очередным полнолунием. С самого утра Рин отказывалась покидать постель, ссылаясь на плохое самочувствие. На все вопросы девушка отвечала с явной неохотой, периодически срываясь на грубость. Надо ли говорить, что Лену это не нравилось? Дело не в том, что ему не нравилось ее поведение – хотя, грубая Рин была чем-то за гранью возможного – просто он где-то на уровне инстинктов чувствовал, что причина кроется в приближающемся полнолунии и волчьей натуре, что начинала просыпаться в его упрямой избраннице. И он не ошибся. С наступлением ночи, как только хозяйка-луна взошла над лесом, начался первый акт личного кошмара оборотня. То, как она кричала, он вряд ли когда-нибудь забудет. И вряд ли бы позволил этому произойти, если бы знал, как она будет страдать. Лен и представить не мог, что те, кто имел несчастье быть обращенным, испытывают такие мучения. Человеческий организм не был предназначен для таких нагрузок. Особенно женский. Да, Рин смогла выносить и родить детей от волка, но этого недостаточно, чтобы спокойно и безболезненно перенести превращение. И самое страшное, он не знал чем ей помочь. Парень как во сне наблюдал за метаниями девушки. Ее всю ломало, руки-ноги выгибались под неестественным углом, принося невыносимую боль. Сколько раз ломались кости, и сколько раз они срастались было невозможно сосчитать. Волк внутри нее рвался наружу, но безуспешно. Рин не была готова к этому и, промучившись до рассвета, просто отключилась, лишившись всех сил. На следующую ночь все повторилось и продолжалось почти три месяца, с переменным успехом. И все же, превратится полностью, девушка не могла, а страх перед болью только осложнял задачу. Зато Лен чувствовал, что за эти недели постарел лет на двадцать, а дети ровно настолько же повзрослели. Но сегодня, у нее, наконец, получилось, и парень вздохнул с облегчением. Теперь можно было не переживать за ее жизнь. Хотя, это ведь Рин – за нее всегда нужно переживать.
- Ты бы себя видела со стороны. Если бы я также тормозил после каждого превращения, ты бы уже давно была замужем за тем твоим... как его...
- Норфолком... И он не мой.
- Ага, за ним, - проигнорировав последнюю часть фразы, кивнул Лен и остановился в паре метров от Рин. - Расслабься и перестань трястись.
- Ты сама забота, - пробурчала новообращенная.
- Странная ты, - завел любимую пластинку оборотень. - К ушам и хвосту ты спокойнее отнеслась. А как лапы увидела так все - жизнь дала трещину, конец света не за горами.
- Прекрати язвить! - забавно фыркнула волчица, тряхнув головой и чуть не потеряв хрупкое равновесие. - Лучше бы помог! Первый раз же все получилось.
- Вот поэтому, расслабься, - повторил Лен. – Больно больше не будет, - нехотя добавил он, не желая ни вспоминать, ни напоминать, через что ей пришлось пройти. - Закрой глаза и прислушайся к собственным ощущениям.
- Сказать легко, а вот сделать… Как в таком шуме можно сосредоточиться?
- Ты сама создаешь этот шум своей паникой. Успокойся.
- Не выходит!
- Не заставляй меня дрессировать тебя как цирковую собачку.
- Сомневаюсь, что получится, - угрюмо отозвалась Рин.
- Мало мне двух щенков, - скорбно вздохнул волк и уселся на землю, серьезно посмотрев в глаза своей персональной аномалии. – Сядь.
- Ч-чего? – переспросила Рин, решив, что ей послышалось. Неужели он говорил всерьез о дрессировке?
- Сядь, говорю, - повторил Лен без какого-либо намека на шутку. Рин ощутимо передернуло от этого тона. Откровенно говоря, она могла по пальцам пересчитать моменты, когда слышала от парня такой серьезный, почти лишенный всяких эмоций голос. И вот что странно, ей совершенно не хотелось ему перечить, как это обычно бывало, когда они не сходились во мнениях. С голосом, что звучал в ее голове, заполняя собой все мысли, не хотелось спорить и доказывать невозможность его просьбы(?), а наоборот, хотелось подчиниться и как можно быстрее. Не давая себе отчета в собственных действиях, белая волчица прижала уши, попятилась назад, после чего грузно шлепнулась на пятую точку, неуклюже растопырив задние лапы и ошалевшими глазами взирая на волка перед собой, будто увидев его впервые. И почему она раньше не замечала, каким устрашающим он порой бывает? Или замечала? Даже сейчас, когда она тоже обзавелась пушистой шкуркой, он все равно был гораздо больше ее, что не могло не внушать какой-то первобытный ужас и благоговейный страх.
- Ты что сделал? – кое-как придя в себя и собрав разъезжающиеся конечности, спросила Рин.
- Просто попросил тебя сесть, - послышался уже привычный, невозможно довольный голос. - Не сложно же?
- Попросил?!
- Ага. - Оборотень выглядел неприлично счастливым.
- От обычной просьбы ноги не подкашиваются, и не возникает иррациональное желание забиться в ближайшую нору! – оскалилась волчица.
- Смотря, кто просит, - усмехнулся Лен.
- Это гипноз какой-то или что?
- Это называется инстинкт, - пояснил волк, лениво потягиваясь. - У людей они тоже есть, хотя у некоторых индивидуумов отсутствуют напрочь.
- И? – на Лена выжидающе уставилась пара почти таких же ярких как у него глаз, совершенно не обратив внимания на булыжник в свой огород.
- Что «и»? Даже люди подчиняются тем, кто заведомо сильнее. У животных также. С той лишь разницей, что противиться им куда сложнее.
- Это что же выходит, я тебе теперь и слова против не смогу сказать? – казалось, что глаза уже физически не смогут стать больше, но у Рин получалось.
- Не сможешь. В стае приказы вожака неоспоримы, даже если идут вразрез с твоими собственными желаниями.
- Ты мне нарочно об этом раньше не сказал? – подозрительно прищурилась волчица.
- А ты разве не знала? – искренне удивился волк, склонив голову набок.
- Я как-то не думала, что на меня это тоже распространяется, - уязвленно пробормотала Рин, с удивлением отмечая, что ее слова сопровождались странным звуком, подозрительно похожим на скулеж. Это она что ли скулит? Жуть-то какая.
- Женщины, - поморщился хвостатый, удивляясь способности женских особей устраивать трагедию на пустом месте. – Будь это возможно без превращений, это сильно упростило бы некоторые моменты.
- И что это значит?
- Это значит, что пока ты ходишь на своих двоих спорить с тобой также бесполезно, как пытаться повернуть русло реки в другую сторону.
- Я что-то не пойму, ты меня сейчас обидел или наоборот похвалил?
- Как тебе больше нравится, - довольно оскалился Лен, самым наглым образом лизнув в нос свою волчицу. - А я смотрю, тебе уже легче, - добавил он, смотря на свое любимое недоразумение. В запале спора Рин и не заметила, как подошла впритык, грозно скаля аккуратные, но не менее острые клыки.
- А…
Кажется, это будет куда веселее. Уже одно то, как меняются эмоции на этой хитрой волчьей морде приносило изрядный прилив позитива. А наблюдать, как она неуверенно делает первые шаги и в очередной раз разглядывает собственные лапы – ни с чем несравнимое удовольствие, сродни тому же чувству что он испытал, когда их дети учились ходить.
- Мам, мам, а ты теперь будешь с нами ходить на хоту? – близнецы вертелись у ног матери, разглядывая и обнюхивая ее с таким же интересом, что и отец не многим ранее.
- На охоту? Вы голодными хотите остаться? – «вожак» их маленькой стаи фыркнул, тем самым выражая все, что он думает об этой затее. - Она ж всю живность распугает.
- Эй! Не делай из меня неумеху! – возмутилась Рин, обиженно распушив хвост.
- Ты не умеешь охотиться, - без обиняков припечатал Лен.
- Я научусь!
- Правда? И сможешь сворачивать шеи милым зайчикам?
- Лен!
- Что и требовалось доказать, - ехидно ухмыляющийся волк – это страшное зрелище. – Поэтому, для начала пойдем тебя выгуливать.
- Ты что, серьезно про цирковую собачку говорил?
- Интересно, лед на озере уже сошел? – кажется, мать семейства нагло игнорировали.
- Не меняй тему!
- Слабо наперегонки? – спросил волк, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ты издеваешься!? Я на ногах еле стою… - причины были и впрямь уважительные, однако, дети с энтузиазмом уцепились за эту идею:
- Кто последний, тот ловит скунса! - мимо с задорным воем пронесся Грэй.
- Эй, подожди меня! – обиженно засопела Кайли, кидаясь в погоню за братом.
- Догоняй, - позвал Лен, уже отбежав на приличное расстояние, – а то придется лезть в нору к этим вонючкам.
- Никуда я не полезу! Вы меня вообще не слушаете?
- Уговор дороже денег, - послышалось в ответ.
- Когда это я соглашалась? Стой, кому говорю! Я не могу бежать так быстро. Лен, подожди!..
Пройдет еще немало времени, пока она свыкнется со своим новым «я», и еще столько же, пока научится всем волчьим премудростям. Лен ее научит, куда ж он денется? За то, чем она пожертвовала - это такая мелочь. Ведь и правда, во всем мире едва ли найдется еще одно такое существо, которое покинет семью и согласится стать зверем, ради возможности быть с любимым. И пусть Рин самая упрямая, капризная, неуклюжая и нелепая волчица.
Но самая любимая.
Примечание:
Курсивом выделен текст, который исходит от персонажей, когда они в волчьем облике. Согласитесь, было бы странно, если бы волки общались между собой так как люди. Именно поэтому такие диалоги происходят на уровне телепатии. Как-то так. ^^'
