Автор: Arrantarra
Беты: Найтари, Rina -.-
Название: Этот странный мир
Фендом: One Piece
Дисклеймер: Ода Эйитиро
Пейринг/Персонажи: Дозор, Пираты Белоуса, Марко/ОЖП (не сразу)
Жанр: Джен, Ангст, Юмор, Драма, Мистика, Экшн (action), Психология, Философия, Даркфик, POV, Hurt/comfort, AU, Мифические существа
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Статус: в процессе
Размещение: с разрешения автора
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП
От автора: Не вошло в основную заявку, но написано по ней.
Сначала хотелось просто написать какой-то юмористический миник из жизни Дозора. Однако, Муза быстро дала понять, что если веселье и будет, то не так быстро. И, возможно, не в самом Дозоре...
Ссылка на СИ.
Пожалуйста, оставляйте комментарии
Приблизительная внешность Анты
Ссылка на альбом:
Описание: Хочешь жить - умей вертеться. Не симпатизируй пиратам, если работаешь в Дозоре. Не имей собственного мнения, если не хочешь выйти в море раньше, чем это положено. А ведь там приключения, которые, впоследствии, сами за тебя решат - быть им или не быть.
Бой.
Быстро подбежать к двери, открыть её и попасть в комнату, сплошь и рядом увешанную дверями на подобие этой. Открыть следующую, и услышать тихий смех позади. Обернуться, но никого не увидеть и вновь потянуться к ручке двери, чтобы за ней увидеть новый калейдоскоп. В бессильной ярости ударить по одной из них, разбив в щепы и наблюдая, как проем затягивается новой деревянной шкурой. Что за бессмыслица? Двери совершенно разные, но похожие одним: за всеми ними были новые.
– Не нравится? Не нравится бегать? – тихий шепот пробивал.
– Свали нахер, – зло выплюнула я, на проверку выбивая стену. За ней ничего не было. Совсем. Открыв стоящую рядом дверь, я вновь полюбовалась разномастными никуда не ведущими деревяшками. А за стеной, однако, все так же стояла тьма.
– Я, на твоем месте, поосторожнее была бы с этим делом. Кто знает, какие твари у тебя в подсознании скрываются? – стена заросла. Обернувшись, я увидела. Я.
– Анта, проснись! – Меня резко подбросило на кровати, и, открыв глаза, я ошалело уставилась на соседку по комнате. Всего лишь сон…
– Ты кричала во сне, я очень сильно испугалась, – трагическим шепотом поведала мне Сачи, беспокойно заглядывая в глаза. Скосив глаза на будильник, я отметила, что было пол пятого утра. Черт, пора вставать: в шесть уже нужно быть на месте.
Стянув одеяло и морщась от липнувшей к телу пижамы, я пошла в душ. Нам повезло с ребятами: на нашей Базе были личные душевые. В других вообще одна общая, и туалет ничем не закрытый от посторонних. Наверное, именно поэтому здесь встречалось столько странных и неподготовленных к жизни личностей – та же соседка по комнате, думающая только о красивых тряпках и парнях. Не жила она в общежитиях студенческих, ой, не жила.
А дальше все быстро и еще быстрее – забежать на кухню и перехватить скудный завтрак от зевающих и только-только вставших поваров. Получить маленький вещмешок, с наказом не съедать все в первый же час. Забежать к завхозу и получить дождевой плащ и новые ботинки – старые разлезлись и обещались сыграть в ящик. Так же, в нагрузку, получить щербатый клинок с побитым эфесом и кукиш, бросив алчный взгляд на револьверы. Ну, что за несправедливость!
Ровно в шесть, прикрывая лицо от мороси, что активно сыпалась с неба, и, чувствуя, как сильно режут лямки тяжелого рюкзака и холодит бедро железяка, носящая гордое имя «меч», я терпеливо ждала погрузки на судно. Таки нашедший меня в общей толпе вчерашний парень, сейчас радостно топтался рядом, время от времени бросая на меня восторженные взгляды и гневно-гордые на других. Я, честно, вообще не понимала в чем дело и молча продолжала ненавидеть это утро. Команда подниматься на борт, прозвучала как гром среди ясного неба – гуськом, мы прошли по мостику на корабль, а там выстроились в шеренгу, ожидая дальнейшей участи. Быстрая проверка явившихся, и, разделившись на парней и девушек, мы прошли в трюм. И только там можно было спокойно вздохнуть и доспать: общее построение перенесли на обед, сейчас настраивая курс и воюя со стихией.
Найдя подвешенный в углу гамак и повесив рядом с ним вещмешок и мокрый дождевик, я радостно завалилась внутрь с намереньем доспать. Только вот всё рухнуло в бездну – повернувшись спиной к общему шуму, и только-только пригревшись, я услышала тактичное покашливание.
– Отвалите, я сплю, – вяло огрызнулась я, понимая, что осуществить задуманное мне уже не дадут.
– Не груби, – обладательница мелодичного голоса, отдающего какими-то нотками стали, не пожелала меня слушать, продолжив стоять над душой.
– Что? – повернувшись, я недовольно уставилась на брюнетку, с высоким хвостом на голове, заплетенным в косу. Тонкие брови гневно сошлись на переносице, а сверкавшие в отблеске ламп глаза и недовольно сжатые губы явно говорили о том, что девица была не в духе. Красивая, что уж говорить – отчерченные высокие скулы и правильный овал лица дополняли ладную фигурку, обтянутую в стандартную форму курсанта Дозора. Я знала её – Лада, одна из ведущих паинек, любящая быть всегда и во всем первой, в правильной интерпретации этой фразы. Это я, по карцерам и нарядам финалист.
– Здесь есть несколько курсантов с других баз Дозора – мы знакомимся. Тебе следует быть со всеми. Никаких возражений. – Повернувшись спиной и посчитав, что последнее слово за ней, Лада направилась к середине трюма, где собрались остальные девочки. Пожав плечами, я опять улеглась на свое место, поудобнее устраиваясь и закрывая глаза. Я и не возражаю, просто не иду. Резкий рывок за плечо неожиданностью не был, но вот звонкая пощечина была верхом удивления. Лада, потирая ладошку, презрительно вскинула бровь.
– Не удивлюсь, если ударишь в ответ – это вполне в твоем стиле. Только ничего не изменится – иди к остальным, – холодно глядя в глаза и, вероятно, ожидая мести с моей стороны, отчеканила она.
Медленно потянувшись, зевнув и протерев глаза, я плавно выбралась из гамака, улыбаясь в адрес девушки. Та, нахмурившись, попыталась отступить в сторону, но резко себя одернула, видимо, переборов минутную слабость.
– Я просто подожду, не в первый раз, знаешь ли. Не пытайся что-то просчитать, – вежливо улыбаясь, прошептала я, проходя мимо. Девочки в центре не заметили потасовки, что произошла. Там вообще что-то непонятное творилось – шум, гам, смех, красные щеки и весело блестящие глаза.
– Смотрю, знакомство полным ходом идёт, – пробормотала я, садясь на удивительно незанятый стул и мрачно разглядывая щебечущий цветник. Девочки, не замечая никого и ничего, активно обсуждали последние новинки в одежде, косметике, парней и командиров посимпатичнее. Интересно, это я тоже должна это обсуждать или, всё же, могу пойти поспать?
– Анта, Анта, расскажи о своих братьях! – кто-то, заметив мою скорбную тушку, закричал на весь трюм. – Они у тебя такие красавцы! – сверкая охочими до подобных рассказов глазами, девы повернулись ко мне. У меня начал дергаться глаз от всего этого внимания.
– Не робей, тут все свои, – кто-то из толпы весело засмеялся, – давай, зверек!
– А почему зверек? – несколько девочек любопытно повернулись в ту сторону, вертя головой от меня к говорившей.
– Потому что нелюдима и огрызается, – Лада, тихо подойдя со спины, положила мне на плечо руку.
– Убрала, быстро. – Не поворачивая головы, напряглась я.
– Что, откусишь?
– Оторву, – мрачно пообещала я. После, дождавшись выполнения, повернула голову к любопытным, вероятно, новеньким, продолжила. – Меня зовут Анта. Дрого Ди Анта, и я не особо жалую род людской и военных в целом. Но, если вы не будете меня доставать и надоедать, думаю, мы как-нибудь сживемся.
– Это она просто бука, – кто-то опять засмеялся, – достаточно, Анта, все прекрасно помнят то, как ты нам помогаешь. Не отнекивайся. Расскажи о братишках – мы недавно видели, как вы на лавочке обнимались, такие милые были! Мне б таких братишек… – мечтательно замолк голосок.
Чертовы Мар и Эл!
– Мар скоро получит звание лейтенанта и уплывет на какую-то Базу. Эл уже в звании, и тоже скоро покинет нас, – несколько грустных вздохов разорвали тишину.
– Так быстро?! – раздались удивленные голоса.
– Ох, они такие молодцы, – вторили им другие.
– А вообще, какие они? – любопытно зажглись глаза одной из новеньких. Пошарив во внутреннем кармане, я протянула ей фотографию, где были запечатлены я, эти психи и Кот, жующий сосиску.
***
– И, зачем, позволь узнать? – гневно вопила я, пока меня тащили куда-то за город. Кот, которого Мар зажал под мышкой, двумя лапами держал пару связанных вместе сосисок, предварительно засунув первую, или последнюю, из них в пасть.
– Фото на память, – весело отозвался тянущий меня вперед блондин, уверенно сворачивая с одной улицы на другую и выходя за пределы города. – Тут красивое место есть, как раз сейчас осень, все цветное и красочное. Вот, тут! – немного запыхавшись от быстрой ходьбы, оповестил он.
Ряд из красных с золотом каштанов, еще зеленая трава на земле и виднеющееся вдали море. И все это под ясным осенним небом. Красиво? Да. Безумно.
– Вот, это сюда, это сюда, – выставив кончик языка наружу, блондин что-то ладил со средних размеров ден-ден муши, вероятно, заводя таймер. Улитки со способностью говорить, с большими глазами и вообще с зубами вводили меня в состояние немого шока. С тем, как они активно следят за тобой своими глазами можно паранойю словить, мне так вообще недолго осталось…
– Вот, все сюда! – Расправив руки и ловя упирающихся нас, Эл быстренько утянул «семью» под сень деревьев. Обняв одной рукой Мара, другой меня, и притянув поближе к себе, он обезоруживающе улыбнулся улитке, что отсчитывала таймер. Кот, прочно зажатый в руках Мара, двумя лапами запихивал себе в пасть последнюю сосиску, одновременно с этим пытаясь делать вид, что совсем ни при чём. Парень так же улыбался тому глазастому чудовищу на пеньке, выставив напоказ все тридцать два зуба. А я? Глядя на них, почему-то вновь вернулась тоска по дому. По маме, по папе, по дяде. По работе и, почему-то, по кактусам, что остались на подоконнике. Интересно, их поливают?
А теперь я тут. У меня нелюбимая работа-отбытие, у меня навязанные плохие отношения с окружающими, но у меня есть то, чего не было до этого – свобода и два брата, пусть и совершенно не родные. Странное для меня понимание и размышление, но в момент, когда мы стояли под сенью цветной листвы, с шумящим на заднем фоне морем, именно эти мысли посещали мою голову. И, в последний миг, я радостно и любяще улыбнулась этому монстру на пеньке.
***
– Какие вы тут… – говорившая запнулась, вероятно, не зная, как охарактеризовать увиденное.
– Теплые, – подсказала Лада, что заглядывала ей через плечо. Фотография пошла по кругу, вызывая уйму комментариев и вздохов.
– А они ничего у тебя. – Общее мнение было таковым. Фотографию вернули, и я упрятала ее на место. Странная частичка. Но очень важная.
– Я знаю.
Пробежки по палубе, попытка понять, где и какой узел нужно завязать на канатах – нас время от времени кидали на паруса; мытье досок палубы, отработка на камбузе и отмывание грязной, после еды, посуды там же. А как кричал старпом, когда кто-то отвязал и не удержал лисель, и он, весело паря на встречном ветру, развевался над морем, канатами уходя куда-то в морские глубины. Добавочный парус это вам не шутки – от руки старпома один из курсантов улетел за корму, откуда его уже доставали матросы, с мольбами не швыряться студентиками, если те провинись. Мелкие ведь, еще. Взгляд старпома Блэка заставил всех сжать задницы и убежать в указанных вахтой направлениях. Вот так вот, порядок, строгость и никаких пререканий. Может, нужно было согласиться на секретаршу? Эту, уже ненужную, мысль я обдумывала за шваброй, которой уверенно возила по палубе, явно решив содрать верхний слой досок. Правда, только так можно было избежать гневного рыка местного зла – мне повезло, прячась в тени и не высовываясь, я пока избегала его внимания, стараясь как можно лучше делать выданную мной работу. Та же Лада, пару раз поспорив с ним, сидела сейчас в трюме и латала местные тряпки, что уже давным-давно перестали считаться за одежду, но все еще были в здешних закромах.
– Судно по правому борту! – Вперед смотрящий ответственно подошел к своей роли – хоть и высокие были мачты, вопль с марса был сшибающий. Отставив швабру в сторону, я с интересом смотрела за тем, как с достоинством пройдя на капитанский мостик, Блэк и Нильс – тот самый офицер, перед которым я отчитывалась в кабинете Гарпа, и по совместительству капитан этого судна, что-то обсуждая, смотрели в подзорные трубы. Отставив свою, капитан бросил пару слов помощнику, тот мичману, а тот, во всю силу своих легких, прокричал на весь корабль фразы, что заставили меня всплакнуть, скучая по оставленным в моем мире фильмах о пиратах.
– Аврал, все наверх! Приготовить пушки, зарядить ружья! Перестать стоять столбом, дура! – Последнее было уже мне и, быстро метнувшись к кладовке и закинув туда ненужные сейчас швабру и ведро, я помчалась в трюм за своим подобием меча. Сталкиваясь с такими же снующими и спешащими туда-сюда людьми, уже оттуда я услышала столь волнительный крик все того же вперед смотрящего:
– Пираты!
Надеюсь, не затопчут. Да и вообще, надеюсь, они испугаются и уплывут: драться с ними, а уж тем более убивать, не хотелось. Людей моего мира, в большинстве своем, вообще с детства учат, что отнимать чужую жизнь – грех. Тем, кто плюет на веру и иже с ней, просто сообщают, что очень и очень плохо отнимать чужие жизни. Короче, мандраж был не слабый – руки не смогли с первого раза закрепить перевязь с мечом, и пришлось прислониться лбом к стене, прежде чем продолжить начатое.
– Ой, мамочки, не хочу, – тихо раздалось из враз затихшего, после крика о пиратах, трюма. Обернувшись назад, я увидела десятерых перепуганных девушек, что просто стояли на своих местах и не могли двинуться.
«Мне не так страшно, как им, я же сильнее». – Постаралась настроить себя я. Я знаю, что такое война и смерть – мне уже не были страшны взрывы снарядов и свист пуль. Единственное, что будет новым, это море и мечи. Как ни странно, мне стало легче, и, закрепив-таки оружие на поясе, я прошла мимо них на выход.
– Зверёк, тебе не страшно? – тихий шепот в спину заставил остановиться, и, обернувшись, широко улыбнуться.
– Пусть попробуют показать мне что-то новенькое, чего я еще не видела. – Девочка испуганно прижала ладонь ко рту, округлившимися глазами глядя на меня. – Лада, ты же тут главная – не стой столбом, мало ли, какой снаряд трюм протаранит. Идем наверх, – издевательски ей улыбнувшись, я развернулась обратно и вышла на палубу. Сзади послышалось быстрое шуршание и лихорадочный топот ног – перепуганные девочки выскочили на палубу быстрее, чем сообразили, в чем дело. Нильс укоряюще посмотрел в мою сторону – я лишь недоуменно пожала плечами и указала взглядом в сторону приближающегося судна. Не сворачивает, мать его!
– Итак, курсанты, сегодня нам предстоит сражение с пиратами, в котором вы обязаны победить: в битве никто вам не будет помогать, оступитесь – вас убьют. Не забывайте, те, кто плывут нам навстречу, бандиты и убийцы, что не будут колебаться, чтобы убить вас. Каждый раз шанс будет только один и, желательно, один противник – один удар.
– А как же суд и всё такое… – под взглядом капитана спрашивающий стушевался и попытался стать меньше ростом. Однако любопытные взгляды в адрес командующего судном устремлены, все же, были.
– У них есть шанс прийти в Дозор и сдаться. Если они сейчас плывут сюда, значит, ни о каком суде и не мыслят. Повторяю, они колебаться не будут, выбирая, убить вас или нет. Еще вопросы есть? – Нильс пытливым взглядом обвел сгруппировавшихся в кучу, и уже давно сломавших строй, курсантах, почему-то опять задержав взгляд на мне, стоящей с краю от всех.
– Никак нет, товарищ капитан! – Ну, а что, он же задал вопрос? В результате, из всех проходящих практику, одна я была бодрячком, да все тот же темноволосый парнишка нарисовался за плечом, вытягиваясь в струнку и прикладывая руку к голове козырьком. Взметнувшиеся вверх брови Блэка были лучшей наградой.
– Отлично! Приготовиться к бою! Пушки, ружья, пистолеты, сабли наготове! – Старпом взял бразды правления в свои руки, принявшись отдавать приказы. Матросы, что в отличие от студентов, не тряслись, быстро расставили нас по местам.
– Бей первой, не медли! – тихо напутствовал главный кок, с которым у меня, пожалуй, сложились хорошие отношения. Кажется, находить общий язык с повелителями кастрюль и сковородок стало моей традицией.
– Знаю. Лучше сразу напасть, как будет момент, пока противник не сориентируется. – Кивала я головой, во все глаза рассматривая судно, что было уже на подходе. Гордо развевающийся парус с нарисованной вольной интерпретацией черепа с костями становился все ближе и ближе – стало видно снующих туда-сюда людей, что, вероятно, как и мы, готовились к бою. Почему-то мысль о том, что можно тихо переждать в трюме, пока будет общая буча, так и не пришла в голову. Неужели, постепенно этот мир начинает заражать меня своим геройством? Или, наверное, что точнее, та я, что была где-то глубоко внутри, та, что из этого мира, что теперь изредка снится мне по ночам, все же не любит отступать. Только вот, кто нам все-таки дал право убивать? Тут же еще дети, какие из них бойцы, зачем? Кто мы вообще такие, чтобы решать чужие судьбы...
Началось «приветствие»: суда начали стрелять друг по другу из пушек. Быстро нырнув за постройки помонументальнее, мы начали ждать, когда закончатся снаряды у противника. Ясно было, что так быстро они бы не ушли в небытие или в нас, но, кажется, наши канониры знали свое дело: несколько наших снарядов смогло угодить в чужие орудия, тем самым выведя их из строя.
– Два попадания в правый борт, повреждена мачта и брам-стеньга! Пробито крепление паруса, дыра в жилом трюме! – со всех сторон послушались крики и началась беготня по кораблю. А потом все опять, как по команде, резво скрылись за пристройками – корабельные обитатели начали щедро поливать друг друга свинцом.
– На абордаж! – Послышался чей-то крик. Глухо клацнули абордажные крюки, вгрызаясь в борт нашего судна. Как полоумные, я и парнишка, чьего имени я так и не захотела узнавать, бросились вперед, с разбега перепрыгивая на палубу вражеского корабля и наскакивая на первых попавшихся противников. Нас резво встретили, отбивая атаки и ударяя в ответ. Надежды нашего кока пали крахом: противник ожидал подобного. Крутанувшись на месте и увернувшись от просвистевшего над головой клинка, я со всей силы ударила наискось по пирату, со страха вкладывая в удар больше силы, чем то было нужно. Булькая кровью в горле и пытаясь зажать огромную рану от основания шеи до живота, просвечивая сломанными ребрами, он рухнул на палубу, как компенсацию, забрав с собой мой меч – железяка, вероятно, и в лучшие годы была не очень хороша, а сейчас вообще развалилась на глазах, оставив в руке обломок рукоятки. Схватив выпавшую саблю убитого, я обернулась к толпе сражавшихся, выискивая себе новую цель и невольно отмечая происходившее. Как в стоп-кадре, я увидела маленького по росту курсанта, что подхватив оброненный кем-то пистолет, стреляет в находящего рядом пирата – алое облачко поднимается у того из-за спины, и он грузно оседает на палубу, открывая дозорному место для следующего выстрела. Как зажимая рану в боку, из которого струйками сочится кровь, другой парнишка отбивается обломком меча от сабли, безрезультатно пытаясь пробить чужую защиту, но еле удерживая свою. Как к нему спешит испачканный, непонятно в чьей крови, матрос с нашего корабля, на ходу доставая клинком горло другого пирата, что заносит меч над упавшей девушкой. Как разозлившись и не замечая ничего вокруг, вертится на месте Лада, пытаясь прикрыть собой лежащее на палубе тело юноши, с которого натекает кровь. Я успела увидеть мелькнувших Нильса и Блэка, что как вихрь промчались наверх к капитанскому мостику и столкнулись там с кем-то из более сильных противников. Успела почувствовать, как затихают голоса, что до этого тепло и нежно отзывались внутри сознания, шепча, что с их обладателями всё хорошо. А потом разозлилась уже я.
Резко прыгнув вперед, с размаху обрубив чью-то голову напополам, я рванула дальше, сталкиваясь с очередным пиратом, что не спеша крутил головой по сторонам, в поисках нового противника – у его ног лежало подрагивающее тело одной из новеньких, с дальней Базы. Зло ему улыбнувшись, я наотмашь рубанула его по руке, отсекая конечность, держащую клинок, а следующим ударом перерубая горло. От скорости движений закладывало уши, и единственное, на что я могла ориентироваться, было то самое чутье, которое говорило, куда нужно идти и кого бить. Удар вправо, влево, прыжок, подсечка, еще один прыжок, увернуться, ударить свободной рукой и не услышать больше биения чужой жизни – трудно было запомнить что-то объемное, но одно точно могла сказать – когда я, наконец, остановилась, стоящих на ногах противников не было. Некоторые курсанты добивали раненых, в запале, вероятно, не понимая, что просто вершат что-то страшное; другие уже спешили на помощь раненым. Ко мне не подходили, почему-то обходя по большой дуге. Носа коснулся запах горелой плоти – обернувшись к источнику, я удивленно обнаружила несколько обгоревших тел моих противников, представляющих сейчас из себя груду горелых костей да пару тряпок. Что за?
– Зверек, почему ты раньше не сказала, что фруктовик? – с нотками укора в голосе, ко мне подошел прихрамывающий паренек, со слипшимися на виске волосами. Ранка была не глубокая, и кровь уже перестала идти, но все равно, наверное, следовало обработать.
– Это было не важно, да и пользоваться способностью я не умею. – Повернувшись к нему, я мрачно осмотрела его висок. – Давай-ка к медикам, тут и без нас разберутся.
– Хорошо, – кивнул он головой, и мы отправились к нашему судну, которое все еще было пришвартовано к пиратскому абордажными крюками. Проходя мимо убитых, взгляд невольно зацепился за знакомое лицо – уставившись остекленевшими глазами в небо, лежала Лада, в тщетной попытке закрыть рваную рану на горле. Паренек, которого она тогда так рьяно защищала, лежал рядом, так же, без движения.
– Вот и не стало семьи, – тихо прошептала конопатая девочка, с которой Лада часто о чем-то разговаривала. В ответ на мой недоуменный взгляд, она, сглатывая слезы и пытаясь сдержать всхлипы, пояснила, – он ее брат, младший. Она что только не делала, чтобы его в рейс не брали, а он… – Девочка не выдержала и разревелась в голос. Сидящие рядом с ней так же не могли сдержаться – из одиннадцати девушек курсанток, вместе со мной осталось пятеро. Из пятнадцати парней – десять. Кивнув ей, я обернулась обратно к Ладе – главная за наш маленький экипаж и ответственно подходящая к дисциплине, она теперь лежала мертвым телом, что быстро остывало на осеннем морском ветру. Так почему же тогда я, практически полная ее противоположность, не заработала ни одной раны? Это и есть справедливость? И ведь никто из нас не прятался, все вылезли наружу, хоть и было жутко страшно. Посмотрев на мертвого парнишку, вероятно, моего, теперь уже, одногодку, мне стало тошно – не стань Эла или Мара, что в отличие от этих, мне не родные, а названные, каково будет мне? Тошнотворный ужас накатил волной, сбивая с ног и заставляя подбежать к ближайшему борту – завтрака еще не было, и пустой желудок начали сотрясать сильные спазмы, буквально выворачивающие наизнанку. Сколько не говори и не петушись, под конец боевой накал схлынет, оставив после себя тошноту, слабость и бессильную ярость – только сегодня утром я видела их живыми, а сейчас они лежали на грязных досках чужого корабля, чьи обитатели получали удовольствие от чужих смертей. Чьи обитатели, кто грудой обугленных костей, кто просто тряпочной кучей, лежали тут же, даже мертвые, даже сейчас, неприкрыто ухмыляющиеся и посылающие всё к праотцам.
– А ну, вас к чёрту! – хрипло выдохнула я, отрываясь от борта и с ненавистью глядя на тела пиратов. Вот, значит, зачем меня потащили сюда – чтобы увидела, что бывает с анархией. Чтобы поняла, как просто можно сдохнуть. Да вот только, нихера у вас не получилось, господа военные, – по тому же сравнению с Ладой. Твари, за что вы детей так?!
– Курсант, всё в порядке? – Капитан судна удостоил меня своим вниманием? За что же такая честь? За то, что жива?
– Да, капитан, более чем. – Вытянувшись в струнку, я холодно взглянула в водянистые глаза напротив. Мы с ним почти одного роста оказались, нужно было лишь чуть-чуть приподнять голову. Никакого напряжения или чего-либо, я просто смотрела на него, мысленно топя за бортом.
– Точно? – склонив голову на бок, он попытался спрятать вспыхнувшие искорки… веселья?
– Пожалуйста, умри, – широко улыбнувшись, ответила я, отстраненно ощущая, как во рту стало тесно. Миг, и только благодаря чутью, я успела уйти в сторону, от промелькнувшего мимо меня клинка. Удар в то же место, не поворачивая корпуса – капитан судна прыгнул вверх, метя в голову. Отскочить назад, на борт, и непонятно как прыгнуть чуть выше, метя непонятно откуда появившимся хвостом. Столкнуться им с мечом капитана, но не расстроиться – огненные брызги заплясали на стали, плавя и проедая в ней дыры. Капитан, приземлившись на палубу, резко скинул свой плащ, теперь уже пропаленный в некоторых местах. Защитился шмоткой, сволочь…
– Курсант, отставить! – громко приказал мне Блэк, возникая на нижней палубе.
– Все нормально, Брай, я справлюсь, – отозвался капитан, вновь поворачиваясь ко мне. Рывок вперед, подсечка, опять прыгнуть следом за добычей, чтобы, клацнув зубами на вытянувшейся морде, приземлиться на палубу уже на четыре лапы.
– О, Боги, – протянул Нильс, с восхищением рассматривая меня. – Какая красота. Курсант, я приказываю остановиться, иначе я буду вынужден применить силу! – Теперь уже и он начал отступать назад, прикрываясь подобранным с палубы мечом. Я так же не спеша шла следом, плавно переступая с лапы на лапу. Тело чувствовалось уверенно и легко, гораздо лучше, чем человеческое. А сила, которой я теперь располагала, пьянила и радовала. Опять рывок вперед, но, вопреки ожиданиям, не найти цель, отстраненно чувствуя, как что-то быстрое приближается сбоку. Понимая, что не успеваю развернуться и попытаться выиграть время, ударяя длинным хвостом рядом с предполагаемым местом атаки противника. Не попасть, но, улучив момент, ударив лапой и сломать смешную железку в руках, теперь уже маленького человечка. Однако резкий удар в бок блокировать не успела – пробив доски борта, я полетела в воду, пытаясь, в последний момент, расправить неизвестно откуда взявшиеся крылья. А дальше слабость, отсутствие воздуха и темнота.
Тихо и спокойно. Располагающая к дремоте качка и мягкий матрац под расслабленным телом. Мягкая подушка. Удивительно стерильный запах помещения, лишь далекие отголоски соли и чего-то, напоминающего ветер, витают вокруг. Вдалеке шум волн за бортом. Чуть ближе голоса, много голосов, десять или двадцать. Слов не разобрать, и вообще не понятно, в одном они месте находятся или в разных. Как же не хочется вставать. Как же не хочется на работу. А какой сегодня день недели? А?
Резко подорвавшись с кровати, я удивленно оглянулась вокруг: четыре стены, пол и потолок, дверь в одной из стен, иллюминатор в другой. Я сижу в кровати, одетая в форму дозорного, мои ботинки стоят рядом с кроватью. Недоуменно нахмурившись, я принялась вспоминать недавние события. Лучше бы не вспоминала… Интересно, за нападение на капитана, что мне светит? Встав с кровати и обувшись, я уныло поковыляла к выходу, на ходу почесывая копчик, откуда рос теплый хвост. Хвост?
Крутнувшись на месте, я удивленно уставилась на длинный, серебристо-белый хвост, на подобие львиного, что заканчивался роскошной кисточкой на конце. Необычная часть тела не вызывала каких-либо отрицательных эмоций, да и вообще ощущалась как что-то само собой разумеющееся. Просто, она была. Поэтому, отставив пока в сторону размышления о том, что я теперь такое, я, задумчиво помахивая отпущенным на свободу хвостиком, пошла к двери. За ней было слепящее солнце, слепящая гладь моря и слепящие белые паруса. Полдень на корабле, в общем. Крики чаек немного раздражали, а если прислушаться, то можно было услышать, как они говорят о какой-то рыбе и непогоде. Помотав головой и отгоняя наваждение в виде говорящих пернатых, я удивленно огляделась вокруг. Никого. Прислушавшись, я уловила присутствие капитана в его собственной каюте. Что ж, нужно идти и говорить по душам: причина моего поведения, конечно, была легко объяснима, но, всё же…
– Войдите, – спокойно раздалось из-за двери, стоило мне только поднять для стука руку. Пожав плечами, я вошла вовнутрь, отмечая про себя некоторую скудность обстановки – справа одинокая кровать в углу, под окном. Напротив нее, у стены, большой стол, заваленный бумагами и стул, на спинке которого висело несколько одёжек. Шкаф у стены на входе, рядом с кроватью, так же сверху заваленный бумагами, что обещали вот-вот рухнуть. Капитан, сидящий на стуле, сейчас устало повернулся в мою сторону.
– Я по поводу произошедшего события, ну, недавно, – ощущая неловкость и стеснение, пробормотала я, глядя на него. Тот лишь устало вздохнул, снимая очки, в которых до этого был, и бережно кладя их в чехол на столе.
– Это было первое обращение? – пытливо взглянул на меня мужчина, заставляя на миг удивленно нахмуриться, прежде чем понять, о чем он вообще говорит. Лет сорок-сорок пять, короткие волосы, что начали седеть от висков да множество морщинок, лучиками разбегавшиеся в разные стороны от столь неприятных мне глаз. Ну не нравится мне этот серо-голубой, практически прозрачный цвет. Вода, что видит сквозь сокрытое.
– Ау, дитя, выйди из сумрака, я к тебе обращаюсь, – ехидно оскалился он. Всё же – бесит.
– Прикидываю, как бы легче было бы вас во сне придушить, – мило улыбнулась я, отходя в сторону от входа и прислоняясь к шкафу – почему-то кружилась голова.
– О, у тебя на почве голода уже язык заплетается, как я посмотрю, – прищурился он, все так же не отводя пытливого взгляда. – Перестань артачиться, вечно с тобой никто носиться не будет.
– Тогда отпустите меня на вольные хлеба? – Сползая вниз по шкафу, скорее для проформы проворчала я. Было лень. – Отвечаю на вопрос номер один: да.
– А я что, успел задать вопрос номер два?
– Ага. Только что, – криво улыбнулась я, совершенно наглым образом подмигивая и расслабленно приземляясь попой на пол. – Этот хвост не мешает, но бесит. А вообще, это нормально? – Совсем по-детски распахнув глаза, я уставилась на опешившего мужчину. Тот, пару мгновений на меня смотрел, а после весело фыркнул.
– Чёрт морской! Я всё-таки выпрошу тебя у Вице–Адмирала!
– Я не вещь. Заруби себе на носу! – резко обозлилась я, опять чувствуя, как во рту тесно. Отвлекшись от мимолетной вспышки гнева, я удивленно начала ощупывать языком удлинившиеся зубы. А клыков-то прибавилось.
– Смотрю, ты начинаешь учиться подавлять вспышки гнева, – одобрительно кивнул он головой. – Ну, как тебе сказать, фруктовики – это люди на вес золота – думаю, ты знаешь, что, таких как ты, по всему миру собирают, а сами дьявольские фрукты скупают за любые деньги. Удивительно, что за два с лишним месяца, они так и не смогли тебя раскусить. Просто удивительно. Но, точно отвечая на твой вопрос – да, это нормально. И то, что у тебя есть видимый всем остальным хвост, и уши лишь добавляет тебе веса, как курсанту и будущему дозорному. – В конце его слов я стала лихорадочно ощупывать свои маленькие и милые ушки. Ага, наивная – что-то наподобие эльфийских лопухов теперь возвышалось на месте привычных органов слуха.
– Кто я хоть? – обреченно откинувшись на стенку шкафа, простонала я.
– Ну, наверное, если ты читала мифы и предания, ты не удивишься, – начал издалека он, совсем по-мальчишески почесав в затылке. Я заинтригованно приподняла бровь, садясь в по-турецки и складывая руки впереди.
– Возможно, я пойму, о чём ты.
– Давай, немного начнем издалека, – дождавшись моего нетерпеливого кивка, он продолжил. – Ты же знаешь о таком существе как Феникс?
– Да, в мифологии это огненная птица, символизирующая перерождение, так как, умерев, снова возрождается из собственного пепла. Она символ бессмертия, а по факту, это просто солнце. Умирает, садясь и возрождается, вставая над горизонтом. По идее, обладателем фрукта, дающего такую силу, сейчас является Марко Феникс, командир первого дивизиона пиратов Белоуса, – последнее даже не пришлось особо вспоминать – ребята долго мне вбивали в голову имена и способности известной части команды Йонко. Запомнить всех так и не вышло, а изображений у парней не было. Стоит ли говорить, что то, что они нарисовали в качестве примера, заставило меня еще полдня смеяться?
– Хм, неплохо. В таком случае, ты знаешь, кто такой Симаргл? – вопрос заставил меня замереть.
– Это я? – удивленно раскрыв глаза, потянулась я вперед.
– Да. Так знаешь?
– Да. Это Хранитель между миром людей и богов. – Он утвердительно кивнул, заставляя говорить дальше. Удивительно, что в этом мире знают о мифологических существах и легендах, связанных с ними. – Чаще крылатый пес с золотистой шерстью, иногда изображается как волк с орлиной головой и крыльями. Так же символизирует огонь и очищение. В принципе, это всё.
– Что ж, образование тебе дали хорошее, – довольно кивнул головой Нильс. – Ты первый вариант – огненный полу-пёс, полу-волк, с львиным хвостом и крыльями. Серебристо-золотая шерсть, огромный размах крыльев, который тебя, в принципе, не спас в прошлый раз, большие размеры, потрясающая реакция и, кажется, довольно-таки неплохо развитая Воля Наблюдения. Когда успела?
– Гарп, – лаконично ответила, кажется, полностью удовлетворив его любопытство. – Что мне будет за нападение на тебя?
– Спишем на состояние аффекта после боя. И на полностью открывшуюся способность. Если, конечно, ты перестанешь желать мне смерти или лично пытаться проводить на тот свет.
– Ну, мифология обязывает… – Что-то прикинув в уме, я весело на него посмотрела. Мужчина картинно закатил глаза.
– Идём обедать. Тебе так вообще пора, двое суток без довольствия. Не порядок! – Ну почему, даже у серьезных поначалу личностей, в конце просыпается неистребимое желание шутить и юморить?!
