Название: Fighting Emotions или Поглощённая Страстью
Автор: Natsumi
Бета: Отсутствует
Фандом: Naruto
Категория: Гет
Жанр: Ангст, экшн
Пейринг: Итачи\Микоми (OFC)
Персонажи: Большинство персонажей "Naruto”, в частности Саске, Дейдара, Тсунаде...
Рейтинг: NC-17
Дисклаймер: Все права на использованных персонажей принадлежат Кишимото Масаши
Предупреждения: Смерть ОС, IC, лимон, грейпфрут, спойлеры, макси.
Содержание: Идеальная, казалось бы, шиноби, следующая всем канонам и правилам своей профессии, оказывается в эмоционально-неустойчивом состоянии по причине появления одного, определённого человека. История о том, как хладнокровная куноичи проигрывает своим эмоциям и становится с головой поглощена ими – жизнь её рушится. Оказывается, она вовсе не идеальна, а совсем наоборот. Быть идеальным снаружи не значит быть идеальным внутри Прочтите – узнайте всё сами.
Статус: Не закончен

Ты с трудом встала. Волосы твои распустились полностью, придавая тебе со стороны одичавший вид. Твоя рука загорелась голубым светом. Ноги начали быстро двигаться по направлению к цели. Ты с уверенностью смотрела в холодный ренниган тела Пейна, представляя на его месте Мадару - так ты не промахнёшься. Сейчас в тебе кипела не то что бы воля к жизни, Воля Огня, а просто осознание того, что Он жив заставляло тебя двигаться дальше, умрёшь ты при этом или же нет. Он давал тебе втрое дыхание, давал тебе силу. Хотя ему сейчас она самому катастрофически нужна. Свист ветра в ушах, потом размах рукой и твой кулак попадает прямо по физиономии противника, отбрасывая его на десяток метров. Ты не промахнулась. Но получилось ли? Ты стоишь, отдыхиваешься, слышишь стук сердца. Осталось только ждать… Тело медленно встаёт, и на месте его головы ты видишь голову какого-то шиноби, причём, судя по всему, шиноби тот был мёртвый – он тот час упал снова без каких-либо признаков жизни. Есть! Виктория! Ты с огромными усилиями и не без помощи Какаши одержала долгожданную победу, которая далась сложно, как никогда. Когда твой кулак соприкоснулся с лицом тела, ты послала свою чакру через пирсинг прямо в один из ресиверов. Своей чакрой ты нарушила цикличный поток чакры Пейна. В итоге тело вернулось в своё прежнее состояние, в состояние мёртвое. Оставалось ещё пять. Но на них тебя не хватит. Наука побеждать – одна из самых сложных наук.
«Сасуга, Микоми…» раздался слабый голос за спиной. Ты обернулась: лежавший в крови Какаши смотрел на тебя угасающим взглядом.
«Какаши-сан!». Ты подбежала к лежащему, истекающему кровью шиноби. Он устало взирал на тебя. «Я бы ни за что не справилась без вас» приподнимая истомлённые руки над раной, промолвила ты. Твоя чакра была слаба, но ты намеревалась попытаться.
«Аналогично, кхе-кхе» откашлялся кровью джонин.
«Подержитесь­ немного… я подлечу вашу рану, а потом-»
«Не глупи. Для меня всё уже кончено. У тебя всё равно не хватит чакры… Я успел сделать всё, что от меня требовалось… Мы с тобой одержали победу… Теперь я могу и умереть… Обидно, что я не увижу изображение лица Наруто на Горах Хокаге. Ну да ладно…» откашливался Хатаке, а ты всё равно не убирала руки. Было как-то нехорошо смотреть на его смерть. Ты всё же чувствовала своим долгом ему помочь. Ни будь он с тобой, ты бы не победила. Какаши смотрел на твоё усталое лицо, засыпанные пылью щёки, взлохмаченные, как у ведьм в детских книжках, волосы. Он умирал, но жаль ему было почему-то тебя. Он, как никто другой, знал, какого это совершать ошибки и желать их исправить, понимая необратимость времени и неспособность что-то изменить. «Нигетэ, Микоми, нигетэ…»
«Нани?» удивлённо прошептала ты.
«Ты должна. Казнь ничего не изменит, ты не искупишь вину, а легче тебе не станет. Как ты почувствуешь облегчение, коли не будешь ничего чувствовать, будучи мёртвой? Твой поступок, ты думаешь, покажется кому-то впечатляющим? Да всем плевать… Они тебя ненавидят только потому, что так положено, потому, что ты – нукенин. Поверь, внутри им всё равно… Мало кто ненавидит тебя по-настоящему. Все забудут о твоей казни, будут помнить лишь некоторые, кто тебя поистине за что-то ненавидит. В глазах их ненависть, отвращение, призрение… Так и положено смотреть на нукенина. Вот только своей казнью ты никого счастливее не сделаешь, а лишь наоборот. Подумай о Тсунаде-саме… Ты сделала уже достаточно… а ошибки не исправить. Смысл платить за них, если ты только сделаешь другим хуже? Данзо свалит твой побег на Тсунаде-саму, но у неё есть козырь в рукаве, а ты должна бежать… Неужели у тебя нет причины жить? Есть, если бы не было, то ты бы проиграла. Дакара… подумай… кхе…» глаза Какаши прикрылись. «Мы победим, сколько бы тел там ни оставалось. Наши шиноби справятся, если будут действовать, как мы с тобой, – в команде. Я всегда учил этому… Как только всё стихнет, убегай. В нас живёт Воля Огня, во всех нас…» глаза Какаши закрылись. Потом открылись снова, в последний раз взирая на голубое небо, заволоченное облаками.
«Какаши-сан… вы…» колеблясь, шептала ты, по-прежнему пытаясь залечить фатальную рану. Почему он говорит такие слова такой деморализованной, циничной, безнравственной особе, как ты?
«Подумай… если цели жить нет, то её всегда можно найти. Это лучше, чем просто умереть на казни. Ведь ты, фактически, идёшь на суицид. Кхе-кхе… ты гляди…». Какаши вяло протянул полуживую конечность в сторону: яркий, оранжевый свет доносился оттуда. Ты устало покачала головой. «Он вернул его. Он бы не вернулся один… Кхе-кхе… Похоже, воссоединение команды номер семь будет не совсем полным…» усмешливо произнёс Копирующий Ниндзя, на этот раз закрывая усталые глаза… навсегда.

Шум, гул, оранжевый свет вдалеке… Кьюби… во всей его ярости, необузданности, свирепости. Только лишь Мангекё способен навсегда приручить это жаждущее воли, хвостатое, подобное монстру, животное. Лишь юный наследник шарингана сейчас сможет утихомирить зверя, который возымел контроль над телом сына Намикадзе Минато. Сейчас угроза являлась не в лице Акацуки, а в лице самого Кьюби. Но в состоянии ли Саске сделать что-либо подобное? Так или иначе, выбора у него нет, так как, в противном случае, все погибнут, и он в том числе. Сила Биджуу – сила, сметающая всё на своём пути. Но кому-то сейчас просто нет до этого дела, кто-то чувствует себя индифферентно по отношению к происходящему, наблюдает издалека, взирает отсутствующим взглядом на огненный свет где-то там, на другом конце… А всё потому, что сейчас у кого-то, то бишь у тебя, в голове совсем иные мысли. Счёт времени с момента смерти Какаши ты потеряла, но солнце успело опуститься ещё ниже к горизонту и заметно орумянеться. Ветер лёгкими порывами трепал твои взъерошенные пряди. Ты сидела на разрыхлённой земле подле тела шиноби, твой плащ накинут сверху, руки сложены на коленях. Чайно-карие зрачки смотрят в одну точку. Ты просто сидишь, не зная, что делать дальше. Каких-то пару часов назад ты знала, а сейчас… Добровольно принять казнь – вот что было в твоих планах, но, придя в себя, распознав реальность от иллюзии, вдумавшись в сказанные Копирующим Ниндзей слова, ты не была уверена. Но был ещё один фактор. Сейчас, сидя здесь и опять переосмысливая свою жизнь, в голове возник вопрос: а что бы Итачи подумал о таком поступке с твоей стороны, как добровольная капитуляция? Причём отступление не за что-то, а только чтобы облегчить себе жизнь? «Ты слаба». Именно эти слова он сказал мне тогда, четыре года назад, когда я впервые проиграла. Почему-то именно из его уст эти слова подействовали на меня. Но тогда я его не знала, почему именно он…? Это просто врождённый талант марионеточника: он управляет другими людьми, их эмоциями и разумами, как куклами. А я… одна из его кукол. И сейчас он бы это повторил, поскольку это правда. Тащкани, нэ. Я… я… я же… слаба. Ками-сама… Что мне делать? Умереть? Но Какаши прав, это ничего не даст. Я причину лишь боль Тсунаде. Я просто жалко бегу от всего, так как нет сил справиться. Но я ведь справлялась. Я просто знала, что он жив, и я справилась. А он жив. Я не могу умереть только лишь поэтому. Он – смысл моего существования. Я не могу умереть… не могу. Итачи бы не поддержал идею с "искуплением” вины. Ты это понимала. И ещё ты понимала, что не можешь добровольно покинуть этот ненавистный тобой мир, если он жив. По-видимому, именно эти причины и заставили тебя встать, наложить на себя гендзютсу и ринуться прочь...
В который раз ты бежишь? Ты сбилась со счёту. Кто-то скажет, мол, это не правильно. Кто-то поддержит. Но какая, в принципе, разница? Учиха-старший обладал над тобой необъятной властью, которой ты просто не могла сопротивляться. Проблема в том, что ты просто не хотела. Жить ради него, когда ему вообще плевать с высокой колокольни – глупо. Но разум ты, равно как и сердце, отдала ему. Если он жив, ты должна жить, поскольку никогда не знаешь, что грядёт завтра…
Минуло пару часов. Ты ещё находилась в Селении. Ты не торопилась: знала, что кроме обладателя шарингана, твою конспирацию никому не по силам распознать. За это время ты встретила Шикамару, который находился в судорожных поисках кого-то. Из его разговора с Ино, ты поняла, что с Пейном покончено. Как оказалось, было уничтожено ещё два тела, что в итоге оставляло трёх. Но два самоуничтожились, как только был уничтожен их источник – Пейн. Услышав это, ты почувствовала себя менее тревожно, часть камня с души упала. Значит, Наруто отомстил теперь уже не только за извращённого Саннина, но и за своего первого сенсея. Правда, о смерти второго он не знал. Помимо этого, оранжевый свет уже поник, что оповещало о том, что Коноха спасена. Мёртв Наруто или нет – Кьюби усмирён, а это самое главное. Не без помощи Саске это, должно быть, произошло. Независимо от этой тяжёлой победы, Коноха была разрушена. Почти полностью. Погибло несметное количество шиноби, простых жителей. Утешало то, что значительная часть обычного населения всё же была успешно эвакуирована. Но…
Такого разгрома Коноха не знала со времён Кьюби, и то тогда успели вовремя… Сейчас от этого селения мало что осталось целым и невредимым. Здание госпиталя было разрушено, а все, перенесённые туда раненые - мертвы. Некоторые дома сожжены, но большинство их порушено. То, что когда-то было улицами, стало кучей руин, засыпанных трупами. Везде кровь, плачущее дети, раненные люди… С каждым сделанным шагом ты понимала, что эвакуированные граждане, выйдя из убежища, не увидят былого дома… Обескровленные, осиротевшие, покалеченные… Теперь всё изменилось. Коноха разрушена, но не уничтожена. И она будет восстановлена, перестроена. Пока живы её жители – живо и само селение, пусть и разгромлено, раздавлено, разнесено… Но оно есть. Было, определенно, паршиво. В ветре чувствовался запах крови. Такого не мог ожидать никто – слишком внушителен ущерб. И самое страшное, что Мадара вернётся заканчивать начатое. И остановить его будет крайне трудно, если вообще возможно. И вот тогда от этого селения на самом деле ничего не останется… Оно будет уничтожено. И тут уже ты ничего не сделаешь.
Волоча ноги по раскромсанной земле, ты старалась не думать об этом. Уходить было как-то… эгоистично, что ли. Наверное потому, что этому селению требовалась помощь. Но ведь, так или иначе, тебя не допустят ни к чему – повесят. А это теперь не казалось тебе так заманчиво, как давеча. Какаши был прав во всём. Эгоистично будет, если ты пойдёшь на смерть, не пожалев и без того пошатнувшуюся психику Хокаге. Но не это было решающим фактором твоего решения… отнюдь не это.
Приблизившись к воротам, ты старалась быть незаметнее, невзирая на почти стопроцентное прикрытие. Солнце уже зашло, понемногу смеркалось. Небо было полностью чистым, тёмно-голубым с парой звёздочек, что казались еле видимыми, молочными крапинками. Стояла тишина. У ворот твоему измотанному взгляду предстала трагичная картина, изрядно напоминающая сцену из мыльной оперы: на сухой, разрыхлённой земле лежал весь обожжённый Наруто, над ним со слезами на глазах склонилась Сакура, где-то недалеко стоял Ямато. Видимо, Шикамару послали за Тсунаде, так как пока что Сакура не справлялась. Все бы ничего, но вот вдалеке от всего этого, отчуждаясь и отстраняясь, вдумчиво взирая на происходящее, спиной к твоему скрытому взору сидел Учиха Саске. Его локти на коленях, пальцы связаны в замке под подбородком – его знаменитая поза. Он был измотан, глаза очень болели после всего, что ему пришлось сделать. Он уже понял, что слепота настигнет его. Саске сейчас думал о своём аники. Он всеми силами убеждал себя, что поступил правильно, но его неутомимое, мстительное сердце жаждало того же самого, что и девять лет назад. Он не собирался отказываться от желаемого. Чувствовав посторонний взгляд на себе, исходивший откуда-то, юноша обернулся, устремив хищный взгляд острых глаз вдаль. Его пока что идеальное зрение позволило ему увидеть шатенку, стоявшую за деревом, пристально на него смотрящую. Её не пугало, что её засекли. Учихе и шарингана не потребовалось, чтобы понять, кто скрывается под гендзютсу. Брюнет медленно встал и сделал несколько шагов по направлению к тебе. Ваши глаза встретились. Взгляд твой был абсолютно другим сравнительно с тем, который он видел во время вашей последней встрече. Ты глядела на Саске с индифферентностью, но внутри тебе было спокойно, ведь он сделал всё правильно. По крайней мере, Итачи, узнай он об этом, без сомнения, порадовался бы. Тебе было очевидно, Саске не сошёл с пути мстителя, и, честно признаться, ты была этому рада: ты ненавидела этих троих и надеялась на их мучительнейшую сметь. Но был ещё один шиноби, который, безусловно, числился в списке Саске, вот только уничтожить такого у Саске не хватит сил. К превеликому сожалению, он этого не осознавал: высокомерие! Может, был шанс у него и Наруто, но… Как тяжело было уходить, зная, что после твоего ухода придёт что-то ужаснейшее и сметёт остатки твоего дома. Стоит ли пытаться возродить селение к его былому процветанию, коли благодаря Мадаре оно в конечном счёте перестанет существовать? Но опять-таки, не в твоих силах что-либо изменить или предотвратить. Ещё с минуты две вы с Саске друг на друга смотрели. У младшего наследника шарингана были смутные ощущения насчёт твоего взгляда, уже не пустого, не мертвого. Но сейчас он просто был слишком измотан. Ты, решив не испытывать судьбу, медленно скрылась из виду, пропадая в чёрноте ночного, местами разрушенного леса. Теперь ты не позволишь ничему и никому тебя поймать. Куда идти? – Ками его знает! Да и всё равно… потом что-нибудь, да разъясниться, стабилизируется. Может, найдя себе место, устроишься наёмником или медиком. Ты много чего умеешь. Жизнь ещё не кончена, есть много неизведанных, забытых шиноби уголков, где ты сможешь спокойно прозябать свою жизнь никому не нужной неудачницы, разделяя печальные воспоминания о Нём. Будешь коптить небо только потому, что знаешь, что Он жив и где-то сейчас… не помнит о тебе, не думает, ну да ладно… Ты уже свыклась с этой мыслью. Хотя это очередной самообман. Но выбирать не из чего. Знала бы ты только, что с Ним сейчас…
Равенство сил между оппонентами просто не позволяло положить долгожданный конец этой неистовой битве. Такие поединки вершатся нечасто, особенно когда сражаются два великих шиноби. Они, на первый взгляд может показаться, равны, но отнюдь: один из них могущественнее другого, и не именно в силе, а в целом. Именно тот и победит. Но по сей час битва продолжалась. Уже пол суток. Кажется нереальным? Отнюдь, ибо сражаются не кто иные, как Учиха Мадара и Учиха Итачи. Какое-то время в ход пошло неполное кэндзютсу. Итачи, с одной-единственной катаной, нападал на Мадару, который, в свою очередь, оборонялся одним лишь кунаем, блокируя каждый удар, устремившийся в его сторону. Итачи и не собирался побеждать пока что… Он преследовал иные цели. В кэндзютсу у него было преимущество. Но подобный вид поединка вскоре исчерпал себя, вследствие Учихи перешли на тайдзютсу. У обоих чакры почти не оставалось, собственно. Движения их были чёткими, приёмы необычными и сложными, скорость молниеносной. Грубая мужская сила против грубой мужской силы. Правда, Итачи явно побеждал в рукопашном бою. Его реакция, рефлексы и выносливость оказались на порядок лучше, чем у Мадары. Это объясняется разницей в возрасте. Бессмертие и долгая жизнь – не молодость. Мадаре было сложнее уварачиваться, сложнее попадать. Молодой Учиха двигался точнее, быстрее. Мадара десятилетиями не практиковался в тайдзютсу. Практиковался ли вообще? С его эго и уверенностью в своей неуязвимости – навряд ли. Зрелище было поистине увлекающее. Особенно молодой Учиха в бою…!
Мадара решил повернуть ход битвы и использовать ниндзютсу… Через некоторое время Итачи был наполовину повержен. Он склонился на колени, откашливаясь кровью. Его лицо было уставшим, некоторые небольшие ранения имелись. Из-под аспидно-чёрных локонов острые агатовые глаза наблюдали за своим противником, который не смог сдержать ухмылку, готовя очередной удар. Итачи замучила жажда. С каждой минутой шиноби чувствовал, как слабость подкрадывается всё ближе, а под руку с ней – смерть. Он это чувствовал – свою неизбежную кончину. Теперь он понял на собственной шкуре, какого это, отыграть поистине сложный бой, а не побеждать спустя две-три минуты поединка. Первый в его жизни тяжёлый бой… Учиха не боялся трудностей: они закаляли характер. Что его не убьёт, то сделает сильнее. Вот только это как раз-таки вполне может убить. Если во время битвы с Саске черноокий нукенин сам планировал свою смерть, управлял своей жизнью, владел судьбой, то сейчас всё было наоборот. И тогда, зная, что он умрёт, жизнь не пролетала перед глазами, как у всех перед смертью, а вот сейчас самые яркие события буквально прокручивались в сознании, как кадры фильма во время замедленной перемотки.
Сначала он, стоящий над трупами родителей, перед напуганным до смерти Саске. Потом вы с ним, охваченные порывом страсти, скреплённые поцелуем, прижимаетесь друг к другу. Потом ваш последний поцелуй в лесу… Затем Итачи, сидящий на подобном трону кресле, ноги крест-накрест, левая рука излюбленно высунута из-под плаща, правая лежит поверх неё, холодный и безразличный взгляд, а перед Итачи - Саске, полон ненависти и готовый победить. Затем уже ошарашенный, прижавшийся к стене Саске, а собственная рука Итачи тянется к его лбу… «Юрусе*, Саске… Следующего раза не будет…», вспомнил он свои "последние” слова. И правда, перед смертью жизнь пролетает перед глазами.
«Успел ли ты совершить всё задуманное, Итачи? Надеюсь, да, ибо... Это конец» пряча ликование в голосе, протянул Мадара, приближавшийся к брюнету, с предвкушением формируя печати для последнего удара. Вопрос, заданный Мадарой, уже имел ответ. Отрицательный. Не всё, было ещё что-то, но что бы то ни было, оно уже не играет роли, не имеет значения. Уже почти конец. У Итачи остался лишь один шанс отразить атаку. Вот только вероятность была один к десяти. Мадара закончил печати, активировал шаринган и направил свою атаку в цель… Странно, но перед тем, как попытаться отразить её, у брюнета в голове промелькнуло последнее воспоминание. Воспоминание то было о том, как ты вернула ему свет…

В ту самую ночь, в ночь побега, в ночь боя, ты, раскинувшись на дереве, порядком неспокойно спала. Но прошло уже несколько недель с тех пор. Снаружи много что изменилось. Изменилось небо, получив более синий, васильковый оттенок. Изменилось солнце: оно стало ослепляюще-белым. Изменился воздух: он приобрёл уникальный запах… Лес сменил свою зелёную мантию на оранжево-жёлто-крас­ную. Обстановка и атмосфера были навеяны увяданьем, грустью, но сопровождались они неописуемой красотой. Только осенью природа увядает так красиво… Необычайно захватывающие дух картины открываются взору. И хорошо в душе, и плохо. Природа заставляет восхищаться, а сама атмосфера насквозь пропитана грустью, что вынуждать тяжело вздыхать. Снаружи поменялось всё, внутри – ничего. По крайней мере, для тебя. Всё так же пусто, горько, противно… Свыклась с той несчастной мыслью? Едва ли…!
За пару недель осень вступила в свои права. Несомненно, это осень была другой для тебя. Она была мучительной пыткой. Когда-то она была твоим любимым временем года. Ты с удовольствием наблюдала, как вянут цвет, золотеют, засыхают и осыпаются на похолодевшую землю листья, устилая её ковром, сплетённым из желто-оранжевых оттенков. Ковёр шуршит под ногами, успокаивая своей незатейливой мелодией. Всё увядает, вымирает… Наступает сезон дождей, тоже когда-то твой любимый. Люди впадают в депрессию, тщетно пытаются побороть меланхолию. Всем тоскливо, а тебе приятно, спокойно, хорошо… Раньше таково тебе было осенью. Сейчас же ты не могла спокойно смотреть за окно. Шуршанье листьев раздражало, осенний воздух, казалось, жёг слизистую в носу, холодный ветер был до мозга костей ледяным. Но хуже всего давалось переносить дожди… Каждый дождь – не уходящее напоминание о Нём. Серое, заволочённое тучами небо предательски виднелось из окна, заставляя тебя плотно задёргивать занавески. К сожалению, от шума за окном ничего не спасало. Приходили и уходили странные желания и потребности. Самым частым из них, пожалуй, было желание плакать. Оно отзывалось жжением и раздражительностью глаз. Но ты себе тогда пообещала и сдержишь слово. Порой хотелось напиться, но и это желание исчезало. А вот потребность кого-нибудь убить возникала каждый раз, когда ты выходила на улицу из того злосчастного номера, который снимала пару недель. Но из-за погоды ты предпочитала оставаться замурованной в четырёхугольном помещении. Одна ты там не жила – каждую ночь ты делила постель с бессонницей. Чтобы заснуть, тебе приходилось проворочаться в кровати часа четыре-три. Только потом, медленно, но верно, сон настигал тебя. Сны ты не видела, как и прежде. Вот только холодно было… То ли одеяло недостаточно тёплое, то ли окна продувало, то ли… Но хуже всего ты воспринимала зеркала: видеть своё жалкое отражение в них было невыносимо. Хотелось разбить любое зеркало. Жила ли ты? Физически, да, морально – выживала.

*Юрусе – прости.
Как же всё осточертело! Вот уж ты не думала, что твоё долгожданное возвращение в Коноху после почти шести лет отсутствия, будет таким ужасным. Какого это вернуться в деревню, которая выдержала на себе нападение змеиного Саннина? Не очень-то… Всё разрушено, кажется таким жалким. Люди ничтожные. Куда делось всё то величие, которое демонстрировало это селение, когда ты его покидала? Ками его знает. За шесть лет ты лишь раз возвращалась туда – сдать Экзамен на Чунина. И вот, вернулась… в тринадцатилетнем возрасте. Сдала экзамен на джоннина и, вместо нормальных миссий, тебя заставили помогать восстанавливать разрушенное. Как это мило…! Лучше бы ты и не возвращалась. А Тсунаде совсем оборзела: посылает на миссии ранга B. Твоё самолюбие такого не выдерживало. И вот, ты возвращаешься с идиотской миссии, солнце светит – день не задастся. Кот бы знал, как этот день изменит твою жизнь! Сейчас тебя раздражала Коноха: прекрасный шанс для одного нукенина и не щёлкнув пальцами внушить тебе необходимое ему. Пошла бы ты другой дорогой – тебя всё равно нашли бы.
Медленно, не торопясь передвигая ногами, ты направлялась по лесной тропе, как чьё-то присутствие почувствовалось рядом. Инстинктивно схватившись за кунай, ты стала в боевую позицию, глаза сузились. С дерева спрыгнул незнакомец, вот только плащ его был очень даже примечателен. Джирайя рассказывал Тсунаде при твоём присутствии о том, что случилось с Саске и Какаши, и кто такие люди в плащах с красными облаками. Акацуки, тащкани нэ. Не очень приятная ситуация, но не страшно. Ты подняла голову на незнакомца. На нём была каса с колокольчиком и белыми лоскутами. Судя по росту, это был парень. Его рука с кольцом на безымянном пальце приподняла поле касы, а потом сняла её вовсе, открывая его иссиня-чёрные локоны, спадающее на идеальное лицо. Твои глаза двигались по траектории его лица, выше, выше и… Шаринган. По спине пробежал холодок. У-Учиха… Итачи дэс… Глаза твои уже были прикованы к его ало-красным. Ты уже попалась в иллюзию, не зная того. Одно присутствие этого человека, несмотря на твою неустрашимость, нагоняло ужас. Ты ещё крепче обхватила кунай, не в состоянии оторвать взгляд от его рдяных очей. Потом всё началось…
Воспоминан­ие вашей первой встречи последнее время посещало тебя, вот как сейчас, когда дождь барабанит за окном. В тот день многое изменилось, если не всё. Ты откинула голову назад. Пару часов ты же сидишь на подоконнике, смотришь в запаренное окно. Ты думала по обыкновению завесить шторы, но почему-то этого не сделала. Ты лишь смотрела в окно, вновь вспоминая…
В ночь перед тем, как ты ушла за своими конспектами в Коноху и предложила Итачи безвозмездную помощь, ты с трудом могла спать. Было жарко… возможно, беспричинно, а возможно, во всём виноват нукенин, деливший с тобой кровать. Дышать было тяжело, в твоих мыслях блуждал лишь он. Не выдержав всего этого, ты встала и подошла к окну. Испарина на лбу исчезла, лёгкие наполнились свежим воздухом, несущим запах дождя. Стало немного легче, ты выдохнула. Глаза твои сами собой нашли его спящую фигуру. Его обнажённые плечи, спина, руки… Всё это божество находилось перед глазами. Его шёлковые, густые волосы сексуально спадали за спину, а его передние прядки беспардонно свисали на лицо, соблазняюще расположились на щеках. Он спал. Толку, что ты встала и выглянула в окно? – стало ещё хуже. Как же хотелось тебе коснуться его, и не только из-за физического желания, а из-за чего-то гораздо глубже, внутри… Тряхнув головой, ты легла спать и, как ни странно, через минут пять заснула. Ворочаясь, ты прижалась к мускулистой спине Учихи. Итачи это не оставил незамеченным, а ты продолжала спать. Учиха чувствовал тебя сзади, так близко к нему… Уж очень тревожно ты спала видимо, коли перевернулась. Теперь ты вплотную уткнулась лицом в его горячую спину. Брюнет каждой клеточкой чувствовал твою кожу, волосы, даже лёгкие касания ресниц. Далее твоя рука каким-то образом потянулась вперёд, а потом замертво упала вновь… ладонью на его руку. Телесный контакт не особо прельщал Итачи. Он недоумевал, что с тобой. Обычно, спишь ты шатко, но бездвижно, а сегодня… Нельзя опустить факт, что ему это ощущение – соприкосновение ваших тел – больше, чем нравилось. Ты всё сильнее прижималась к его горячему торсу. Умение себя стопроцентно контролировать побудило Итачи убрать твою руку и, немного толкнув тебя спиной, заставить на автомате перевернуться на другую сторону. Ночь для него прошла без сна.
Безусловно, в памяти твоей было лишь то, как ты легла спать. Всё остальное осталось в памяти черноволосого шиноби. Ты провела пальцем по запарившемуся стеклу и немного размыла его, что оно стало прозрачным там, где ты провела пальцем. По деревьям, декорированным шафранными листьями, бил ветер. Капли с этих золотых листочков слетали и разлетались, гонимые всё тем же ветром. Осень. Пустота. Холод. Что же делать тебе дальше? Каждый день ничего не приносит. Всё движется просто по течению. Будущего нет, прошлое знобит тебя по ночам, а настоящее день за днём проходит, как в тумане. Что-то нужно было менять. Ты решила покинуть эту гостиницу и уже обосноваться где-то. Начать жизнь заново, по-другому. Сделать это стоило завтра же. Чем быстрее, тем лучше. Ты знала, забыть Его не сможешь – надеяться оставалось лишь на силу времени. Ты будешь жить с чувством, что Он где-то там… И ты будешь всегда осознавать, что Ему всё равно, что Он использовал тебя. Ты никогда ничего не узнаешь… не узнаешь всей правды, спрятанной за Его холодным взглядом. Правды в том, что Ему не безразлично. Видимо, таков твой удел – жить в неведении. Нет, скорее в иллюзии. Ты всегда жила так, и мало что изменилось. Ты осознавала что-то новое, где-то становилась мудрее, но не видела главного. Ну и ладно… Время всё лечит. Да и выбора нет. Возможно, завтра всё же станет чуточку легче, и ты найдёшь своё пристанище в этой жизни… А пока хотя бы нужно попытаться пережить осень…

Ночной лес. Вокруг разруха. На этом месте, бесспорно, произошёл бой. Причём бой тот был величайшим. Исход того боя решит в будущем многое. Исход того боя ты вряд ли узнаешь. Кто-то один остался в живых, а может и ни одного. Но именно на поле этого боя находились сейчас шиноби Листа. Они случайно набрели на это место. Им было поручено найти тело Учихи Итачи, причём, как ни немыслимо, по инициативе Учихи Саске Тсунаде отдала распоряжение. И, в принципе, шиноби Листа искали в верном месте. Именно здесь произошёл бой, исход которого был неизвестен. Пытаясь разобраться в руинах, АНБУ продолжали искать, но было темно, посему ситуация затруднялась.
«Мите!» возгласил один из них. Похоже, он что-то нашёл. Да, это действительно был труп… Сначала было видно лишь окровавленное лицо и чёрные волосы, но потом тело удалось обследовать более внимательно.
«Это же…» прокомментировал АНБУ, переворачивая тело…