Каваий — японское слово, означающее «милый», «прелестный», «хорошенький», «славный», «вызывающий жалость, желание пожалеть, приголубить». Это субъективное определение может описывать любой объект, который индивидуум сочтёт прелестным. Может также использоваться для выражения чувства жалости, милосердия.
Автор:Bell from Hell Фэндом: Shingeki no Kyojin Дисклеймер:Хадзимэ Исаяма Персонажи: Эрен Джагер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Райнер Браун, Эрвин Смит, Ханджи Зоэ, Ривай Рейтинг: R Жанры: Гет, Джен, Юмор, Драма, Фэнтези, Экшн (action), POV, AU, Мифические существа Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, ОЖП Размер: макси Статус: в процессе Описание: 850-й год. Я - обычный солдат человеческой армии, сражающейся против титанов. Недавно окончила курсантское училище в Тросте, в 104-м отряде. Скрепя сердце, планирую вступить в Разведотряд по личным причинам. Но многие планы могут поломаться, когда вторая за пять лет стена, целый век защищавшая людей от чудовищ, вот-вот готова пасть...
Меня зовут Хиро Мэртирер, и я расскажу вам, как на моих глазах погибали товарищи и рождались герои. В том числе, как закончилась война человечества с гигантами. Посвящение: Исаяме Хаджиме, за великолепное произведение! Низкий поклон! Разрешение на публикацию: с разрешения автора Примечания автора:
Пару слов о фанфике и вопросах, которые обязательно возникнут у читателей: 1. Если название кажется вам знакомым, забейте. Никакого отношения к тому сериалу оно не имеет. 2. ВАЖНО! Идея фанфика в том, чтобы описать происходящие в манге (аниме) события от лица человека, находящегося одновременно и в центре всего хаоса, и в стороне, над конфликтом, с его точки зрения, в данном случае - от лица курсанта из того самого учебного отряда, в котором состояли главные герои. 3. В общем и целом, сюжетная линия будет такая же, как в манге, за исключением пары событий, возможно. 4. Жанр альтернативной реальности поставлен, поскольку ожидается альтернативная концовка. Альтернативная потому, что манга еще выпускается, сами понимаете. 5. Гет - только в мыслях Хиро. Насчет романтических отношений в этом фике автор серьезно сомневается. 6. Да, капрал обязательно появится, когда настанет его время!)
Глава 12. Формула. Привет читателям от автора! Давненько я не писала предисловий, но эта глава того заслуживает! Приготовьтесь к выносу мозга средней степени тяжести, ибо новой информации будет много! Кто-то подтвердит свои догадки, для кого-то все будет неожиданностью, так что вперед - приятного чтения! P.S. Поработаю Кэпом и упомяну таки: с этой главы начинается расхождение с основным сюжетом манги!
Первое ощущение, проснувшееся во мне, - физическая ломка. Согбенное тело, упирающееся содранными коленями в пол, позвоночник холодит металлический столб. Руки сведены за спиной до хруста в лопатках, запястья сдавливают наручники. Потом начинает функционировать зрение – картинка вспыхивает перед глазами, как будто разом зажгли тысячу свечей. Я вижу прямо перед собой деревянный стол, за которым сидит знакомый мне человек в очках и внимательно читает желтоватого цвета бумагу.
Генералиссимус Закклай?! Быть не может…. Что происходит? Где я?
Погодите…. Я определенно бывала здесь раньше. Совсем недавно я видела Даллиса за этим самым длинным и громоздким столом, и это казалось совершенно естественным. Но сейчас мое сердце колотится, как сумасшедшее, словно почувствовав всю опасность ситуации. Я пытаюсь повернуть голову и понимаю, что мы здесь не вдвоем. Помещение огромно, его потолок уходит вверх на десяток метров, как будто подогнано под рост среднего гиганта. И оно под завязку наполнено людьми – в солдатской форме, богатых одеждах, в робах священников и почти в лохмотьях. Я смотрю на всех этих людей сверху вниз, словно нахожусь на каком-то помосте. Их лица расплываются в неразличимые светлые пятна. Они все открывают рты и что-то говорят, пихают друг друга локтями, пытаясь оказаться как можно ближе к ограждению, но я не слышу ничего. Вероятно, меня контузило. Или же бешеный стук сердца заглушает все прочие звуки? Однако тут генералиссимус поднимает руку, и его голос простреливает мою голову навылет:
- Дело подсудимой, обвиняемой в сокрытии своей отвратительной титанической формы и уличенной в связях с иными лицами, скрывающими собственную чудовищную сущность гиганта, рассмотрено во всех аспектах и может быть закрыто. Нам остается только вынести приговор и привести его в исполнение.
С моих губ сорвался полу-вздох, полу-стон. Я рванулась, но наручники лязгнули, зацепленные за порочный столб отданных под суд преступников, и не пустили. Я упала лицом в пол, вывернув ноги, и толпа зрителей возбужденно и радостно загоготала. Я хотела позвать на помощь, хотела взмолиться о пощаде, но кого, кого просить об этом? Как, черт возьми, как я сюда попала?! Почему я не могу ничего вспомнить?! За что?! Я ведь ничего не сделала!
- Я прошу членов всех подразделений королевской армии высказаться, - продолжал Закклай невозмутимо, поверх очков взглянув на более спокойную часть свидетелей, состоявшую главным образом из солдат. Перевернувшись на другой бок, чтобы посмотреть на своих судей, я отметила, что теперь могу отчетливо увидеть их лица. Много лиц. Очень много почти родных и ненавистных лиц.
- Начнем с вас, командор Нил, - сказал генералиссимус высокому темноволосому мужчине, на куртке которого была вышита голова единорога. Я знаю его. Он возглавляет Военную Полицию.
- Я считал так ранее, считаю и сейчас. Всех представителей псевдо человеческого рода, оборотней, на деле являющихся нашими врагами – гигантами, - говорит, откашлявшись, Нил, с ненавистью глядя на меня, - надлежит без промедления уничтожать.
Я ответила ему гневно горящими глазами, вложив во взгляд остатки своей непокорной гордости. Я ждала этих слов. Однако его мнение ничего не значит, пока остальные будут держаться противоположной точки зрения. И потому я внимательно смотрела на следующего человека, к которому обратился Даллис Закклай:
- Командор Пиксис, прошу.
Главнокомандующий Гарнизона, так умело руководивший обороной Троста, с сомнением сдвинул брови. На его лбу проступили глубокие борозды морщин. Кажется, его собственное решение ему не нравилось, но представлялось единственно верным:
- Я голосую – убить.
Я ахнула, почувствовав резь в животе и глазах. Что? Если даже такой благосклонный ко всему необычному – лишь бы оно приносило пользу! – человек отправляет меня на эшафот, то кто же и что же им наплел про меня? Что, они думают, я натворила? Я же… я не могла никого?...
- Командор Смит, ваш черед.
Светловолосый и волевой, Эрвин Смит стоял на трибуне ближе всех к ограждению. Его лицо сохраняло каменное выражение, не сходившее обычно во время походов и битв. Встретив его жесткий взгляд, я разволновалась не на шутку. Плотно сжатые челюсти разомкнулись, только чтобы выпустить изо рта единственное слово:
- Поддерживаю.
Я явственно слышала, как рассыпаются осколки моей надежды, моей веры. Я постоянно критиковала Эрвина, утверждала, что на дух не переношу его методы… но всегда, всегда была уверена, что могу рассчитывать на его защиту, как лучшего друга отца и командира моего подразделения. Так что же стряслось? Как случилось, что даже «дядюшка» отвернулся от меня?
- За что, Эрвин? – у меня вдруг прорезался голос, высокий и пронзительный, которым я изъяснялась очень редко. Смит не отвел глаза, но их пустота разрывала мне сердце. – Нет, пожалуйста! Я… я не хотела вам врать!
Я не знаю, почему кричала это. Это даже на извинения не похоже. Я почти физически чувствовала, как подо мной разверзлась пропасть, ведущая прямиком в ад. И в эту пропасть меня столкнул Эрвин – тот, на кого я могла когда-то положиться…. С каждой секундой я взбиралась на одну ступеньку ведущей на виселицу лесенки. Жажда жить, как никогда, сушила мне горло. Я искала глазами друзей на трибуне и испытала непередаваемое облегчение, наткнувшись на самое желанное лицо в мире:
- Эрен! Эрен…
Мой зов плавно сошел на нет, как только я рассмотрела выражение его безумных изумрудных глаз. Презрение. Отвращение. Злость.
- Убить! – Микаса, стоящая рядом с Йегером, сжала его руку, будто напоказ, и выплюнула это смертельное слово мне в лоб. Я не могла больше туда смотреть. В глаза своему возлюбленному, который считает меня преступницей…. Я опустила голову.
- Помогите… Пожалуйста… - прошептала я совсем тихо. Эхо уверенных шагов достигло моих ушей, но я не шелохнулось. Мои мышцы словно замерзли. Я не была способна даже увернуться, когда тяжелый сапог ударил меня под дых. Я повалилась на бок, роняя изо рта капли крови на ослепительно белый пол. Моя голова откинулась на затылок, я невольно посмотрела вверх. Надо мной нависал капрал. Его неаккуратная челка отбрасывала на лицо пугающие тени.
- Убить, - отчеканил он бесстрастно, и его ничего не выражающие стальные глаза свирепо блеснули. Одним резким движением присоединив лезвие к рукоятке меча, Риваль взялся за нее обеими руками и вертикально занес над моим парализованным страхом телом. Косое острие направлено точно меж моих ключиц.
- Прощай, Хиро.
Мои зрачки расширились от внезапного осознания. Я не обняла его на прощание. Не обняла. Не обняла…. Если бы я еще могла его обнять….
Свет померк. Темнота, неожиданно окутавшая меня, должна была знаменовать смерть, но я жадно хватала ртом воздух и сухо всхлипывала, словно кто-то неимоверно тяжелый наконец-то слез с моей груди, и легкие расправились. Я дышала.
Я жива.
Я моргнула, но тьма оставалась все такой же густой, такой же непроглядной. Я поднесла руку к глазам, чтобы проверить, подняты ли веки – но я не могла разглядеть даже собственной белой ладони. Рука сама собой шлепнулась сбоку, налившись тяжестью, шлепнулась с мягким плюхом и шуршанием ткани. Я тщательно ощупала себя и пространство вокруг. Меня облегала легкая сорочка примерно до колен, каких у меня и в детстве не водилось, не то что сейчас. А еще я лежала на скомканных простынях, влажных от моего собственного пота. Здесь и сейчас жарко. Я откинула одеяло – и уловила краем уха, как оно шелестит, сползая куда-то вниз. Получается, я всего лишь спала на этой кровати. Зал суда, генералиссимус, Эрвин – все это было обыкновенным, может, чуть более «слишком» реалистичным кошмаром. Меня разбудила мысль о капрале, относящаяся к настоящей действительности.
Я сжала виски руками, подтянув колени к груди. Я уехала из Гермины вместе с отрядом информаторов из Военной Полиции. Мы должны были беспрепятственно добраться до Троста, однако….
Волосатый гигант. Трусливое бегство полицейских. Я сама с прокушенным животом….
Я провела пальцами по прессу под сорочкой. Нет даже шрама, как и ожидалось от моей способности к регенерации. Но разве… разве меня не проглотили? Шершавый, влажный язык «обезьяны» походил по ощущениям на эти простыни. Я помню. Так каким образом я очутилась тут – незнамо где, в этом подобие ночнушки, завернутая в кокон одеяла в абсолютно темной комнате?
Я решительно спустила босые ноги с кровати. Пол оказался ближе, чем я думала – судя по всему, мое ложе покоилось на коротких «сваях». Вытянув перед собой руки, чтобы не наткнуться на какой-нибудь невидимый предмет, я почти сразу же споткнулась обо что-то, при последующем ощупывании напомнившее сундук, и упала на колени. Далее передвигалась уже на четвереньках. Мне понадобилось около пяти-семи минут, чтобы добраться до стены и уже по ней найти деревянную поверхность двери. Совершенно герметично закрытая, не пропускавшая под собой ни лучика света, она не имела замков, только круглую ручку. Я потянула за нее, и створка покорно отворилась, позволив солнцу со всей мощью бить мне в лицо. Зажмурившись, я проскользнула в великолепно освещенное помещение из своего прямо противоположного темного угла и замерла, усиленно моргая. Как только перед глазами перестали прыгать черные точки, я осмотрелась.
Громадное окно, впускающее в просторную комнату океаны света. Справа – ряды книжных стеллажей, заставленных так, что и тетрадку между томами невозможно было вставить. Они заинтересовали меня – в нашем королевстве книги являлись роскошью, немногие могли себе их позволить. Я и не подозревала, что у кого-то может быть столько литературы! Кто же ее хозяин? Переместив взгляд левее, я заметила простой белый гардероб и стол на изящных фигурных ножках из светлого дерева, за которым на точно таком же стуле спиной ко мне сидела женщина с длинными волнистыми волосами цвета меди.
Я открыла рот, но не сумела выдавить ни звука. Молча сделала шаг к ней. Еще шаг. Эти волосы…. Она наблюдала за моим исцелением в Стохессе. А потом сбежала. Сбежала от моих вопросов. Кто она, черт побери?!
Хотя я ступала очень осторожно - да и босыми ступнями невозможно наделать много шума! – женщина каким-то образом поняла, что кто-то к ней приближается. Возможно, она почувствовала затылком мой пристальный взгляд. В любом случае, ее голова повернулась, чтобы посмотреть через плечо, и точеный профиль тонкого носа и плавной линии подбородка предстал в солнечном свете во всей своей красе. Голубой глаз, остановившийся на мне, не казался добрым, но пронизывающим насквозь. Я замерла под прицелом рентгена. Я всегда замирала под этим взглядом и опускала свой в пол, зная, что меня уличили в очередной проказе. Но теперь я не могла отвести глаза. Они почти наверняка мне лгали.
- Долго еще будешь там стоять, как статуя Венеры? – усмехнулась женщина, отодвигая стул и поднимаясь. Она носила темно-синие штаны, заправленные в ботинки на шнуровке, доходящие до щиколоток, и свободную блузку из легкой белой ткани. Еще один шоковый укол. До этого я видела ее только в форме, и поэтому ощущение нереальности происходящего только усилилось. Я пошатнулась и облокотилась на стеллаж, продолжая пораженно таращиться.
- Хиро, ты не узнаешь меня? – как она может спрашивать о таком? Разве была хоть какая-то доля вероятности, что я забуду?
- Мама, - губы произнесли это слово машинально, без участия перегревшегося мозга. – Мамочка, - я не заметила, как оказалась рядом с ней и обвила ее руками. Я чувствовала тепло и упругость ее тела, все его изгибы, ее размеренное дыхание и сердце, бьющееся чуть быстрее нормы. На мгновение я вновь ощутила себя девятилетней девочкой, встречающей маму из очередной экспедиции за стену. Тогда я уже достаточно хорошо осознавала, чем грозили ей эти чуть ли не ежемесячные походы.
- Мама, мама, мама, - я повторяла раз за разом то, что не имела возможности произнести целых пять лет. – Мама, мамочка…. – я стиснула ее еще сильнее, прижала к себе еще крепче, словно проверяя на прочность. Анжелина Мэртирер засмеялась, тряхнув своей внушительной шевелюрой.
- Угомонись! – весело велела она, взлохмачивая мои волосы. – Я никуда не денусь. Живая, здоровая и цветущая!
Я отстранилась с налетом недоверия, но робкая счастливая улыбка упорно не сходила с лица. Пусть это и кажется невероятным, но мать стоит передо мной, целая и невредимая, неизвестным, но, очевидно, находчивым способом спасшаяся от гигантов.
- Выходит, Эрвин не соврал, - пробормотала я, стараясь придать взгляду серьезное выражение, но все равно сияя, как начищенная до блеска тарелка. – Вы и правда пропали без вести. Папа… папа ведь тоже здесь? – я снова огляделась кругом, пытаясь обнаружить следы пребывания мужчины в этом доме, но потухшая радость в маминых глазах развеяла возникшие было надежды увидеть горячо любимого отца живым.
- Прости, Хиро. Это моя вина, - покачала головой мама; ее взгляд мгновенно стал ледяным. – Мы спаслись вместе, но несколько месяцев назад произошел… несчастный случай.
Я опустилась на стул, на котором недавно сидела она, уставившись в окно на голубое небо в разрывах редкой пелены облаков. К удивлению, я почувствовала, как сердце ужалила тоска в сочетании с болью. Казалось бы – ты считал, что человек мертв, а он и вправду оказался мертв. Ничего не изменилось. А такое ощущение, словно я потеряла папу еще раз.
- Мне жаль. Я его не уберегла, - повторила мать свои ненужные извинения, но я пожала плечами.
- Ты жива, а, значит, я уже в плюсе, - попыталась пошутить я, но вышло слишком уж кисло в сочетании с моей кривой улыбкой. Я зацепилась взглядом за волосы медного цвета и выдохнула, чтобы сменить тему:
- А что стало с твоими волосами? Почему они рыжие, когда всегда были каштановыми?
- Ах, это, - протянула мама, отсутствующе глядя в сторону и теребя волнистые локоны пальцами. – Это, если можно так выразиться, побочный эффект.
- Побочный эффект? – удивилась я, уже куда внимательнее присматриваясь к ее прическе, но не находя более ничего необычного, кроме колера. – От какого-то эксперимента?
- Угадала, - загадочно хмыкнула мама.
- И он… - я мельком взглянула на свою левую руку, где красовалось кольцо, и на мамину руку с таким же на среднем пальце, а потом приплюсовала ее таинственное исчезновение из Стохесса, - … как-то связан с гигантами?
- Снова в точку, - довольно кивнула родительница. Я уже собралась с духом задать свой главный вопрос: «Мама, ты – гигант, так?», когда раздался хлопок распахнутой сильным ударом двери, - не той, за которой спала я, а другой, находящейся меж стеллажами, - и громкий возглас прогремел на всю комнату:
- Анжелина! Эй, Анжелина! Уже полдень, ты мне обещала!
Хорошо, что я сидела - ноги уж точно не удержали бы меня. Этот спокойный, ровный низкий голос! Как, однако, хорошо начался этот день! Где бы я ни находилась и что бы ни происходило, я теперь твердо убеждена – я в безопасности. Быстро оправившись от удивления, я вскочила со стула и, едва вошедший показался из-за стеллажей, бросилась ему на шею.
- Райнер! – я выдохнула это ему в ключицу, чувствуя, как меня распирает от счастья. После очередной передряги мы оба опять выжили и ухитрились встретиться. Однако мой первый друг не торопился разделять мое радужное настроение. Так же, как и не торопился обхватывать меня руками, как я его.
- Ты чего? – спросила я, пихая его кулаком под ребра и отстраняясь, чтобы посмотреть в лицо. Райнер выглядел мрачным и суровым, как никогда. Его глаза были прикованы к моей матери, когда он угрюмо произнес:
- Ты ей еще не рассказала.
- Я только начала, - мама наклонила голову и стала ловко перебирать медные пряди, заплетая их в толстую косу. Я насторожилась.
- Что она должна была мне рассказать? Плохие новости? Что-то не так с Эреном? – волнение затопило меня в тот же миг. Я не могла заставить себя снять руку с плеча Брауна, только сильнее его сдавливая. Райнер опустил подбородок, чтобы поймать мой встревоженный взгляд своим – тяжелым и серьезным.
- С Эреном все в порядке, я думаю. Но не благодаря нам, - медленно выговорил друг так, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Я… обязан признаться тебе, Хиро. Ты должна знать кое-что обо мне прежде, чем Анжелина поведает тебе об истинном положении вещей в этой войне, - я смотрела ему в глаза самым преданным взглядом, на который была способна, но, кажется, от этого ему стало только хуже. Вхолостую поработав челюстью, словно разминая ее, Райнер отчеканил:
- Пять лет назад я убил большую часть людей, живущих за стеной Мария. Я – Бронированный Титан.
Я не шелохнулась. Тогда я, кажется, просто не понимала смысла сказанных мне слов. Я все так же смотрела на друга с легкой улыбкой преисполненными доверия глазами.
- То есть…. Фактически, я их не трогал, но они погибли из-за меня. Из-за того, что я разрушил внутренние ворота Шиганшины, - пояснил Райнер, как будто это было необходимо. Постепенно моя улыбка увяла. Я убрала руку и отступила на несколько шагов. Райнер не двигался с места. Мама тоже. Я встала так, чтобы держать их обоих в поле зрения. А потом очень хладнокровно, хотя мои нервы находились уже на пределе, протянула:
- Твою мать.
Разрозненные факты, недомолвки, мои догадки – все это вдруг сложилось в полную картину, пусть и с некоторыми затертыми местами. Но, главное, суть ясна.
- Что ж, прекрасно, - я запрокинула голову и шумно выдохнула в потолок. – Ты – Бронированный. Тогда логично предположить, что Берт – Колосс, так?
- Так, - угрюмо подтвердил Райнер.
- И вы оба помогали Энни в ее охоте на Эрена, - мой голос впервые сорвался, и я продолжила почти пискляво, стараясь не сбиться на визг. – И Петра… Эрд, Ауро… Гюнтер… мать Эрена… Вы виноваты в их смертях.
- Ты права. Все верно, - так же хмуро кивал мой лучший друг.
- Предатели, - сквозь зубы выдавила я, сдерживая вопль гнева и боли, и повернула голову к матери. – Теперь ты, мамочка. Судя по всему, ты осведомлена о происходящем лучше меня, а? Ты вырывала листы из дневников, скрывая свои секреты, высказанные в момент полета мысли ученого, от Разведотряда, в котором служила. Я думала, ты заботишься обо мне, так как у меня время от времени проявляются… синдромы гиганта. Но на самом деле ты просто работала на два фронта, изначально будучи на стороне титанов?!
- Отчасти, - мама больше не улыбалась. Пронзительной голубизны радужки сверкали в свете полуденного солнца, делая взгляд еще более устрашающим и глубоким. – Мы с твоим отцом переселились в Трост, когда ты была совсем маленькой, чтобы подробно изучить методы и устройства, которые придумали люди для борьбы с гигантами….
- Зачем это, ха? Познай врага изнутри? – я захохотала; это был приступ истерического смеха. Он оборвался так же внезапно, как и начался. – Я догадалась, что ты гигант, когда тебе удалось ускользнуть от меня в Стохессе, и по этому кольцу, которым можно поранить себя и превратиться, - я подняла руку с собственным украшением на уровень лица. – Что за секту вы тут организовали? И, кстати, где мы находимся?
Райнер и мама переглянулись с таким видом, будто ожидали похожей реакции. Меня это разозлило, но, прежде чем я развернула новый монолог, мать поспешно ответила:
- Примерно в пятистах километрах от Марии.
Эта короткая фраза стала ударом куда более сильным, чем известие о том, что мама жива. Я схватилась рукой за полку, чтобы не упасть, и оттянула ворот сорочки. Меня прошиб пот.
- То есть, мы сейчас непосредственно на территории гигантов?
- Очевидно, - непринужденно пожала плечами мама. – Но, раз уж ты логически вывела тот факт, что все в этой комнате – титаны, то опасаться нечего. Не так ли?
Я ненадолго потеряла дар речи. В этот короткий промежуток времени мамуля успела вставить еще пару предложений:
- Разумеется, мы не в какой-нибудь хижине посреди леса или степи, вокруг которой бродят гиганты. Если бы ты посмотрела из окна вниз, то увидела бы обыкновенные дома. Мы в городе, лишь немногим отличающемся от того же Троста или Шиганшины.
- Он, должно быть, переполнен чудовищами, - хрипло съязвила я, покосившись в окно. Теперь я наконец-то заметила крыши, уходящие вроде бы на несколько миль вперед. – А где же шатающиеся по улицам великаны?
- Хиро, это не город гигантов, - впервые после моего обвинения в предательстве заговорил Райнер. Его тон звучал до крайности виновато. – Здесь живут те, кто может превращаться в титанов, да. Но лишенных рассудка людоедов ты тут не встретишь. Они бродят за стеной. За нашей безымянной стеной.
Я пораженно уставилась вдаль, на пейзаж города. Другой город, защищенный стеной…. Пусть даже населенный оборотнями…. Неужели существуют не только Мария, Роза и Шина?
Райнер, воспользовавшись моей задумчивостью, отделился от стеллажа, к которому прислонился, и шагнул ко мне.
- Стой там! – заорала я, схватив первую попавшуюся книгу и замахнувшись. – Никаких резких движений, или я закачу настоящую истерику! Мало не покажется, гарантирую! Не смей ко мне приближаться, обманщик!
Мои слова выстроили между нами стену иного рода. Браун замер, глядя на меня почти растерянно, словно не заслужил таких оскорблений. Я хотела врезать по этой лицемерной роже.
- Ага, дайте-ка подумать теперь, - я прикинулась, что летаю в облаках. – Жили вы, значит, себе спокойно в своем захудалом городишке, а потом вот так внезапно решили пойти и испортить жизнь другим, да? На кой черт вам понадобилось топать за пятьсот километров к нам и разрушать внешнюю стену, уничтожать треть населения королевства?! Какой в этом резон?
- Причин предостаточно, - холодно отозвалась мама. – И что еще за «к нам»? Ты – моя дочь! Ты – одна из нас!
- НЕТ! – взвизгнула я, размахивая книгой. – Даже если ты родила меня и воспитывала несколько лет, то в конце концов все равно оставила совершенно одну в Тросте, городе людей! Если ты отступила от своего солдатского долга – как и Райнер с его сообщниками! – я злобно зыркнула на Брауна, - то меня это никак не касается!
- Еще как касается! – возразила мать, скрестив руки на груди и глядя на меня сверху вниз с укоризненным выражением. На секунду мне почудилось, что мы спорим не о титанах и человеческом роде, а о том, стоит ли заводить домашнее животное. – Надеешься, сможешь вернуться и пойти с повинной к Смиту? Наивная девчонка! Оборотня, скрывавшего свое обличие, он отправит на эшафот, не задумываясь.
- Я не гигант, мама! – с надрывом крикнула я, едва сдерживая слезы. В сознании подневольно всплыла сцена из моего кошмара.
- Ты регенерируешь, я собственными глазами видела!
- Я не умею превращаться. У меня… ничегошеньки не выходит! – получилось так жалобно, что непонятно, то ли я хочу этому научиться, то ли боюсь, что получится. – И эта чертова регенерация работает с перебоями, так что….
- Это – побочный эффект, - вздохнула мама, поглаживая заплетенные в косу волосы. Я напряглась еще сильнее, вся подобралась, прежде чем выпалить:
- Эксперимент над гигантами, чтобы превратить их в людей?
- Нет. Над людьми, - отрезала мама звенящим стальным голосом, – направленный на то, чтобы превратить их в гигантов.
Я отшатнулась и обрушила полку с книгами, которая увлекла за собой все нижние. Ветхие тома лавиной потекли к моим ногам. Проснулось дикое желание повторить этот подвиг. Ибо во мне бушевала ярость. Я чувствовала жар, исходящий от моих щек и лба, как будто капрал вновь наказал меня своим садистским способом. Вот только это было намного обиднее и больнее.
- Хочешь сказать, ты ставила на мне эксперименты? – хрипло вопросила я. Горло саднило от жажды раскричаться. – На своем родном ребенке?!
- Да. В этом нет ничего особенного, - сухо произнесла мама, парализуя меня своим рентгеновским взглядом. – Если не веришь, спроси Райнера. – Я невольно повернула к Брауну голову, почти скалясь от сдерживаемой злости. Лучший друг отвел глаза, выражение его лица оставалось мрачным и виноватым. – Он пережил такое же детство, что и ты. Вернее, почти такое же, раз уж он вырос здесь, среди себе подобных. – Я угрюмо молчала, переваривая невероятно аморальную информацию. – Ты должна знать, что каждый ребенок в этом городе, родившийся достаточно крепким и здоровым, получает судьбоносный укол.
- Укол? – яркое воспоминание вспыхнуло в мозгу: я лежу на кровати в лихорадке, а мама подносит к моей шее шприц, вдвое больше обыкновенного, с матовым содержимым насыщенного фиолетового цвета. Дыхание сбилось – я закашлялась, ощущая головокружение и дикий страх, которые сопровождали меня в те ужасные дни. Значит, это было вовсе не лекарство от лунатизма…
- Сыворотка с вирусом, поражающим и перестраивающим клетки, - объясняла мама будничным тоном, пока меня трясло и сгибало от ужаса. – Если не вдаваться в микробиологические подробности, через несколько дней возможности твоего организма к воспроизведению утерянных клеток возрастает настолько, что им требуется только сигнал – и они начнут строить.
- Строить… тело гиганта, - выговорила я, озаренная. – Катализатор….
- Катализатор? – на это раз мама переспросила меня.
- Когда пускаешь себе кровь…. Теряешь эритроциты и разрушаешь кожные покровы. Повреждение организма - это сигнал к ускоренному делению клеток. А вирус, изменивший клетки, делает возможным проводить это деление вне тела, создавая титаническую оболочку, - медленно пробормотала я, сжимая кулаки. – Но… зачем делать такое с людьми? Тем более такого молодого возраста?
- Думаю, ты и сама понимаешь, что бороться с гигантами за стеной, имея человеческое тело и прилегающие к нему слабости, невозможно.
- Это не так! Мы же сражаемся!...
- Опять это «мы»! Кто «мы»? Разведотряд? Они преподносят себя в качестве бесплатного обеда титанам, в этом я убедилась за десять лет службы в нем. И сделала вывод о бесполезности такого подхода. Поэтому я оставила Разведку и опять вернулась к формуле.
- Формуле? Мы же говорили о вирусе!
- Эта сыворотка…. Да, она содержит вирус, заключенный в клеточную форму, которую разрушают лейкоциты в организме носителя, обрекая его на заражение. Но в ней не только вирус, - мама тяжело вздохнула и повела плечами, словно сбрасывая с них непосильную ношу. – Там должны быть какие-то бактерии и растворенные витамины, чтобы сыворотка подействовала как надо. Иначе вирус выйдет из-под контроля.
- Какие-то? То есть вы понятия не имеете, что способно обуздать вирус и в каких количествах?! – в суеверном ужасе я вцепилась пальцами в волосы. – Получается, на детях вы экспериментируете с составом сыворотки?!
- У нас нет другого выбора. Только так мы можем создавать воинов, которые защитят город от гигантов и которых можно использовать… для некоторых политических целей.
Я презрительно фыркнула и распрямилась.
- Какие бы цели вы не преследовали, нельзя втягивать в это детей! Это уже вопрос морали и совести!
- Ты ошибаешься! – отрезала мать, сверкнув пронзительно голубыми глазами. – Этот вирус… Мы пока не знаем, почему, но - чем моложе организм, в котором он поселяется, тем сложнее вирусу оплести разум.
- Что-что? – я начала выпадать из реальности: настолько все оказалось запутанным.
- Этот вирус воздействует не только на клетки, но и на психические процессы, протекающие в нервных центрах в мозге, - мамочка нахмурилась, и я догадалась, что она сама пока мало вникает в то, что говорит. – И каким-то образом мозгу, в котором психические процессы еще слабо развиты, гораздо легче подчинить себе вирус. Это мы называем «синдромом молодости», или совсем уж неформально «ветер в голове». Поэтому и сам вирус получил имя “Windy Virus” – WV.
- А что происходит со взрослыми, которым вводят сыворотку? Мама долго молчала, словно ожидая, что я сама отвечу на этот закономерный вопрос. Но я не собиралась озвучивать свою догадку.
- По статистике за последние десять лет, семьдесят восемь процентов инфицированных теряют способность мыслить и навеки остаются заключенными в форме гиганта. Их человеческая оболочка растворяется, и мы получаем то, что в огромных количествах бегает сейчас по просторам за стеной, - монотонно продекламировала бывшая глава исследовательского отдела Разведотряда.
- Так вот откуда берутся все новые и новые гиганты! – воскликнула я, содрогаясь. К горлу подкатывала тошнота. Я гнала прочь мучительную мысль о том, что, возможно, собственными руками убивала… людей. Точнее, тех, кто когда-то был человеком. – А остальные двадцать два процента?
- Они смогли побороть WV и являются ценным приобретением для армии, состоящей сплошь из молодняка.
- Армии? – дети-военные, служащие городу. Похоже на курсантское училище.
- Таких осталось немного, - пробормотала мама тихо. – Они с трудом привыкают к гигантскому телу и не способны контролировать его как следует. Но те исключения, которым удается быстро освоиться, превосходят молодежь силой и ловкостью - сказывается незаменимый опыт рукопашных битв в человеческом обличии.
Я смотрела ей в глаза и слегка водила подбородком из стороны в сторону. Ставить эксперименты на детях ради выведения правильной формулы для наделения человека силой гиганта. Сколько бы раз и в каких бы вариациях я не произносила эту фразу про себя, я не понимала истинный ее смысл до конца. Но, в любом случае, принять это я не могла. Воцарившаяся тишина стала неожиданностью. Погрузившись в себя, я не заметила, как затянулась пауза.
- Ты говоришь, вы пробуете разные составы для вакцин, - протянула я с расстановкой, стараясь собраться. – По идее, они не должны срабатывать. Даже на детей. Вирус без нейтрализаторов лишил бы всех подопытных разума, разве не так?
- Мы пробуем разные нейтрализаторы, и иногда они действительно не способны обуздать WV. Но чаще всего очередная неверная формула дает новый эффект. Например, шерсть на теле, - я ощутила разряд тока, поразивший меня в основание шеи. Я присела на корточки, давя предплечьями на живот: мне казалось, что внутренности вот-вот опять начнут вываливаться наружу.
- Что? Что такое? – спросила мама взволнованно и подошла ко мне, но я успела встать и уклониться от ее заботливо протянутых рук. Я не хотела, чтобы она прикасалась ко мне.
- Меня проглотил гигант, покрытый волосами с головы до пят. Это последнее, что я помню, - отозвалась я напряженно. – И он определенно обладал неповрежденным разумом. Он спросил меня об Эрвине Смите.
Лицо мамы озарила легкая, с каплей снисхождения улыбка.
- Конечно же, об Эрвине, - повторила она, таки кладя руку мне на макушку. – Извини за боль, которую пришлось тебе причинить, чтобы доставить сюда в целости и сохранности. Это уродливое создание, похожее на обезьяну, – моя титаническая оболочка.
- Твоя?!
- Новую формулу я испытала на себе. Очередная ошибка, и вот я обречена слоняться по территории гигантов черт знает в чем, - безнадежно вздохнула мама, не особо обращая внимание на мой дергающийся от возмущения уголок рта. – Кстати, нести человека во рту шестьсот километров и не проглотить его не так-то просто.
- Испытала на себе? Как давно? – я заставила себя сказать это вместо пустых обвинений в пренебрежительном отношении к собственному ребенку.
Семьдесят восемь процентов испытуемых безвозвратно трансформируются в безумных титанов. Но у мамы получилось справиться с WV. Случайно… или она просто знала, как?
- Как раз перед переселением в Трост. Я решила, мне пригодится сила гиганта в стане… ммм… неприятеля….
- Ты называешь людей нашего королевства врагами, хотя сначала утверждала, что вы воюете с титанами? – грубо прервала я ее, уличив во лжи.
- Все не так порой, как кажется, - размыто ответила мама.
- Так расскажи, как на самом деле! – топнув босой пяткой, потребовала я, пылая нетерпением и подстегиваемая смесью любопытства и чувства собственной причастности ко всему этому. - Почему ты притащила меня сюда сейчас, бросив в Тросте пять лет назад? Почему Райнер и Бертольд пробили брешь в Марии и обрекли на смерть ее жителей?
- Достаточно на сегодня, - холодно отрезала родительница. – Я прямо вижу, как не помещающаяся в голове информация лезет у тебя из ушей и ноздрей. Подбери ее для начала и уложи как следует в мозговой картотеке.
- Но…
- Ты чересчур возбуждена и воспринимаешь все несколько неадекватно. Остынь. Можешь прогуляться, например, - посоветовала мама настойчиво. – А у меня еще есть дела.
Я не сдвинулась с места, категорично скрестив руки на груди.
- Не уйду, пока не ответишь, зачем вам понадобилось уничтожать треть населения королевства!
Мама устало вздохнула и потерла шею ладонью, прикрыв глаза. Словно спрашивала: «Что же мне с тобою делать?»
- Хорошо, - вымолвила она, очевидно, сдавшись. Но мой триумф длился ровно до следующей ее реплики, обращенной уже не ко мне. – Райнер, если не в тягость, вынеси ее наружу.
- Э? Что? – оторопела я.
- Запросто, - ухмыльнулся Браун, медленно приближаясь с вполне очевидными намерениями схватить меня в охапку. Отчетливо представив, как забавно буду смотреться на его плече, я отскочила подальше и замахала руками:
- Нет-нет-нет, я передумала. Прогулка – так прогулка! – почти воодушевленно заявила я и строевым шагом направилась к двери, через которую вошел Райнер. Уже взявшись за ручку, я услышала мамин заливистый смех.
- Наверное, тебе плевать на общественное мнение, но неплохо было бы одеться, прежде чем выходить на люди, хотя бы для приличия. Между прочим, в твоей комнате стоит сундук с одеждой.
Тут-то я и осознала, что до сих пор шлялась в одной только ночной сорочке. Кгхм. Перед Райнером. Впрочем, его это, похоже, не смутило. Однако мама права. Я отпустила ручку и промаршировала к темной комнате, в которой проснулась, с гордо поднятой головой. Оставив дверь приоткрытой, чтобы в помещение без окон проникал свет, я плюхнулась перед упомянутым простым деревянным сундуком с плоской крышкой и без замка, стоящим рядом со спинкой кровати, и открыла его. Одежды оказалось немного и в основном слишком большого или маленького размера. К тому же, все – платья, которые я, как солдат, не ношу в принципе. Но на дне ящика отыскались-таки престранные штаны и куртка, которые на глаз были примерно моего размера. Судя по всему, они шли в комплекте – одинакового бледно-желтого цвета, почти сплошь покрытые гибкими, но твердыми пластинами из незнакомого материала, отражающими свет. Я влезла в этот странный костюм, накинув куртку поверх найденной при повторном копании в сундуке белой майки, и прислушалась к ощущениям. Сидит неплохо, только рукава слегка длинноваты. Ткань, хотя и была мягкой на ощупь и выглядела вполне обычной, не нагревалась от контакта с кожей. Значит, термостойкая. Поэтому в куртке и штанах было довольно прохладно.
Когда я облачилась в костюм и вернулась в комнату, которую логично называть библиотекой, ни мамы, ни Райнера я уже не застала. Мать, вероятно, отправилась по своим загадочным делам. А Браун, наверное, побоялся, что я буду на него дуться и рычать. И правильно сделал. Хоть это совсем не в его характере.
За дверью между стеллажей обнаружилась винтовая лестница с отполированными перилами. Я спускалась по ней довольно долго – похоже, в этом здании несколько этажей – и через короткий коридор и светлую дверцу выбралась на свежий воздух. Мои волосы мгновенно взвились и полезли в глаза – здесь дул сильный ветер, принося с собой незнакомый ранее запах. Точнее, смесь знакомых запахов в совершенно новом сочетании. Этот аромат наводнил легкие до краев, наполнил тело странной невесомостью. Дышать стало гораздо проще, словно и не было этого напряженного разговора наверху.
Я стояла на крыльце и видела, как улица плавно идет по наклонной куда-то вдаль, петляя меж домов, сложенных из белого и желтого кирпича. Мимо проехала повозка, запряженная пегой лошадью и нагруженная дровами. Люди шли наравне с ней, в ту и другую стороны. Они выглядели точно так же, как и жители любого из городов нашего королевства. Удивительно: в мои уши лился шум оживленной улицы, такой же, как в Тросте, непрошенные пустые слова разговоров, на те же темы, что велись в Стохессе, и одевались прохожие небогато, как в Гермине, однако я чувствовала исходящее от них… счастье?
- Напялила форму? Надо же, - раздалось справа недоверчивое хмыканье. Я повернулась. У крыльца подпирал стенку Райнер. Хм. Все же не сбежал. Ничего не сказав, лишь одарив блондина недовольным взглядом, я перепрыгнула ступеньки и потопала вниз по извилистой улочке. Не прошло и двух секунд, как я услышала торопливые шаги за спиной.
- Хиро! Подожди! Ты злишься, да? – последнее полу-утверждение, полу-вопрос раздалось уже у самого моего уха. Я затормозила и развернулась к Райнеру. В его глазах застыла растерянность и толика страха.
- А ты как думаешь? Я в ярости, - отозвалась я холодно и неприступно, подражая голосу матери.
- Я бы извинился, но за такое невозможно вымолить прощение….
- За что? За разрушение стены и гибель жителей, которых она защищала? Или за сокрытие от меня факта о том, что являешься гигантом? Если первое – не трать время. Никто из дорогих мне людей тогда не погиб. Все они находились в Тросте, вдали от прорыва стены. Просить прощения будешь у тех, чьи близкие поплатились жизнями за твой поступок, – отчеканила я с легким пожатием плеч. – А если второе… в принципе, я не шокирована. Я давно догадалась, кто снабжал Энни данными Разведотряда. Все логично.
Райнер выглядел потрясенным моими безразличными словами. Кажется, мне удалось почерпнуть у капрала кое-какие полезные навыки и успешно их использовать.
- Тогда почему…
- Я в ярости из-за своей неосведомленности. Из-за того, что моя мать втянута в какие-то бредовые исследования. Из-за того, что мой лучший друг предал своих товарищей. Если кратко, то меня не устраивает ситуация в целом. И то, какую роль ты во всем этом играешь, мне тоже определенно не нравится! – это я произнесла уже более эмоционально, скрежеща зубами и добавив голосу грубости.
- Если я не могу извиниться, - выговорил Райнер совершенно серьезно, глядя мне в глаза, - я сделаю все, о чем ты попросишь. И когда попросишь.
Я плотно сжала губы и кулаки. Я знала, чего хочу, еще когда мне открыли первый кусочек правды. Вряд ли, конечно, он согласится на это, но кто может сказать наверняка, насколько сильны его дружеские чувства?
- Отлично. У меня как раз есть подходящая просьба, - я шагнула вплотную к Райнеру и встала на цыпочки, почти касаясь кончика его носа своим, как когда-то давно в училище, когда мы о чем-то долго и упрямо спорили. Его ясные, честные глаза сохраняли прежнее выражение спокойной уверенности, заставлявшее чувствовать себя в безопасности. Я убрала с губ всякое подобие улыбки или усмешки, чтобы Райнер не подумал вдруг, что я шучу, и выдохнула ему в лицо:
- Отнеси меня к Розе. Прямо сейчас.
- Ч-что? – как я и ожидала, Браун оторопел и отстранился, хмуря брови. – С ума сошла? Что ты там собралась делать теперь?
- Что? А разве не очевидно? – я повысила голос и швырнула приговор в Райнера, как какой-нибудь боевой топор:
- Я собираюсь сдать вас всех Эрвину Смиту.
Категория: Гет | Добавил: Ohiko (19.05.2015)
| Автор: Bell from Hell
