Автор:Bell from Hell Фэндом: Shingeki no Kyojin Дисклеймер:Хадзимэ Исаяма Персонажи: Эрен Джагер, Микаса Аккерман, Армин Арлерт, Райнер Браун, Эрвин Смит, Ханджи Зоэ, Ривай Рейтинг: R Жанры: Гет, Джен, Юмор, Драма, Фэнтези, Экшн (action), POV, AU, Мифические существа Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, ОЖП Размер: макси Статус: в процессе Описание: 850-й год. Я - обычный солдат человеческой армии, сражающейся против титанов. Недавно окончила курсантское училище в Тросте, в 104-м отряде. Скрепя сердце, планирую вступить в Разведотряд по личным причинам. Но многие планы могут поломаться, когда вторая за пять лет стена, целый век защищавшая людей от чудовищ, вот-вот готова пасть...
Меня зовут Хиро Мэртирер, и я расскажу вам, как на моих глазах погибали товарищи и рождались герои. В том числе, как закончилась война человечества с гигантами. Посвящение: Исаяме Хаджиме, за великолепное произведение! Низкий поклон! Разрешение на публикацию: с разрешения автора Примечания автора:
Пару слов о фанфике и вопросах, которые обязательно возникнут у читателей: 1. Если название кажется вам знакомым, забейте. Никакого отношения к тому сериалу оно не имеет. 2. ВАЖНО! Идея фанфика в том, чтобы описать происходящие в манге (аниме) события от лица человека, находящегося одновременно и в центре всего хаоса, и в стороне, над конфликтом, с его точки зрения, в данном случае - от лица курсанта из того самого учебного отряда, в котором состояли главные герои. 3. В общем и целом, сюжетная линия будет такая же, как в манге, за исключением пары событий, возможно. 4. Жанр альтернативной реальности поставлен, поскольку ожидается альтернативная концовка. Альтернативная потому, что манга еще выпускается, сами понимаете. 5. Гет - только в мыслях Хиро. Насчет романтических отношений в этом фике автор серьезно сомневается. 6. Да, капрал обязательно появится, когда настанет его время!)
Глава 16. Акт доверия. Привет читателям и извинения за ожидание. Автор, похоже, впал в состояние "творческого кризиса" - мне совсем не нравится то, что я пишу, хотя эти события уже давно были продуманы.-___- Как бы то ни было, надеюсь, что вам эта глава полюбится, как и прежние. Приятного чтения!
Я лежала на боку, слегка поджав ноги, и слушала собственное дыхание, пытаясь его выровнять. Голова утопала в подушке, а не как обычно билась затылком о бетон, под телом чувствовался мягкий матрас. Натертую кожу запястий и лодыжек, которые прежде сковывали кандалы, теперь приятно обдувал прохладный ветерок. Просто райское блаженство для человека, уже три дня мечтающего о кровати! В таких условиях достаточно упасть на постель и закрыть глаза, чтобы отключиться, но меня лично невыносимо напрягал приглушенный шепот, раздававшийся отовсюду:
- Может, стоило еще немного подождать?
- Ставлю на то, что ничего не выйдет!
- Ну, если ты со своими идиотскими догадками влезешь еще раз, однорукий, то сработает гарантированно!
- Давайте ее укроем! Когда организм в тепле, сознание быстрее вырубается….
- Да она уже спит!
- Не-а, ресницы и веки дрожат. Ее что-то раздражает….
- Наверняка ветер. Тащите одеяло, ну!
- Может, занесем ее в дом?
- А может, вы все просто заткнетесь?! – достаточно громко, чтобы перекрыть голоса собравшихся, буркнула я, не открывая глаз. – Мне и так удобно, создайте тишину, пожалуйста! А то я точно захочу вас прикончить, когда превращусь…
Я зевнула и зарылась лицом в подушку, перевернувшись на живот. Но, хотя над моим вытянувшимся телом воцарилось-таки коллективное молчание, сон отказывался обволакивать мозг. И это несмотря на то, что я ощущала неподъемную тяжесть в ногах и острую усталость после навалившейся на меня необходимости выбора, который я сделать не в состоянии. А если я буду бездействовать, Райнер и Бертольд прорвут стену Роза, и уже послезавтра нами с аппетитом (или без, они ведь не испытывают голода) пообедают титаны. А мне совсем не улыбается так умереть, когда я, как оказалось, способна дать им отпор. Правда, существует одна проблемка, и заключается она в условиях, при которых я превращаюсь: к обычным кровотечению и четкой цели добавляется лунатизм. А его стимулировать невозможно! Но, как ни странно, именно этим сейчас занимается моя «команда поддержки» в составе Ханжи, капрала, Армина, Конни с рукой на перевязи и еще десятка незнакомых людей из исследовательского отдела.
- С Эреном мы успели провести несколько тестов... до его отъезда, - поведала капитан Зоэ, освобождая меня от оков сегодня утром, - так что для сравнения любопытно посмотреть, как с ними справишься ты. Если, конечно, сможешь себя контролировать на этот раз.
Я нервно хмыкнула в ответ.
- Ну, не знаю, капитан. Не уверена, что во сне вообще возможно как-то… управлять своим телом.
- Думаю, в твоем случае нужно плясать от воздействия сознания на подсознание, - Ханжи ударилась в запутанные объяснения. – Раз нам частенько снится то, о чем мы долго и основательно раздумываем перед сном, тогда я обрисую тебе сейчас твою задачу, а ты постарайся сосредоточиться на ней, когда ляжешь спать.
- Как-то я сомневаюсь, что получится, - почти испуганно пробормотала я, покосившись на скрестившего руки на груди капрала – саму невозмутимость в такой ситуации.
- Делай, что говорит «четырехглазая», - отчеканил Риваль, поморщившись, как от головной или зубной боли. – Альтернативы все равно нет.
Заручившись поддержкой капрала, Зоэ стала втолковывать мне, что я должна буду, преобразившись, перетащить сложенные в очерченном квадрате бревна в другой квадрат, находящийся в двадцати метрах от первого. Хоть я и кивала с довольно-таки осознанным и воодушевленным видом, но внутри цепенела от четкого убеждения, что без нанесения себе ранения трансформации не будет, даже если я внепланово впаду в состояние лунатизма. Говорят, походы во сне связаны своей периодичностью с лунным циклом, а я понятия не имею, как часто происходят мои ночные прогулки: сама-то я ничего не помню! Короче, есть куча причин, почему мое превращение в гиганта вряд ли произойдет, но если от меня отстанут после неудачи с экспериментами, то я только за.
Для меня организовали вполне уютное ложе под открытым небом – ясное дело, чтобы я в случае удачи не развалила штаб до основания, - и велели заснуть как можно скорее. Но, мало мне своих тревог по поводу готовящейся операции по прорыву второй стены королевства моими друзьями-гигантами, так я еще и почти физически чувствовала на своих пальцах, щеках, волосах, лопатках, пояснице, бедрах, щиколотках, животе и прочих частях тела неотрывные, пристальные взгляды надзирателей. Такое ощущение, словно тебя ощупывают чьи-то скользкие, грязные руки, а ты не можешь увернуться. Я даже свернулась калачиком, чтобы стать меньше и спастись от ужасного чувства незащищенности, как будто я сейчас лежала на этом матрасе совершенно голая. Но оно никуда не уходило, с каждым мгновением становясь все более назойливым и раздражающим. В конце концов я не выдержала и, улегшись на спину и открыв глаза, выдавила, пытаясь побороть желание закричать:
- Не могу я уснуть, когда вы на меня так пялитесь! Бесит.
- Вообще-то мы тебя охраняем, - возразил Конни, поправляя перевязь на левом плече. – То есть…
- Охраняете всех остальных от меня, я прекрасно это знаю! – огрызнулась я, садясь и обхватывая руками подушку. – Но вот только если я не засну, то и во сне ходить не буду, и тогда весь ваш эксперимент провалится, не начавшись!
Я вызывающе впилась взглядом в Ханжи, но та уже широко - почти подозрительно широко! – улыбалась, подталкивая Конни и Армина в спины и одновременно махая рукой остальным надсмотрщикам, чтобы они отклеились уже от меня и свалили куда подальше. Я только собиралась облегченно вздохнуть, когда заметила, что капрал все так же не спускает с меня глаз. Едва наши взгляды пересеклись, он приподнял брови, словно спрашивая, чему я удивляюсь. И правда – чему?
- Ладно, так гораздо лучше, - процедила я сквозь зубы, укладываясь обратно на матрас и закидывая руки за голову. Одна пара глаз – не пятнадцать, это вполне можно перетерпеть. К тому же в детстве я всегда с трепетом ждала тех дней, когда у папы был выходной и он мог посидеть со мной вечером до тех пор, пока я не засну. Помню, я хваталась за его пальцы обеими ручонками и сжимала, а отец в это время рассказывал об очередном походе скаутов, разумеется, с совершенно иным исходом, нежели на самом деле, и гладил меня свободной рукой по тогда еще длинным волосам. Его низкий голос становился в такие мгновения бархатным и нежным, как сама темнота, окружающая нас. Я на секунду представила себе эту сцену в мельчайших подробностях, а потом заменила призрак папы на маленькую фигуру Риваля, вообразив его пальцы в волосах, перебирающие мои пряди, его грубый, бездушный тон, которым он повторяет ласковые слова отца, и, не удержавшись, громко захихикала.
- Ханжи вроде упоминала, что для того, чтобы подсознание заработало на полную мощность, нужно отключить сознание, - меланхолично протянул Риваль в ответ на мой быстро сошедший на нет смех. – Так вот, еще один звук, и я вырублю твое привычным для меня способом.
Я спрятала приставшую к губам то ли издевательскую, то ли искреннюю улыбку в подушке и закусила ее уголок, чтобы снова не расхохотаться. Ну вот как в такой обстановке сосредоточиться на перетаскивании бревен? Эх, если бы Эрен наблюдал за мной вместо капрала, расслабиться было бы значительно проще… наверное. По крайней мере, в голову не лезли бы подобные глупости, связанные с папочкой, который сейчас либо бродит где-то там, за стеной, либо давно уже мертв. И я могла бы попросить его подержать меня за руку, пока я пытаюсь заснуть, или просто любоваться его упрямым и воинственным, но таким красивым лицом, пока не потяжелеют веки….
Эрен.… Где же ты?
* * *
Знаете это странное, устрашающее ощущение, когда, просыпаясь, падаешь спиной вперед откуда-то с седьмых небес и в итоге обрушиваешься на кровать, удивляясь, как только не отшиб себе все внутренности? Со мной сейчас произошло нечто похожее, но я сполна почувствовала удар о землю лопатками и затылком, выбивший из меня дух. С противным звуком втянув воздух обратно в легкие, я распахнула глаза и опять увидела над собой лица, достававшие меня с самого утра. Ханжи разочарованно цокнула языком.
- Не сработало.
Между склоненными головами виднелся кусочек чистого голубого неба, по которому медленно взбиралось солнце. То есть, оно взбиралось, когда я пыталась заснуть, а теперь светило уже скатилось на западную сторону небосклона. Кроме того, я определенно сейчас валялась на траве, а не на матрасе, так что в этот раз мое подсознание, очевидно, вновь решило взять бразды правления над телом и полунатить.
- Я ударила тебя, но трансформация не запустилась, - продолжала рассуждать исследовательница, взявшись пальцами за подбородок. – Выходит, стоило пустить тебе кровь? Конни, ты уверен, что не видел, что она себя ранила тогда?
- Уверен я, уверен! Сколько можно повторять? – огрызнулся Спрингер из-за ее спины, с некоторой опаской поглядывая на меня. Наверное, страх от внезапного столкновения с моей титанической сущностью все еще его преследовал.
Риваль и Ханжи переглянулись, устроив зрительный поединок, словно спорили о чем-то телепатически. Я помалкивала, не торопясь рассказывать о кольце с лезвием, которое оставила мне мама для самозащиты и которое я потеряла при предыдущей трансформации. Ведь, стоит мне заикнуться об этом, как моя связь с троицей предателей-гигантов, разрушивших ворота Шиганшины, станет для всех кристально прозрачной. И, хотя я все еще не решила, за кого буду сражаться в этой войне, умирать – тем более от руки товарищей! – пока не входит в мои планы. Тем временем в длительной битве взглядов с безумной ученой капрал неожиданно сдался и, вздернув меня на ноги за руку, велел следовать за ним. Я оглянулась на Зоэ, которая жестом повторила приказ Риваля и хитро блеснула стеклами очков, и, собрав остатки мужества в кулак, поспешила за начальником, всеми фибрами души ощущая нависшую надо мной угрозу. Ничего хорошего не случается, когда я остаюсь с ним наедине.
Мы вошли в деревянный домик, служивший новому отряду Риваля штабом и местом жительства вот уже почти неделю, и капрал остановил свой выбор на кухне, как на площадке расправы надо мной. Кухня казалась совсем крохотной по сравнению с той, на которой я отработала в наказание так много нарядов после битвы за Трост, и отделялась от гостиной только тонкой деревянной ширмой. Ее окно было обращено на запад, и слабеющий яркостью и цветом солнечный свет наполнял ее сейчас от пола до потолка, заставляя каждую поверхность сиять и переливаться своей исключительной чистотой. Я ухмыльнулась, оглядев этакое святилище порядка, и успокоилась, уяснив, что мою кровь тут точно не прольют – пожалеют такую красоту. Капрал легко запрыгнул на столешницу, поставил локти на колени и подпер ладонью подбородок, уставившись на меня немигающим взором полузакрытых глаз. Я скромно забилась в уголок комнаты, прислонившись к раковине в ожидании выговора или чего похуже. Но Риваль не спешил нарушать напряженное молчание, и я вдруг поняла, насколько он не по-капраловски растерян – вся его поза и редкие долгие вздохи искрились сомнениями. Его озадаченность передалась и мне. Я серьезно разнервничалась; слух начал улавливать звуки, на которых обычно не заостряешь внимание: звук разбивающихся вдребезги о железное дно раковины капель, тиканье часов в гостиной, шорох трущихся о подоконник занавесок…. Постепенно пришло осознание, что дом абсолютно пуст – все разведчики разбрелись по своим заданиям, оставив нас двоих в полнейшем одиночестве. Привыкнув к воцарившейся относительной тишине, я испуганно вздрогнула, когда, наконец, раздался голос Риваля:
- Ты когда-нибудь бывала в Митре?
Я внутренне подобралась, как перед прыжком. Это похоже на ни к чему не обязывающий вопрос, но капрал обычно таких не задает. Может, пытается выяснить, виделась ли я с королем? Мог ли он узнать, что мои родители на самом деле выступали послами от Мерестранда и часто навещали королевский двор – пусть и втайне от меня и всего Разведкорпуса? Или в этой фразе содержится иной подтекст?
- Нет. Я всю жизнь прожила в Тросте, - ровно поведала я, глядя в окно на подсвеченную золотистым зелень крон деревьев. Первая часть содержала стопроцентную истину – о столице я много чего слышала, но за Шиной впервые оказалась лишь во время охоты на Энни в Стохессе. Но Трост не являлся моим родным городом, хоть я и считала его таковым: мама рассказывала, что мне стукнуло два года, прежде чем они перевезли меня из Мерестранда в королевство. Так как капрал продолжал выжидательно на меня смотреть, я решилась сделать ответный выпад. – А вы?
- Я там родился и впоследствии частенько туда наведывался. Но предпочитал надолго не задерживаться. Грязный город богатства, пошлости и интриг, меня от него тошнит, - как-то монотонно выговорил Риваль, сохраняя непроницаемое выражение на лице и в глазах. – Впрочем, это более чем взаимно. Мне в столицу путь заказан без официального «приглашения», - в голосе капрала прозвучала нотка презрения и аккорд гордости, словно он таких взаимоотношений с правительством добивался долгие годы. Хотя, наверное, так оно и есть, если…. На меня снизошло вдохновение, приправленное бесстрашным любопытством, которое позволило мне выпалить следующее:
- Это потому что вы были известным преступником?
Встретившись взглядом с лучшим воином Разведки, я сразу пожалела о своем длинном языке. Как же я ненавижу его бесчувственность! До сих пор я не способна разобраться, как он отреагирует на мои слова! Вот и в тот момент я чуть не рухнула на пол, как подкошенная, от облегчения, когда услышала короткое невыразительное «да». Вот теперь-то я и струхнула по-настоящему. Вознамерившись подтвердить свои догадки, я нагло поинтересовалась:
- Извините, но почему вы вообще начали убивать людей? Вы же сами говорили, что не любите бессмысленных смертей?
Я приготовилась увернуться, ибо была убеждена в том, что сейчас в меня, как минимум, полетит кастрюля, а как максимум – меня меланхолично и без лишней суеты заколотят в те самые доски, на которых я стояла. Причем второй вариант казался более подходящим моему безэмоциональному начальнику. Однако Риваль просто выпрямился и, смерив мою рефлекторно поднятую для защиты руку почти насмешливым взглядом, пренебрежительно отозвался:
- Очевидно, в моих убийствах был смысл. Не скажу, что я убивал и грабил богатых, чтобы помогать бедным, но о смертях тех подонков вряд ли бы кто-то пожалел.
Похоже, мои опасения подтвердились. У капрала поехала крыша! Нет, ну а что еще я должна думать? С какой стати он вообще со мной о таком разговаривает?! Хотя, возможно, ему просто нужно кому-нибудь выговориться, раз уж он столько лет об этом молчал, насколько известно. Он ведь, несмотря на всю стойкость характера, все же человек! Но, блин, почему именно мне? Разве я не подозреваемая номер один? Или для Риваля это не имеет значения? Или, наоборот, именно поэтому он решил мне открыться? Стоит ли мне его остановить? Ведь обычно о таких вот минутных слабостях потом больше всего жалеют….
Я фыркнула про себя и торжествующе усмехнулась в мыслях. Ну уж нет, ни за что! Когда мне еще представится такой замечательный шанс получше узнать своего идола? Так что я осторожно, не делая на всякий случай резких движений, приблизилась к капралу и взобралась на столешницу рядом с ним, но на некотором расстоянии – примерно в метре. Покачивая ногой, чтобы дать выход возникшему волнению и смущению, я вернулась к начатым расспросам:
- Но у вас же существовал повод для таких радикальных мер, не так ли? Веская причина стать преступником?
Риваль подтянул колено правой ноги к груди и сложил на нем локти, как на подставке. Устало и почти скучающе разглядывая ширму, отделяющую кухню от гостиной, капрал довольно апатично выговорил:
- Король убил моих родителей.
Сказать, что я была поражена, значит ничего не сказать. Ощущение, возникшее после этой фразы, сравнимо с тем, как будто меня повергли на землю, попрыгали и растоптали, а потом еще и добили той безразличностью, с которой были произнесены страшные слова. От капрала веяло тем же холодом и одиночеством, которые сопутствовали ему некоторое время после гибели предыдущего состава спецотряда. И я понятия не имела, что можно ответить на такое признание. И следует ли мне вообще что-то говорить.
- А… откуда… то есть, зачем… и… ох… - выдавила я и пристыженно опустила голову. Король Шины…. Мне слишком хорошо известно от мамы, насколько тот жаден до власти и его до крайности наплевательское отношение ко всему, что не касается непосредственно его благополучия. Но чем ему насолили родители Риваля? Хотя, если ему достался их крутой нрав, то я не удивлена, что король посчитал их опасными для себя. Капрал наблюдал за моими муками с пристальным вниманием, словно оценивал произведенное впечатление. Так и не дождавшись адекватной реакции, он отвел вгоняющий меня в краску взгляд и сказал:
- Они были аристократами и королевскими придворными. Ничего особенного, в Митре рождаются только младенцы с золотыми задницами или с самомнением вместо мозгов. И уж плетение заговоров - самое обычное дело в королевском дворе. Уже потом я разобрался, что родители являлись фаворитами неугодного сына короля, которому предстояло вскоре занять место нашего великого правителя. Вот их и казнили вместе с ним за компанию, любимым в народе самым дешевым и жестоким способом, - по тому, как трепетно капрал коснулся страховочных ремней своего оборудования, я с легкостью догадалась о сущности этого «доступного способа» и без дальнейшего объяснения Риваля. – В тюремной карете нас доставили к Марии и на рассвете опустили по ту сторону стены.
- Нас?! – воскликнула я невольно, чуть машинально не вцепившись в руку Риваля.
- А чему ты удивляешься? – спокойно протянул капрал, скосив на меня глаза без выражения. – Какой резон королю оставлять при себе наследника изменников? – он хмыкнул и опустил веки. – Не просто так Хисторию Райс заставили сменить имя взамен на сохранность жизни. И я не просто так никогда больше не произнесу свою фамилию вслух.
- Вашу фамилию? – вот почему, получается, все называют его только по имени! Сейчас семьи аристократов известны пофамильно каждому хоть сколько-нибудь влиятельному человеку в королевстве. Если бы происхождение Риваля открылось, Полиция не отвязалась бы от него до конца его дней.
- Но вы выжили, - проглотив свое настойчивое желание докопаться до фамилии своего идола, я предпочла выяснить другие факты его биографии, благо мы уже далеко ушли по этой стезе. Разгадав в моей реплике намек, капрал так же безучастно и спокойно рассказал:
- Я все же был еще маленьким ребенком. Гарнизонцы пожалели меня и подняли обратно на Марию перед тем, как моих родителей и принца Анкэля растерзали, - почувствовав, должно быть, мой встревоженный и преисполненный жалости взгляд, Риваль пояснил: - Я все видел… но почти ничего не помню.
Я вспомнила оборону Троста, когда впервые увидела, как титан пожирает человека. Заливающая улицы кровь, бьющая фонтаном из артерий, хруст костей и рваное мясо человеческих мышц в оторванных конечностях, затухающая в глазах друга искра жизни... Зрелище повергло меня в шок, бесконтрольный ужас, затянуло на шее удушающую петлю кошмара, заставило бежать, позабыв о своем долге, бежать и прятаться как можно дальше…. Какой же эффект эта жуткая картина произвела на мальчика, которым тогда был мой неприступный начальник? Возможно, лишь полностью стерев пережитую катастрофу из памяти, ему удалось выдержать безжалостность расправы над родителями.
- Следующие несколько лет протекли в густом тумане. Мне некуда было податься, - помолчав, возобновил повествование Риваль прежним отчужденным тоном. – Обычно сироты вроде меня могли прокормиться только за счет государства, поступив на службу в армию. Но я не желал служить тому, кто разбрасывался человеческими жизнями в дань политике. Я ненавижу гигантов, - на этом моменте голос капрала приобрел кое-какую живость и чувствительность, стал немного злее, - но некоторые люди гораздо больше заслуживают гнить под палящим солнцем и кормить червей.
Я больше не хотел принадлежать королевству, не хотел иметь с ним ничего общего. Но за его стенами поджидали твари, сожравшие моих родителей, с которыми нереально договориться. Тогда я просто не нашел лучшего решения, чем делать то, что мне хочется, неважно, противоречит ли это закону или нет. Это было способом проигнорировать идею о том, что человечество обязано сплотиться перед лицом общего врага. У меня враги существовали не только вне стен, но и внутри. Не вставать ни на чью сторону, пойти против всех ради душевного равновесия – оно того стоило. Стать преступником. Если бы не Эрвин… я бы до самой смерти не сошел с этого пути.
Я опять уловила их – нотки глубокого удовлетворения, гордости за самого себя, почти терявшиеся в привычной резкой, но однообразной манере речи капрала. Похоже, он действительно нашел для себя оптимальный выход из патовой ситуации. Мне не мешало бы у него поучиться еще и в этом – я ведь окончательно запуталась в сходной. Жаль, что уход в подполье и нырок с головой в разбой и убийство не решат моих проблем. А вот…
Я прекратила дышать, широко открыв рот и глаза в немом озарении. Ну конечно! Я все это время размышляла о правильности поступков и целей Мерестранда и своем элементарном солдатском долге перед королевством, но никогда не задумывалась о том, чего же хочу я сама. А ведь мое мнение в корне меняет положение. Я никогда не играла в политику с человеческими жертвами, как король Шины, и никогда не одобряла замысел превратить людей в гигантов, создавая еще одну титаническую армию для сражения с предыдущей, как того желал мэр Мерестранда и его ученый совет. Но чего же тогда я хочу?
Кажется, ответ всегда у меня был. И в голове, и в сердце. Так почему же я постоянно сомневалась?
Я сделаю все, чтобы добиться нужного мне результата. Превращусь в отверженную. Создам свою, третью сторону!
- Риваль, спасибо вам! – в приливе чувств я на секунду прижалась к плечу слегка опешившего начальника, но тут же соскочила со столешницы, с воодушевлением хлопнув в ладоши. – Вы помогли мне понять кое-что очень-очень важное!
- Неужели? – довольно-таки скептически процедил капрал, сползая на пол вслед за мной. Я, искренне улыбаясь его всегда кислой мине от уха до уха, радостно кивнула. Мне уже не терпелось приступить к исполнению наскоро разработанного плана. Риваль шагнул ко мне, не отрывая проницательного взгляда немых серых радужек от моего разрумянившегося от счастья лица. – Тогда… не хочешь поведать об этом мне?
Я мгновенно растерялась и зажмурилась, будто бы от смущения, но на самом деле я просто пыталась мысленно затолкать чувство вины подальше от своих «выдающих-с-потрохами-хозяйку» глаз. К сожалению, я еще не готова рассказать правду о своем предательстве человеку, которым восхищаюсь. Да и, боюсь, едва возникшая у меня задумка тогда полетит к чертям, и удержать Райнера и Берта от разрушения стены станет невыполнимой задачей. Поэтому я согнала с лица улыбку и тихо ответила:
- Извините. Это личное. Но… спасибо еще раз.
- А, личное, - повторил капрал едко. – Конечно, это все меняет! – он презрительно хмыкнул, и меня как молнией поразило. Разве только что Риваль не поделился со мной частичкой того, что обыкновенно никому не открывают или открывают лишь близким, которых у капрала, судя по всему, нет? Я ощутила себя последней бесчувственной тварью после такого скотского пренебрежения к нему, но даже осознание собственной низости не могло развязать мне язык. Поэтому я просто убито спросила, уткнувшись взглядом в свои ступни:
- Зачем вы мне все это рассказали?
Риваль отступил и сунул руку в карман, откликнувшись своим грубым и ледяным тоном:
- Зачем? Это был акт доверия! – капрал выделил необычное словосочетание ироничным фырканьем. – Акт доверия, предполагающий взаимность, - град карательных, болезненных уколов совести обрушился на мою и так израненную душу. Я должна была ответить на его искренность, но оказалась связана определенными условиями и теперь снова страдала, все крепче запутываясь в паутине обмана. Но это было ничем по сравнению с падением моего сердца в бездну отчаяния, когда в следующий миг капрал извлек из кармана простое железное кольцо и, сжимая его двумя пальцами, взглянул на меня сквозь отверстие. – Но, видимо, я просчитался в случае с тобой. Опять. – Риваль подкинул мое потерянное кольцо с лезвием в воздух и тут же поймал его в кулак. Его взгляд потяжелел и стал жестким, как никогда. – Все-таки ты безнадежна, малявка. Придется сказать Ханжи, что хреновый из нее психолог.
Капрал вышел из кухни своей грациозной походкой, а я съехала спиной по стене на дощатый пол и, закрыв лицо руками, дала волю слезам бессилия, обиды и дикой злости на себя. Все это время! Все это время мне предоставляли шанс признаться во всем, искупить хотя бы мизерную часть своей вины. Еще с момента, когда я накричала на Риваля в Гермине незадолго перед тем, как меня в обличии гигантской обезьяны похитила мать! Почему, почему я не сказала ему тогда правду о себе?! Теперь уже ничего не исправишь. Слишком поздно.
* * *
Эксперимент с моей трансформацией не удался, и продолжать его благоразумно не стали. Капрал, ведущий себя так, словно нашего приватного разговора и не было, объяснил это туманным замечанием: «Даже если рассечь тебе горло и этим катализировать превращение, в облике гигантской твари ты будешь слишком разъярена, чтобы выполнять указания. А здесь нет человека, способного тебя утихомирить». Я не совсем поняла, что он имел в виду под «утихомирить», но точно не «убить» - ведь с этим он прекрасно мог справиться сам.
Я понятия не имела, как много народу знало теперь о моей связи с пробившими стену Мария гигантами, но точно не все. Это обнадеживало, хотя и казалось лишенным всякого смысла такое скрывать. Хотя, возможно, лидеры Разведки все еще боялись утечки информации. Опасались, что среди них могли затесаться мои союзники. И они, по правде говоря, не ошибались. Идея, возникшая у меня благодаря откровениям капрала, для меня одной оказалась бы непосильной. Поэтому первым делом после того, как я вытерла слезы стыда за то, что предала надежды своего идола, разочаровала его, я перебрала в уме имена и лица членов нынешнего отряда Риваля и без особого труда определила идеального кандидата на роль моего помощника.
Мне повезло, что, несмотря на подтверждение серьезности исходящей от меня угрозы, мой режим никак не изменился. Остаток этого неудачно начавшегося дня я провела так же, как и предыдущие, - прикованная к плите и под надзором часового. Я ожидала какого-то ужесточения мер безопасности, но, видимо, Разведотряд не посчитал это нужным. Сама по себе трансформироваться я не способна, так что просто держать меня под присмотром казалось вполне достаточным. В конце концов, все, что им оставалось со мной сделать по закону, - отдать Военной Полиции, но идти на такое после смерти пастора Ника разведчики явно не собирались. Поэтому пока руки у меня оказались развязаны, пусть никто об этом и не подозревал.
Надзиратель, пробывший со мной до полуночи и избранный, как будущий соратник, внимательно выслушал мои просьбы, старательно глядя в сторону. Я прекрасно понимала, что у него нет причин отказать мне, если я выполню поставленные им самим условия. В обмен на помощь я рассказала ему всё: о Мерестранде, о происхождении титанов, о грозящей людям за Розой опасности и о своих нелицеприятных заданиях, а также о том, что я собираюсь со всем этим делать. Мы долго обсуждали вероятные результаты моих незаконных и изменнических поползновений, и помощник, поколебавшись, поведал мне правду о местонахождении Эрена и постоянной рокировке пяти персон, посчитав эту информацию необходимой для задуманного дела, хотя так мы рисковали попасться оба. Но нам следовало торопиться, ведь Райнер дал мне слишком мало времени. Действовать было решено уже этой ночью.
Ночным часовым назначали Конни Спрингера, и я искренне его пожалела – сколько же еще раз судьба собирается подставлять его под мой удар? Наверное, потом ему воздастся. В любом случае, благодаря моему соратнику тюремщику придется уснуть от снотворного, подсыпанного в его ужин. От нетерпения у меня горели ладони и лицо, а желудок каждые несколько минут совершал сальто-мортале. Еле-еле дождавшись, когда голова раненого моей рукой солдата свесится на грудь, и даже не потрудившись проверить, действительно ли он в отключке, я вытащила из заднего кармана штанов переданный мне союзником ключ и торопливо вставила в отверстие в наручниках, попав далеко не с первого раза. Тихий звон цепей казался мне грохотом более громким, чем топот гигантов, а каждый шелест травы заставлял меня нервно вскидывать голову – мерещились шаги. Наконец оковы спали, и я, вскочив на ноги, быстро нырнула в кусты. Нельзя терять ни минуты! Если меня хватятся, то мгновенно догадаются, где я пропадаю. И тогда, боюсь, от суда меня уже ничего не спасет. Эрен ведь представляет куда большую ценность, чем я.
Я продиралась через колючий кустарник и перепрыгивала через корни порядка получаса, прежде чем выбралась на заросшую тропинку. Впрочем, по хорошо утоптанной траве было понятно, что человеческие существа проходят тут каждый день. Припомнив инструкции своего соучастника, я повернула налево и опять побежала, согнувшись в три погибели, чтобы не цеплять головой и плечами низко растущие ветви. Тропа оказалась короче, чем я представляла, и оборвалась внезапно. Я буквально выпала на свободное от деревьев место и почти полминуты пролежала, не шевелясь, стараясь утихомирить разбуянившееся сердцебиение. И виновата в этом не только пробежка по пересеченной местности. Надо мной возвышался трехэтажный деревянный домик, являвшийся точной копией нашего штаба, только немного меньше. За ним виднелась небольшая полоса леса и изрезанные крутыми тропами холмы, плавно переходящие в горы. Очевидно, там и проходили тренировки Эрена, как утверждал мой информатор. Но меня больше интересовали находящиеся в доме люди, чем окружающий его пейзаж.
Самой большой проблемой было не наткнуться на стерегущих первый этаж солдат. Услышав об этом от своего помощника, я предложила попытаться влезть сразу в окно Эрена, спящего в комнате на втором этаже, но соратник заявил, что я могу создать слишком много шума, если сорвусь и упаду, или перепутать окно. Да и в этом нет необходимости, ибо он позаботится о моем безопасном проникновении сам. Вообще мне казалась подозрительной эта его инициатива, но, помня об опыте с капралом, я предпочла просто поверить ему на слово. В конце концов, ему известно, чем грозит мой провал.
Я проскользнула в дом через черный ход, находящийся прямо под лестницей. Часовые, по идее находящиеся в гостиной, должны были заметить меня еще на подходе, и, если сообщник меня обманул, то сейчас они ждут в засаде у проема, который располагается аккурат напротив ступенек. Досчитав до пяти и невольно задержав дыхание, я высунулась из-под лестницы, кинув короткий взгляд на арку кухни. Комната была видна лишь частично, но с моего ракурса выглядела чистой. Осознавая, что безопаснее просто как можно незаметнее прошмыгнуть мимо, но, затерроризированная собственной мнительностью, я заглянула в кухню и обнаружила двух солдат, спящих в обнимку со своими ружьями. Видимо, каким-то образом мой союзник опоил снотворным и их, но сейчас думать о том, как ему это удалось, некогда. Я поднялась по лестнице, нащупывая носком каждую ступеньку – не дай Бог какая-нибудь скрипнет! – и попала в маленький коридор с тремя дверьми. Воскресив в памяти изложенную мне в деталях планировку дома, я медленно и аккуратно нажала на ручку правой и легко толкнула. Створка бесшумно отворилась внутрь, и я просочилась в комнату Йегера, достигнув конечной точки своего путешествия.
Звездный свет лился через окошко в стене, слегка рассеивая ночную непроглядную мглу. В комнатенке кроме присутствующих в ней кровати и шкафа ничего просто не поместилось бы. Я оказалась на крохотном пятачке пространстве между дверью и кроватью и, зайдя, едва не повалилась на постель поверх спящего на ней человека, которым, вне всяких сомнений, являлся мой возлюбленный. Эрен лежал на животе, наполовину накрытый одеялом, выставив напоказ гладкие мышцы обнаженной спины. Наэлектризованные встрепанные волосы прилипли к подушке, обе руки просунуты под нее; рот приоткрыт, из него вырывается ровное негромкое дыхание. Я присела на корточки перед его лицом, чувствуя, как умиротворение постепенно накрывает меня с головой. Как давно мы встречались с Эреном в последний раз? Скучал ли он по мне или забыл, что я существую? Предупредили ли его Ханжи с капралом, что мне нельзя верить? И простит ли он меня после того, что я уже сотворила и еще намереваюсь совершить? Больше всего на свете мне хотелось сейчас, наплевав на все, стиснуть его в объятиях и спросить обо всем этом, просто, чтобы снова услышать его голос, наверняка бывший бы сонным и удивленным. Но нельзя. Не за этим я здесь. Пока жителям территорий за Розой угрожает опасность, мне не стоит лишний раз раскрывать рта. Но это только пока, утешила я себя. Я обязательно открою тайну Мерестранда и Шины и Эрену, и капралу, и Эрвину, сниму с плеч этот возложенный без моего согласия груз и вздохну, наконец, с облегчением. Но в данный момент мне оставалось лишь следовать наспех придуманному плану и, отбросив искушение провести рукой по волосам любимого, я коснулась шнурка на его шее и отросшими за последние две недели ногтями поковыряла узелок. Он поддался, и занятная подвеска-ключ покинула своего хозяина, соскользнув с его плеча на простыню. Я сняла маленький ключик ко всем ответам о гигантах, которыми уже обладала, с веревочки и опустила в карман, машинально воровато оглянувшись. Шнурок я оставила сиротливо свернувшимся под подбородком Йегера.
Сжав резко вспотевшие ладони в кулаки и только теперь позволив себе содрогнуться, я прошептала себе под нос свою коротенькую клятву, данную четыре года назад, и повернулась, чтобы открыть дверь и выбраться, окончательно закрепив за собой статус карманницы. Но, едва очутившись в коридоре, я уловила движение воздуха слева и вросла в пол, издав испуганный вздох. На верхней ступеньке лестницы, облокотившись о перила, стоял солдат и в упор смотрел на меня. Однако мои ноги даже не успели подкоситься от ужаса, когда он еле слышно проворчал:
- Долго возишься. Поспеши, снотворное слабое, действует недолго, - и шагнул в сторону, открывая мне путь для побега. Я оторопело всматривалась в черты его лица в темноте, подбираясь все ближе, пока отчетливо не различила их. Догадавшись, что число моих союзников удвоилось, пусть и без моего ведома, я радостно улыбнулась и шепнула, проходя мимо:
- Спасибо.
- Не пойми меня неправильно, - ударил мне в спину его приглушенный голос. – Я просто хочу уже, в конце концов, разобраться, что происходит в этом дерьмовом мире.
* * *
Я больше не бежала, а брела по лесу, едва переставляя ноги. Время поджимало, но в программе максимум на сегодняшнюю ночь у меня оставался еще один пунктик. И я надеялась, что этому пунктику хватит ума смекнуть, что мне он срочно нужен, и самому меня разыскать. Я уже начала прикидывать, как срезать угол на обратном пути так, чтобы ненароком не наткнуться на меняющихся «рокировщиков», как навстречу мне из-за белесого ствола шагнул Райнер Браун в темно-зеленом плаще разведчика, должно быть, украденного еще в Тросте.
- Наконец-то, - выдохнул он, опираясь рукой о нависающую над его плечом ветку. – Я, честно сказать уже и не рассчитывал, что ты сумеешь выкарабкаться из своего отчаянного положения.
- А я и не выкарабкалась, только еще больше подставилась, - огрызнулась я, грубым движением вытаскивая из кармана ключ и швыряя его прямо в лицо лучшему другу. Тот, благодаря отточенной реакции, успел перехватить его в полете и, рассмотрев со всех сторон, с гордостью усмехнулся.
- Отлично. Четвертая часть твоей работы выполнена. Но неужели надеешься справиться с оставшейся за сутки? – совершенно серьезно поинтересовался он. Я досадливо скрипнула зубами, но сумела остановить рвущийся с языка поток злобных слов и просто полюбопытствовала:
- Что за спешка, Райнер? Ты ведь сам понимаешь, насколько мне тяжело! Во всех смыслах, - добавила я, искренне жалобно заглядывая в его обыкновенно добрые и надежные глаза. Но сейчас их взор не вселял уверенность, как прежде. Друг сам, казалось, разубедился в успехе операции и вообще в том, что поступает правильно. По крайней мере, мне хотелось так думать. Он перескакивал взглядом с моего застывшего лица на ключ в своей ладони и обратно, сомневаясь, взвешивая. За последнюю неделю я привыкла к такому поведению окружающих. Оно свидетельствует о некой недомолвке. Но, если разведчики не доверяли мне совсем, Райнер, ценящий дружбу так же высоко как и я, не мог позволить себе промолчать. Собравшись с мыслями, мой первый настоящий товарищ выговорил пересохшими от перенапряжения губами:
- Бертольда арестовали.
Категория: Ангст | Добавил: Ohiko (19.05.2015)
| Автор: Bell from Hell
