Автор: Хана_Вишнёвая                         
Бета: Госпожа я
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Реборн, оригинальные персонажи
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Юмор, Экшн (action), Философия, Повседневность, POV, Эксперимент, Злобный автор, Стёб
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика, Мэри Сью (Марти Стью), ОМП, ОЖП
Размер: Макси, 82 страницы
Кол-во частей: 24
Статус: закончен
Описание:
Сны мне снятся часто. Завораживают, самые разные, создают сотни разных реальностей. Иногда бредовые, иногда настолько реалистичные, что едва отличаются от яви. Сны разные мне снились, но...
Не ожидала такого сна.
Серьёзно... было страшно.
Реальней реальности.
Правдивей правды, лживей лжи.
И... запомнился до мельчайших деталей.
Посвящение: Себе.
Публикация на других ресурсах: А оно вам нужно?
Примечания автора: Снится. Многосерийная драма. Воспринимайте это как филлеры.

Риччоне...и Мукуро                               
Я зашла в мрачную забегаловку, уже обветшавшую от времени. Но, несмотря на непрезентабельный вид, это место любили – здесь было дёшево и сердито. Прокуренная зала, дешёвый алкоголь – тут собирались личности подозрительные настолько, что никто не додумается меня здесь искать. А если и додумается, то фиг найдёт. Хотя… была и другая причина, по которой я пришла именно сюда. Именно эта забегаловка и была «нашим» местом – местом, где мы впервые встретили друг-друга.
А я помню, как я встретила его. Помню до мельчайших деталей. То, как я шарила по карманам в поисках монеток в дешёвой, прокуренной забегаловке. Помню то, что пальцы у меня практически не гнулись – в Риччоне была ранняя весна, такая холодная, что, извиняюсь, даже сопли в носу замерзали, а у меня были только тоненькие дырявые перчатки из кожзаменителя. Помню, как я уронила одну монетку и та покатилась к дальнему столику. Я помню, как я вздохнула – разочарованно и тихо – за тем столиком пьянствовала компания из парней шести – старшему из них едва исполнилось двадцать лет. Я помню, что они были изрядно пьяные, потому что когда я присела на корточки перед столиком, поднимая монетку, они один из них поднялся и задал мне не очень приличный вопрос. Я тогда ещё промолчала – пыталась сделать вид, что не заметила, а он, качаясь, подошёл ко мне и повторил вопрос. Я выпрямилась – меня чуть не вывернуло наизнанку, потому что от него несло перегаром. И я тогда, кажется, могла бы ещё закрыть глаза – всегда слишком вспыльчивая, мне не хотелось нарываться на драку в незнакомом городе – я даже не помнила, как я там оказалось. Мне тогда ещё и пятнадцати не исполнилось – контролировать себя не умела абсолютно. Только ужас меня тогда удерживал какой-то – непонятный, почти мистический. Но когда он повторил вопрос на всё помещение – в мою сторону стали оборачиваться люди – я не выдержала. Даже кричать не стала – что было уже само по себе странно – просто размахнулась и врезала нахалу в челюсть. Он как-то смешно крякнул и осел, зато встали другие. Я чувствовала их удивление и нерешительность – всей толпой кидаться на одну маленькую девчушку – глупо. Но они бы кинулись, я почти видела их гнев, и сама пропитывалась им, как губка, сжимая кулаки. И они бы кинулись, если бы не тихий смех за моей спиной. Я обернулась резко, готовясь к чему угодно, но…
Увидела просто юношу – худого, угловатого подростка, ничем, кроме тёмно-синих волос и странной причёски не примечательного – ну мало ли на свете чудиков ходит? Но глаза его были такими пронзительными (и разноцветными, кстати), а движения такими уверенными, что весь мой гнев стал куда-то пропадать. Парни тоже закопошились – уселись за свой столик, будто им ноги подрубили. Только шёпот был: «Это же Мукуро!». Далее всё затихло.
А подросток смотрел на меня, и мне казалось, что меня просто считывают, как открытую книгу.
– Что тебе надо? – спросила я хрипло – ночевать на улице в начале марта было почти самоубийством. Он промолчал – просто протянул мне руку. А я… не знаю, почему, и что меня переклинило тогда, но… я ответила на его рукопожатие. А потом… а потом я ушла с ним.
Я жила его привычками, его распорядком. Это было даже странно – оказалось, он сбежал из какой-то тюрьмы и скрывается. Я не испугалась. Он стал моей опорой, поддержкой, человеком, который помог мне… выжить. Потом он привёл меня в Вонголу. Там я встретила свою Рокудайме. Это было неожиданно, было много писков, особенно когда вышла ещё и Аки, мы долго обнимались и говорили, а Мукуро стоял в дверях, улыбаясь своей неповторимой улыбкой.
Он мне дорог. Я бы не сказала, что он мне как брат, или наставник, или отец, или что-то ещё в этом сентиментальном духе. Я просто люблю его, люблю безумно и безудержно, любовью яркой и сильной, как солнце. Я люблю его за то, что он не оставил меня, за то, что принял меня такой, какая я была тогда – девчонка с взъерошенными волосами и в драной куртке. Я люблю его так, как не люблю никого – он для меня являлся спасением. И сейчас является. Это как пример для подражания, как божество, неведомое другим, простым смертным. Я люблю Рокудо безумно, и знаю, что тоже нужна ему.
– Мадемуазель, – кто-то прикоснулся к моему плечу – я уже собиралась сочинить достойную отповедь, и подбирала блистательные слова, которые должны были втоптать неосторожного в грязь, как вдруг до меня дошло, что это никто иной, как Рокудо.
– Мсье, вы долго, – церемонно отвечала я, вставая. – Я уже заждалась.
Он поклонился мне и протянул руку. Я положила свою ладонь на его ладонь, и мы степенно вышли из кабака. И согнулись пополам от хохота. Отсмеявшись, я сняла с головы платок и тряхнула головой.
– Что случилось такого срочного, малыш? – спросил он, наблюдая за моими манипуляциями.
– Алехандро убили, – сообщила я обычным тоном. Мукуро немного поменялся в лице.
– Кто?
– Мужики какие-то. Он меня кому-то сдал, в последний момент перетрусил и попытался предупредить, но они его пришили. А я грохнула его любимую люстру и свалила через окно, – я на удивление легко это сказала. Тогда мне было совсем не смешно – колени даже тряслись. Я же, всё-таки, смертная.
¬ – Раз мужики какие-то – почему паника? – посмотрел он на меня своим пронзительным взглядом.
– Они назвали меня Сарамандой, Рокудо, – мягко заметила я, прикасаясь к его руке. Мы шли по набережной – только идя вдоль неё, можно было найти нужную остановку.
– И что? Тебя вообще-то и Интерпол разыскивает, – пожал плечами Мукуро.
– А тебя – Вендиче, – не осталась в долгу я. Он пожал плечами повторно.
– Я не Сараманда, – сказал он.
– Я в курсе. Но эта фамилия известна в узких кругах, Рокудо. Тебе ли не знать?
Мукуро усмехнулся. В конце-концов, он первый начал называть нас так. А потом… прилипло, что ли? Так или иначе, но на зов «Сараманда» отзывались все хранители. Теперь – даже Домитори.
– И что же, малыш? – он вдруг остановился. Я, удивлённая этим поворотом событий, по инерции прошла несколько шагов и тоже остановилась.
И посмотрела на него с вопросом.
– Просто признай, что ты соскучилась и хотела меня видеть, – сказал он. Я почувствовала, как горят мои щёки. Но… это не так.
– Нет, – ответила я и пошла дальше. Мукуро ничего не оставалось, как идти за мной. А я продолжила говорить: – Потому что я, между прочим, могла бы и не вернуться из Риччоне. Меня хотели грохнуть, и не как всем здесь известную Фиори, а как Сараманда Хану, Хранителя Урагана. А если это так – значит, вряд ли это просто личные счёты. Иначе бы меня битой где-нибудь по балде шандарахнули, и я бы даже пикнуть не успела.
– Малыш, ты думаешь, это серьёзно? – спросил Мукуро.
– Я уверена. Мы должны… эм… Рокудо… – его имя я уже прошептала.
– Что такое? – спросил он тоже шёпотом.
– Ты видишь? – ещё тише спросила я, замедляя шаг.
– Шесть? – только и спросил Мукуро. Я кивнула. Он что-то быстро зашептал, замедляя шаг. ¬– Давай, – одними губами приказал он.
Что-что, а вытаскивать пистолеты я умею быстро. И целиться быстро я тоже умею – те, кто шли за нами, пытаясь оказаться незамеченными, падали, как перезрелые груши, как только я нажимала на курок. Первый… второй… третий… четвёртый… пятый… шестой…
Я облегчённо выдохнула – рано. Нельзя было отвлекаться, и если бы не Мукуро, который сбил меня с ног и, не удержавшись на ногах, упал сверху, я не знаю, что бы со мной было. Вскочили мы тут же, спиной к спине – он с трезубцем, который взялся вообще непонятно откуда, и я с двумя пистолетами. И они – человек двадцать, все одинаковые «офисные шкафы», окружавшие нас. Мы не двигались. Мукуро был напряжён – сквозь ткань одежды я чувствовала его выступающие лопатки. Смешная, конечно, деталь, но именно на ней я сосредоточилась в тот момент. Чувствовать Мукуро – вот что значит работать с ним. Чувствовать.
– Что вам надо? – голос Мукуро спокоен. И я успокаиваюсь. Пока я с ним – со мной всё будет в порядке. Я знаю это.
– Сдавайтесь, – голос донёсся откуда-то… ниоткуда.
– А больше вам ничего не нужно, а? – спросила я грубо, прикидывая, что делать дальше.
– Ваша база уже атакована, – всё тот же голос. – Все, кто проявляли сопротивление, схвачены.
А вот тут я почему-то усомнилась. Если вспомнить, что на базе Тсуна, крутой сам по себе, Рокудайме, нереально крутая по умолчанию, грозовая Акиныч, которая не любит, когда ей мешают, Кёя, рядом с которым лучше вообще не дышать, и так далее, и тому подобное. И самая главная атакующая сила – Ёко, которая, как я подозреваю, находится в не очень хорошем настроении последнюю неделю. Так что верить этому голосу я не собиралась.
– Да? И как же их зовут? – спросила я.
Мне никто не ответил – толпа, которая уже была человек в пятьдесят, сомкнулась. Это было не страшно – я не понимала, что делаю, а у тела уже были выработаны рефлексы – пока я соображала, что вообще происходит – сражалась. Мукуро тоже успевал вполне прилично, да и я не отставала, да только толпа никак не уменьшалась. Я не знаю, в какой момент по телу разлилось спасительное тепло – только потом поняла, что пистолеты объяты пламенем. Пламя Урагана – красное, разрушающее пламя! Но как?
Додумать я обещала позднее – сейчас главной целью было выбраться живой.
Взвизгнули покрышки – машина раскидала людей, как котят. Тонированное стекло опустилось. Я сделала шаг назад – никак не ожидала.
– Мукуро-сама, Хана-сан, – Хром улыбалась немного растерянно. ¬– Скорее, в машину!
Дважды повторять не пришлось.
Покрышки снова взвизгнули, машина рванула с места.
Вслед нам неслись отборные итальянские ругательства.