Психологический триллер — жанр аниме, описывающий злоключения человеческой души. Попадая в тяжелые ситуации, герои таких аниме переживают сложные и непредсказуемые психологические изменения.
Автор:T. H. Sunset Фэндом: Shingeki no Kyojin Дисклеймер: Хадзимэ Исаяма Основные персонажи: Эрен Йегер, Анни Леонхарт, Эрвин Смит, Ханджи Зоэ, Нил Доук, Петра Ралл, Ривай (Леви) Аккерман Рейтинг: R Жанры: Джен, Ангст, Детектив, Экшн (action), AU Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Нецензурная лексика, ОМП, ОЖП Размер: Макси Статус: в процессе Описание: "- ...Для чего нужны титаны? - Откуда же я знаю, придурок? Разведка сто лет задаётся этим вопросом. А нормальные люди всё это время спрашивают, для чего нужна Разведка. - Нет, это ты как раз знаешь..." Посвящение: Разведывательному Легиону "Крылья Свободы". А благодарность - Хироюки Савано, автору ОСТов. Публикация на других ресурсах: Расскажите мне об этом)
Примечания автора: Я знаю о существовании "A choice with no regret", но считаю, что в нем еще меньше логики, чем в основном сюжете. Больше вопросов, чем ответов. Я знаю, что Исаяма Хаджимэ обещал сделать концовку с радугой и бабочками, но в это слабо верится. Пометка "AU" не означает, что я полностью начхала на канон. Она всего лишь дает мне право на то начало и тот финал, которые мне кажутся логичными. Если они не кажутся логичными читателю, мне есть, что сказать в своё оправдание. Мой учебник по логике писал Аккерман, и это не шутка. Я придерживаюсь сюжетных линий аниме, с поимки Анни (или даже с вылазки №57) я начинаю нести полную отсебятину. Манга мною лично дропнута. Если мой читатель продолжает следить за развитием канона - все совпадения с Цубасами случайны. В отличие, подозреваю, от несовпадений. Тут задействовано большинство каноничных персонажей и несколько моих. По этой самой причине - из-за задействованности большинства персонажей - в истории есть пара спойлеров. Все песни, которые писали мои менестрели, действительно умеют звучать. И периодически звучат. Я постараюсь показать, как они это делают. Ссылки на песни прилагаются - в комментарии сразу под "Примечаниями" или в самих "Примечаниях".
Глава 14 "...Сто лет, и ещё десять, и ещё два года сидело человечество в трёх Стенах. На сто тринадцатый год тринадцатый командир Разведывательного Легиона понял, что четвёртой Стены нет..."
Н. Мантэн, "Записки на перьях"
- Да что им, делать, что ли, нечего?! - Хитч возмущённо указывала пальцем на стену ближайшего дома.
Анни пригляделась. На стене красовался знак, в котором угадывалась эмблема Крыльев Свободы. Проще некуда - уголь, мел, восемь наклонных линий с одной стороны, девять - с другой, пересекаются под прямым углом, сами по себе идут под углом в сорок пять к вертикали. Этот знак то и дело появлялся в разных местах столицы и других селений за Стеной Сина. Кто портит стены домов - выяснить никак не удавалось. Но знаков каждый день находили около пятидесяти.
"Странно, - отрешённо подумала Анни. - Ведь Разведку скоро расформируют. Терпение мира-в-Стенах подошло к концу. И только сейчас на стенах начали рисовать их знак. Неужели кто-то до сих пор поддерживает их?"
- Гады, - продолжала Хитч, - ладно - им делать нечего, но все шишки-то - нам, новичкам Военной Полиции!
Анни молчала, едва сдерживая невыносимое раздражение. Определённо, до штаба они вместе не дойдут. Хитч бесила. С самого утра Анни слушала её трескотню, и сейчас была готова откусить ей голову. Не превращаясь в титана. Наброситься, впиться зубами в шею и отгрызть.
Она развернулась и стала спускаться по улице.
- Эй! - окликнула Хитч. - Ты куда? Нам пора возвращаться!
- Прогуляюсь, - бросила Анни через плечо.
- С мушкетом? - иронично вздёрнула брови Хитч.
Она только лишь пискнула, когда в неё полетел мушкет. Но поймала.
Особых целей у Анни не было. Просто не быть в штабе Военной Полиции. Не быть с людьми. Не быть с Хитч. Страх притуплялся, когда она не видела рядом с собой людей. Возможно, она не ощущала бы такого ужаса, если бы Райнер и Бертольд могли быть здесь, с ней. Но она снова осталась одна. Враг всему миру.
Анни слонялась по Митрасу, не разбирая дороги, сворачивая в какие-то переулки, выныривая на людные улицы. Попадётся Мартину - значит, так тому и быть. Но ещё одного задания для спасения мира-в-Стенах она не примет.
По крайней мере, снова попытается напасть на Мартина.
- Доброго дня, дочь моя! - радостно раздалось за спиной.
Он всё-таки застал её врасплох.
Анни резко развернулась, целя кулаком в уровень глаз. Раньше, чем успела задуматься о том, что делает. Атака была отчаянной и безнадёжной, поэтому Анни весьма удивилась, увидев совершенно незнакомого стениста, скорчившегося на земле.
- Эй, вы в порядке? - Она подскочила к стенисту, тряхнула за плечи.
Тот отнял руки от лица. Левый глаз у него стремительно заплывал. В скором времени там обещал появиться насыщенного цвета фонарь. Удар у Анни был сильным и точным.
- Дочь моя, - простонал стенист, - у тебя выдался неудачный день?
- Да, - хмуро кивнула Анни. - Шестнадцать лет назад. С тех пор - всё как-то наперекосяк.
- Понятно... - Стенист с трудом сел, не прекращая стонать и охать. - Но удалось ли мне принять всю твою ярость?
- Ещё не знаю. Это зависит от того, что мне хочет сказать Мартин.
- Мартин? - недоумённо переспросил стенист.
Чёрт, он ведь вряд ли связан с остальной сектой Стен, сообразила Анни. Чуть не проболталась.
- А, ты имеешь в виду Мартина, который отправляет службы в столичном храме Стен? - просветлев лицом, предположил стенист. И тут же нахмурился: - Так ты из этих дурачков, которые верят в Стены? Бедное заблудшее дитя... какое счастье, что я встретил тебя!
- Нет, я не имею к секте Стен никакого отношения, - возразила Анни. - И я говорила о совершенно другом Мартине.
- Тем лучше, - подхватил стенист, пропустив вторую часть фразы мимо ушей. - Значит, не придётся лечить тебя от этой отравы... Пойдём скорее!
Он уже совсем ожил. Вскочил на ноги и схватил Анни за запястье. Анни молча покосилась на его руку. Обычно этого взгляда хватало, чтоб люди понимали - её лучше не трогать. Но стенист ничего не заметил.
- Сомневаюсь, что скорее, - отозвалась Анни. - И сомневаюсь, что пойдём.
Стенист уставился на неё.
- Прости, бедное дитя, - начал он. - Я выдал бы тебе все тайны учения великого потолка. Но недостоин... - Он скорбно опустил голову. Но тут же встрепенулся: - Есть другой проповедник, куда более достойный! Идём же!
Как ни странно, Анни всё же пошла. Просто потому, что было всё равно, куда идти и что делать. Этот малахольный вряд ли представлял опасность. И вряд ли был связан с кем-то опасным. Чтобы так притворяться идиотом, надо было быть очень хорошим актёром. Или идиотом. А хорошие актёры не идут в секту Стен.
Стенист привёл её в какую-то грязную таверну, выбрал стол поближе к стойке, предложил Анни занять место напротив. Анни послушно села. Положила локти на стол и поняла, что приклеилась.
На стойке сидела молодая женщина, бледная и черноволосая. Такая тонкая и хрупкая, что казалась бесплотной. Будто не ощутимое тело давило на стойку и держало в руках лютню, а очертания тела парили в сумраке. Материальной казалась только одежда - тоже чёрного цвета. Когда она подняла голову, задумчиво оглядывая вошедших, Анни вздрогнула. Глаза менестреля выделялись на бледном лице - двумя тёмными аметистами.
Менестрель опустила длинные ресницы, склонила голову к лютне и начала песню.
Это была печальная баллада о пяти разведчиках. Пятеро самых сильных воинов, из которых вернулся только один - их командир. Неужели речь шла о Спецотряде? Да нет, не может быть... сейчас конец весны, а песня повествует об осени. Да и с момента гибели Спецотряда прошло дней десять. Не мог ведь слух об этом уже разнестись среди менестрелей?
Хотя Анни бы не удивилась, если бы узнала, что младший капрал Ливай срезает нашивки мёртвых разведчиков и хранит их. Где-нибудь в шкафчике. Неделю назад она убедилась лично, что он - садист и психопат. От него ещё и не такого можно было ожидать. Она представила, как Ливай-хэйтё всю ночь напролёт сидит над нашивками своего отряда, и её передёрнуло. Образ, к сожалению, вырисовывался слишком легко.
От последней строфы - "ничего не простит, не забудет" - её продрало морозом по коже. Даже мелькнула мысль - хорошо, что миру-в-Стенах остались считанные недели. Главное - не попасться младшему капралу за это время.
На второй песне менестрель отвлеклась от светлой скорби и героизма, перейдя к совершенно несдержанным завываниям. Песня называлась "На моего парня наступил шифтер", и эта строчка повторялась от припева к припеву.
- Раз под вишней с другом милым
Мы упились вдрабадан,
На секунду отвернулась -
А на нём стоит титан
Он стоит, глаза таращит,
Издавая дикий рёв...
Как же мог ты, шифтер подлый,
Раздавить мою любовь?!
Уоу-уо-о, на моего парня наступил проклятый шифтер!
Уоу-уо-о, на моего парня наступил проклятый шифтер!
Всё-таки, как быстро здесь узнают новости, подумала Анни. Ведь значение слова "шифтер" стало известным от силы три недели назад. А главное - почему Ханджи Зоэ вздумалось ввести именно этот термин?
- Вышел он в плаще Разведки,
Вопрошая, где враги,
А ответить не могу я -
По рукам текут мозги...
Я рыдаю безутешно,
Повторяя вновь и вновь -
Как же мог ты, подлый шифтер,
Раздавить мою любовь?!
Плащ Разведки. Неужели имелся в виду Эрен? Нет, само по себе - неудивительно. Эта песня была словно собирательным образом. Иллюстрация отношения обывателей к Разведке. Множество смертей - во имя непонятных высоких целей. Горе и слёзы тех, кто не принимал никакого участия в их борьбе. Странным было только одно. Предыдущая песня выражала совершенно другие эмоции и говорила о совершенно другом отношении.
-Тяпнул он себя за палец
И до штаба подался,
На плаще его остались
Помертвевшие глаза,
Те, которым вслед смотрела
Я, с лица стирая кровь -
Как же мог ты, шифтер подлый,
Раздавить мою любовь?!
Бесспорно, песня посвящалась Эрену. Правда, неясно, имела ли менестрель в виду личный опыт, или же намекала на кого-то ещё.
- Посмотрела на останки -
Только их простыл и след,
И кровяки на ладони
Через миг в помине нет...
Да ведь он, мой друг сердечный, -
Бронированный подлец!
Эх, не зря его давил ты,
Храбрый шифтер-удалец!
Нет. Она пела не о себе.
Менестрель снова подняла голову. Посмотрела прямо на Анни и подмигнула ей.
С треском отодравшись от стола, Анни пулей помчалась к выходу из таверны. Дёрнула дверь на себя, но та не поддалась. Чёрт. Надо же было оказаться такой дурой!
Видимо, в стенисты всё же идут хорошие актёры.
Без сомнения, её заманили в ловушку.
- У нас нововведение. С некоторых пор дверь стала открываться наружу, - дружелюбно сообщил высокий мужчина в чёрном плаще.
Он слегка пнул дверь носком сапога, и та распахнулась - перед застывшей на пороге Анни.
- Это придаёт некоторую изюминку нашему заведению, выгодно отличая его от всех остальных, - всё тем же дружелюбным тоном продолжал мужчина. - Ну как, вы не передумали уходить?
Анни стояла без движения, опустив руки. Да что здесь происходило?! Тут что, просто репертуар такой?! Специально для сотрудников Военной Полиции?!
Заметив, что пение утихло, она обернулась к стойке. Менестрель разговаривала со стенистом. Подозрения вспыхнули с новой силой. Но фразы, которые различила Анни, снова парализовали способность мыслить рационально или даже просто о чём-то гадать.
- О да, брат мой, - степенно кивала менестрель, - он говорил нам, что ты явишься.
- Не может быть! - всхлипывал совершенно счастливый стенист. - Он не забыл обо мне!
- О нет, брат мой, - ещё более важно и степенно продолжала менестрель, - он сказал, что однажды я встречу человека с противной рожей и фингалом под глазом, и будет он облачён в одеяние секты Стен, неся свет потолка в своей раскаявшейся душе...
Анни захотелось обеими руками схватиться за голову и сползти по стеночке.
- Девушка, вы или зайдите, или выйдите, - ворчливо потребовал мужчина в плаще, - кошачьи у вас какие-то повадки, честное слово...
Кивнув и пробормотав невнятные извинения, Анни шагнула через порог. Сделала на негнущихся ногах ещё несколько шагов и вдруг сорвалась с места, помчалась по улице - прочь от таверны.
Мистраль со вздохом покачал головой, закрывая дверь.
Катарина продолжала обрабатывать стениста.
- Скажи мне, о раскаявшийся адепт, - серьёзно говорила она, - кто наградил тебя этим признаком насилия?
- Прекрасная светловолосая девушка в форме Военной Полиции, - ответствовал стенист. - Но я усмирил её гнев. Велик потолок!
- Велик, - соглашалась Катарина. - А не узнал ли ты, за что она так разгневалась на тебя? Уж не было ли у тебя грязных мыслей?
- Как можно! - возмущался стенист. - Мои намерения были чисты, как... - Судя по взгляду вверх, он хотел привести сравнение с потолком таверны, но вовремя умолк.
- Я верю тебе, о синеглазый адепт, - величественно кивнула Катарина. - Так что же? Неужто в её душе бушует ненависть к Секте Стен?
- А знаешь, о наместник, - задумчиво начал стенист, - ведь ты, похоже, права. Отчего-то она подозревала, что я ношу другое имя, не то, что дали мне при рождении. И ещё она ожидала услышать от меня какое-то послание - от носителя того, другого имени...
- Произнеси же его, брат мой, чётко и ясно!
- Что произнести? - не понял стенист.
- Имя, брат мой, имя! - воскликнула Катарина. - Потолок должен обрушить возмездие на тех, из-за кого невинно пострадали его адепты!
Стенист на секунду задумался. Потом уверенно сказал:
- Мартин. Наверное, она имела в виду того, что подвизается в столичном храме Сины.
- Поведай же мне о нём, - попросила Катарина. - Скажи всё, что знаешь, не упусти ничего.
Во время боя с Женской Особью Ливай умудрился порвать связки на ноге. Эрвин предполагал, что это произошло из-за какого-то незапланированного действия. Скорее всего, бывшая с ним Микаса Аккерман попыталась провести бесполезную атаку, и капралу пришлось оттаскивать её за шкирку. Теперь он почти не вылезал из своего кабинета. Если выходил - отчаянно старался не хромать и тихо шипел сквозь зубы, когда думал, что его не слышат. Заставлять его совершать переход через несколько лестниц было бы жестоко. Так что Эрвин явился к нему сам.
Капрал, конечно же, обнаружился в кабинете. Сидел за письменным столом с чашкой в руках, глядя в окно. И, судя по тому, что чашку он поддерживал снизу за донышко, уже долго так сидел.
- Доброго вечера, Ливай-хэйтё.
- Люди обычно стучат, прежде чем войти, - не поворачивая головы, ответил Ливай. - Правило хорошего тона.
- Да, - согласился Эрвин. - И отвечают на приветствия.
Ливай наконец обернулся к нему.
- Пожалуй, я должен предупредить следующий выпад и предложить тебе сесть. - Он кивнул на стул у стены. - Присаживайтесь, Эрвин-дантё.
- Благодарю. - Эрвин неторопливо прошёл к стулу.
- Итак. - Ливай поставил чашку. - С какой целью ты пришёл ко мне, не постучавшись, но поздоровавшись?
- Меня вызывают в столицу, - сообщил Эрвин. - Я не уверен, что после этого у нас будет возможность спокойно поговорить.
- Ясно.
Ливай взял чашку, заглянул в неё. Потянулся за чайником - слишком резко. Вытянутая рука дрогнула. До чайника ему удалось добраться только со второй попытки. Увечье сильно раздражало его. Он был похож на птицу, потерявшую способность летать и не понимающую этого. Эрвин бы помог, но Ливай ненавидел, когда его жалели. И вполне мог счесть помощь за оскорбление.
- Ясно, - повторил Ливай, снова замерев в своём кресле. - Значит, мы дожили до последнего поражения?
- Надеюсь, что нет, - отозвался Эрвин. - Я постараюсь выбить для нас шанс проиграть ещё пару раз. Но не уверен, что мы ещё когда-нибудь увидимся.
- Хочешь что-то сказать напоследок?
- Вроде того, - кивнул Эрвин. - Я пришёл рассказать тебе страшную сказку на ночь. В детстве тебе их вряд ли рассказывали, верно?
Ливай молчал. Только лишь едва заметно блеснула знакомая сталь в глазах.
- Давным-давно, далеко-далеко, конечно же, не у нас, - начал Эрвин, - жило множество мирных людей. Но по какой-то причине мирная жизнь превратилась в кошмар. Ты, разумеется, не поверишь, ведь это всего лишь сказка. Но однажды на них напали огромные монстры. Они пожирали людей, и не было никакого способа с ними справиться. Тогда люди решили перехитрить своего врага. "Если собрать всех монстров в одном месте, - подумали они, - то можно построить вокруг них огромную стену. Такую, чтобы они не выбрались". Но монстров можно было удержать на месте только одним способом - человеческим запахом. Ведь всё, что интересовало их - это пожирание людей. И часть людей согласилась быть приманкой. "Мы будем удерживать монстров на месте, - пообещали они, - скажем, лет сто. Только выпустите нас отсюда, когда будет построена стена". Остальное человечество согласилось. Но через сто лет передумало. Выручать приманку было делом хлопотным. Было решено просто избавиться от них. Тех, кто жил через сто лет и даже не знал об этом договоре, уничтожили. Они храбро сражались, забыв о мечте обрести свободу. Они сражались за право прожить ещё один день. Но никто не видел их борьбы. Никто не узнал. Никто не выбрался, чтобы рассказать. И все они умерли, спрашивая: почему? Все до единого. Конец.
- Что за бред? - внезапно охрипшим голосом спросил Ливай. - С чего ты взял, что за Стенами есть люди?
Эрвин вздохнул.
- Это всего лишь сказка, Ливай. Но почему-то ты в неё поверил. Почему?
Ливай снова промолчал. Эрвин продолжил:
- Записей о Ферионе Линде не сохранилось, а вот упоминаний о Воющей Звезде - достаточно. Ты знаешь, что это, Ливай? Это летающее приспособление, упавшее в лесу за Стеной Мария. Считается, что оно там и осталось. Но его хранит семья Аальтоненов. Вернее, - поправился Эрвин, - сейчас в роду остался последний Аальтонен. Ансельм. Продолжает занятие своего деда, один из лучших кузнецов.
- Так вот где ты был... - едва слышно пробормотал Ливай, непроизвольно стиснув чашку. - Но ведь это ещё ничего не доказывает.
- Хорошо, - согласился Эрвин, прикрыв глаза. - Тогда ответь мне. Какая Стена изначально была пограничной между титанами и человечеством?
- Мария. - Ливай оперся локтями на стол, ссутулил плечи, глядя на Эрвина исподлобья.
- С какого расстояния титаны чуют людей?
- Два-три километра. Если окажутся дальше, будут неуверенно бродить, уходя и возвращаясь.
- Селения за Стеной Мария были расположены у самой Стены?
- Нет. В отдалении.
- Стена когда-нибудь была проломлена где-то ещё, кроме ворот дистриктов?
- Нет.
- Титаны скреблись в Стену вдоль всей её длины?
- Нет. Только рядом с дистриктами.
- Тогда ответь мне, - Эрвин взглянул на него, - зачем Стене Мария пограничные дистрикты?
Ливай долго молчал.
- Как давно ты догадался? - наконец спросил он, не поднимая головы.
Эрвин пожал плечами.
- В детстве. Я однажды задумался - не проще ли сразу было построить четвёртую Стену, вокруг первых трёх? Или собрать людей за двумя Стенами, оставив промежуток между второй и третьей. Неважно. Создать зону отчуждения. Никакой угрозы нападения тогда и вовсе бы не было. Титаны бы просто не знали, что за Стенами есть люди. Но кто-то... кто-то задумался об этом раньше меня. Четыре дистрикта были нужны. Чтобы удерживать титанов рядом со Стеной Мария.
- И ты проводил экспедиции, зная это?
- Да.
- Зная, что нас всех собираются уничтожить, хотя могли бы помочь?
- Я не могу быть уверен на сто процентов. Но знания Разведывательного Легиона подтверждают мои догадки.
Капрал редко выражал эмоции - мимикой, жестами, голосом. Но взгляд он контролировал не всегда. Возможно, потому, что далеко не все решались смотреть ему прямо в лицо. И не все умели улавливать и распознавать выражения его глаз. Эрвин умел.
Так ли смотрел он на перебитый Спецотряд?
Миры рушатся тихо. Не в грохоте катящихся камней, не в крике и стоне умирающих. Они разрушаются в полной, оглушающей тишине. В такой, каким было сейчас молчание Ливая.
Наконец он медленно наклонился куда-то вниз и вбок. Судя по звуку, открыл выдвижной ящик стола. Выпрямился, перегнулся через стол, протягивая к Эрвину руку с нашивкой.
- Мне решать? - тихо спросил он, глядя в глаза Эрвину. - Только мне решать?
- Конечно, - кивнул Эрвин. - У тебя был выбор. И ты его сделал. Никто не обещал, что ты не будешь о нём сожалеть. Выбор не бывает правильным или неправильным. Кажется, так ты говорил.
Он поднялся со стула и так же неторопливо направился к выходу. Остановился у двери.
- Совет на прощание. Не упоминай имени Фериона Линда при Военной Полиции. Они могут решить, что тебе что-то известно.
- Хорошо, если на прощание. - Ливай поднял голову. - Молитесь, чтобы мы больше не встретились, Эрвин-дантё.
- Доброй ночи, Ливай-хэйтё.
Витражи храма в честь Великой Сины тихо мерцали в свете множества свечей. Снаружи белый камень мягко светился в сумерках. Время было уже позднее, все служители и прихожане давно разошлись по домам. Остался один - тот, кто должен был нести ночную вахту. Тот, кто должен был охранять покой величественных сводов. Он стоял в пустом храме. Для него эти вахты были кратким затишьем, отдыхом. Возможность простоять всю ночь перед статуей Великой Сины приносила покой в его душу.
Под сводами прокатилось эхо, взметнулось пламя свечей - приоткрылась тяжёлая резная дверь, впустив сквозняк. Неожиданно холодный ветер пронёсся по залу, погасив большую часть свечей. По мраморному полу зашелестели лёгкие, едва слышные шаги.
- Приветствую тебя, дочь моя. - Мартин неторопливо обернулся.
Перед ним стояла фигура - с ног до головы закутанная в чёрную ткань, но несомненно женская. Тонкие пальцы придерживали плащ, чуть заметно дрожа.
- Доброго вечера и вам... - Её голос тоже дрожал.
- Что привело тебя сюда в столь поздний час? - мягко спросил Мартин.
Женщина сглотнула, сжав пальцы.
- Простите... мне очень сложно говорить... - Тень от капюшона скрывала верхнюю часть её лица, были видны лишь кривящиеся губы. - Но ведь вы, наверное, часто сталкивались с такими, как я...
- У тебя какое-то горе, дочь моя? - Мартин осторожно взял её за плечо.
Голова, скрытая капюшоном, опустилась.
- Мой любимый... - всхлипнула она. - Будь проклята Разведка! - неожиданно громко вскричала женщина. - Всё из-за них... из-за них..! - Она снова сникла, дрожа и тихо плача.
- Тише, дочь моя. Его гибель открыла тебе глаза.
Она молчала, но дрожь стала слабее.
- Но, право же, неразумно было скрывать лицо капюшоном, - всё так же мягко сказал ей Мартин. - Ведь тебя узнают по голосу... Катарина Роуз.
Он не успел сделать ни одного движения. Четыре тени метнулись к нему из разных углов.
- Виндроуз, - холодно поправила Катарина, сбрасывая капюшон. Прикрыла совершенно сухие глаза. - Ну и дела, ну и дела. А в секте Стен, я смотрю, сплошные почитатели моего скромного таланта. Тише, Мартин, тише. Сегодня я отступлю от правил нашей конторы. Говорить ты будешь потом. Когда я тебя об этом попрошу. И на те темы, которые интересны мне.
У входа в таверну Катарина заметила, что ветра тащат не одно тело, а два. Во втором она не без удивления опознала статую Сины.
- Сирокко, - укоризненно покачала головой Катарина. - Как тебе не стыдно?
- А чего? - удивился Сирокко. - Вывеска уже старая, вся помятая. Тем более, что у них есть запасная.
- Ты уже и храмовые подвалы проверил? - безнадёжно спросила Катарина.
- Ну да! Оттуда и позаимствовал. У нас ограниченное пространство и ограниченные ресурсы, нечего излишествовы... излише... из-ли-шес-тво-вать.
Сирокко гордо установил статую Сины слева от двери. Отошёл полюбоваться на свою работу.
- А ты знаешь, - задумчиво сказала Катарина, - что-то в этом есть. Ну, пойдём же общаться с милейшим служителем культа Стен.
В подвале, куда посадили Мартина, было холодно. Кроме того, пол был залит водой. Мартину она доходила до середины голени.
- Возможно, ты составил обо мне неправильное мнение, Мартин. - Катарина остановилась на той ступеньке, куда вода не доходила. - Но я далеко не так жестока, как ты думаешь. Я просто хочу, чтобы ты покаялся. Никаких сломанных зубов и выдранных ногтей. Я мягка. Посадить тебя в чулан - это всё, на что меня хватает. Иногда я буду заходить сюда и спрашивать - Мартин, вы раскаиваетесь? А ещё, - она порылась за пазухой и извлекла какой-то маленький предмет, - я хочу, чтобы ты помнил - отсюда есть выход. И хочу, чтобы ты не скучал в полной темноте. А то заснёшь от скуки. Ведь спать, погрузив ноги в холодную воду - это вредно, очень вредно. Поэтому вот тебе подарок, который, думаю, лестно получить от менестреля. Эта музыкальная шкатулка... - Она выронила предмет на ступеньку. - Ой. - Резко наклонилась, свесив руки, словно у неё выдернули позвоночник. - Ка-ка-я жа-лость, - без малейших изменений в интонации произнесла Катарина. - Сломана.
Катарина подняла шкатулку, тщательно, до последнего оборота, завела. Поставила на ступеньку и вышла. Мартин молча смотрел, как исчезает полоска света под дверью. Потом лязгнула верхняя дверь и опустилась тьма. В ней, в этой тьме, шипела и трещала музыкальная шкатулка, с усилием выталкивая из себя сбивчивую, неритмичную мелодию.
Имир возвращалась в казармы через пустой коридор, освещённый двумя факелами. Когда позади неё раздался шорох, она остановилась и резко развернулась. Но коридор позади неё по-прежнему был пуст. Воображение разыгралось, не иначе. Имир тихо вздохнула. В последнее время она стала слишком нервной. По кусочку, исподволь возвращалась память. В основном - совершенно бесполезные, бытовые отрывки. Подсказал бы ещё кто, что теперь делать со всей этой информацией.
Что-то коснулось её плеча. Скосив глаза, Имир увидела, что это было широкое плоское лезвие.
- Стой на месте. Двинешься - снесу башку, а потом с удовольствием понаблюдаю, что получится. Всегда было интересно - вот если титана ударить в затылок, он умирает, а что произойдёт с шифтером, если отрубить ему голову? Тело отрастит новую голову? Голова отрастит новое тело? Шифтер погибнет? На Эрене проверять не стала. Но учти, я сгораю от любопытства.
Голос. Женский, низкий и чуть сипловатый. Ханджи Зоэ-бунтайтё, вне всяких сомнений.
- Полегче, бабуль, - медленно, растягивая слова, отозвалась Имир, - командный состав Разведки всегда напивается до чертей зелёных?
- "Бабуль"?! - возмутилась Ханджи. - Деточка, ты по самым скромным прикидкам в два раза старше меня!
- Ага, то есть насчёт зелёных чертей возражений нет. Бунтайтё, вы до кабинета-то сами дойдёте?
- Обернись, - ледяным тоном приказала Ханджи, чуть отодвинув клинок.
Имир послушно обернулась. И обнаружила, что Ханджи свисает с потолка на тросах привода. Вниз головой.
- Ну, и кто же ты у нас? - всё так же холодно поинтересовалась Ханджи. - Не Бронированный, не Колоссальный и не Женская Особь. Это очевидно.
Имир весело хмыкнула.
- Конечно, очевидно! Я то же самое пытаюсь втолковать...
- Заткнись, - перебила её Ханджи. - Имир - довольно редкое имя, не так ли? Прямо скажем, хорошего человека "Имир" не назовут. Была у нас одна девушка в отряде, Ильзе Лангнар. Я её хорошо запомнила. И всё, что она в своём дневнике написала, вплоть до самой смерти, тоже запомнила. Так вот, случилось ей как-то раз столкнуться с говорящим титаном. Он ей в ножки кланялся, а потом голову откусил. А перед тем, как голову откусить, назвал тем самым нехорошим именем. Забавное совпадение, правда?
- Весьма, - благодушно согласилась Имир. - Только при чём тут я?
- Я тоже думала, - кивнула Ханджи, - при чём же тут ты? Голову-то он откусил. Но в Тросте каждая семья разоряется хоть на одну общую фотографию. Я была у Лангнар дома. И знаешь, что? Ильзе - вылитая ты.
- Ах, как жалко, - вздохнула Имир, разведя руками, - припёрли к стенке. Ну, и чего же вы от меня хотите, бунтайтё? Я шестьдесят лет носилась в теле титана вокруг Стены Мария. И даже не помню, каким было моё последнее превращение. Хотела бы кого-нибудь сожрать - уже сожрала бы. Проламывание Стен? Не была, не видела, не участвовала и решительно не одобряла.
Ханджи хотела было ещё что-то сказать, но в этот момент в конце коридора раздался топот, и бунтайтё быстро спрыгнула вниз, за спину Имир. Несколькими секундами позже перед ними появились четыре человека в форме Военной Полиции.
- Ханджи Зоэ-бунтайтё? - уточнил один из них.
- Ага, - беззаботно подтвердила Ханджи. - Ребята, это у вас стиль такой - являться на ночь глядя?
- Вас что, уже арестовывали? - шёпотом поинтересовалась Имир.
- Не меня, - отмахнулась Ханджи. - И хватит шептаться, веди себя прилично, ты их пугаешь.
- Сто четвёртый кадетский корпус? - Полицейский взглянул на Имир.
- Не-а, - так же беззаботно отозвалась Имир. - Уже полтора месяца как третья команда Разведки.
Их вывели во двор, где уже стояли все выпускники сто четвёртого корпуса и то, что осталось от командного состава. Кто-то из полицейских ругался с Ливаем. Впрочем, правильнее было бы сказать - "ругал себя об Ливая". Ругаться с кем-то подразумевает, что обе стороны достигли примерно одинакового эмоционального накала и паритета в аргументах. Но полицейский был близок к истерике, а Ливай казался засыпающим.
- Повторяю, - повысив голос, говорил полицейский, - где люди из этого списка?!
- Поздно спохватился. - Ливай, видимо, уже издевался над ним некоторое время, и развлечение приелось. Поэтому он решил сжалиться над несчастным и выдать ему ценную информацию. - Сожрали их, парень. Впрочем, трое пропали без вести. Сходи за Розу, поищи.
- Знакомый, что ли? - поинтересовалась Ханджи, встав рядом и с любопытством разглядывая полицейского.
- Да... - зевнул Ливай. - Рёбра я ему как-то раз сломал. Похоже, это принесло ему счастье. Смотри, повысили.
- Молчать! - крикнул полицейский, замахиваясь.
Ливай поднял голову, неотрывно глядя ему в лицо.
- А то что? Ударишь? - тихо спросил он. - Напади, попробуй. Меня, может быть, изрешетят пулями. Но сломать тебе руку или выдавить глаза я успею. Прикинь личную выгоду.
Полицейский опустил руку и грязно выругался.
Эрвин и Мике Закариус шли по улицам столицы. До заседания, на которое вызвали Эрвина, оставался час, поэтому они не очень торопились. Вдруг Мике остановился, втянул воздух.
- Эрвин, - негромко и очень серьёзно сказал он, - ты когда-нибудь прогуливал важные заседания, на которых решалась бы судьба Разведки?
- Нет, Мике. Ни разу в жизни не прогуливал.
Мике принюхался ещё раз. Чихнул. Вытер нос.
- Попробуй, - посоветовал он. - Я слышал, это очень полезно для здоровья.
- Я приму к сведению, - так же серьёзно пообещал Эрвин. - Когда-нибудь обязательно прогуляю.
Он хотел было идти дальше, но Мике снова повторил:
- Эрвин. Я тебе говорю - сделай это сегодня. Может быть, это твой последний шанс.
- А ты, оказывается, пессимист и пораженец, - улыбнулся Эрвин. - Идём.
- Эрвин! - в отчаянии воскликнул Мике. - Уже даже вон тот менестрель поёт "ох, не ходить бы вам на заседание, дантё"!
- Какой менестрель? - удивлённо переспросил Эрвин.
Он посмотрел туда, куда указывал Мике.
- Что за чёрт? - пробормотал Мике. - Только что была тут...
- Я тут, - раздался приятный женский голос за их спинами.
Эрвин оглядел женщину с лютней.
- Катарина Роуз, если не ошибаюсь?
- Виндроуз, - мягко поправила Катарина. - И Закариус-бунтайтё абсолютно прав. Для сохранения здоровья вам лучше не ходить на сегодняшнее заседание. Не хотите ли прогуляться? Я держу небольшую таверну. Недалеко отсюда. Не дворец, но зато - единственное место, где вас точно никто не будет искать.
- И никто не узнает, где вы нас закопаете? - предположил Эрвин.
Катарина вздохнула.
- Я знаю многое. Знаю, что ваших людей арестовали вчера вечером. Знаю всех, кто подстроил Разведке этот капкан - от заказчиков до исполнителей. - Она жалобно подняла на него глаза. - Но не знаю, что сделать, чтобы вы поверили мне.
- Боюсь, вы уже сделали всё, чтобы я не совершил такой глупости, - покачал головой Эрвин. - Вы дважды подставили моего человека. И один раз - лично меня.
- Хорошо, - не стала спорить Катарина. - Не верьте. Тогда я просто немного поговорю сама с собой, ладно? - Она забросила лютню за спину и задумчиво сжала подбородок пальцами. - Итак, Разведка потеряла множество людей. В чём же причина? Наверное, их атаковал какой-то необычный титан. Но постойте-ка, - она щёлкнула пальцами, - Разведка всё это время сталкивалась с необычными титанами. Значит, это был разумный титан. Разведка называет их шифтерами, да, теперь я вспомнила. На основании сведений, полученных из разговора, шесть лет назад происходившего между неким господином А - назовём его для удобства Йегером - и господином Бэ - назовём его для удобства Леонхартом... м-м-м, - Катарина кивнула самой себе, - да, мне нравится. Так вот, на основании этих сведений я делаю смелое предположение, что титан, атаковавший Разведывательный Легион, имел женское тело и наращивал непробиваемую броню на любом участке своего женского тела.
Мике и Эрвин переглянулись.
- Продолжая разговор о... - начала было Катарина, но Эрвин перебил её:
- Госпожа Виндроуз, не стоит разговаривать об этом на улице.
- Так может, тогда уже пойдём в чёртову таверну? - спокойно предложила Катарина.
Таверна располагалась в каком-то грязном переулке. Со стороны и не было заметно, что там есть дверь с вывеской. Вернее, не было бы заметно, если бы не статуя Сины, стоявшая у входа. Без сомнений, она была похищена из столичного храма, причём не так давно. Видимо, народ сюда стекался ближе к вечеру, потому что сейчас в таверне не было никого.
Забравшись на стойку, Катарина продолжила, словно Эрвин и не перебивал её:
- ...Женской Особи, стоит отметить следующее. Первое - как бы она себя ни вела и что бы ни вытворяла, она нам не враг. Подтверждение тому - Эрен Йегер. Было бы довольно странно предполагать, что один и тот же человек создал одного титана для защиты мира-в-Стенах, а второго - для уничтожения. Второе - вытекает из первого. Если кто-то преследовал одни цели, а потом вдруг начал следовать прямо противоположным... хм-м, какой же пример я должна привести? Ах, да. Если кто-то должен защищать людей, живущих в Стенах, а вместо этого начал их убивать. Хороший пример, Эрвин-дантё? - Она склонила голову к плечу.
- Очень красочный, - согласился Эрвин. - Легко представить.
Катарина польщённо улыбнулась.
- Так вот, это наталкивает на мысли. Кто-то ввёл этого человека в заблуждение, а может быть, даже давил на него и угрожал. Вас не наталкивает?
- Наталкивает.
- Вот и я тоже так подумала. Поэтому мы поймали мерзавца и заставили раскаяться в жестоком обращении с детьми. - Она слегка подпрыгнула на стойке, аметистовые глаза вдруг загорелись восторгом: - Он так информативно каялся! В последнее время, - Катарина так же внезапно сникла, - мне совсем никто ничего не рассказывает. А он рассказал. Поэтому сейчас он сидит в тихой, тёплой и сухой комнате. Правда, не очень светлой. Света он ещё некоторое время будет бояться. Хотите с ним поговорить?
- Если вы не против.
После краткой беседы с мерзавцем они вернулись в залу таверны. Катарина снова залезла на стойку - видимо, чувствовала себя увереннее, глядя на людей с высоты.
- Ну, примерно так я себе это и представлял. - Эрвин подвинул к себе стул и тоже уселся. - Я предполагал, что в Стенах есть тот, кто руководит действиями шифтеров.
- А как насчёт быстрого подземного средства передвижения?
- Тоже. Кстати, вы нашли его?
- Разумеется, - фыркнула Катарина. - Должны же мы были убедиться в том, что всё рассказанное - правда. Ну, или хотя бы часть. Действительно, в подвале под храмом есть рельсы, а на них - шахтёрская вагонетка. Но знаете, дантё, - она вдруг стала серьёзной и обеспокоенной, - вы отстаёте на несколько ходов.
- Правда? - поднял брови Эрвин.
Катарина кивнула.
- Во-первых, мне неясно, как вы собираетесь освободить своих людей.
- Я собирался попросить помощи у вас, госпожа Виндроуз.
Катарина склонила голову к плечу, с любопытством глядя на него.
- Эрвин-дантё, если вы с самого начала предполагали, что я - на вашей стороне, то чем вы занимались там, на улице? Когда я к вам подошла.
- Ломался, - серьёзно ответил Эрвин. - Вы когда-нибудь ломались? Попробуйте. Очень увлекательно.
Она рассмеялась - звонкий смех с хрипотцой, заиндевевший хрусталь.
- Как и ожидалось от командира Разведки! Вы не думали о том, чтобы присоединиться к нашей конторе?
- Нет. Но могу предложить вам присоединиться к Разведке.
Смех Катарины умолк. Фиолетовые глаза медленно затуманились странной тоской. Но вот она моргнула, и взгляд её снова стал спокойным и ясным.
- Эрвин-дантё, всё, что я делала до сих пор - это было в счёт тех трёх подстав. А вообще - я бесплатно не работаю.
- Хорошо, - согласился Эрвин. - Назовите свою цену.
Катарина назвала. Эрвин задумался.
- Да, вы правы, - наконец сказал он. - Столько у меня пока нет. Вы согласны работать в кредит?
- В кредит? - повторила Катарина. - Даже не знаю...
- Госпожа Виндроуз, - мягко начал Эрвин, - вы похитили служителя секты Стен и храмовую статую. Значит, рассчитываете в скором времени покинуть столицу. Спрятаться в Стенах негде. Значит, вы планируете скрыться за их пределами. А для этого вам нужна помощь Разведки.
- Верно, - согласилась Катарина.
- И если вы с самого начала предполагали, что я поверю вам, то... чем вы занимаетесь?
- Ломаюсь, - зевнула Катарина. - Вы правы, затягивает. Не каждый день командир Разведки просит презренного стукача о помощи. Ну, - она хлопнула в ладоши, - к делу. Если бы это всё произошло на неделю раньше, я бы посоветовала вам заручиться помощью кого-нибудь, кто снабдил бы вас оружием.
- И я это сделал, - кивнул Эрвин. - Осталось только оповестить его и помочь с переездом.
- Фогельвинд займётся. А что вы будете делать сейчас, Эрвин-дантё?
- Пойду арестуюсь, - вздохнул Эрвин.
- Что?! - в один голос переспросили Мике и Катарина.
- Вы знаете методы Военной Полиции не хуже меня. Им может прийти в голову пытать кого-то из моих людей, чтобы узнать, где я. Не знаю, кто это будет, но если пострадает кто-то из участников планируемой экспедиции...
Катарина тихо усмехнулась.
- Понятно. Тогда... самое время обсудить детали, Эрвин-дантё. А потом арестуетесь.
Их провели по тёмному сырому коридору.
С распределением камер вышла нестыковка. В мире за Стенами, похоже, ещё никогда одновременно не попадалось так много "особо опасных" преступников. Камеры не досталось Эрену и Бертольду. Поразмыслив, стражники решили запихать Бертольда к Имир, а Эрена - к Ливаю. Микаса рванулась было вперёд, набрав воздуха для отчаянной просьбы, но второй стражник преградил ей дорогу:
- Э, нет, девушка. Этот хмырь, - он дёрнул подбородком в сторону Ливая, - обещал вашего монстра контролировать. Вот пусть контролирует, чтоб в случае чего его бы первым сожрали.
Стражники не стали торчать у камер, ушли в конец коридора. И то хорошо. Заключённые хотя бы могли переговариваться.
- Может быть, выроем подкоп? - предложил Армин.
- Не выйдет, - мрачно откликнулся Ливай из соседней камеры.
Всю дорогу капрал молчал, и поэтому сейчас, когда он решил подать голос, все удивлённо подняли головы.
- Разогнуть прутья решётки?
- Они сделаны из той же стали, что и клинки.
- Тогда украсть ключ с пояса стражника, когда он зайдёт в камеру.
- Для этого яруса - особая техника безопасности. Ключей ты даже не увидишь.
- А что над нами?
Ливай задумался лишь на секунду.
- Надо мной - кресло Закклэя, над тобой - его стол. Если не брать в расчёт верхний ярус камер.
- Безнадёжно... - вздохнул Армин. - Умеете вы вдохновить, хэйтё...
- Чем меньше глупостей ты сделаешь, тем дольше проживёшь, - буркнул капрал.
Армин снова вздохнул.
- И откуда вы всё это знаете, хэйтё? - задумчиво спросил он.
Эрен, сидевший напротив, увидел, как капрал рассеянно потирает запястья. В памяти вдруг всплыл образ - тёплый день, старый замок-штаб, добрая улыбка рыжеволосой девушки...
"Ну, что нос повесил, Эрен?"
Петра.
Точно, Петра ведь рассказывала! Вот же оно, это воспоминание!
"До того, как присоединиться к Разведке, Ливай-хэйтё был известным убийцей..."
Неужели его тоже судили и держали в этой тюрьме? Эрен снова скосил глаза на капрала. Тот, почувствовав на себе его взгляд, вышел из задумчивости и разомкнул руки. Недовольно дёрнул плечом:
- Хватит пялиться на меня, Эрен. Ты и сам должен бы всё это помнить.
"Но меня ведь держали на другом ярусе", - хотел было возразить Эрен. Уже и воздуха набрал, но встретился в этот момент глазами с капралом.
"Молчи, - говорил взгляд Ливая-хэйтё, - одно слово - и я убью тебя, пока ты будешь спать".
Ах, да, остальные же не знают об этом... из всего сто четвёртого выпуска с Петрой общался только лишь Эрен.
- Голос из соседней камеры, - обратился Ливай к Армину. - Ты ведь второй друг детства Эрена?
Из чьей-то камеры доносился тихий плач. Похоже, у Саши Блаус сдали нервы.
- Я поражаюсь вашему спокойствию, Ливай-хэйтё, - почти благоговейно сказал Армин. - Нас, возможно, скоро казнят, но вы...
- Отставить пораженческие настроения, - спокойно перебил Ливай. - Ни один разведчик не погиб напрасно. Значит, и нас это не постигнет. Кроме того, мы всё ещё живы. Разведка...
- Но ведь Разведки уже нет! - со слезами воскликнула Саша.
- Что значит - нет? А мы? Разве твой командир сказал тебе, что Разведки больше нет?
Саша даже всхлипывать перестала.
- Я верю в жизнь, свободу и победу Разведки, - негромко продолжал Ливай-хэйтё. - Докажите мне, что я ошибаюсь.
Найл отослал подчинённых нетерпеливым взмахом руки. Кивнул Эрвину на стул:
- Сядь.
Командир Разведки опустился на стул и вопросительно поднял брови. Найл хмуро посмотрел на него.
- Во что ты опять вляпался? - тихо спросил он.
Эрвин улыбнулся:
- То есть, ты хочешь сказать, что ты арестовал меня, не зная причины, на всякий случай? А если вдруг ошибся, извинишься и отпустишь?
- Не отпущу, - опустив глаза, качнул головой Найл. - Прости, Эрвин, но не отпущу. Но я попытаюсь хоть что-нибудь сделать.
Он умолк. Молчал и Эрвин. В кабинете было тихо, только лишь с улицы доносился хрипловатый, но приятный женский голос под перезвон струн. Какой-то менестрель устроилась прямо под окном, распевая песню со странными словами:
- Допустим, я в один из дней
Не оказался бы собой
Как можешь ты уверен быть,
Что ты - не кто-нибудь другой?
Найл нервно оглянулся на окно, но не встал, чтобы его закрыть.
- Что-нибудь сделать... Для чего? - Взгляд Эрвина был абсолютно равнодушен. - Ещё пять лет назад ты понял, как мало власти у начальника Военной Полиции. Так что же ты можешь сделать для Разведки? - Он чуть понизил голос и продолжил, отчётливо, почти по слогам: - Для врагов человечества.
- Я знаю! - вскинулся Найл. - Но позволь мне хотя бы убедиться в моём бессилии! Я не могу поверить в то, в чём вас обвиняют... я уже вообще не знаю, кому и чему верить!
- Найл, - Эрвин снова улыбнулся, - мне ты, видно, как раз не веришь. Моего слова не хватает, чтобы успокоить твою измученную совесть. Зачем же мне оправдываться дальше?
От этих слов Найла будто подбросило. Он вскочил со стула, быстро прошёл к окну, остановился, сжимая и разжимая кулаки.
- Чей-то голос плачет и зовёт,
Ветер дрожь его ко мне несёт...
Всё забудем и начнём с нуля?
Ну, прощай, последняя ночь!
Найл развернулся к Эрвину.
- Я ненавижу это состояние, - горько сказал он. - Со службы в Разведке... нет, с кадетского корпуса ненавижу. Ты находишь приключений на свою голову. Я ору, ругаюсь и топаю ногами. Но ты всегда - само спокойствие. Даже сейчас. Улыбаешься, как будто это не ты сидишь сейчас передо мной в наручниках. Как будто это не я на тебя эти наручники надел.
- Не ты, - подтвердил Эрвин. - Наручники на меня надели твои подчинённые. Если это были, конечно, именно твои подчинённые. Ну, ты меня понял.
- Что? - тихо выдохнул Найл, широко раскрыв глаза. - Что... ты хотел этим сказать?
Эрвин пожал плечами. Повернув голову к окну, прикрыл глаза и вдохнул воздух.
- Ливай прав, - с сожалением резюмировал Эрвин, - пахнет гнилью. Здесь - особенно. Ты-то как, Найл? - Он открыл глаза и взглянул на собеседника. - Помнишь ещё, как он пахнет? Ветер, что за Стеной Мария...
Найл молчал, опустив голову. В кабинете снова слышна была лишь странная песня:
- ...Я уже как труп живой,
Но всё же знаю я -
Настанет день,
И снова за Стеной
Мы встретимся с тобой
На белых пятнах карты...
Медленно, будто вслепую, Найл прошёл к своему столу. Сел.
- Я помню, - вполголоса ответил он. - Я помню, Эрвин. Разве такое забудешь?
Эрвин молчал, и Найл продолжил:
- А лучше бы забыть. Тот ветер больше не вдохнуть ни тебе, ни мне. Но тебе легче. Тебе этой гнилью осталось дышать считанные дни. А я так и буду травиться каждым вдохом, пока титаны не разрушат Митрас к чёртовой матери... - Бросив взгляд на Эрвина, он досадливо спросил: - Ну, и чему ты сейчас улыбаешься?!
- Не чему, а кому. Менестрелю под окном. - Взглянув на Найла, выражавшего полнейшее непонимание, Эрвин пояснил: - Прекрасный голос. И отличная песня. Ты так не считаешь?
Замешательство на лице Найла, кажется, ещё больше подняло Эрвину настроение.
- Как думаешь, она симпатичная? - с надеждой спросил он.
- Сейчас я пошлю ребят её арестовать, и мы узнаем это точно, - мрачно пообещал Найл. - За такие песни сажают глубже, чем сейчас посадили твой отряд. Живьём в землю закапывают.
Но менестрель, словно услышав угрозу, замолкла.
- Ну вот, - вздохнул Эрвин. - Ты её спугнул. Так жаль.
Все страдали от безделья. Капрал временами осторожно разминал повреждённую ногу. Сидеть с ним в одной камере было жутко. Эрен понимал, что не он сам раздражает капрала. И то, что Ливай не позволит себе срывать на нём зло, тоже понимал. Но раздражение, которое копил в себе Ливай-хэйтё, с каждым часом становилось всё ощутимее. Грязь в камере, постоянное присутствие другого человека на расстоянии вытянутой руки, неясность ситуации. Всё это вывело бы из себя и кого-нибудь более терпеливого. К счастью, Ливай большую часть времени спал. Или прикидывался, что спит.
Итак, после проваленной экспедиции арестовали всех выпускников сто четвёртого корпуса, оказавшихся в Разведке. И командный состав... точнее, то, что от него осталось. Интересно, арестовали ли Эрвина-дантё?
Эрен рассеянно сжал пальцы в кулак. Разжал.
Подземелье действовало на него не просто угнетающе - ему было физически плохо. Он никогда не страдал боязнью замкнутого пространства, но здесь... Сильно кружилась голова. Ломило кости. Перед глазами всё плыло. Несколько раз он чуть не скатился на пол - ему казалось, что камера начала наклоняться.
А ведь на самом деле - всё просто. Проще некуда. Превратиться в титана, по камушку раскатать тюрьму и Дом Правосудия. Посадить на себя всех, кого удастся освободить, и бежать.
Время колебаний прошло. Один раз он уже сделал выбор и положился на других. Всё закончилось чужими смертями. На этот раз он не ошибётся.
Действительно. Как это раньше ему не пришло в голову?
Эрен впился зубами в руку, мгновенно прокусив кожу. Но не последовало вспышки, восходящего потока, который заключал его в тело титана. Вместо этого само пространство вокруг него словно взвихрилось и лопнуло, стерев последние мысли. Комментарий к Глава 14 1) Эпиграф - отсылка, ну, к тому анекдоту про индейцев. Как не знаете? Как никто не рассказал?
2) Песня о пяти разведчиках - отсылка к "Aeterna Memoria" http://pleer.com/tracks/12898032XpqD
3) "На моего парня наступил шифтер" - отсылка к "На мою девушку упал космодесантник". Мы не удержались. Подопытный вархаммеровец очень долго фейспалмил.http://pleer.com/tracks/12898031i9bQ
4) "Имя, брат мой, имя!" - уже намеренная отсылка к "Мушкетёрам".
5) "Мартин, вы раскаиваетесь?" - отсылка к советской версии "Буратино". Мальвина сажает Буратино в чулан с пауками, а потом иногда приходит и спрашивает: "Буратино, вы раскаиваетесь?"
6) История Ильзе Лангнар - опять выпущенный кусочек канона. Ну, Ханджи, впрочем, излагает суть.
7) "Ох, не ходить бы вам на заседание, дантё" - отсылка к "Князю Игорю".
8) Песня, которую поёт Катарина под окном кабинета Найла - "great escape", второй эндинг. Слушать здесь - http://pleer.com/tracks/12380624rNTo
Категория: Ангст | Добавил: Ohiko (17.05.2015)
| Автор: T. H. Sunset
