Автор: Хана_Вишнёвая                         
Бета: Госпожа я
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Реборн, оригинальные персонажи
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Юмор, Экшн (action), Философия, Повседневность, POV, Эксперимент, Злобный автор, Стёб
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика, Мэри Сью (Марти Стью), ОМП, ОЖП
Размер: Макси, 82 страницы
Кол-во частей: 24
Статус: закончен
Описание:
Сны мне снятся часто. Завораживают, самые разные, создают сотни разных реальностей. Иногда бредовые, иногда настолько реалистичные, что едва отличаются от яви. Сны разные мне снились, но...
Не ожидала такого сна.
Серьёзно... было страшно.
Реальней реальности.
Правдивей правды, лживей лжи.
И... запомнился до мельчайших деталей.
Посвящение: Себе.
Публикация на других ресурсах: А оно вам нужно?
Примечания автора: Снится. Многосерийная драма. Воспринимайте это как филлеры.

Уедешь?                                               
– Хаято, – позвала я, закрывая ногой дверь. На мой зов он почему-то не откликнулся, и я повернулась, заподозрив неладное. Неладное нашлось быстро – Гокудера просто дрых, устроив свою многострадальную голову на бумагах. Ха, а я ещё удивлялась, чего он так долго не выходит. Спать надо меньше.
– Хаято, проснись и пой, – я с грохотом поставила кружку на стол перед его носом – прямо на кипу бумажек. Ну, приглядевшись, я разобралась, что это была не кипа бумажек, а кипа чертежей. Хотя мне до одного места – я черчение терпеть не могу.
– Заткнись и спи, – пробурчал он, отворачиваясь.
– Этой шутке лет больше, чем тебе, – я ткнула его пальцем в щёку. Это сработало почище будильника – он сразу подскочил до потолка, и тут же плюхнулся обратно в кресло.
– Думай, что делаешь!!!
– Делай, что думаешь, – я пригляделась. На щеке Хаято красиво лиловел синяк – не то чтобы очень большой, но внушительный. Как раз в том месте, куда я ткнула секунду назад. Если учесть, что я тыкала, а не била – значит, синяк оставила не я. А жаль.
– Больно, – сообщил он обиженно, потирая щёку.
– И у кого передние хватательные конечности зачесались? – я присела на краешек стола и наклонилась, разглядывая отметину.
– Да так, – Хаято попытался уклониться от ответа, но я была умнее – схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. Не знаю уж, почему, но он мне долго в глаза смотреть не мог – так что это был тонкий психологический ход. Он тоже это понял и тут же сменил тактику.
– Ладно, это Лал хотела Джудайме врезать, – признался он.
– А Тсунаёши бы сам не справился, – я хмыкнула и отпустила ворот рубашки, чуть пригладив его.
– Это мой долг, как Правой Руки – защищать Джудайме! – немедленно возмутился Хаято. Всё-таки, в этом он точно не изменится.
– А рукой отбить было нельзя? ¬– поинтересовалась я, кончиками пальцев поглаживая его щёку. Хаято покачал головой. Я усмехнулась. Всё-таки, в своём жертвенном стремлении защищать Тсунаёши он точно когда-нибудь получит кирпичом по голове. И это хорошо, если не сильно.
– Хаято, я тебе кружку кофе принесла! – похвасталась я. И тут же, не удержавшись, добавила. – И даже без цианида.
– Спасибо. Почему все сёстры хотят меня отравить? – он вздохнул, но кружку в руки взял.
– Бьянки не хочет. А я вот хочу, – вздохнула я, рассматривая стол. Почему-то в углу сего стола валялся нож – обычный кухонный нож с чёрной ручкой. Кажется, это любимый ножик Хару – она им тортики резать любит.
– Спасибо, – пробурчал Хаято неохотно. – Цианида правда нет.
– Сука, – беззлобно сказала я и взяла в руки нож. – Видишь этот агрегат? Знаешь, для чего он?
Я намекала на его недавнюю попытку приготовить яичницу. Как мы кухню потушили, я уже и не помню. Но я рада, что всё-таки потушили.
– Для того, чтобы воткнуть тебе в глаз, – сказал Хаято раздражённо.
– Обязательно, – я прицельно пнула его в коленную чашечку. – И чтоб ещё череп треснул. И мозги вытекли через уши. Я помню, мы как-то зимой с Рокудайме о сосульках разговаривали. Она мне так подробно и в деталях расписала, как сосулька воткнётся в глаз и выйдет из затылка, и что при этом будет с мозгами, что меня во время обеда, когда я это вспомнила, чуть не стошнило.
– И давно вы с ней знакомы? – почему-то заинтересовался Хаято.
– Да с начальной школы. А дружить мы начали уже почти в старшей, – я улыбнулась, согретая воспоминаниями. Да уж, сейчас всё не так. Не то, чтобы хуже, совсем нет. Непривычно как-то.
– Ясно, – он о чём-то задумался. А я не люблю, когда обо мне забывают, поэтому чуть продвинулась по столу, отодвинув некоторые бумаги, и поставила ноги на его колени. Он удивлённо поднял голову.
– Хана? – прошептал он быстро. На щеках его я увидела чуть заметный румянец. Он всегда мило смущается, когда я делаю что-нибудь эдакое, что может оспорить нашу родственность.
Да уж, я его сестра, и от этого никуда не денешься. Я сначала так нервничала по этому поводу – как такое может быть, почему всё именно так, и всё такое. К тому же, мне всегда нравился Хаято, и поэтому для меня это было ударом в спину. А потом… привыкла. И восприняла, как должное.
– Что? – я наклонилась, уткнувшись носом в его макушку. Втянула воздух – от Хаято всегда пахнет табачным дымом и дорогим одеколоном. И им самим, и это нравится мне больше всего.
– Зайти могут, – как-то сдавленно прохрипел он, не двигаясь. Я усмехнулась. Не сказала бы, что у нас с Хаято что-то особенное, просто иногда мы позволяем друг-другу немного больше, чем позволено брату и сестре. Мне-то по барабану, а Хаято пока не готов признать, что испытывает ко мне что-то. А на людях – тем более. А мне интересно – мне с моей дурацкой фантазией кажется, что прятаться и зажиматься по углам – это романтично.
– Да ладно, – я выпрямилась. – Больше не пристаю.
Хаято вздохнул, и, как мне показалось, даже немного разочарованно.
– Это было неожиданно, – только и сказал он. Во мне сразу проснулось желание спорить.
– А вот и нет! Неожиданно было, если бы я начала танцевать стриптиз на столе! – вдруг заявила я. Хаято опять покраснел, как маков цвет. Мне пришлось срочно спасать положение, чтобы он не умер от теплового удара. Я потрепала его по щеке и, соскочив со стола, выскользнула из кабинета.
– Будь хорошим мальчиком, – пожелала я в дверях.
А ещё мне жрать захотелось. Потому что кушать я хотела ещё час назад. Надо было срочно спасать мой желудок.
На кухне была только Лал.
– А где Мукуро? – я повертела головой. С нашим совместным проживанием выяснилась ещё одна черта его характера, о которой я даже и подозревать не могла – он оказался просто жутким обжорой. Я ему даже завидую – как можно столько есть и быть таким, как он? И я к чему веду – как на кухню не зайду – так из холодильника его филейная часть торчит.
– Ушёл, – просто ответила Лал. И по какой-то нотке в её тоне я поняла, что он не из кухни ушёл, хуже.
– Куда? – в животе всё перевернулось. Ни дня без приключения, мать вашу за ногу.
– Не знаю. Он просто сказал, что уходит. Может, он ещё у машин – догонишь? – спросила девушка насмешливо. А мне было не до смеха – я уже мчалась по коридору, теряя тапки.
К гаражу я выскочила уже босиком – Рокудо заводил мотор. Увидев меня, он открыл дверцу машины.
– Что-то хотела, малыш? – спросил он, насмешливо рассматривая мои босые ноги.
– Куда ты? – спросила я, пытаясь отдышаться. Пробежка – не мой вид спорта. Хотя у меня «моих» видов спорта не существует по определению. Разве что стрельба. Остальное – пустая трата времени. И пусть со мной Риохей с Такеши спорят хоть с пеной у рта. Мне плевать.
– Догадайся, – улыбка у Рокудо получилась лукавая, как у чеширского кота.
– Рокудо, – я почти простонала его имя, наклоняясь, чтобы посмотреть ему в лицо. – Почему именно сейчас?
– Не забывай, что у меня тоже есть свои потребности, малыш, – Мукуро погладил меня по щеке. Но ухмылка у него была всё та же.
– А контролировать? – безнадёжно вздохнула я.
– Оя? Это очень сложно, Хан.
– Но ты скоро вернёшься?
– Не знаю. И… – Мукуро запнулся. Я прекрасно поняла, что он хотел сказать. И покачала головой.
– Мы ждём.
– Наклонись, малыш.
Я послушно наклонилась, а Мукуро, притянув меня за шею, шепнул мне кое-что на ухо. Но совсем не то, что я ожидала услышать. Когда я отскочила, в полном шоке переваривая его слова, он рассмеялся своим бархатным смехом и резко газанул, скрываясь в облаке дыма. Я пошевелила пальцами левой ноги и, наконец, на меня набросился холод, которого я не ощутила до сих пор. И я кинулась на базу, в тепло, мечтая о чашке чая. Мукуро в который раз удивил меня своей прямотой. Зато теперь, если кто-то спросит, куда он делся, я смогу отвечать его словами.
Я довольно захохотала.

Когда я сидела на кухне, закутанная в тяжёлый тёмно-бордовый колючий плед со штампом психбольницы (кажется, Рокудайме взяла на память во время какой-то из очередных операций) – немного грубоватая забота Лал всегда была мне по душе – залетела радостная Ёко. Она что-то напевала себе под нос.
– Хана! Привет! А где Мукуро-сан? – заметила она меня. Я вздохнула – иногда мне было реально жалко Фудзиоку. Мне вот что-то подсказывало, что он втюрилась в Мукуро. И что я должна ей ответить?
Наплевала на рамки приличия. Наплевала на немую незаконченную просьбу Рокудо.
– Уехал.
– Ааа, опять. А когда вернётся? – казалось, ничего не испортит приподнятого настроения девчушки. Но я знала, что, как только я продолжу, она расстроится.
– Не знаю, – всё тем же равнодушным тоном сказала я, упорно разглядывая чаинки в кружке. Смотреть в глаза Фудзиоке я не могла. Гонцу, принёсшему плохую весть, в древности отрубали голову.
– А если ему позвонить?
– Он оставил телефон на базе.
– А… а куда он хоть поехал? – растерялась Ёко.
– К девушке, – колючим голосом сказала я.
– К чьей? – девчушка ошалело хлопала ресницами.
– К очередной «временно своей», наверное, – я пожала плечами. Я почти чувствовала, как меняется её выражение лица, но глаз поднять не могла – вдруг ещё и разревусь от жалости к ней? Такое уже было, и было даже не один раз.
– За-зачем? – бедняжка даже начала заикаться. Я уже не выдержала – чёртов Рокудо оставил на меня всю грязную работу. Лал на заднем плане делала вид, что она тут не при чём. Я подняла голову от чаинок.
– Удовлетворять свои мужские потребности, – сказала я, начиная нервничать.
– А почему не здесь? – растерянная Ёко разве что не плакала. Глаза у неё были огромные, удивлённые, обиженные. Будто щенячьи.
– Сексом заниматься? Здесь? – у меня аж глаза на лоб вылезли. Бедная. Но раз сказала «А», значит, скажу и «Б», решила я: – С кем? Со мной? Или лучше ему посоветовать тебя трахнуть?
– Ме-меня? – она смотрела на меня перепугано, почти с ужасом. – Как… ради этого… уехал?
Она развернулась и, давясь рыданиями, выбежала из кухни.
– Ну вот. Довела до слёз, – констатировала Лал.
– Пусть привыкает, – огрызнулась я. – Рокудо не ягнёнок. Одно только мне в нём нравится – он ответственный и цельный. Знаешь, почему он ещё не затащил Ёкушку в постель? Всё-таки, ей шестнадцать уже.
– Из-за твоих психов.
– Не только. Он меня одной левой уделает, если захочет.
– Тогда почему же? – Лал уже не ждала на свой вопрос ответа. Она понимала.
«–Я бы никогда с ней этого не сделал, малыш.
– Почему это?
– По той же причине, по которой ты скрываешь от всех свои чувства к брату.»
Меня как громом ударило – откуда он знает? Но когда я выпрямилась и он уехал, я поняла, почему. И именно за это я и ценю его.