Автор: Rekka Shinen
Жанр: Экшн, гет
Фендом: Наруто
Пейринг: Хидан/Тен-Тен
Рейтинг: R
Размер: мини
Статус: в процессе
От автора: Вот новый фанфик от мну, навеянный некоторыми событиями в нашей ролевке. Грустный. Здесь погибают как минимум три персонажа. В трех частях. Рейтинг R (присутствует завуалированная нецензурщина, сцены с легким эротическим оттенком). Конец будет очень неожиданным. ОЧЕНЬ! Собственно, сам фик обыденностью тоже не блещет...
ЧАСТЬ 3.
Ино сломя голову неслась по улицам Конохи.
Сегодня утром, зайдя в одну из оранжерей своего клана, она обнаружила сторожа, лежащего посреди грядок с перерезанным горлом. За два месяца это уже пятый случай бесследных убийств, но единственный, произошедший на территории одного из больших кланов Селения Скрытого в Листьях.
Было необходимо поставить в известность Хокаге. Неизвестный убийца действовал бесшумно, бесследно, не используя даже какую-то схему, по которой можно было бы определить хотя бы мотив преступления. В этот раз жертвой пал сторож, в предыдущий раз это была дочь хозяйки книжного магазина, до этого – пятилетний ребенок, путешественник из Страны Рисовых Полей, а первую жертву – старуху, которую положили в госпиталь Конохи с инсультом, нашли в ее палате со сквозной дырой в черепе. Никакой связи между убитыми людьми не было. АНБУ сбились с ног, пытаясь расследовать это, – безрезультатно.
Вломившись в кабинет Хокаге, Ино как раз застала одного из АНБУ в ее кабинете, однако, шиноби тут же исчез.
— В чем дело, Ино? – строго спросила Пятая.
— Нашего сторожа убили. Перерезали горло! – сразу сообщила Яманако, и тут же побледнела от того, что увидела: Тсунаде вжалась в спинку своего кресла, а на лице у нее была смесь злобы и ужаса. Никогда девушка не видела Хокаге такой.
— Черт возьми! – прошептала Пятая. – Акацуки, Звери, вот только с убийствами возиться не хватало! Молодец, что сообщила, – она пошарила среди бумаг, пока не нашла какой-то свиток. – Знаешь что? Собери-ка мне сюда команду Гая.
— Команду Гая, Хокаге? – переспросила Ино. В ее голове не укладывалось, как может Тсунаде думать о раздаче миссий, когда совершенно очередное непонятное убийство?
— Я неясно выразилась? – Хокаге вскинула бровь, поняв причину замешательства девушки. – Полагаю, убийство опять прошло без шуму и пыли? – Ино растерянно кивнула. – Ну и зачем на нем зацикливаться мне? АНБУ этим и займутся. А жизнь на этом не закончилась. Кто-то все еще должен выполнять миссии. Так что собери мне команду Гая… Нет! Лучше только Тен-Тен позови. Живо!
Ино сразу же рванула из кабинета. За это утро она уже второй раз бегает. И чего ей шагом не идется? Но пришлось бежать. До дома Тен-Тен недалеко, но надо было все равно поторопиться.
Ворвавшись в общежитие, Ино, не удостоив дежурного коменданта и взглядом, рванула вверх по лестнице на последний этаж и резко остановилась у двери квартиры Тен-Тен.
— Ну открывай уже! – проскулила Ино, еще даже не начав стучать в дверь. Когда же она все-таки постучала, Тен-Тен открыла практически сразу.
— Что ты тут делаешь в такую рань? – удивилась Повелительница оружия. У нее в руках была кружка, в которой она взбалтывала яйца, явно намереваясь завтракать.
— Тебя Хокаге вызывает, – тяжело дыша, ответила Ино.
— Хорошо, приду, – немного удивленно произнесла Тен-Тен. – Зайдешь? – и открыла дверь пошире.
— Что это у тебя с головой? – глаза Ино расширились от удивления: чуть выше висков в волосах Тен-Тен с обеих сторон были большие проплешины-шрамы!
— Рана.
— Ничего себе, рана! – присвистнула Ино. – Тебе ж так мозги могли вышибить! Когда это ты…
— Так ты зайдешь?
— Нет, надо бежать. У нас сторожа убили. До встречи!
— Пока-пока, – Тен-Тен закрыла дверь и посмотрела в зеркало на стене. Да, проплешины были нелицеприятные, волосы там уже не вырастут, не зря она снова стала носить повязку-протектор, закрывая эти места.
На скорую руку сварганив себе яичницу, Тен-Тен уложила ее на кусок хлеба и быстро расправилась с этим нехитрым завтраком, запивая молоком. Быстренько оделась – в память о трех месяцах в компании Хидана и Какудзу Тен-Тен теперь всегда носила те черные одежды, в каких привыкли видеть ее они. Неджи и Ли не сразу смерились с новым обликом подруги, но Гаю очень нравились ее татуировки, особенна та, что на ключице, в виде символа Конохи – он считал это патриотичным.
В кабинет Хокаге Тен-Тен пришла через час после того, как та ее вызвала.
— Я бы хотела поручить тебе миссию, Тен-Тен, – начала Тсунаде, взяв в руки свиток, лежавший обособленно на ее столе. – Разумеется, не одной тебе, но сначала я решила обсудить это именно с тобой.
Тен-Тен напряглась: ей не нравился тон Пятой.
— Это письмо из города Хогаракана, знаешь такой?
— Да, это вроде где-то на юге?
— Верно. Это курортный город. Беда в том, что последние месяца полтора там происходит нечто необъяснимое: пропадают молодые девушки, шатенки, твои ровесницы. До вчерашнего дня никто и представить не мог, куда они деваются, ибо исчезают бесследно. Но вчера ночью автор этого письма стал свидетелем похищения. Думаю, ты уже догадалась, кого он увидел?
Тен-Тен опустила голову.
— Хидана и Какудзу? – прошептала она, но Тсунаде услышала.
— Верно, да, Хидана и Какудзу. Твоих недавних друзей, – последнюю фразу Хокаге произнесла с особым презрением. – И я спрашиваю тебя, Тен-Тен: эти похищения новость для тебя, или ты просто забыла рассказать это АНБУ?
Повелительница оружия похолодела.
— Клянусь, я ничего не знала об этом! – воскликнула она. Тсунаде с минуту глядела на девушку испытующим взглядом, а потом с заметным облегчением вздохнула.
— Конечно, я верю тебе, – заверила Пятая. – Но ты понимаешь, что теперь мы не можем оставить это просто так? Можно закрыть глаза и не посылать АНБУ лишний раз, когда преступник убивает шиноби. Но когда речь идет о беззащитных, ни в чем не повинных девочках… Эти двое должны быть истреблены раз и на всегда! На этот раз промахов быть не должно! Мы знаем, как справиться с Какудзу. Мой второй вопрос тебе, Тен-Тен: ты была посвящена в ту же веру, что и Хидан, эта вера дает бессмертие. Ты знаешь, как можно убить такого бессмертного?
Этого вопроса Тен-Тен ждала и боялась. Она исподлобья взглянула на Хокаге. Ее бил озноб, она не хотела предавать Хидана, но он не оставил ей выбора. Раньше они с Какудзу охотились за теми, за чьи головы назначена награда, и это всегда были очень сильные шиноби. Зачем им понадобились шестнадцатилетние девочки? Хидан слепо приносит их в жертву Дзясину?
— Да, я знаю, как это можно сделать, – дрожащим голосом ответила Тен-Тен и зажмурилась, ожидая слов Тсунаде.
— Что-то особенное нужно сделать? Это может сделать любой?
— Нет. Нет, только я, – девушка машинально сжала в руке кулон с символом Дзясина.
— Тогда ты готова отправиться на эту миссию?
— Да, госпожа Хокаге.
— Кто нужен, чтобы наверняка справиться с этой миссией?
— Ли и Неджи подойдут. Их скорость и навыки в тайдзютсу позволят им продержаться против Хидана и Какудзу. И, вроде, в Конохе сейчас Темари находится? Нельзя ли ее попросить, если она согласится со мной работать? Ее техники Ветра будут очень полезны против Какудзу. И пусть пойдет команда Шикамару, если они свободны. В прошлый раз они тоже справились хорошо, – голос Тен-Тен был таким жалким, что Хокаге засомневалась в правильности своего решения – направить ее на эту миссию. Но другого выбора не было, особенно теперь, когда Тсунаде знала, что кроме Тен-Тен никто не убьет Хидана.
— Эти трое свободны. Темари тоже согласится, я сейчас же отправлю ей просьбу. Встретите ее у южных ворот. Собирай команду и отправляйтесь немедленно. До Хогаракана двое суток пути, вы должны поторопиться, пока не случилось новое несчастье!
— Да! – отчеканила Тен-Тен и использовала пространственную технику, чтобы мгновенно переместиться на улицу.
Она чувствовала себя, как выжитый лимон. Сегодня ей предстояло отправиться на миссию, в которой девушка полностью продемонстрирует свое предательство. Либо Конохе, либо Хидану. Выбор был жесток, но судьба подбросила его ей именно в таком виде: либо селение, либо тот, кто ее в это селение принес.
А по венам и артериям, бурля, словно горный поток, носилась воля Дзясина: Великий желал увидеть поединок двух своих жрецов!
* * *
Садясь, солнце коснулось морского горизонта, озаряя все вокруг удивительными красками. На осеннем небе – ни облачка, море абсолютно спокойное, дул легкий ветерок, обдавая двух шиноби, сидящих на окруженном скалами берегу, солеными брызгами.
— Твою же мать, а! Мне надоели твои педофилические замашки! Сначала эта девка из Конохи, теперь все эти девочки тут. Почему тут? Почему девочки? #*%&, почему шатенки?
— Надоело – так и чеши отсюда! Я тебя насильно не держу! Дзясин велит мне так поступать. Он хотел всех этих девушек!
— Да неужели? Сдается мне, не все тут чисто, а, Хидан?
— #*%& твою мать, Какудзу! Захлопни пасть и не мешай молиться!
— Ты все еще скучаешь по этой девке, да? Неужели влюбился? А теперь Дзясин на тебя сердится, и поэтому ты ищешь успокоения, убивая молоденьких шатенок? А, может…?
Какудзу не договорил – Хидан, успев даже размахнуться, заехал напарнику по нижней челюсти так, что та оторвалась от кости повисла на одних нитях, крепящих ее к лицу. Не прикрепив толком челюсть наместо, Какудзу захохотал так, что спугнул сидящих на соседних камнях чаек.
— #*%&, если честно, я тоже успел привыкнуть к ее компании, – успокоившись, шиноби Водопада вздохнул и почти любовно погладил рукоятку палицы, которую ему Тен-Тен подарила. – Она такая наивная. #*%&, и такая злая! Неужели девку из Конохи можно вот так вот запросто перевоспитать всего за несколько минут ритуалов посвящения? Хидан, должен признать…
— Какудзу-сан!!!
Преступник снова не договорил. На этот раз из-за кого-то, налетевшего на него сзади с радостным визгом.
— Теряешь хватку? – усмехнулся Хидан, не без радости в глазах глядя на это зрелище: Какудзу валялся на боку, тщетно пытаясь приставить наместо снова съехавшую с шарниров челюсть, и сверху, крепко сжимая его в объятьях, пристроилась Тен-Тен!
— Слезь! Слезь с меня, шальная! – ревел Какудзу, брыкаясь. Теперь захохотал Хидан. И выходило это у него как-то неуклюже, звуки смеха вылетали из его легких рывками, словно он лет сто не смеялся от того, что ему было весело.
— Перед тобой жрица божественного Дзясина! – пафосно, но все еще хохоча, возвестил Хидан. – Пади ниц и бойся, неверный, ибо она – идеальный убийца!
— Не бойтесь, Какудзу-сан! – смеясь, Тен-Тен слезла с шиноби, который все-таки смог приладить челюсть как следует в этот раз. – Кровь вашу я тайком ниоткуда не взяла! – и игриво подмигнула.
Насмеявшись вдоволь, Хидан взглянул на свою бывшую ученицу. Бывшую ли? Она же вернулась! Почему не пришла раньше? Видимо, должны быть причины. Тен-Тен тоже взглянула на него. Бледно-малиновые глаза и глаза цвета запекшейся крови встретились, и их обладатели прильнули друг к другу, прижавшись в жарких объятьях, закрыв так и оставшегося лежать на песке Какудзу от солнца. Хидан баюкал Тен-Тен, поглаживая ее по мягким волосам, а потом – невыносимая боль по всему телу, словно все вены и артерии разом взорвались: Дзясин был против их союза. Оба постарались скрыть эту боль друг от друга, но все же отстранились.
— Я все еще здесь, вашу мать! – рыкнул Какудзу, явно недовольный, что эти двое лобызаются, словно его тут и нет вовсе.
— Ты снова нашла меня, девочка моя, – прошептал Хидан, все еще обнимая Тен-Тен, не обращая никакого внимания на ворчащего Какудзу. – Я очень доволен тобой!
— Я тоже рада, что смогла найти вас, Хидан-сама, – произнесла Тен-Тен, сильнее прижимаясь к груди жреца Дзясина. – Я… Я слышала об этих убийствах. Я решила найти вас и предупредить, что Хокаге выслала за вами группу шиноби. Они настроены решительно в этот раз! Всех очень разозлило, что вы убиваете всех этих девочек!
— Того требовал Дзясин, девочка моя, – заявил Хидан, отстраняя от себя Тен-Тен. – Ты, ведь, тоже должна была приносить ему жертвы, не так ли? Молиться? Ты все делала верно, моя милая?
— Я…
Тен-Тен опустила голову. Ветер усилился. Закатное солнце создавало длинные тени. Девушка отошла от Хидана в сторону, он попытался потянуться за ней, но обнаружил, что не может двигаться.
— Простите меня, Хидан-сама, – глаза Тен-Тен заслезились. Хидан и Какудзу, который тоже обнаружил свою неспособность пошевелиться, пересилив связывающую их технику, подняли головы наверх: на скале, щедро освещенные садящимся солнцем, стояли шестеро шиноби, и один из них – этот щенок из клана Нара!
— Я пощадил того придурка в зеленых чулках, – прорычал Хидан, снова взглянув на Тен-Тен. – Я мог в любой момент перерезать ему глотку даже после того, как вы исчезли! А я пощадил его – для тебя! А ты вот так мне платишь, да?!
Шестеро шиноби спрыгнули со скалы на берег. Темари взмахнула веером, и ветер снова стих.
— Так ты предала нас, а? – хохотнул Какудзу, не видя, но чувствуя противников у себя за спиной.
— У тебя есть то, что тебе не принадлежит! – заявила Темари и наотмашь шарахнула Какудзу веером. Челюсть бедняги снова отцепилась.
— Да что б тебя, мразь! – прошамкал шиноби Водопада, не имея возможности приставить многострадальную часть тела обратно.
Хидан заорал не своим голосом, его руки заструились черной чакрой, и театр теней распался! Шикамару был, мягко говоря, удивлен. Но медлить было нельзя. Освободившись, два преступника тут же перешли в атаку. Хидан, не раздумывая ни минуты, с косой наперевес, налетел на Тен-Тен, так что та чудом успела увернуться. Ино и Чоджи хотели броситься ей на помощь, но она запретила кому-либо приближаться.
— Я сама должна это сделать! – сказала она, и слезы вытекли из ее глаз.
— Поздно сопли распускать, тварь! – прохрипел Хидан и сделал очередной выпад, который Тен-Тен снова парировала. – Прав был Дзясин, повелев мне принести тебя в жертву!
— Меня? – переспросила Повелительница оружия, убегая дальше от очага сражения Какудзу с остальными. Чтобы никто не мог помешать ей сделать, что от нее требуется.
— А я-то, дурак, решил, что напою Великого кровью молодых шатенок, и он удовлетворится. Да, девочка моя, представляешь? Он повелел мне принести тебя в жертву, поэтому я не явился за тобой в Коноху. Ничто, ведь, не могло бы помешать мне, верно? Ты бы сама вышла ко мне. А я – нет! Я твою жизнь решил сохранить. Привязался к тебе. А что взамен-то получил? Вот это?!
— Я делаю только то, что велит мне Великий! – воскликнула Тен-Тен, не обращая внимания на слезы. – Я убила пятерых, молодых и старых, седых и белокурых, так как считала, что Дзясину достаточно будет и этого. Первую, старуху, я убила лишь через три недели после последней жертвы. Великий наказал меня, – Тен-Тен сняла повязку-протектор, и Хидан увидел незажившие шрамы чуть выше ее висков. – Но, видимо, его не обманешь! И он свел нас для нашего последнего поединка. Так, ведь?
— Он…хочет, чтобы ты убила меня? – в ужасе прошептал Хидан. На мгновение в его глазах мелькнула грусть, но тут же снова сменилась ненавистью и злобой. – Ну уж дудки! Этот поединок переживет один из нас, девочка моя! И это будешь не ты! – преступник снова налетел на Тен-Тен, размахивая косой. Девушка отразила каждый его удар, при этом успев в одном из коротких перерывов отбросить в сторону болтающийся за спиной свиток, а в другом нацепить на пальцы кастеты.
На стороне Тен-Тен были скорость и мастерство в тайдзютсу, а преимущество Хидана – в опыте. Никто не желал уступать, несколько раз Тен-Тен отвлекалась, чтобы увидеть сражение Какудзу, при этом чуть не пропустив удары косы. Нападала сама, но тут же была вынуждена защищаться. Пару раз их обоих сносило ветром, который вызывала Темари, еще чаще задевало гигантскими техниками Чоджи, но ни Тен-Тен, ни Хидан ни на минуту не останавливали своего боя. Каждый знал: надо заполучить лишь каплю, одну единственную каплю крови противника, чтобы начать Ритуал. Только так может быть убит жрец Дзясина: во время Ритуала, который на его крови проведет другой исполнитель воли Великого.
И вот… Несколько столкновений косы с кастетами, несколько противных скрежещущих звуков металла по металлу, и Тен-Тен и Хидан отскочили друг от друга на почтительное расстояние. Тяжело дыша, она глядели друг на друга со злобой и ненавистью – и горечью – в глазах: он – на царапину на ее открытом плече, она – на его сочащуюся кровью ладонь. Неуловимое движение – и оба испробовали крови друг друга. Мгновенно их тела изменили облик, мгновенно были сложены печати, и под ногами обоих одновременно появился символ Дзясина.
— Нет, девочка моя, – прошептал Хидан, но Тен-Тен услышала.
— Да, Хидан-сама, – шепнула она в ответ и закрыла глаза.
Жрица знала, что жрецу нужно чуть больше времени: ее оружие, которым она приносила смерть, было при ней, а он должен был достать его сначала, он не использовал для этих целей косу…
Но она помедлила. Одно роковое мгновение, но его хватило, чтобы Хидан извлек из-под плаща заветное оружие, и два жреца одновременно вонзили жертвенные ножи в свои сердца…
Она не видела ничего вокруг. Перед ее взором был только он. Он лежал в жертвенном круге, он смотрел на нее также, как она смотрела на него. Их тела снова приобрели нормальный вид, а в крови больше не было этих жгущих ощущений, какие бывали каждый раз, когда исполнялась воля Дзясина. Теперь они были свободны, но они умирали. Убитые друг другом, они и в смерти не желали расставаться. Возможно, вокруг все еще кипело сражение, возможно, побеждал Какудзу, возможно, шиноби Конохи удалось одержать над ним верх – это больше не волновало ни Хидана, ни Тен-Тен. Пытаясь подняться, они снова падали, их движения были на удивление одинаковы. Падая, они вновь силились подняться. Когда силы иссякли, они стали пытаться доползти друг до друга, они тратили остатки живой воли, лишь бы в этот последний миг соединиться, коснуться. Уже протянув руку, Тен-Тен ощутила, словно кто-то или что-то тянет ее наверх.
— Нет, – слабо произнесла она, не отрывая взгляда от Хидана. – Нет, Хидан-сама… Мой…Хидан!
— Девочка моя, – Хидан закашлялся. – Милая… Тен-Тен!
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем Повелительница оружия осознала, что ее только что назвал по имени тот, кто, казалось, имени ее даже не слышал ни разу. А в следующий миг Тен-Тен провалилась во тьму…
* * *
— Пятая настояла, чтобы ее поместили сюда, – прошептала Сакура. Она, Ино, Темари, Неджи и Ли стояли у двери в одиночную палату, закрытой на печати. Они по очереди аккуратно заглядывали в дверное окошко.
— Но почему опять сюда? Ее же вылечили в прошлый раз, верно? – так же шепотом спросил Ли.
— Ей сделали сложную операцию, – объяснила Ино. – А когда она очнулась, то снова была такой же буйной, как и тогда.
— Почему? – спросил Неджи.
— Кажется, она все-таки испытывала что-то к этому Хидану, – сказала Ино. – Помните, – обратилась она к Неджи и Ли, – кажется, Шикамару поднял ее с песка как раз, когда она хотела коснуться его руки. Она, должно быть, очень несчастна…
— Как ее может что-то связывать с таким человеком? – Темари сморщила носик.
— Это он принес ее в Коноху, – сказал Неджи. – Долго рассказывать. Он ей жизнь спас.
Хьюга составил нужные печати, и замки в двери щелкнули.
— К ней нельзя! – запротестовала Ино.
— Кто-то должен вывести ее из такого состояния!
Неджи, Ли и Темари вошли в палату, и Сакура закрыла за ними дверь.
Тен-Тен снова сидела на полу под окном, как было и в прошлый раз, снова руки безвольно лежали на ногах, снова она не видела ничего вокруг, только слезы текли из ее глаз, не переставая. Кулон с символом Дзясина был безжалостно сорван с шеи еще три дня назад, когда ее привели сюда, и теперь валялся в углу. Вошедшие шиноби не решились сразу подойти к ней.
— Тен-Тен, – позвал Неджи, сделав маленький шаг в направлении девушки. Она не отреагировала.
— Послушай, – произнесла Темари. – Мы глубоко сожалением о…о Хидане, лично я очень тебя понимаю, но, ведь, нельзя так терзать себя! Жизнь, ведь, продолжается. Когда умер Канкуро, я…
— Это, ведь, я убила его, забыла? – безразличным тоном, не глядя совершенно на Темари, спросила Тен-Тен. – Я и позволила Какудзу забрать его сердце.
— Но я не держу на тебя зла, – ком подступил к горлу шиноби Песка. – Мы все, и Гаара тоже, понимаем, что ты была не…
— Не в себе? Ха-ха! – и снова никаких эмоций в голосе. – Нет-нет, Темари, нет! Я была очень даже в себе. Я все прекрасно понимала, я нарочно убила его, понимаешь? Потому что он напал на наш след, и мне нужно было от него избавиться. Он сам навязался, а я лишь воспользовалась этим. Да, вот так все и было… Я не знаю, почему вдруг захотелось отдаться этой вере… Может, просто пошла за Хиданом, может, то, что я никогда не смогу иметь детей, повлияло, может, не слишком удачная миссия накануне, может, еще что-то, может, все вместе… А еще… Ты, ведь, слышала – вы же все слышали, да? – это я убила тех пятерых в Конохе. И сторожа Ино – это все я. Все для воли Великого Дзясина… Я все для него делала, все, как он мне велит. А в результате он забрал у меня того единственного, кто по-настоящему дорог мне. Он умер, а меня откачали. И Дзясин снова взывает ко мне. Я – зло, неужели не понятно? А вы готовы закрывать на это глаза, убеждаете себя, что я просто не в своем уме, и готовы простить все те убийства? Нет, это ты, Неджи, это ты, Ли, может, Хокаге тоже – это вы, наверное, готовы простить. Все еще… А, вот, ты, Темари? Теперь ты тоже готова простить меня? И Гаара? А?
Темари, Неджи и Ли во все глаза смотрели на боевую подругу, пытаясь осмыслить услышанное. Они никак не могли поверить, что Тен-Тен сейчас говорила правду. Все трое – даже Темари – не сомневались, что она была во власти какого-то наваждения, а теперь девушка говорит, что все, что произошло в эти полгода, произошло по ее воле: не порабощенной, не околдованной, а по собственной воле! Этого просто не может быть…
Темари, заплакав, выбежала вон из палаты, а Неджи и Ли так и остались стоять, как вкопанные. Не может быть, чтобы Тен-Тен могла делать такое потому, что ей хотелось этого! Они отказывались верить в то, что она тут наговорила.
— Девочка моя, ну что ж ты с ними так, сразу? Неверные не поймут тонкой техники нашей веры!
— Я больше не верю в это, Хидан-сама. Он забрал вас у меня, я не могу верить богу, который так поступает со своими верными последователями.
— Это было испытание веры, моя девочка. И мы с честью его выдержали. Просто у тебя были люди, которые могли подлатать тебя. Поэтому ты сейчас там, я меня нет рядом с тобой.
— Зачем мне нужны люди, которые разлучили меня с вами? Они думали, что спасут мне жизнь, и это будет хорошо… Но это же хорошо только для них! Я несчастна без вас!
— Ну так иди ко мне!
— Как я могу?
— А что может быть преградой нам? Иди ко мне, я жду тебя. Ты всегда находила дорогу ко мне. Я верю, что найдешь и в этот раз!
— Хидан…
— Я жду тебя, Тен-Тен, девочка моя!
— Тен-Тен, – позвал Неджи. Они с Ли подошли к ней.
Ли присел на корточки и легонько коснулся плеча девушки. Но тут же отдернул руку. Тен-Тен по-прежнему не мигая смотрела впереди себя, из ее глаз по-прежнему текли слезы, но она была холодна, как лед!
— Что такое? – обеспокоено спросил Неджи и опустился на колени. Он взял руки Тен-Тен в свои и ахнул. – Как такое возможно? Она же только что… Тен-Тен!!! – позвал он, легонько похлопав ее по щекам. Попытался нащупать пульс – тщетно!
— Сакура! – вскричал Ли. – Сакура, Ино, приведите врача!!!
— Тен-Тен!!! – продолжал звать Неджи. В его голосе появилась паника. В палату ворвалась Сакура.
— Что случилось?
— Она… Тен-Тен… Она умерла! – прошептал Неджи.
— Тен-Тен!!! – Ли не желал сдаваться, но что он, простой смертный, мог сделать?
— Что ж, да будет так.
Под окном палаты, в которой трое молодых шиноби в ожидании врачей пытались бороться за жизнь своей подруги, стоял никто иной, как Какудзу из Селения Скрытого в Водопаде. И хотя после сражения на берегу моря его тело было лишено всех сердец, а чакра больше не циркулировала в его организме, он твердо стоял на ногах, а его страшные глаза зловеще блестели. Никем не замечаемый, он глядел на окно второго этажа, упиваясь слезами и мольбами друзей своей последней жрицы.
— Да, деточки, так бывает, когда бог пожелает. Бог останавливает циркуляцию чакры в теле своего жреца и направляет ее всю в сердце, и оно мгновенно разрывается. Как ни странно, легкая и безболезненная сметь. Неверные, вам этого не понять. Что ж, эти двое сами так пожелали. Они верно служили мне, он чуть дольше, она чуть меньше, но они были верны мне до самого конца. Такое послушание заслуживает награды. Пойдем, детка. Я отведу тебя к твоему ненаглядному, – он протянул руку к окну, схватив едва видимый в дневном свете огонек. Бережно сжав его в кулаке, Дзясин растаял, словно мираж.
А за окном второго этажа психиатрического отделения госпиталя Конохи, тщетно продолжали попытки вернуть к жизни девушку, сердце которой разорвалось на части – то ли действительно от прикосновения Бога, то ли от тех мук, которые она испытала в последние три дня, осознавая, что осталась жива в то время, как от ее руки умер человек, которого она всей душой любила…
