17.
Вот и наступило Рождество… Глядя в зеркало, Мисаки надевала сережки с сапфирами и бриллиантами, подаренные ей Такуми. Они составляли комплект с обручальным кольцом, которое он надел ей на палец, когда она дала согласие выйти за него замуж. Вскоре к нему присоединится и тонкое золотое колечко, но сначала она должна сделать все, чтобы Усуи вернулся в семью.
Она не питала иллюзий по поводу отношения к ней его деда и нервничала перед сегодняшней встречей. Но если Уильям Волкер будет хотя бы терпим к ней ради Такуми и Теиро, с нее будет достаточно.
Кроме того, она знала, сколько усилий приложила Элен, чтобы примирить враждующие стороны и сгладить ситуацию. Нельзя сказать, что они с матерью Такуми стали союзницами или друзьями, но Элен, безусловно, полюбила Теиро.
Мисаки отступила от зеркала, чтобы оглядеть себя в полный рост. Она купила платье специально для сегодняшней встречи, надеясь исправить ложное впечатление, которое сложилось о ней у родных Такуми с тех пор, когда по молодости она старалась надеть что-то более яркое и сексуальное.
Белое льняное платье с бирюзовыми и темно-синими цветами и золотыми листьями оттеняло ее глаза. Платье было без рукавов, со скромным полукруглым вырезом горловины и простого покроя, больше скрывающего фигуру, чем подчеркивающего ее.
Поскольку ей больше не надо было платить за аренду дома, у нее появилось немного свободных денег, и она позволила себе потратить их на элегантные босоножки бирюзового, в тон платью, цвета. Мисаки сделала легкий макияж и оставила распущенными прямые шелковистые волосы. Сама себе она показалась нарядной и очень… респектабельной.
Услышав шаги Такуми, спускавшегося со второго этажа, Миса занервничала сильнее. Элен пригласила их к десяти, чтобы Теиро успел раскрыть все свои подарки до того, как подадут утренний чай.
Тысячи бабочек затрепетали крылышками в животе Мисаки. Как не похож этот официальный «утренний чай» на тот веселый и дружелюбный завтрак, которым они втроем наслаждались этим утром.
Она повернулась к Такуми, входившему в их спальню.
— Как я выгляжу? — обеспокоенно спросила Мисаки, отметив, что сам он выглядит просто потрясающе в великолепно сидящих на нем серых брюках и белой рубашке.
Он окинул ее с головы до ног мерцающим взглядом изумрудных глаз.
— Ты выглядишь прекрасно.
— Такуми, я хочу выглядеть респектабельно, — подчеркнула Миса, снова разволновавшись. Может быть, ее наряд слишком ярок? Или выглядит слишком… дешево?
Выражение лица Усуи стало угрожающим.
— Ты ничего не должна доказывать моим родителям, Мисаки. Абсолютно ничего! Если они не…
Она быстро приложила ладонь к его губам.
— Я просто хочу выглядеть нарядной и соответствовать укладу, принятому в их доме. Просто скажи мне, я соответствую или нет?
Такуми с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.
— Если бы я знал, что ты будешь так себя чувствовать, я бы ни за что не согласился на эту встречу.
Мисаки нежно погладила его по щеке и заговорила о том, о чем в последнее время они старались не вспоминать.
— Когда ты увидел фотографии Джерарда и той женщины, ты сразу поверил, что это я, Такуми…
— Миса… — В его голосе была боль, а в глазах — сожаление.
— Может быть, повлияло то, что я так быстро согласилась лечь с тобой в постель, отдавшись страсти, которая испепеляла нас обоих. Может быть, дело было в одежде, которую я тогда носила, — она явно не соответствовала образу… хорошей девочки.
— Мисаки, я миллион раз пожалел о том, что поверил тогда Джерарду, а не тебе. Я не могу ничего изменить…
— Теперь это уже неважно. Ты убедил меня в том, что на самом деле любил меня все это время и любишь сейчас.
Усуи привлек ее к себе и крепко обнял.
— Ты для меня важнее всего на свете.
— Я знаю. Знаю, — заверила его Миса. — Ради меня ты отказался от своей семьи, и я никогда не забуду этой жертвы. Но если я позволю этой трещине между вами расти и дальше, ты будешь очень сильно страдать от этой потери. В этой ситуации обе стороны совершили ошибки, и я хочу исправить свою.
Такуми покачал головой.
— В этом вся ты, Аюзава.
В ответ она улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.
— Просто я стала взрослее и мудрее, и меня не оскорбляет необходимость одеться соответственно принятым в доме твоих родителей порядкам, если этим я выкажу им свое уважение. Я хочу, чтобы, глядя на меня, они думали… Одним словом, я хочу, чтобы они не стыдились меня в качестве их невестки.
— Да они должны гордиться тем, что ты станешь членом семьи! — пылко возразил он.
— Думаю, для этого потребуется время. Я не ожидаю слишком многого от сегодняшней встречи. И ты тоже не должен. Думаю, сегодня все мы, прежде всего, должны быть дипломатами.
Такуми скривился, но напряженное выражение покинуло его лицо, сменившись восторженным.
— Ты очень щедрый и добрый человек, Аюзава Мисаки. И ты действительно… прекрасна. А твой сегодняшний наряд — выше всяческих стандартов, — горячо проговорил Такуми.- И скоро, ты наконец-то станешь Усуи Мисаки!
Миса облегченно вздохнула.
— Тогда я готова к выходу. Как там Теиро?
— Ползает по полу и собирает мозаику с картинкой из «Наруто». Думаю, мне надо подняться и забрать его.
Двадцать минут спустя машина Усуи въехала в огромные чугунные ворота, проехала мимо ухоженных лужаек и клумб и остановилась у парадного входа дома.
— Папа, дом огромный, как замок, — резонно заметил Теиро.
"Интересно, в таком случае Уильям Волкер претендует на роль короля… или великана-людоеда?" — подумала Мисаки, нервничая все сильнее. Теиро же не чувствовал ни страха, ни робости. Выскочив из машины, он взлетел по ступенькам, горя желанием посмотреть, где живет его бабушка. Не успел он добежать до двери, как она открылась, и на пороге возник дворецкий. Мальчик окинул его взглядом и непосредственно спросил:
— Вы — мой дедушка?
— Нет, Теиро. Это Вансу, он отвечает за порядок в этом доме, — быстро вмешался Такуми.
— Этот дом очень большой, Вансу, — любезно заметил Теиро.
Дворецкий снизошел до улыбки.
— Это действительно так, юный сэр.
Мисаки немедленно начала переживать по поводу того, как Теиро одет. Она нарядила «юного сэра» в темно-синие шорты и бирюзовую рубашку с рисунком из белых корабликов и синие сандалии. На ее взгляд, сын выглядел просто чудесно, но, может быть, ей стоило одеть его более официально, в соответствии со статусом внука Уильяма Волкера.
Дворецкий препроводил их в большую гостиную, обставленную элегантной старинной мебелью. Рождественская елка, возвышавшаяся в углу, была самой большой, какую только Мисе доводилось видеть — серебристо-голубая, выше двух метров, красиво украшенная игрушками и гирляндами.
Уильям Волкер стоял у мраморного камина, одетый в темно-серый костюм и красный шелковый галстук, призванный, судя по всему, привнеси толику праздничности в его наряд. Элен Волкер, которая сегодня не стала надевать черное, поднялась им навстречу с дивана. Такуми с удивлением отметил, что красное платье сделало его мать моложе. Она улыбнулась Теиро, и тот радостно бросился ей навстречу.
— Бабушка! Какая красивая у тебя елка!
В его словах был такой неподдельный восторг, что Элен засмеялась.
— Я рада, что тебе нравится, Теиро.
— Я принес тебе подарок, — гордо сообщил мальчик, протягивая ей сверток, который Мисаки собственноручно завернула в золотистую бумагу и обвязала красной лентой. — Счастливого Рождества, Бабушка! Я сам нарисовал эту картинку. Это пляж рядом с папиным домом.
— Спасибо, Теиро. А теперь подойди и познакомься со своим дедушкой. — Элен взяла мальчика за руку и подвела к отцу, который ни на миг не отрывал взгляда от внука, проигнорировав появление Такуми и Мисаки.
— Ты можешь звать его дедушка, — сказала Элен.
Миса не смогла скрыть своего напряжения, и Такуми тут же крепко сжал ее руку, давая понять, что, если дед сейчас обидит их сына, их визит окончится, едва начавшись.
Теиро поднял голову, посмотрел на внушительного вида мужчину и без какой-либо робости звонким голосом сказал:
— Здравствуй, дедушка! Я принес подарок и тебе. Счастливого Рождества!
Он протянул свой дар, и рука Уильяма Волкера медленно опустилась и взяла его.
— Спасибо. — Голос его был хриплым, как будто с трудом пробившимся из горла. — Еще один твой рисунок?
Теиро кивнул.
— На нем я играю в футбол.
— Ах да! Твой отец говорил мне, что ты забил больше всех голов в своей команде.
— Тридцать два, — с гордостью сообщил Теиро. — И получил приз.
— Молодец, — похвалил Уильям. Он развернул подарок, и его лицо смягчилось в улыбке. — Я помещу его в рамку и повешу в кабинете на работе, Теиро. Чтобы все видели, какой замечательный у меня внук.
Это было публичным признанием! Мисаки облегченно вздохнула. Такуми слегка ослабил пожатие.
Наконец Уильям взглянул и на них.
— Счастливого Рождества! Проходите и садитесь. — Он указал на диван, и снова переключил свое внимание на Теиро. — Под этим деревом есть подарки и для тебя. Почему бы тебе не посмотреть?
Следующий час прошел в относительно мирной обстановке. Всеобщее внимание было сосредоточено на Теиро, находившемся в полном восторге от своих «приобретений». Дворецкий подал чай. Элен едва уговорила Мисаки съесть кусочек мясного пирога, поскольку та внимательно следила за Такуми, который, в свою очередь, не спускал глаз с деда. Но Уильям был безукоризненно вежлив, хотя ни разу напрямую не обратился к ней.
Как только чай был выпит, Уильям встал и взял Теиро за руку.
— Пойдем прогуляемся. Я покажу тебе место, где мы сможем поиграть в крикет.
Набор для игры в крикет был в числе подарков, и Теиро доверчиво взял деда за руку.
Усуи немедленно поднялся со своего места.
— Я пойду с вами…
— Нет. — Уильям махнул в сторону дивана. — Я хочу поближе познакомиться со своим внуком. Кроме того, мать хотела обсудить с вами кое-какие планы.
Поняв, что Усуи намерен настоять на своем, Мисаки мягко произнесла:
— Пусть они погуляют вдвоем, Такуми.
— А нам действительно о многом надо поговорить, — добавила Элен.
Миса поняла, что он уступил исключительно ради Теиро, не желая устраивать перепалку при нем. Как только за Уильямом и Теиро закрылась дверь, Такуми повернулся к матери и резко сказал:
— Я не позволю ему игнорировать Мисаки, мама.
— Твой дед испытывает неловкость, сынок, — извиняющимся тоном быстро проговорила Элен. — Дай ему время. Он не привык чувствовать себя подобным образом. Думаю, Теиро поможет ему справиться с эмоциями.
Усуи покачал головой, не скрывая своего раздражения.
— Так о чем ты хотела поговорить, мама?
Элен изложила им план свадебного торжества, и Мисаки не могла не поразиться его размаху.
— Отец одобрил твои планы? — перебил ее Такуми, не скрывая насмешки.
— Ты сам знаешь, что все должно быть именно так, — не ответила, а, скорее, воззвала к сыну Элен.
— Ты обсуждала это с отцом? — не отступал Усуи.
— Да, конечно.
— Мама, однажды он уже разлучил меня с Мисаки. Если он намерен на этой публичной презентации как-то унизить ее… намерен снова…
— Клянусь, что нет, Такуми! — воскликнула Элен.
Усуи нахмурился.
— Что-то я не заметил, чтобы отец выказал хоть толику уважения по отношению к Мисаки.
— Все наладится. Наладится… — горячо пообещала Элен.
— Мисаки, ты согласна со… всем этим?
— Если это поможет все наладить… — Миса вопросительно посмотрела на мать Усуи. — Это действительно необходимо, миссис Волкер?
— Вовсе нет, — сердито ответил Усуи. — Мы можем пожениться, как собирались, тихо и спокойно. Больше никаких отсрочек.
— Такуми, пожалуйста… — взмолилась его мать. — Я во всем помогу Мисаки. Я все сделаю сама. От нее потребуется только быть в церкви.
— Прекрати, мама! Я настаиваю на этом не из-за Мисаки! А что касается Мисаки… ты и так попросила у нее слишком много, мама.
Усуи вскочил на ноги, не в силах усидеть. Гневно жестикулируя, он навис над матерью.
— Вы игнорировали ее все эти месяцы, а теперь ты ждешь, что она согласится на все твои условия?! Это слишком! Мы поженимся, как запланировали.
Элен умоляюще посмотрела на Мису.
— Пожалуйста… речь идет о чести семьи.
— А где была эта честь, когда родился мой сын?! — закричал он. — Мой сын!
— Такуми! — Этот вскрик как будто привел его в чувство. Он перевел взгляд на Мисаки, которая укоризненно качала головой. — Хватит. Пора все это прекратить. Теиро полюбил бабушку, похоже, ему понравился и дедушка. Пусть все это у него будет, Такуми. А если моя рука будет в твоей, я смогу пройти даже через это… — Миса ободряюще улыбнулась.
Несколько широких шагов, и Усуи уже сидел рядом с ней на диване, сжимая обе ее руки.
— Ты не должна делать этого.
— Такуми, мы же все равно собирались пожениться…
— Да, но…
— Твоя мама сказала, что поможет мне.
— Как помогла бы родной дочери, — быстро вставила Элен.
— Видишь? Все будет хорошо.
Буря миновала, но оставила после себя ощущение неловкости, которое обе женщины поспешили преодолеть: Элен спросила Мисаки, согласна ли она с планами, Миса же любезно заверила, что заранее согласна со всеми ее рекомендациями. Предполагалось, что к концу новогоднего дня их с Такуми обвенчают.
— Мисаки сама выберет платье, — встрял в разговор угрюмый Усуи.
Элен немедленно согласилась.
— Конечно, ведь это она невеста.
Невеста… Мисаки вовсе не чувствовала себя невестой. Живя вместе с Такуми, она прошла через все испытания, уготованные им его семьей… — после всего этого свадьба казалась Мисе чем-то нереальным, ей некого было пригласить, не было отца, который бы с гордостью проводил ее к алтарю. Она считала, что такая роскошная свадьба нужна только для того, чтобы показать Усуи, что он ничего не теряет, женившись на ней.
Теиро вбежал в комнату, за ним следовал Уильям.
— Мама, ты должна на это посмотреть! — восторженно закричал он. — Здесь есть и бассейн, и теннисный корт, и много клумб с цветами, как ты любишь. Не в горшках, а в земле, представляешь?
Мисаки улыбнулась вошедшему Уильяму, но тот смотрел на дочь. Они обменялись взглядами, и Элен слегка кивнула. Теперь его взгляд был обращен на Мисаки, а губы искривлены в неприятной усмешке. Улыбка Мисы померкла.
— Я не сомневался, что ты обрадуешься предстоящим свадебным приготовлениям.
— Да, — ответила Мисаки, но внутри уже прозвучал сигнал тревоги.
— Не имея собственной семьи и зная, что мы можем предложить… — начал Уильям с неприкрытым цинизмом.
Смысл сказанного был настолько понятен, что Мисаки немедленно забыла о своих благих намерениях. Уильям не сомневался, что в этот дворец ее привела жажда денег, тех самых проклятых денег, с помощью которых он избавился от нее в прошлый раз и добился того, чтобы Теиро навсегда исчез из их жизни.
Мисаки услышала свой голос, в котором смешались боль, гнев, страсть.
— У меня есть семья, мистер Волкер. У меня есть сын. И поверьте мне, я буду счастлива забрать его отсюда. Я пришла сюда только ради Такуми. Потому что люблю его…
Усуи уже был рядом с ней, его рука обвивала ее плечи, и к ее ужасу, она почувствовала, что на глазах выступают слезы.
— Отец, ты не прав! — закричала Элен, бросаясь к нему и хватая за руку. — Дом, в котором она жила… Она ничего не взяла у Такуми!
— Мама, ты бросаешь слова на ветер! — прорычал Усуи. — Я забираю Мисаки домой.
— Нет! Нет… — В панике его мать бросилась к двери, чтобы перегородить им выход. — Я не хочу, чтобы вы уходили. Отец, это неправильно! Ты должен понять, что не прав!
Драматизм ситуации достиг апогея.
Мисаки чувствовала, что дед Такуми сверлит ее взглядом, полным ненависти за тот разлад, который она внесла в их семью. Она крепко держала за руку Теиро, Усуи обнимал ее за плечи. Элен Волкер встала в дверях так, что им было не пройти мимо нее.
И вдруг в повисшей тишине прозвучал тонкий детский голосок, дрожащий и испуганный. Не понимая, что происходит вокруг, Теиро безошибочно почувствовал суть.
— Дедушка… почему ты не любишь мою маму?
Мисаки едва удержала рвущийся из горла истерический смех. Не любит! Да он ненавидит ее!
— Теиро, мы просто собираемся поехать домой, — решительно вмешался Усуи.
— Но, папа…
— Я все объясню тебе потом. Сейчас мы должны ехать. Мама, отойди, пожалуйста…
— Нет! — Уильям подошел к дочери и встал рядом. — Мальчик вправе спросить, — заявил он, с вызовом посмотрев на сына, а затем переведя смягчившийся взгляд на внука.
— Отец… — с угрозой в голосе предупредил Такуми.
— Теиро… я не люблю твою маму… просто потому, что совсем не знаю ее. У меня не было времени узнать ее получше. И за это… — Уильям посмотрел прямо на Мисаки, — я прошу прощения.
Повисла пауза.
Миса не знала, как реагировать. Были ли эти слова извинения искренны? Но в главном Уильям не солгал — он действительно совсем не знал ее.
— Ты можешь познакомиться с ней поближе, дедушка, — искренний в своей невинности заметил Теиро. — Вот папа ее хорошо знает и любит.
— Да, он ее любит, — согласился Уильям, глядя на внука. Затем он обратил взгляд на сына. — Я знаю, что любит.
— Мама очень любит цветы, — бесхитростно продолжал Теиро. — Ты можешь позвать ее на прогулку и показать свой сад.
— Это очень хорошая идея, Теиро. Может быть, после ланча твоя мама согласится составить мне компанию? И тогда я смогу извиниться перед ней еще раз.
Мальчик подергал ее за подол платья.
— Не плачь, мамочка, пожалуйста. Дедушка не хотел расстроить тебя. Он просто тебя не знает.
Мисаки смахнула влагу со щек, но была пока не в состоянии вымолвить хоть слово. Уильям откашлялся.
— Мисаки… если позволишь называть тебя так…
— Именно так ее и зовут, — не преминул вмешаться Такуми.
— Протянешь ли ты мне… оливковую ветвь… ради тех, кого мы любим?
Именно за этим она пришла.
Были ли эти слова искренними или нет, она не знала, но чувствовала, что должна использовать этот шанс. Сейчас только от нее зависело восстановление или окончательное разрушение семьи.
Она сглотнула ком в горле, глубоко вздохнула, высоко подняла голову и сказала:
— Да, мистер Волкер, протяну.
— Браво! — пробормотал он, и впервые в глаза Уильяма Волкера она увидела восхищение. Ею.
— А что такое оливковая ветвь, папа? — спросил Теиро.
— Это — дар любви, сынок. Твоя мама сказала твоему дедушке, как сильно она любит нас обоих. И надеюсь, что он понял это.
— Ты понял, дедушка?
— Да, я понял, Теиро.
— Мама и тебя полюбит.
— Это, дорогое дитя, стало бы чудом, но ведь именно в Рождество чудеса и случаются, правда?
— Конечно, — с облегчением сказала Элен. — Пойдем, Теиро, помоем руки перед ланчем. А ты, отец, позаботься вместе с Вансу о вине.
Она явно стремилась оставить Такуми и Мисаки наедине.
Усуи не преминул воспользоваться этой возможностью.
— Ты в порядке, Миса?
— Нет. Пока нет, но скоро буду. Если ты будешь рядом.
— Я буду рядом всю свою жизнь, — пообещал он.

18.
День ее свадьбы…
Мисаки сидела в белом лимузине, рядом с ней — Эира Ли, свадебный консультант. Элен настояла на том, чтобы нанять ее и довести все детали торжества до совершенства. Эира оказалась очень приятной женщиной и действительно позаботилась обо всем.
Рядом с Эирой сидела мать Такуми, напротив нее — Теиро, пребывавший в восторге, что может проехаться в такой длинной машине и без умолку болтавший со своей бабушкой.
Миса снова подумала о том, как без труда Теиро завоевал сердца своих бабушки и дедушки. Она без колебаний согласилась оставить его на их попечение, когда они с Такуми уедут в свадебное путешествие в Италию, на остров Капри. Она с благодарностью приняла предложение Элен забирать Теиро из школы, поскольку сама Мисаки решила вернуться в университет, чтобы окончить свое медицинское образование и получить диплом физиотерапевта.
Усуи забрал назад свое заявление об увольнении и остался начальником отдела в «Волкер корпорейшн». Они с Такуми купили дом с большим задним двором, чтобы Теиро было где играть, и ангаром, где бы Такуми мог хранить яхту, которую очень хотел купить. Возможность жить в доме родителей, как это сделал Джерард после свадьбы, даже не рассматривалась, к большому облегчению Мисы.
После Рождества прошло всего два месяца, и она по-прежнему вела себя очень осмотрительно в общении с Уильямом. Впрочем, за это время она смогла понять, что Такуми во многом очень похож на деда. Если он на что-то нацелился, его уже не сбить с курса. Надо отдать должное, на людях Уильям относился к ней как к принцессе, а наедине… похоже, он действительно пытался лучше узнать и понять ее.
И все-таки это было правильное решение — дать всем еще один шанс, потому что очень многое изменилось к лучшему. Такуми стал более расслабленным и спокойным, да и сама она чувствовала себя увереннее.
А сегодня она действительно чувствовала себя невестой. Ей очень нравилось платье — из голубовато-белого шелка, украшенное французским кружевом и вышитое бисером. К нему полагалась вышитая бисером шапочка. Ее волосы волнами струились по спине под тонкой фатой, прикрепленной к шапочке. Туфли тоже были вышиты бисером и составляли с платьем изящный ансамбль. Волосы ей уложил парикмахер Элен, визажист сделал легкий макияж, а маникюрша — маникюр и педикюр, покрыв ногти бледно-розовым лаком.
— Идеальная невеста, — констатировала ее будущая свекровь, с удовольствием оглядывая Мисаки, прежде чем они сели в лимузин, который теперь вез их в собор.
Волкеры не могли венчаться в обычной церкви или просто зарегистрировать брак! Внутри собора их ждало четыре сотни гостей, среди которых много известных людей.
Честно говоря, Миса была потрясена, прочитав список приглашенных.
Эира помогла ей выйти из машины. Элен первой вошла в собор, ведя за руку Теиро. Но перед этим Миса, передав букет Эире, взяла мать Такуми за руки и поцеловала в щеку.
— Спасибо за все, что вы сделали для меня. Родная мать вряд ли смогла бы сделать больше, — с благодарностью проговорила она.
— Моя дорогая… Такуми по праву гордится тобой. Ты идешь к нему с моего благословения. И с благословения его деда.
Взяв за руку внука, Элен вошла в собор. Все головы немедленно повернулись к ним, следя за тем, как они идут по проходу. Она слышала перешептывания, зная, что все говорят о сыне Такуми, рожденном вне брака, но ее это не волновало.
Теиро был замечательным ребенком, и она боготворила его. Может быть, теперь у нее появятся еще внуки — дети, которые родятся у Такуми и Мисаки в законном браке. Ее больше не страшила одинокая старость. Элен не сомневалась, что Миса станет хорошей невесткой. Именно ее щедрая и добрая душа позволила воссоединиться их семье.
Уильям улыбался, глядя на внука, который так трудно входил в его жизнь, но сразу завоевал его сердце. Элен посадила Теиро между ними на переднюю скамью.
— Мама выглядит такой красивой, бабушка, — громким шепотом сообщил ему внук.
— Мне кажется, что и папа выглядит неплохо, — ответил Уильям, кивая на сына, ждавшего у алтаря свою невесту.
Мисаки — хорошая женщина, не мог не признать Уильям. Она станет настоящей женой для Такуми, потому что заботится о нем, как и он — о ней. И это было очень великодушно с ее стороны — забыть прошлые обиды. Конечно, вина лежит не только на нем. Если бы ее отчим не оказался обманщиком… Но, честно говоря, он виноват, очень виноват в том, что не захотел понять ни чувства сына, ни чувства Мисы.
Он решил, что обязательно затронет эту тему в своей речи на свадьбе. Ничего особенного, но несколько слов, намеков он должен сделать — сказать о любви, которая выстояла в тяжелых испытаниях. Разве это не лучшая основа для долгого и счастливого брака? Хорошо, что между ним и его женой,которая умерла после рождения Элен, едва знакомыми до брака, сразу же пробежала искра, и они с трудом дождались брачной ночи. А вот Мисаки и Такуми не стали ждать, но разве можно жалеть о том, что в результате на свет появился Теиро?
Его замечательный внук.
Да, он обязательно скажет обо всем этом на свадьбе.
Такуми видел перед собой море лиц. Конечно, четырем сотням приглашенных было о чем пошептаться — младший внук Уильяма Волкера женится на женщине, которая пять лет назад родила ему сына. Но его это не волновало. Каждая секунда ожидания казалась ему бесконечной.
Последний раз он был в этом соборе, когда прощались с Джерардом. Покоится ли теперь с миром его брат?
"Улыбнись, братишка", попросил Такуми, преисполненный любовью к Джерарду, который в последние минуты нашел силы позаботиться о нем. "Все ошибки исправлены. Я нашел Мисаки и сына, родители с гордостью признали его внуком."
Хор мальчиков смолк, орган заиграл свадебный марш Мендельсона. Каждый нерв в теле Такуми напрягся в ожидании того момента, когда он сможет по праву назвать Мисаки своей женой.
Его сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он наконец увидел ее, медленно идущую к нему по проходу. Видение было таким неземным и прекрасным, что у него перехватило горло." Это женщина, которую я люблю" сказал он себе, а не греза, не видение.
Он больше никого не замечал, не слышал даже музыку. Он протянул руку, и Миса вложила в нее свою — в радости и в горе, отныне и навсегда вместе. Такуми не надо было произносить слова клятвы или слышать их от Мисаки. Пышное празднество, которое устроили его родители, было ему безразлично. Весь смысл этой церемонии был заключен в этой руке, доверчиво вложенной в его руку.
Как просто… и как много это значит. Это значит, что они с Мисаки теперь вместе навсегда — и никто не отнимет у них счастливого будущего. Потому что отныне они — единое целое.