13.
Он снова был здесь!

Сердце Мисаки тревожно забилось при виде черного лимузина, припаркованного напротив ее дома. Вот уже три дня он появлялся здесь в то время, когда она забирала из школы Теиро.

Первым машину заметила ее последняя пациентка. Впрочем, не заметить огромный черный лимузин с затемненными стеклами было попросту невозможно, настолько неуместным был он на этой улице. Также, как и красный «феррари» Такуми.

— Может быть, свадьба? — предположила пациентка.

— Не знаю, — честно ответила Миса. Проводив женщину, она быстро закрыла дверь. Усуи улетел на неделю в командировку в Квинсленд, и его дед не мог не знать об этом. Не исключено, что за темными стеклами скрывается кто-нибудь, кого послали Волкеры следить за ней и собирать компромат.

Но проблема в том, что его не было. Впрочем, для Волкеров это не проблема — его всегда можно сфабриковать.

Или у нее уже паранойя?

Мисаки постаралась взять себя в руки, пока снимала одежду, в которой делала массаж, и переоделась в джинсы и футболку, чтобы бежать за Теиро в школу. Еще три недели, и учебный год закончится, как закончится и ее жизнь здесь, в этом доме.

Такуми настаивал на том, чтобы пожениться до Рождества. Предполагалось, что они поживут в его квартире, пока не закончится его последний контракт с «Волкер корпорейшн», а затем переедут туда, где Усуи решит основать свой бизнес.

Все было решено и спланировано. Кроме черного лимузина, который заставлял ее нервничать.

Мисаки решила, что обязательно расскажет об этом Такуми сегодня вечером, когда он позвонит. Он рассказал своим родителям о предстоящей свадьбе, и понятно, что эта новость была встречена без восторга. Усуи убеждал ее, что это неважно, его будущее связано только с ней и с Теиро.

Мисаки верила ему. Весь этот год он всячески демонстрировал, что счастлив с ними, убеждал, что брак между ними непременно будет удачным, несмотря на неодобрение родителей. Его решение уйти из семейного бизнеса было последним доказательством того, что он полностью освободился от влияния семьи, чего она так боялась.

Но оставит ли его семья их в покое?

Когда она вышла, лимузин все еще стоял напротив ее дома. Конечно, она могла поехать на своей машине, но стоял прекрасный солнечный денек, и она хотела прогуляться вместе с Теиро. Кроме того, ей нечего скрывать от недобрых глаз, следивших, она чувствовала это, за ней из-за затемненных стекол.

На обратном пути Теиро рассказывал о предстоящем концерте, посвященном окончанию учебного года, а потом звонко запел на всю улицу.

Лимузин стоял на прежнем месте.

Теиро прервал пение и заметил:

— Смотри, мама, эта большая черная машина снова здесь.

— Да, — ответила Миса, стараясь не выдать своего волнения.

— В ней, наверное, ездит великан, у которого ноги слишком длинные и не помещаются в обычную машину.

— Может быть, — весело поддержала игру Мисаки, но ее воображение уже нарисовало страшного великана в облике Уильяма Волкера.

— Смотри, мама! Дверца открывается! — крикнул Теиро в восторге оттого, что сейчас увидит великана. Когда из машины вышел шофер, он разочарованно протянул: — Это обычный шофер...

Человек в униформе обошел машину и открыл заднюю дверь, вновь вызвав любопытство Теиро.

— Там еще кто-то есть внутри... Это леди, — удивленно сообщил мальчик.

Действительно, леди, горько отметила Мисаки, узнав мать Такуми. Она была права, подозревая, что лимузин как-то связан с Волкерами. Шофер перевел Элен Волкер через дорогу и вернулся к машине, повинуясь ее жесту. Ирония судьбы, но она стояла сейчас на том же месте, что и Усуи девять месяцев назад.

— Эта леди приехала к нам? — с любопытством спросил Теиро.

— Может быть, она хочет записаться на массаж. — Мисаки, как могла, тянула время, не зная, чего ожидать от этой встречи.

Элен Волкер, элегантная в своем черном платье, с искусно уложенными волосами, которые в некоторых местах поседели с тех пор, как Миса видела ее в последний раз, выглядела очень величественно. Высокая, статная — настоящая англичанка — Элен неотрывно смотрела на Теиро, как когда-то Такуми. Это был сын ее сына, ее единственный внук.

— Почему она так на меня смотрит? — спросил Теиро.

— Может быть, ты напомнил ей кого-то, — ответила Мисаки, понимая, что знакомства не избежать.

И что тогда?

Внутри у Мисы все сжалось от тревоги. Зачем приехала Элен? Какова цель этого визита? Не допустить их с Такуми свадьбы? Разрушить их любовь и доверие, пока ее драгоценный сын в отъезде?

— Могу я вам помочь? — спросила Мисаки.

— Мисс Аюзава... — нерешительно произнесла женщина.

— Да? Вы хотите записаться на массаж? — Мисаки продолжала игру, еще надеясь, что все обойдется. Ожидая ответа, она положила руку на плечо Теиро.

Напряженный взгляд изумрудных глаз, так похожих на глаза Такуми, вспыхнул пониманием.

— Я могу войти в дом? — с холодным достоинством спросила Элен.

— Конечно, — пробормотала Мисаки, открывая калитку и вручая Теиро ключи от дома. — Беги и переоденься, пока я поговорю с леди.

Привыкший к ее работе с клиентами, Теиро воспринял ситуацию как вполне обычную, а Миса облегченно вздохнула, когда он послушно ушел в дом, не начав задавать загадочной леди из лимузина вопросов.

— Зачем вы здесь, миссис Волкер?

— Я хотела увидеть моего внука, — просто ответила она.

— Итак, вы его увидели.

— Он очень похож на Такуми. — В голосе женщины слышалась тоска.

— И на меня, — напомнила Мисаки, решив сразу все расставить по своим местам.

Мать Такуми измученно вздохнула и наконец перевела взгляд на нее.

— Я ничего не знала, пока на Пасху мой отец не рассказал мне обо всем.

— Вы не хотели меня для вашего сына так же, как и ваш отец, — уверенно заметила Мисаки.

Элен Волкер кивнула.

— И тем не менее, мой сын женится на вас. Он не изменит своего решения. Для него это вопрос чести.

— Он любит меня. И Теиро, — горячо возразила Мисаки. Ей не понравилось замечание о том, что Усуи движет не любовь, а понятие чести. Она знала, что это не так. Хотела верить.

— Вы его любите?

— Да, люблю. Он — единственный мужчина, которого я когда-либо любила. И буду любить. И я не стану слушать вас, если вы начнете уговаривать меня не выходить за него замуж, используя... неважно какие аргументы, неважно, что вы станете мне предлагать, поэтому ваш визит — напрасная трата времени, и моего, и вашего, миссис Волкер.

Яростный эмоциональный отпор Мисаки, похоже, не произвел на мать Такуми никакого впечатления. Молча выслушав, она задала вопрос:

— Когда состоится свадьба?

— Скоро. — Осторожность побудила Мису не называть точной даты.

— До Рождества?

— Это вас не касается, миссис Волкер.

— Мой сын женится, и это меня не касается? — Элен почти выкрикнула эти слова, не справившись с собой.

— Вас никогда не волновало, чего хочет Такуми. Вам было важно только то, чего хотите вы.

— Я — мать Такуми. Вы сами... имея сына... Он остался у меня один.

Невероятно, но все высокомерие Элен Волкер куда-то исчезло, ее глаза наполнились слезами. И Мисаки не могла не почувствовать жалости к ней: посреди улицы плакала просто пожилая, измученная женщина. Невозможно было оставить ее вот так посреди улицы.

— Пройдемте в дом, миссис Волкер, — мягко предложила Мисаки, беря ее под руку и уводя с тротуара.

Миса больше не чувствовала, что перед ней враг.

Пока не рассказала о произошедшем Такуми.

 

14.
Усуи позвонил в семь часов, как раз перед тем, как Теиро должен был лечь спать.

— Папа, ты не представляешь, что случилось? — первым делом восторженно завопил в трубку Теиро. — Сегодня я познакомился с твоей мамой. Она сказала, что она моя бабушка!

Теиро подробно описывал черный лимузин, и шофера, и Элен Волкер, а Миса все сильнее переживала, не зная, как отреагирует Такуми на эту новость. Но и остановить сына было сейчас нельзя — это породило бы множество вопросов, ответы на которые были недоступны пониманию маленького мальчика.

Судя по тому, что голос мальчика оставался счастливым и восторженным, Такуми задавал вопросы очень осторожно, тем не менее, Мисаки испытала облегчение, когда Теиро попрощался с отцом и передал трубку ей.

— Иди и ложись в постель, — скомандовала Мисаки. — Можешь почитать до моего прихода. Хорошо?

— Хорошо, мама. — Он бросил на нее гордый взгляд. — Бабушка удивилась, что я так хорошо читаю, правда?

Мисаки улыбнулась сыну.

— Да. А теперь в постель.

Она пронаблюдала, как он выходит из кухни, и только тогда поднесла трубку к уху.

— Миса? — В голосе Усуи слышалась тревога.

— Я здесь. Просто ждала, когда Теиро уйдет.

— Расскажи мне, что случилось.

Мисаки рассказала, как три дня на их улице в одно и то же время появлялся черный лимузин, как сегодня из него вышла его мать, как они встретились у калитки, что сказала его мать, как смотрела...

— Моя мать хорошо умеет вовремя заплакать, чтобы добиться желаемого, — едко заметил Такуми. — Видишь, она же добилась того, что ты позволила ей познакомиться с Теиро.

Миса задумалась. В момент разговора ей не показалось, что Элен манипулирует ею. Пожилая женщина искренне страдала.

— Я думаю, подспудно ты тоже хотел, чтобы твоя мать увидела Теиро.

— Но не так, не за моей спиной!

— Прости, я...

— Нет, это ты меня прости, — быстро прервал ее Усуи. — Это не твоя вина. Я должен был предвидеть это, должен был предупредить тебя.

— О чем предупредить? — заволновалась Мисаки. После долгой паузы Такуми спросил:

— Моя мать просила тебя отложить свадьбу?

— Я не назвала ей дату, Такуми. Но да... она просила перенести дату свадьбы. Я сказала, что должна обсудить это с тобой.

— Отлично! А она объяснила почему?

— Она предложила устроить на Рождество день примирения.

— И ты поверила?

Мисаки заколебалась, но ненадолго. Она чувствовала, что Элен Волкер говорила искренне.

— Есть причина, по которой я не должна была ей поверить? — осторожно спросила она. — Я думала, ты тоже хочешь этого, Такуми.

— Это зависит от цены. Как она обращалась с тобой, Мисаки?

— Поначалу сухо и сдержанно... но это не выглядело надменно или пренебрежительно. Ей было... как будто неловко. Ее внимание было сосредоточено больше на Теиро, чем на мне. Я думаю, она действительно хочет, чтобы он стал ее внуком, и сделала, что могла, чтобы... сгладить ситуацию.

— Она не сказала и не сделала ничего обидного?

— Нет. Такуми, я и не ожидала внезапного прилива любви ко мне. Она никогда не хотела, чтобы я стала твоей избранницей, и я не превратилась внезапно в идеальную невесту. Но я чувствовала, что сегодня она сделала шаг навстречу.

— Не нравятся мне эти... визиты матери за моей спиной. Полагаю, что и за спиной отца. Как будто мало у нас проблем!

Мисаки сделала глубокий вдох и мягко предположила:

— А может, она пришла как посредник, с предложением мира?

Ответом ей был хриплый смешок.

— Бог его знает! Но я не пущу это на самотек и завтра прилечу домой. Надеюсь, что обедать буду уже с вами.

— Тебя встретить в аэропорту?

— Не надо, я возьму такси. И не переживай по поводу визита моей матери. Я приеду и во всем разберусь. И вот еще что... Мы ни за что не отложим нашу свадьбу, даже не думай об этом. Мы любим друг друга и поженимся в назначенный день.

— Рада слышать, — с улыбкой ответила Миса, горячность Усуи доставила ей удовольствие. Но она уже не была уверена, что решение пожениться до Рождества — правильная идея. После встречи с Элен Мисаки чувствовала себя эгоисткой, прячущейся в своем маленьком безопасном мирке.

— Теперь я пойду к Теиро, чтобы пожелать ему спокойной ночи. До встречи.

— До встречи.

— Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Мисаки действительно любила его, но только сейчас начала осознавать, чего стоили Такуми его обязательства по отношению к ней, как она была слепа, видя только то, что его семья может обидеть ее. И Теиро. Да, они могут, но, если она верит в любовь Усуи к ней, она должна дать шанс его родителям.

Наблюдая за его матерью и Теиро сегодня днем, она пожалела, что ее собственной матери уже нет в живых, и она не может насладиться общением с внуком, который был совсем крохой, когда она умерла. Смерть — это то, что человек не в состоянии контролировать, это разлука навсегда. Элен Волкер пережила это, когда умер Джерард, и теперь могла потерять и второго сына, если не преодолеет своего предубеждения против его не английской невесты, если гордость деда и сына не позволит им пойти на уступки.

Как много «если»... И в центре всего этого была она, Мисаки.

Миса плохо спала, и весь следующий день не могла избавиться от мыслей о том, как ей поступить в сложившейся ситуации, и расслабилась, лишь оказавшись в теплых, надежных объятиях Такуми.

За ужином Теиро, конечно же, непрерывно говорил о новой бабушке, засыпая Такуми вопросами о его детстве. Когда Усуи рассказал о том, что у него был старший брат, Теиро немедленно возжелал братика. Такуми бросил игривый взгляд на Мису и выразительно поднял бровь.

— Может быть, через год или два, — ответила Мисаки, зная, что Такуми очень хочет как минимум еще одного ребенка, ребенка, в жизни которого он бы присутствовал с первых мгновений. — Но мы с твоим папой не можем гарантировать, что это будет именно брат. А вдруг будет сестричка?

— Ну... — Теиро, похоже, не задумывался об этом. — Ладно, пусть будет девчонка.

Такуми хотел заняться с ней любовью, но Мисаки настояла на разговоре, предложив выпить кофе на кухне.

— Ну вот, одного визита моей матери оказалось достаточно, чтобы нарушить заведенный у нас порядок, — с мрачной иронией проворчал Усуи.

Мисаки бросила на него умоляющий взгляд.

— Пожалуйста, Такуми...

Она сварила кофе, и они сели за стол, но агрессивная энергия, исходящая от Такуми, тревожила ее и мешала начать разговор. Миса чувствовала, что он будет отвергать и противиться всему, что бы она ни сказала. Она снова со всей ясностью поняла, что гармония в их отношениях так или иначе зависит от того, какими будут взаимоотношения с его семьей. Или она придает слишком большое значение этому?

— Моя мама умерла, Такуми, — нервничая, начала она. — У меня нет никого из близких, только Теиро...

— И я, — быстро добавил Усуи.

— Я не сомневаюсь в этом, — поспешно заверила она его. — А у тебя есть люди... которые беспокоятся о тебе...

— Я не знаю таких, — резко бросил Такуми. Его лицо окаменело, взгляд сделался злым.

— Потому что я не даю тебе возможности быть с ними. Я трусиха, которая удерживает тебя в своем маленьком безопасном мирке...

— У тебя есть все основания стремиться к безопасности, — со страстью в голосе прервал ее Такуми. — Неужели ты не понимаешь, что визит моей матушки и все эти разговоры о том, чтобы отложить свадьбу, только лишь для того, чтобы помешать нам пожениться?!

— Они не смогут помешать нам сделать это! Такуми, я верю тебе. А ты веришь мне?

— Мне потребовалось так много времени, чтобы ты снова стала доверять мне, чтобы убедить тебя выйти за меня...

— Все так, Такуми. И я выйду за тебя, но теперь то, как мы собираемся это сделать, кажется мне неправильным.

Усуи стиснул челюсти, на его скулах заходили желваки. Миса видела, что он готов вскочить со стула, но затем взял себя в руки и резко спросил:

— Почему?

Она покачала головой, все яснее осознавая, что своим поведением поставила Такуми в невыносимое положение. Да, он не говорил вслух, но прекрасно понимал, что женитьба на ней без благословения родителей сделает его отверженным, а она слепо принимала эту жертву. И это было очень эгоистично с ее стороны.

— Твоя мать любит тебя, Такуми, — мягко произнесла Миса.

Усуи откинул голову назад и выразительно закатил глаза, затем снова перевел взгляд на Мисаки.

— Я не хочу, чтобы тебя снова обижали, Миса. Пусть не по закону, но ты моя жена. И моя преданность, прежде всего — тебе.

— Твои родители просто не понимают глубины твоих чувств ко мне, Такуми. Они сделали ошибку...

— Мягко сказано, — насмешливо заметил он, не уступая.

— Я говорю это не для того, чтобы проверить тебя. Я просто ни о чем другом думать не могу после встречи с твоей матерью. Ты сам сказал, что я твоя жена во всех смыслах, разве что не по бумагам. И что такого случится, если мы перенесем свадьбу и поженимся после Рождества?

— Неужели моя матушка уговорила тебя, пообещав большую английскую свадьбу?

— Нет, Такуми.

— И не сказала, что если ты меня любишь, то настоишь на том, чтобы на Рождество я обязательно навестил родителей?

— Все было совсем не так. Твоя мать очень расстроена из-за вашего разрыва. Разве ты не можешь взглянуть на ситуацию, не подозревая обмана?

— А если это все-таки обман?

— Мы скоро узнаем правду, ведь Рождество всего через пять недель.

— Не надо особо полагаться на мамины мирные инициативы, думаю, дед не знает о них. А я не поеду в их дом без его личного приглашения.

Мисаки все отчетливее осознавала, как глубока пропасть, разверзшаяся между Такуми и его семьей по ее вине.

— Он твой дед...отец! Такуми, — напомнила она.

— Ни один отец не имеет права делать то, что сделал он! — страстно воскликнул Усуи.

У нее не нашлось, что возразить, потому что он был прав. Дед лишил его права самому сделать выбор — признать или отказаться от своего сына.

— А как же мать, Такуми? Ей ведь приходится расплачиваться за ошибку твоего отца, твоего деда? Она ни о чем не знала да самой Пасхи, когда ты не приехал к ним.

— И поэтому объявилась только теперь, чтобы расстроить нашу свадьбу? — Такуми был непреклонен.

«Все зашло слишком далеко», с горечью подумала она.

— Я сказала, что она может приезжать, Такуми. Теиро был так счастлив, что у него появилась бабушка...

— Все нормально, Миса, не волнуйся.

Такуми быстро встал со стула, обошел стол и приблизился к ней. Мисаки же была настолько измотана, что не могла пошевелиться. Он встал у нее за спиной и начал мягко массировать плечи.

— Ты ни в чем не виновата, Миса, — заверил ее Усуи, целуя в макушку. — Расслабься. Если моя мать снова приедет... что ж, пусть будет так. Теиро — ее внук, и если ему это нравится...

— А тебе, Такуми? Ведь ты ее сын.

— Я не буду препятствовать ее визитам, но не удивляйся, если она больше не появится здесь. Дед может попросту запретить ей. В этом случае...

— Запретить? — недоверчиво переспросила она.

— Он ее отец, а с моим кровным отцом у мамы был классический английский брак: любить, уважать, почитать...только он сбежал еще до моего рождения....но это другая история....

— Ты тоже так относишься к браку? Считаешь, что вправе запретить мне что-либо делать, потому что не одобряешь этого?

— Нет, Мисаки, я не считаю тебя своей собственностью. Я не считаю брак формой владения, и уверен, что наступает такой момент, когда ребенку нужно дать возможность сделать свой собственный выбор, даже если это противоречит твоим интересам.

— А вдруг твой отец искренне считал, что действует тебе во благо?

— Это не извиняет его поступка.

— Он просто не знал меня.

«Иногда забота об одном человеке делает нас слепыми по отношению к другим людям», подумала Мисаки. И защищая собственную жизнь, мы часто не задумываемся о жизни других людей. Именно так поступила она с Усуи.

— Он и не пытался узнать тебя.

Миса снова услышала ярость в его голосе.

— А вдруг он хочет сделать это сейчас?

Она почувствовала, как замерли его руки, затем раздался глубокий вдох и выдох.

— Давай не будем говорить о моем отце, Миса. Ты — вот кто мне нужен.

Голодная страсть в его голосе заставила Мисаки подняться со стула и дать ему то, в чем он нуждался. Такуми немедленно привлек ее к себе, одной рукой обнимая за талию, а другой стирая озабоченное выражение с ее лица.

— Я люблю тебя. Не позволяй ничему стать между нами.

Они занимались любовью всю ночь. Мисаки ни на секунду не усомнилась в его словах, но и мысль о том, чтобы исправить то, что еще можно исправить, не покидала ее.